В лицо (1/1)

— Забавно, что раньше ты была такая молчаливая, все спускающая на тормозах. — Дэниэл неожиданно улыбается, и забирается на багажник, не обращая никакого внимания на мой недовольный возглас. Вокруг снуют машины, люди, парковка заполняется любителями быстрого перекуса, брошенными тачками в начале нового рабочего дня и снующими туда сюда людьми. Город переполнен звуками и запахами, и тот факт, что мы никуда не спешим, остаемся на месте посреди всего этого хаоса, заставляет чувствовать себя немного странно.Мне стоит больших усилий не кинуть в него зажигалку. Сгорел бы в адском пламени, и дело с концом.— Просто знаешь, — я принимаю помощь от его руки, и залезаю на багажник тоже, усаживаясь от Дэни всего сантиметрах в пятнадцати, — я не дурочка, да и ты вроде не дурак. Придурок конечно, это точно.Дэниэл прыскает от смеха, и отворачивает голову, разглядывая что-то в ближайших кустах, давая молчаливое добро на продолжение.— Ты же, сука, в меня влюблен, может быть, даже не меньше, чем я, дурочка, в тебя. Но ты боишься. Тебе до усрачки страшно представить, что надо быть с кем-то все время. Что надо быть верным только одной. Что надо о ней не просто помнить что-то, а что надо о ней знать все. Тебе страшно от одной мысли, Дэни, что надо брать на себя ответственность. Ты катастрофических размеров ссыкло, и я до сих пор не могу понять, как я умудряюсь тебя, такого хуевого, любить. И никто не понимает.— А кто-то знает?— Да все знаю, Дэн! Господи, да даже слепой заметит, как я тебя люблю, и как я над тобой трясусь. Пылинки готовы была с тебя смахивать. Даже в уебищную Корею за тобой поехала!— За Оуэном вообще-то.Я не сдерживаюсь и даю ему лёгкого подзатыльника, от чего он дергается, и от удивления расширяет глаза.— Да прекрати ты уже вытягивать какую-то хуйню из своего воображения.Дэниэл молчит, тушит окурок в остатках кофе, что плещется на дне его стакана, закуривает по новой, не то подбирая слова для ответа, не то в принципе не зная, что сказать.— Я устала, Дэниэл. Я просто чертовски устала от тебя, от себя и от своего помешательства на твоей царской персоне. Я хочу спокойствия, хочу жить и знать, что я кем-то любима, кому-то интересна и кто-то действительно будет стремиться проводить со мной время. Но ты мне никогда этого не сможешь дать, ты так и будешь появляться раз в несколько месяцев, на одну ночь, будешь заставлять меня кричать сначала от удовольствия, а потом от боли, когда по утрам я опять буду оставаться одна. Это так не работает, Дэни. Это больше так работать не должно.Смущенный взгляд приходится прятать в ладонях, скуренной сигарете до самого фильтра и в потоке машин. Разглядывать их конечно же интереснее, чем искать ответы на свои слова у него на лице. На самом деле, просто страшно поднять взгляд, увидеть ухмылку, усмешку или, что еще страшнее, полное безразличие. Вдруг начинается казаться, что я все перепутала, сама себе надумала и в итоге ничерта не права.Вот только здравый смысл старательно шепчет, что все в порядке и я безусловно права.— Ну, — голос Блу отчетливо дрожит. — Мы могли бы хотя бы попробовать.— Ты прикалываешься?— Нет.— Я тебе буквально по полочкам разложила, почему это все дерьмовая идея, а ты предлагаешь попробовать?— Мне твоя мама позвонила, и рассказала, что ты едешь сюда. Я сорвался по первому звонку, пролетел океан, чтобы побыть с тобой неделю. Этого мало?— Ты сделал это, потому что тебе позвонили, и тебя замучила совесть, а не потому что ты захотел поехать. — Я спрыгиваю с багажника, выкидываю в урну неподалеку стакан, и указываю на машину. — Поехали в отель.В машине опять тишина, нарушаемая лишь треками из последнего альбома Chase Atlantic. Мы оба наслаждаемся музыкой, подпеваем и наверное оба хотим избавиться от остатков неловкости. И если честно, я думала, что после всего того, что было озвучено на парковке, будет сложнее, хуже и, может быть, дискомфорт будет буквально душить. Но все идет ровно наоборот. Дышать стало как-то легче, и даже клеится какой-то веселый разговор. Дэни жалуется на неудобства в самолете, на Яну, который недавно наблевал прям в студии и на тренера в зале, который заставляет его пахать как лошадь.— Зато я похудел на четыре килограмма!— И это заметно.— Правда?— Клянусь твоими кроссовками!Мы берем один номер на двоих, но с двумя кроватями, по очереди принимаем душ и какой-то момент может даже показаться, что это не первая наша совместная поездка и мы действительно близки.Вот только остатки недосказанности витают в воздухе и.— Давай закончим наш разговор, или я сойду с ума.