Заключение (1/1)

Прошло 5 лет…Дитер часто созванивался с Александрой, девушкой, что встретил тогда после аварии. Иногда приезжал в Ирландию. Он давно заметил, что что-то в её жизни изменилось, что-то неуловимое, что-то серьёзное. Она больше не переживала, что на всём белом свете она одна и перестала винить себя в смерти Томаса. Она оказалась тем самым менеджером, к которому он летел. Дитер не злился. Он так же оставил и свой гнев. Теперь на его месте были спокойствие и тоска. Дит очень изменился, стал совершенно другим. Прежняя беспечность ушла куда-то очень далеко, а ей на смену пришла мудрость. Он стал задумчивым, серьёзным.В последнем их телефонном разговоре Алекс, наконец, раскрыла тайну своего преображения – она влюбилась и, судя по всему, ей отвечали взаимностью. Она хотела, чтобы Дитер познакомился с её избранником и оценил его, непредвзято, со стороны. А он был не против развеяться, навестить могилу любимого и просто побыть на Ирландской земле.Они договорились, что встретятся после концерта Хулио Манчеза, испанского певца, который славился тем, что устраивал потрясающие шоу, включая работу с залом и совместное пение, что не могло не радовать зал, однако дико унижала тех зрителей, что выходили на сцену и не могли ничего путно исполнить. Манчез же получал удовольствие от их мучений. Алекс умудрилась достать пригласительный для Дитера, т.к. знала, что её Берни там точно будет. Его решили сводить на концерт ученики, они отмечали какой-то свой праздник, о котором Лекси ничего не знала, но полагала, что это как-то связано с больницей, местом, где она и встретила мужчину своей мечты.Дитер прилетел ранним утром. Сперва он отправился на кладбище, а после он отправился на встречу с Александрой. Она передала ему билет и, сославшись на дикую занятость, оставила одного в центре города. Болен долго гулял по берегу моря, куда его привёз таксист. Он всматривался в стихию и снова начал думать о том, что отчасти море тоже виновато в смерти его возлюбленного. Чайки что-то кричали, носясь по небу, алый закат уже накрыл горизонт. Сгущались тучи. Становилось холоднее. Мужчина взглянул на часы и вспомнил о концерте. Закутавшись в свою куртку и в последний раз взглянув, на по-зимнему спокойное море направился к шоссе, где намеривался поймать такси до City Hall где и должен был проходить концерт.Оказавшись в зале, Дитер заскучал. Он не любил подобного рода мероприятия, они раздражали его. Если бы не Томас он бы никогда и не посетил ни один концертный зал в мире, даже за деньги. А сейчас, он сидел и ждал чего-то, что он знал, его не обрадует, а может даже и расстроит. Сцену подготавливали, хотя до начала оставались считанные минуты, люди ещё прибывали и рассаживались по местам. Девушка, севшая рядом с мужчиной, была явно ярой фанаткой певца, она свистела так, что у Дитера закладывало уши и громко визжала, хотя прекрасно видела, что концерт раньше чем через полчаса не начнётся. Дитеру правда она шепнула умную мысль: ?Когда Хулио пойдёт по рядам, не смотрите ему в глаза! Иначе пойдёте позориться на сцену. Он выбирает строптивых, что смотрят в глаза и не бояться. Он и не думает, что они просто не знают, что смотреть, когда он выбирает жертву на него нельзя?Дитер обернулся к ней. Он не сдержался и спросил.-Мне рассказывали что-то такое о нём, но я немного не понимаю.. Что он делает со своими ?жертвами??-Ааа, ну вообщем он их петь заставляет. Обычно выбирает симпатичных и без голоса, симпатичных чтобы было не стыдно на сцену вывести, а безголосых..любит высмеять, - она скромно улыбнулась.-А ты его фанатка? Смотрю, такая активистка…-Да, мне нравится, как поёт Хулио. Отступлюсь, как услышу что-то достойное, - она повернула голову и посмотрела на ряды, увидев знакомое лицо из-за спинки кресла, она громко крикнула: Мистер Гейз! – увидев, что он её не слышит, она вновь обернулась к Дитеру. – Я школьница. Мне 17 лет. Зовут меня Мэй, - она улыбнулась, высокий и красивый блондин ей нравился.-Я Дитер, - буркнул он. – Гожусь тебе в отцы по возрасту, - что она крикнула, он не расслышал, т.к. в этот момент делали проверку звука, и динамик так запищал, что слившись с её визгливым голосом, слова просто потонули. – Не стоит строить мне глазки, - сказал он на её неумелый флирт, - я не введусь на такое.-Ясно… - сказала девочка и отвернулась от него.Весь концерт они молчали, и Дит благодарил бога, что девица оказалась вразумительная хоть в чём-то. Хулио что-то пел, Болену это совершенно не нравилось, и он мечтал выйти поскорее на воздух. Он видел копну волос Алекс, она сидела на первом ряду и даже не смотрела на сцену – Хулио её не радовал жалким подобием таланта. Уйти никто из них не мог. Скучали все, кроме поклонников певца. Наконец началась феерическая часть шоу - Хулио спустился в зал и стал искать жертву. Все притихли и опустили головы. Александра резко вспомнила, что забыла предупредить своего милого о данной вещи и повернувшись видела как он с интересом смотрит на всех зрителей и потом на исполнителя. Тот подошел к нему и улыбнулся. Бернд улыбнулся в ответ, т.к. не знал, что это значит. Зато Алекс забилась в истерике. Бернд не мог взять ни одной ноты, его звонкий и приятный голос был не способен что-либо спеть. Она было вскочила на ноги, но затем опять села и молясь, наблюдала за происходящим.-Привет, - певец точно выбрал жертву. – Встань, как тебя зовут?Улыбка слетела с лица мужчины. Он встал и весь зал, расслабившись, поднял головы, и послышалось общее облегчение. Бернд растерялся, но на вопрос Хулио ответил:-Бернар, но можно и просто Бернд, - он немного боялся, т.к. не привык к такому.-Ну что ж Бернд, я хочу, чтобы ты пошел со мной на сцену, ты не против?-Нет, не против, - говорить приходилось в микрофон, что подсовывал ему Хулио для ответов.Они поднимались на сцену. Дитер изучал мужчину взглядом, тот напомнил ему Томаса, но слегка, в нём было всё иначе. Голос был пониже, он не был так строен, глаза не светились, а улыбка была как простая формальность. Дитер вздохнул и подумал, что надо подумать об очках или линзах, т.к. лицо он видел не очень чётко, хотя может, сказывалось и не очень хорошее освещение в зале (осветители не особо парились о концерте в маленьком городке, а именно таким представлялся Ньюкасл, что на карте, что в глазах зарубежных артистов). Несчастную жертву вывели на сцену, где прожекторы худо-бедно могли осветить каждую деталь лиц стоящих на ней людей, но из-за дальности Дитер видел на лицах большие желтые блики и вновь не мог разобрать черт. Он видел, как Александра вскочила на ноги и пулей пролетев по залу, встала прямо возле ног любимого и старалась его поддержать хоть так. Он же с ужасом смотрел на певца, не зная, что тот от него хочет.-Бернд, я пригласил тебя на сцену, чтобы ты спел что-нибудь. Это такое правила на моих концертах, - его взгляд упал на стоящую у сцены Алекс, она сверлила певца злобным взглядом, а тот не унимался. – Вижу за тебя волнуются… Ну что ж, будешь стараться лучше, - он усмехнулся. – Мои музыканты в твоём распоряжении.Берни злобно окинул его взглядом и обернулся к роялю и музыкантам. Он не знал, что петь, что играть.. Он вообще не знал ни одной мелодии. В голове всё перемешалось, он почти застонал от безысходности, но в голове вдруг всплыли стихи. Он подошел к роялю и тяжело вздохнул, т.к. никогда не работал с подобным инструментом. А может, работал? Когда-то, в другой жизни. Пианист встал и с надменным видом уступил ему место. Бернд сел. Сначала он погладил инструмент рукой, затем провёл по клавишам, после чего коснулся их… Инструмент издал странный звук, будто раненый зверь и затих. Зал сник, понимая, что смешки или перешептывания доведут беднягу до истерики или чего хуже. А Бернд пробовал снова, и снова рояль тихо всхлипывал и затихал. Из головы внезапно ушло всё. Остался лишь текст и музыка. Но музыку он не мог воспроизвести, а текст был на неведомом языке. Гитарист сжалился и, окликнув его, подал стакан воды. Сделав пару глотков Бернд, и не смотря на инструмент коснулся клавиш. Рояль больше не плакал, а отдался в руки Гейза, как объезженный мустанг. Из под его крышки полилась дивная мелодия, которую раньше никто и нигде не слышал. Поиграв одно и тоже по кругу около 3-х раз Бернд предоставил место пианисту, который почтительно поклонился человеку, превзошедшему его талант. Бернду даже пришлось снова ему показывать, как играть. После чего он тяжело вздохнул и пошел к краю сцены. Мысленно он себя проклинал, ведь говорил ему Колин - не смотри на него... Но было поздно переживать. Он встал на место, отведённое ему на следующие 5 минут и тяжело вздохнул вновь. Голова просветлела, но язык стихов от этого не стал понятней. Пианист уже начал играть, но Бернд молчал. Маэстро повторил – тот же результат. И вновь – молчание. Бернд смотрел в зал, в надежде найти спасение, благодаря свету прожекторов слепящих глаза он не мог ничего увидеть. Слова пришли не сразу, но когда в очередной раз прозвучала музыка, он запел. И пел он божественно, слова лились из души, из сердца. Разум полыхал. Свет софитов обжёг глаза, но певец их просто закрыл и даже не поморщился. Его голос был нежен и прекрасен. Зрители сорвались с мест, чего никогда не было на концертах Хулио. Слова проникали в сердца и души слушателей.Ночь соскользнет на мирКоторый уснетИ луна укроет серебромМоре и городаИ я буду скучать по тебеЕще большеТы даже не представляешь себе, насколькоЯ продолжу верить, чтоМы с тобой - одна душаИ буду любить тебя, я знаю этоДаже если тебя нет рядомЯ буду любить тебяЯ отнесу тебя на солнечный светВо сны, которые будут мне снитьсяЯ украду цвета утраИ ясное небоНа котором нарисую твое лицоИ улыбнусьЯ продолжу верить, чтоМы с тобой - одна душаИ буду любить тебя, я знаю этоДаже если тебя нет рядомМне тебя так не хватает сегодня вечеромТы даже не представляешь себе, насколькоЯ продолжу верить, чтоМы с тобой - одна душаИ буду любить тебя, я знаю этоДаже если тебя нет рядомЯ буду любить тебяЛишь песня кончилась, как зал зашумел от бурных оваций. Но поведение Бернда изменилось. Страх сменили улыбка и холодность к происходящёму. Он поклонился и произнёс в микрофон: ?Музыка моя, автор текста Дитер Болен?. Зал взревел аплодисментами. Дитер пока он пел сидел ни живой ни мёртвый. Неужели Томас отдал кому-то его стихотворение? Этого не могло быть… И теперь, ведь ему не послышалось – прозвучало его имя. Он встал и под гром оваций пошел к Александре, чтобы узнать кто такой Берни. Но едва он подошел к первому ряду партера, как его взгляд встретился с любопытным взором Бернда. Глаза мужчины сияли, а при виде его на лице появилась улыбка. Дитер замер, он не верил своим глазам. Нет, это был ни мираж, ни галлюцинация, это был Томас. Сейчас, видя его глаза, его улыбку, Дитер знал, что это он. Ошибки быть не могло. ?Спой ещё, прошу…? одними губами произнёс Дитер и увидел, как тот пошел договариваться о новой песне. Зал смиренно сел. Предполагаемый Томас подошел к пианисту и попросил его удалится. Он начал играть и Дитер вновь замер, он не знал этой песни. Но мотивы…это была его манера. Песня судя по всему была новая.Я думал, что я сильныйЯ понимаю теперь, что ошибалсяПотому что каждый раз, когда я вижу твое лицоМой разум опустошаетсяИ когда ты лежишь рядом со мнойМне кажется, что я дышу с трудомЯ закрываю глазаВ тот момент, когда сдаюсь тебеПусть любовь будет слепаНевинна и трогательно искреннаТак проведи меня сквозь эту ночьНо пожалуйста, погаси светПотому что я теряюсь каждый раз, когда смотрю на тебяА утром, когда ты будешь уходитьРазбуди меня нежно, чтобы я зналЧто наша любовь не была сномИ прошепчи тихо, что для тебя значит быть со мнойТогда каждое мгновенье, когда мы не вместеБудет для меня длиною в жизньЯ закрываю глазаВ тот момент, когда сдаюсь тебеПусть любовь будет слепаНевинна и трогательно искреннаТак проведи меня сквозь эту ночьНо пожалуйста, пожалуйста, погаси светПотому что я теряюсь каждый раз, когда смотрю на тебяТеряюсь, каждый раз, когда смотрю на тебяПесня была уже на английском, в отличие от его стихов, что были на немецком. Неужели он хранил тот листок? Неужели? Неужто тот был ему дорог? А может, он просто запомнил стихи? Дитер начал невольно любоваться им. Он изменился, сильно, но это был он. Глаза – зеркало души, они говорили, что это он. Точно. Абсолютно точно. Когда песня кончилась, то Дитер успел многое узнать. Новая жизнь Томаса была не дорогая, экономная. Жизнь его немного потрепала. Очевидно, он очень рано вставал. Явно тяжело работал. Однако до выхода на сцену он был иным. Его глаза не горели, улыбка была поддельная, взгляд был отсутствующий. Сейчас всё изменилось. Зал вновь вскочил с мест, точнее нет, они не садились. На первых аккордах ?Когда я смотрю на тебя? встали те немногие, что продолжали сидеть на своих местах. Томас умел преподнести себя публике, умел доказать, что он лучший.Закончив петь, Томас встал, назвал авторов песни, тем самым напомнив о людях, что иногда писали ему стихи. Обычно он делал это сам. Он посмотрел на свою невесту. И после возвращения памяти она была всё так же прекрасна, а его планы прожить с ней остаток жизни нисколько не изменились от осознания, что он не Бернар Гейз, как считал последние 5 лет, а Томас Андерс. Затем он посмотрел на Дитера. В его взгляде была надежда, надежда на что-то… Глаза молили выслушать, наверное, он очень горевал по нему все эти годы, а может и нет.. Что Том мог знать о его жизни? Когда они были вместе, то непременно ссорились. Иногда даже билась посуда, после чего Дитер вылетал курить на балкон, а Томас носился по дому в истерике. Но почему надо вспоминать плохое? У них были и хорошие моменты. Покой, уют, полное взаимопонимание. Как тогда, после того инцидента с Маркусом. Томас хотел даже покончить жизнь самоубийством, до того ему было плохо, а Дитер вновь пришел к нему, заверил, что он ему нужен, помог поправиться. Но всё закончилось как всегда: постель, новая стена и полная отрешенность друг от друга. То стихотворение… ?Я буду любить тебя…? шептал разум строки вновь и вновь. Что они означают? Кому посвящены? Признаться в любви равносильно унизить себя. Мало ли как Дитер примет его слова… Дитер сам никогда даже не намекал на чувства с его стороны. Что тогда означали те ночи? Они всплывали в его голове довольно часто, снились ему, и он с упоением ловил каждую деталь вновь и вновь повторяющегося сна. Томас закусил губу и направился спускаться со сцены. Дитер стоял прямо возле лестницы, ведущей в партер. Он посмотрел на тёмный проход и вскоре увидел в нём Томаса. Теперь он узнал его окончательно – манеры его не изменились ничуть или вернулись после недолгого пребывания на сцене. Дитер вспомнил, каким он был и заметил, что тот лишь изменился с возрастом, став немного другим. По сути, он лишь немного набрал вес, его волосы стали короче, а лицо немного полнее. Этому были подвержены все люди. Они стояли совсем рядом, совсем близко друг к другу. Дитер даже чувствовал его дыхание на своих губах. Он открыл было рот, но не смог сказать ничего. Затем попытался снова и вновь не смог вымолвить и слова.-Дитер, - тихо проговорил Томас. Он не обращал внимания на ликующую толпу, производившую до сих пор шквал аплодисментов. Не обращал внимания на свою девушку, которая с интересом ждала, когда он к ней подойдёт и расскажет о внезапно проявившемся таланте. А он ласково смотрел на Болена и не мог двинуться с места, ожидая хоть какой-нибудь реакции от него.Томас печально улыбнулся. Он так и не дождался ответа. На душе стало не очень приятно. Он заметил, как к ним начали подбегать маленькие дети, настолько впечатлённые его голосом и песнями, что они прибежали за автографом, который должны были взять у Хулио. Но им больше понравилось его короткое, но безумно яркое выступление. Он с грустью посмотрел на Дитера вновь и, найдя в себе силы улыбнуться, сделал это и пошел к ребятишкам. Дитер резко развернулся в ту сторону, в которой исчез столь дорогой ему человек. Он проклинал себя, что был не в силах вымолвить и слова. Он смотрел на детишек, что облепили Томаса со всех сторон. Он, казалось, был счастлив. Лучезарно улыбался им и раздавал автографы. Однако Bernard Geiz перестало быть его росписью, теперь вернулось старое Thomas Anders, которое дети по незнанию не признавали за роспись великого немецкого певца.Дитер улыбнулся. К ним подошла Алекс, она коснулась плеча Томаса и явно хотела обнять. Он раздал последний автограф и повернулся к ней. Они обнялись. Он поцеловал её в висок. Затем она ему что-то сказала, и они пошли на выход из зала. Трое ребят, с которыми был Том, пошли за ними. Для них концерт был окончен.Дитер, недолго думая, отправился за ними. Они все вместе остановились лишь возле машины, точнее машин, т.к. Лекс была на своей, а мальчики привезли Томаса на своей.-Бернд, дорогой, позволь тебя познакомить с Дитером Боленом, - сказала Алекс, когда Дитер и Томас вновь встретились взглядами. – Дитер бухгалтер в строительной фирме. Дитер, это и есть мой жених, Бернар Гейз. Он учитель в школе, преподаёт французский язык.-Очень приятно, - Дитер протянул руку Томасу. – Вы прекрасно пели.-Взаимно, - Том лишь кивнул и не ответил на рукопожатие. – Видимо слух заложила в меня природа.-А голос и мимику?! – вскрикнул рядом стоящий Метт. – Это было божественно!-Соглашусь с Метти, - сказала Александра, - это было чудесно!-Обыкновенно… - проронил Томас. – У нас ужин заказан, мы едем? И как же Дитер? Ведь столик на пятерых…-На шестерых, - сказал Дэвид. – Алекс предупредила меня, что будет ещё и Дитер и я смог изменить заказ.-Прекрасно! Едем туда? Насколько я помню, времени было в обрез, - сказал Том.-Да, едем. Чем быстрее мы там будем, тем лучше.В машины сели по трое. В машину Дэвида сели мальчики, в машину Алекс Дитер и Томас. Ехать было всего ничего и вскоре они уже сидели за столиком. Официанты курсировали вокруг них, играла мелодичная музыка. Ужин был великолепен! По воле случая Томаса посадили прямо рядом с Дитером. Но они даже и не смотрели друг на друга, не разговаривали. Стоило Дитеру открыть рот, как Томас замолкал, стоило Томасу что-то сказать, как Дитер старался сменить тему. Лишь под конец вечера, Дитер немного наклонился к нему.-Томас… - Дит прошептал его имя одними губами, тот даже не обернулся, но Дитер увидел его лучезарную улыбку, почувствовал, как участилось сердцебиение от дикого волнения и желания узнать, что будет дальше.Принесли счёт.Но ничего не произошло. Ужин закончился и как бы Дитер хотел сказать хоть что-то, он не мог, не было времени. А Томас боялся, что не правильно трактовал его порыв и был не в силах вымолвить хоть слово. В висках начало стачать от тягучего волнения. От страха, что стоит вымолвить хоть слово и его поймут не правильно. Лицо залила предательская краска, а он не в силах её сбить коснулся бедра будущей жены под столом, отчего та вздрогнула. Она трактовала это как очередной знак любви, зная, что решаясь на такое, он краснеет от неловкости пуще чем она, но он лишь пытался прикрыть свой пыл по отношению к Дитеру. Он смущённо посмотрел ей в глаза и убрал руку. Она лишь заулыбалась, краснея и робея от его не смелого взгляда и движения.Дитер знал, что больше он не вымолвит ни слова. Они должны были остаться наедине. Только так они могли поговорить. О том, что было, о том, что произошло, о том, как он выжил в этой катастрофе. У Дитера было столько вопросов… И не было ни одного ответа. Он пугался сам себя и своей фантазии. Он мог, что угодно придумать себе. А если Томас просто не хотел его видеть? А если он выбрал такую жизнь, чтобы в ней не было его - Болена. Если ему противен этот человек как таковой? За своими размышлениями Дитер не заметил, что его увезли из ресторана. Они уже поднимались по лестнице втроём. Томас шел впереди, за ним Алекс, за ними и сам Дит. В висках стучала боль, отдаваясь во всём тебе. Дитер не редко замечал за собой такие провалы из реальности в поток собственных мыслей. В этот момент его организм был словно на автопилоте. Это пугало его. Ведь каждый раз это были мысли о Томасе. Всё началось после этой катастрофы и теперь сводило его с ума.Они вошли в квартиру. Она была маленькая, но уютная. То, что её хозяин Томас, он понял сразу. Его взгляд упал на письменный стол, на нём лежали горы книг, одна из которых была открыта на середине и прямо по центру в ней виднелась симпатичная закладка. Дитер получил разрешения осмотреть квартиру, в то время как её жильцы убежали в ванную комнату, т.к. выяснилось, что официант умудрился чем-то капнуть на кофточку Александры, отчего та была безнадёжно испорчена, но её хотели попытаться спасти. Дитер подошел к столу. Труды Данте, Шекспир, многочисленные учебники, справочники и методички по французскому языку, тетради на проверку, открытки с поздравлениями от учеников, которые видимо тут хранились довольно долго. Дитер осмотрелся. На этот раз он заметил ковёр, которому явно было даже не 5 лет, старенький диван, на котором, видимо, предстояло ему ночевать, скромный торшер, жалкая пародия на Моне на стене, маленький стеклянный столик возле дивана. Везде были цветы: розы, герберы, лилии. Видимо, их покупала Алекс, чтобы в квартире не было так мрачно и тяжело жить. Соседняя комната ничем не отличалась. Старенья кровать, 2 прикроватные тумбочки по краям, тусклая лампа, ещё один стол, на нём, было такое впечатление, что сидел ни один человек. Возможно, Томас занимался с детьми дополнительно. Обстановка была довольно жалкая, но Дитер даже не думал об этом.-За тем столом я занимаюсь с детишками дополнительно. Желающих много, французский сложный язык.Дитер резко обернулся. Томас стоял в дверном проёме, такой и близкий и одновременно далёкий. Но всё равно живой. Его можно было потрогать, ощутить пальцами его тепло, поговорить с ним и услышать его голос. Сказать, что любишь…и увидеть холодный ответ его прекрасных глаз. Сколько раз такое было, сколько раз он наступал на эти грабли, сколько раз… Но сейчас он хотел совершить эту ошибку снова. Не в страсти ночи, а тут, сейчас, когда разум обоих не затуманен страстью, когда всё серьёзно…-Мы отстирали пятно. Ты меня слышишь? – он подошел ближе и вгляделся Дитеру в глаза. – Ты в порядке?-Томас… - Дит прошептал его имя одними губами, но сразу увидел улыбку на его лице и его глаза, которые засветились в полумраке комнаты, а Дитер видел своё отражение в их блеске. – Я…я..я думал, что тебя больше нет…-Но я есть, - прошептал в ответ Томас, его глаза светились каким-то странным светом... Дитер узнал его, но никогда не понимал, что он означает… Он видел этот свет когда Томас тогда пришел к нему домой и Дитер назвал его для жены Бернаром Гейзом и тогда он померк, когда Дитер тогда пришел в его номер и сочувствуя, позаботился о нём и той ночью… В их последнюю ночь, он видел этот же свет. Яркий, бьющий. Это было так сложно объяснить, так сложно осознать…-Но как? – с трудом справившись с собой, спросил Дитер. Он боялся прикоснуться к нему, боялся пошевелиться, боялся, что сделай он что-нибудь, как видение исчезнет…-Я не знаю, - отозвался Том. – Меня спасли ребята, привезли в больницу. А спустя длительное время, мне потребовалось больше года, я очнулся, но ничего не помнил. Я стал работать тут учителем, встретил Алекс. -Ты скучал по Германии? – голос Дитера был наполнен страхом, но Томас вновь видел неприязнь, поэтому резко отвернулся от него и отошел к стене, возле которой стояло старое кресло, за спинку которого он судорожно схватился, будто ему было больно.-Нет, я не помнил Германии, я не помнил ничего из прошлой жизни. Ничего. Будто тогда в больнице я только появился на свет, как младенец. Я помнил лишь строки на неизвестном языке…Твои стихи. Не знаю, как я смог запомнить содержание клочка бумажки перед крушением.-Что произошло тогда в самолёте? – когда прозвучал этот вопрос, Томас с силой вцепился в обивку кресла, так что у него побелели костяшки пальцев.-Я не знаю… - глухо ответил Том. – Я… - как сложно было признать, что ты напился до чёртиков и от дикой боли скатился по стеночке, не замечая криков пассажиров и того что самолёт терпит крушение в море. Признать, что вообще отключился и ничего не видел. – Дитер, я, правда, не знаю…Дитер снял с шеи медальон. Наверное, он лежал там же, где и паспорт, и всё остальное. Он вновь осмотрел его. А ведь он простил уже Томасу этот роман, но почему-то сейчас всё вспыхнуло снова, с новой силой. Как объяснить себе, что уже поздно ревновать, не нужно? Но ревность предательски вспыхнула в каждой клеточке его тела. Дитер вспыхнул, как спичка! Он подлетел к Томасу и подсунул ему медальон.-Что это? – рявкнул он.-Медальон, - неуверенно произнёс Томас. Это было столь странно, что он непонимающе посмотрел в глаза Дитеру. – Алекс скоро придёт…-Мне сейчас плевать на Алекс. Ты узнаёшь эту вещь? – Дитер со стороны мог показаться помешенным, но ему было на это наплевать.-Не узнаю. Впервые вижу. А я должен её узнать? – Томас говорил тихо, почти шепотом. Дитер стоял за ним, держа медальон на вытянутой руке так, чтобы Томасу не нужно было оборачиваться.-А разве нет? Эдгара уж ты должен знать.-Кого? – Томас резко обернулся, на лице было явное непонимание. – Дитер, я не знаю никаких Эдгаров, я никогда не видел этот медальон, и я не понимаю, о чём ты говоришь. На каком отрезке моей пустой жизни ты считаешь, я должен был его знать? Я не понимаю, о чём ты говоришь и к чему. Это глупо и тупо.-Я так не считаю.-Где ты нашел его? Может в этом и кроется проблема?Впервые в жизни Дитер задумался. А ведь Томас был прав. Медальон мог принадлежать кому-то другому, кто знает, кем был тот человек. Если вором, то он мог обшарить многих на борту, но как он достал паспорт?-Заклинаю, ответь, как ты спасся из самолёта? Как? Это же было нереально! Он горел, разваливался, трещал по швам… Как ты смог выжить? Как?-Я не знаю! – крикнул Томас. – Я встал со своего места, обшивка уже слегка дрожала, были слышны странные звуки. Я прошел туда, вглубь, к стюардессам, я помню, как у меня ноги подкосились и я сел на пол, сполз по стене. Я слышал крики, видел панику среди пассажиров. Потом что-то случилось и больше я ничего не помню. Всё пропало. В миг. В никуда.-Когда ты вспомнил, почему не сообщил о себе? Ты не знал, что мне хочется знать, что ты жив? – он резко схватил Тома за руку и сжал её до боли, тот поморщился, но ничего не сказал и даже не вскрикнул от неожиданности.-Я вспомнил на концерте. До того момента, как спел последнюю строку твоих стихов я не помнил ничего. То, что было, было в тумане, воспоминания не шли. Лишь если я открывал книгу, что читал когда-то, но не помнил этого, воспоминания вспыхивали с первой строки книги. Я не мог этого объяснить. Я и родной язык забыл, я думал, я знаю лишь французский и английский. -Ты даже не представляешь, что у меня было на душе эти годы, - почти шепотом сказал Дитер. – Я мучился от одиночества, тосковал по музыке твоего голоса. Ты даже не представляешь, что сотворил со мной. Я был словно робот после того дня, как узнал о той авиакатастрофе. Я места себе не находил. Я каждый день надеялся, что проснусь, и всё будет сном, что я смогу позвонить тебе и поздравить с рождеством или с днём рождения. Смогу услышать твой голос, смогу коснуться твоей руки, смогу... – Дитер внезапно заметил вернувшийся блеск в его глазах. Они вновь светились, и он видел в этом чарующем блеске отражение себя, - смогу коснуться твоих губ… - Дитер закончил одними губами, чуть слышно, но Томас его понял.-Я люблю тебя… - фраза, что он так долго боялся, сорвалась с его губ. Он замер, думая как вернуть слова обратно, в надежде, что его шепот потонет в оглушающей тишине помещения. Но Томас расслышал или прочитал по губам. Он сначала опустил глаза и замер, а после поднял взор на испуганного собеседника.-Я так ждал этих слов, - прошептал он и посмотрел в глаза Дитеру.-Я люблю тебя, - повторил Дитер громче и увереннее.-Я люблю тебя, - прошептал в ответ Томас, а затем приблизился к Дитеру вплотную и коснулся его тёплых, мягких губ своими.В этот момент как раз вошла Алекс...Я закрываю глазаВ тот момент, когда сдаюсь тебеПусть любовь будет слепаНевинна и трогательно искреннаКонец