1 часть (1/1)

ветер пронизывает до костей. я едва удерживаюсь, хватаясь ногами за ветку. холодно. одиноко. но я не хочу этого признавать. роб сам виноват. я сто раз говорил ему не подходить к моим вещам. сто раз говорил ему, что он слишком маленький для того, чтобы играть с моими вещами, ведь он может пораниться или поранить кого-то другого. а он и слушать не стал. поэтому моего прощения он тоже не получит. возможно, в следующий раз он трижды подумает, прежде чем что-то брать у меня. возможно…нам всегда говорили, что в ущелье опасно, и настрого запрещали туда ходить. но, по мнению моего брата, опасность?— это нечто привлекательное и веселое. каждый раз, когда мы идем на пикник, первая мысль этого недотепы?— бежать к ущелью поиграть. наша няня ингрид, обычно, всегда уводила роба оттуда и следила за тем, чтобы мы не подходили ближе. но сейчас она заснула, и не смогла уследить за нами двумя. тем более, что мы разошлись в разные стороны?— я обиделся и залез на дерево, думая просто спокойно посидеть наверху, понаблюдать за взрослыми и подумать о том, какой же все-таки удобный меч был, и как мне не терпится вернуться во дворец, найти его, куда бы мой пустоголовый брат не дел его, и испытать его на чучеле освальда. а роберт куда-то убежал, видимо, к этим злосчастным ущельям. что же, его ни раз и ни два предупреждали не ходить туда. так что пусть срывается сколько ему будет угодно.но все равно мне грустно от чего-то. изначально, я думал это из-за того, что я не нашел меча в своей комнате и этот кусок брата не признавался, куда он спрятал его. но скоро я понял, что уже не то что бы и сержусь на него. я, даже, в какой-то момент решил поискать его вместе с робом, и, может, даже научить его держать оружие. но стойкое ощущение чего-то плохого все никак не проходит. как будто…как будто скоро случится что-то ужасное.хотя, это же глупости. что бы ни случилось, у меня есть мама. у меня есть папа. они защитят меня. защитят нас двоих. защитят всех. а ингрид поможет нам дойти до родителей, она умная, она придумает что-то, если все будет слишком плохо. мне не о чем беспокоиться. тем более что я не могу даже придумать хоть что-то плохое, что может произойти. все в порядке, ведь так? все в полном поряд…—?эдвард!..моя спина плотно прижалась к дереву от страха. в зове роба было что-то такое… такое…ужасающе.ох, барса ради, роб, с тобой же все в порядке? он же не сорвался в ущелье, ведь так?скажите мне, что он не сорвался в это дурацкое ущелье.он не мог сорваться в это дурацкое ущелье.… или?..я спрыгиваю с дерева, чуть проезжаясь на коленках по земле. кожа саднит, и, кажется, я отбил себе ноги, но это пустяки, так, почти даже не больно. надо бежать к ущельям. как можно быстрее. я не могу опоздать. не должен. нет. я обязан успеть, во что бы то ни было. ноги двигаются словно автоматически, в голове пульсирует страх. кажется, что с каждым шагом ущелье лишь все больше отдаляется от меня. в глазах скапливаются слезы. прошу, роб, держись. ты должен держаться. я уже почти рядом, еще немного, и я спасу тебя.—?эдвард…крик сорвался. как будто что-то оборвало его. нет. нетнетнет. я должен успеть. роб не мог просто упасть, он ведь сильный, он все еще ждет меня. я успею. я спасу его. я не прощу себе, если я приду слишком поздно.я едва успеваю затормозить, чуть не падая следом. оглядываюсь, пытаясь не поддаваться панике. никого. я никого не вижу. лишь голые камни. некоторые из которых торчат, будто острые иглы. и мертвая тишина, которую глушит лишь мое дыхание. я негромко зову имя своего брата, прокашливаюсь, и зову снова, одновременно снова оглядывая серые камни, надеясь завидеть хоть что-то.ничего.абсолютно ничего.и полная тишина.становится страшно. я зову снова. и снова. срываю голос. продолжаю кричать. мой голос разбивается о камни и растворяется в гнетущей тишине. ответа нет. я больше не слышу ничего. что-то внутри меня ломается. я пытаюсь собраться, но не выходит. мне слишком страшно. мне слишком одиноко. мне слишком больно. я не могу подняться с колен. моя голова упирается в землю. холод камней поблизости лишь делает хуже. почему он больше не зовет меня? почему никак не показывает, где он находится? почему я не пошел с ним, несмотря на свою обиду? почему я позволил всему этому случиться?…или не позволил?из последних сил, я встаю. отряхиваю брюки, уже слыша мамино ?это же новые!..?, и иду в обход ущелья, снова крича имя брата, прося откликнуться, извиняясь за свои угрозы, обещая дать поиграть с мечом, если он просто даст мне знать, что с ним случилось. тщетно. ущелье расширяется. начинаются заросли каких-то трав, о которых я ничего не знаю. слова тонут в густой растительности. но, даже когда они подходят к концу, а ущелье за очередным изломом сужается вновь, я не слышу ничего, кроме стука собственных каблуков о камни, сорванного голоса и……оглушающей тишины.это уже совсем не смешно, роб. прекрати. пожалуйста. ты не мог просто исчезнуть. не мог. я не мог допустить этого. с тобой не могло случиться ничего плохого. пожалуйста. просто ответь мне. найдись. прошу. дай мне знать, что ты в порядке. дай мне знать, что ты не обижаешься на меня. это же просто глупая шутка, да?..…это ведь просто очередная игра?..но ведь игры должны быть добрыми, и заканчиваться, когда кто-то требует передохнуть, верно? и.и они всегда заранее оговариваются, чтобы все были в курсе?.. так… это… не игра?..и… что-то правда… случилось?..я больше не могу сдерживать слезы. мне страшно. мне ужасно страшно. я всегда осуждал роба за его слезы, говорил, что он просто глупый нытик, раз постоянно начинает ныть, когда случалось что-то, по его мнению, из ряда вон выходящее. но… мне было так… больно?.. я не мог перестать. они будто сами текли, и я ничего не мог с ними сделать, лишь пытаясь утереть их рукавом как можно незаметнее. роб… почему ты не отвечаешь? почему больше не зовешь меня? ты ведь не…ты ведь не мог……ведь так?..порыв ветра чуть не сносит меня в ущелье. я вздрагиваю от того, как же тут холодно. и… и одиноко. я никогда не выходил из дворца один. роб… он всегда был как прилипший лист, но… но нам было комфортно вдвоем. и… и бесил он меня только тогда, когда не давал мне дочитать книгу, или рылся в моих вещах, хотя я в его никогда… и… и гулять мне всегда было скучно, когда брат куда-то убегал… и… и…на мое плечо ложится тяжелая рука, заставляя меня снова вздрогнуть от страха. я быстро вытираю слезы рукавом и стараюсь сделать как можно менее испуганное лицо, прежде чем поднять голову на папу.—?эдвард, почему ты здесь? разве мы не говорили вам с робертом, чтобы вы не играли тут?..—?кстати, о роберте,?— слышу я голос мамы со спины. —?эдвард, где твой брат? ингрид сказала, что не видела вас с того момента, как мы приехали.слезы снова подступают к глазам. я закрываю лицо руками. мне ужасно страшно и больно, будто я лишился не просто тебя, роб… а части себя. в этот день больше никто не произнес ни слова. всем… всем было так страшно… а слезы все текли, и текли, без перерыва, я не мог успокоиться, и это чувство непоправимого, чего-то правда ужасного… чувство, что я остался один во всем мире…где же ты, роб?! почему ты больше не с нами, почему не приходишь на наши крики и мольбы?! почему т-ты… я-я слышал, что м-мама и папа ушли х-хоронить тебя?.. н-но ведь это глупо, д-да? т-ты ведь жив?.. т-ты ведь не мог п-просто ум-мереть?..пожалуйста, хватит играть! это уже п-правда не смешно!..***…в пустых, безмолвных коридорах, еще никогда не было так мрачно и холодно. кажется, что в них теперь обитает лишь пугающая тишина. я больше не хочу никуда выходить из твоих бывших покоев, которые сейчас настолько же пыльные, как и память большинства о тебе. мог ли я успеть и придти тебе на выручку? мог ли я хоть что-то изменить? я не знаю. все, будто, умерли где-то в душе, и лишь их тело продолжает двигаться и жить.по крайней мере, если бы меня попросили описать свое состояние после твоего исчезновения, я бы не нашел слов лучше.да, роб, именно исчезновения. я… не хочу, или не могу поверить в то, что ты действительно… ну… ушел насовсем. все об этом говорят. моя мать говорила об этом ночами, плакала, пока не сбежала. ну, хотя бы о ее пропаже не делают догадок?— дорожная сумка и большая часть вещей пропали, а мертвые на вряд ли стали бы так заморачиваться. да и отец все время говорит о твоей… с-смерти. не люблю это слово. оно такое мрачное, такое смиренное… совсем не подходит тебе. ты ведь всегда был такой… такой беспокойный. постоянно смеялся, или плакал, никогда не мог усидеть на одном месте больше пары секунд, и, на самом деле, я не могу вспомнить, чтобы ты хоть когда-либо молчал. а теперь…что же, барса ради, случилось с тобой?в тот день, когда произошел этот кошмар, все, как будто, изменилось. как в инверсии. хотя, ты наверно, даже не знаешь, что это? ну, конечно, тебя никогда не интересовали эти ?заумные словечки?, они всегда были слишком скучными для тебя. ха-ха… но, если вдруг, ты услышишь меня, и ты тоже стал… инверсией себя прежнего, то… это значит полная противоположность. белое становится черным. красное становится синим. добрый становится злым. приветливый и дружелюбный становится агрессивным и замкнутым.так что, если бы ты все еще был с нами, вместо смешливого недотепы ты стал бы расчетливым, серьезным камнем. ну, помнишь, ты всегда говорил так про безэмоциональных взрослых, что они такие черствые, как камни, и о них можно сломать зубы, а я недоумевал, откуда ты знаешь, что с ними будет, если их положить в рот.все стали хмурыми. наша семья, вернее, то, что от нее осталось, перестала собираться вместе. отменили праздничные застолья, хотя, на зимний день мы все еще складываем салфетки и обмениваемся подарками, хотя я вижу, как все пересиливают себя ради этого. оказывается, во дворце очень тихо, ты знал? можно даже услышать приглушенный стук каблуков о ковролин, я думал, что это невозможно.хотя, знаешь… довольно многие вещи, о которых мы думали, что они не имеют места быть в реальности, на самом деле, существуют.как, например, полное одиночество.или смерть.или постоянный, удушающий страх.ни у кого из нас нет надежды на лучшее. мы все просто… существуем? да, думаю, это единственное подходящее слово. нет ничего светлого. ничего радостного. даже периодические разговоры с агатой и розой не приносят никакого удовольствия, хотя, они тоже потеряли близкого им человека, поэтому их трудно не понять.а ты помнишь, как я провел полдня в конюшне с дедушкой, а ты потом весь вечер обижался на меня, потому что тебе было обидно, что я бросил тебя без какой-либо компании и тебе было скучно?помнишь, ты тогда сказал, что одиночество?— это очень неприятно, и ты больше не хочешь оставаться один?мама говорила, что ты тогда не хотел, чтобы она уходила из твоей комнаты, и просил ее остаться с тобой на всю ночь. потому что не хотел чувствовать себя один во всем белом свете. это было правдой? ты правда чувствовал себя настолько ужасно?..…потому что, если ты чувствовал себя так же, как я на протяжении последних пяти, странник их подери, лет, то мне очень жаль, что я так ужасно вел себя, закрывая глаза на все твои слезы.и, да, ты был прав. одиночество?— ужасно неприятная штука. и я бы очень хотел никогда не испытывать его. знаешь, я каждую ночь ложусь кровать, надеясь, что я проснусь утром того дня, и смогу все исправить. не буду настаивать на том, чтобы прочитать эти дурацкие пару страниц. не буду заставлять тебя отдать мне меч. не буду оставлять тебя одного., но каждое утро я понимаю, что ничего не изменилось. и уже никогда не изменится. этот дворец больше никогда не станет для меня тем теплым домом, каким был когда-то давно.…ты ведь в курсе, что эта дурацкая игра зашла слишком далеко?мы все проиграли.это уже давно не смешно.…тебе правда лучше быть мертвым, роб, потому что если окажется, что ты просто шутишь, то я тебе никогда этого не прощу.…потому что я ужасно сильно хочу, чтобы ты вернулся к нам, роб.пожалуйста.?но ты все равно больше не ответишь мне.и никто мне больше не ответит, почему моя жизнь начала рушиться именно в тот день.ветер такой холодный…