Людям свойственно меняться. (2/2)
- Уолкер, да что с тобой? – мечник встряхнул Аллена за плечи, пытаясь заглянуть тому в лицо.
- Ты ведь… не уйдешь? – голос его любовника был тих. – Не оставишь?И всего-то? Что за глупости? За кого он его принимает? Нет, Юу – не Кросс, если решил идти до конца, то его устроит только положительный результат.
- Пф, Мояши, когда это я отказывался от своих слов?Уолкер только закусил губу и еще сильнее прижался к мечнику.
- Но все равно…
- Без «все равно». Что опять за дурь прискакала в твою голову? – поинтересовался брюнет, вновь укладываясь на подушки и утягивая за собой седоволосое чудо.
- Это не дурь… - Аллен недовольно надул губы. – Это сон.- Боже мой, Мелочь, кошмарам верить удумал?
Его собеседник лишь только недовольно зашипел, пряча свое лицо у него на груди. Слушать тихое биение сердца, ощущать легкое дыхание, быть в надежных и сильных руках – все это вновь вернуло в Исполнителя уверенность. Но заснуть подросток все никак не мог. Сцены из недавнего сна все никак не хотели оставлять его в покое. Аллен попытался устроиться поудобнее, ворочаясь с боку на бок, мешая тем самым сну Юу. После десятиминутной возни своего возлюбленного мечник не выдержал.- Шило в заднице?- Нет, просто не спится.- Тогда иди и выполняй это свое «не спится» в другом месте. Моя кровать предназначена для другого.- Да? И для чего же? – Аллен приподнялся на локтях, заглядывая в красивое лицо. Щеки подростка покрыл предательский румянец.- Не для того, о чем ты подумал.- Извращенец! Я о сне подумал. – Уолкер плюхнулся обратно, зарываясь в одеяло с головой.- А покраснел чего?- Здесь жарко. И вообще, ты мне спать мешаешь.Теперь Юу понял смысл выражения «Наглость – второе счастье». И все спасибо кому? Мелкий, чтоб его.
- Канда. – осторожно позвал экзорцист немного погодя. – Ты спишь?
- Угу.Но сказать по правде, спать Юу все же не думал. Присутствие теплоготела пробуждало в нем совсем не детские желания, спать при которых было просто сущим мучением.
- Я тут посчитал… - продолжал тем временем мальчишка, ни о чем не подозревая. – Три месяца прошло.- И? Предлагаешь мне спеть песенку?- Нет, Орден бы не выдержал такого.- Пф.
Время тянулось слишком медленно. Канде начинало казаться, что утро уже никогда не наступит. Лежать вот так рядом с любимым человеком и не сметь прикоснуться, не имея право надеяться на что-то большее, чем просто объятия, – сущее мучение.
Аллен сел, пристально смотря на брюнета. Тот был напряжен. Казалось, тронь – зазвенит, как струна гитары.
«Что с ним? Ему плохо?»
-Канда… - Уолкер осторожно дотронулся до него. – Ты в порядке?«Так, спокойнее…- выдохнул брюнет. – это всего лишь рука… рука, находящаяся не там где ей положено… подумаешь..и не с таким справлялись».- Нет.
Седоволосый обеспокоенно склонился над японцем. Серые глаза лихорадочно осматривали лежащего под ним брюнета, стараясь найти признаки недомогания, которых явно не наблюдалось. Подумаешь, испарина… Тут же жарко!- Чем мне помочь тебе? – поинтересовался подросток, осторожно сминая складки пижамных штанов. Не своих, между прочим.Что там этот бобовый говорил о трех месяцах? Да это самое мучительное время для него… а ведь еще ждать столько же и даже больше. Вот поэтому он и не любил детей. Практически целый год не удовлетворять свои потребности – да это самая страшная пытка! И не надо говорить о других средствах. Они не помогут. Напробовался уже.- Родить быстрее. – Сказал, как отрезал.Теперь, кажется, до ученика Маршала стало доходить происходящее с его возлюбленным. Вот ведь… а он даже и не задумывался о таком печальном исходе.- Но есть же… - осторожно начал Аллен, медленно покрываясь румянцем.
- Нет! Не смей намекать на такое!- Но это нормально. В этом нет ничего неприличного…- Тогда почему у тебя лицо, словно ты лимон сожрал?
- И ничего не правда! Обычное у меня лицо, – недовольно буркнул подросток, сложив руки на груди. – Я ничего с этим поделать не могу. Представь, что это забег на длинную дистанцию – легче станет, ведь в конце тебя ожидает приз.- Ага, переплываю Атлантику.Этой ночью они так и не смогли заснуть, погруженные каждый в свои мысли. И какой урод сказал им, что будет легко?