Эпизод тридцать седьмой. Единственный друг. (1/1)

В замке дракона по имени Элейд гостей не было уже много веков. С тех пор, как тогда еще совсем молодой юноша, потратив почти тысячелетие на освоение нужных методик, выстроил себе уединенное и отлично защищенное жилище, прошло больше тридцати тысяч лет, но за все это время посторонние появлялись в нем только два раза. Обеспечивая почти все необходимое для жизни с помощью магии, в тишине одиночества Лей увлеченно создавал полезные лишь ему одному амулеты и предметы искусства.Впрочем, сказать, что дракон вовсе ни с кем не общался, было бы неправильным. У потерянного для общества отшельника все же был друг, когда-то подаривший новый смысл жизни взамен утерянного. За Нелиора, ироничного и высокомерного полукровку, Элейд без колебаний смог бы умереть или даже убить. Вот только убить его самого...Закатные лучи окрасили небо в красный цвет. По усталым, недвижным от перенапряжения рукам медленно стекают вязкие темно-алые капли, но взгляд прикован к застывшему лицу с широко распахнутыми медовыми глазами. Расширенный зрачок не реагирует на изменения в освещении, а в уголках приоткрытых губ выступили темные пузыри.Мозг все еще не может осознать случившееся, и только сердце готово разорваться на кусочки от отчаянья и тоски. Будто сквозь толстый слой пуха где-то за спиной звучат голоса товарищей. Нужно уходить, покинуть место, где только что драконы сражались против драконов, но нет сил, чтобы перестать смотреть на вырванную и убитую единственным расчетливым ударом душу.В этой войне многие потеряли близких и возлюбленных, каждый смотрел на смерть друзей, и единственной целью оставалась месть. А как, кому мстить, если на твоих руках кровь любимой? С кем бороться, если последний удар был нанесен тобой?Элейд так и не смог простить себе Ее убийства. Когда последние кладки были уничтожены, дракон потерял даже и подобие смысла, но не смог сложить крылья, не желая причинять боль оставшимся в живых близким. Язвительные шуточки когда-то не поддержавшего войну с крылатыми змеями бывшего приятеля злили, заставляя чувствовать, а молчаливая поддержка полукровки спасла в шаге от самого последнего края. Только теперь... Он прилетел на встречу веселый и, как и обычно, немного высокомерный. Рассказывая про приключения в Велире, улыбался и шутил, расспрашивал о новых достижениях, мягко высмеивал затворничество старого друга. В его поведении, манере общения и словах не было совершенно ничего, что бы вызвало подозрения, и только в глазах горел странный огонек. Элейд видел слишком много таких глаз. Тридцать тысячелетий назад, в безумии подчинения, когда боролся против бывших товарищей, скрещивая клинки с отчаянно желающими подставиться под удар.С тех пор прошло немало времени, но лишь один такой взгляд дракон не смог бы забыть и за миллионы веков. Как бы ни было больно помнить, он ни за что не согласился бы стереть из памяти последние минуты жизни своего сердца. И блеск серебристо-лиловых глаз единственного друга был именно таким, как и блеск других, медовых глаз за мгновения до решающего удара.У творящего не было ни одного доказательства. Он понимал: если страшное предположение верно, проверка на магию подчинения не только убьет друга, но и предупредит каким-то чудом выжившую тварь. Единственным выходом было убийство. Смерть Нелиора, не как наказание, но как освобождение, а после - поиск крылатого змея. Пустота в душе Элейда начала вновь заполняться, и на место зияющего провала пришла черная дымка ненависти. Велир был единственным местом, где все еще мог спрятаться неубитый зельхи. Рано или поздно Лей его найдет. Пусть пройдут годы, века или даже тысячелетия... тем слаще покажется месть.