Второй случай (1/1)

Выловив таки Тсузуки, Мураки, не тратя времени, притащил его в ближайшую гостиницу, а там и в ближайший номер, где грубо швырнул на кровать.— Ой, – только и сказал Асато, растянувшись на кровати и обижено глядя на блондина.— Что? – растерялся тот.— Ты такой грубый, Кадзу, – плаксиво протянул шинигами и надул губки.Доктор подозрительно оглядел Тсузуки. Как всегда смущенный взгляд цвета аметистов, легкий румянец на щеках, определенно это был Тсузуки, только вот манера поведения…? А ладно?, — махнул рукой доктор и вернулся к прерванному занятию.Склонившись над смущенным и таким желанным Тсузуки, он легко коснулся его губ своими, легко провёл языком по обветренным и чуть солоноватым губам. Тут же повторил движение,но на этот раз более настойчиво, раскрывая чужой рот и тут же проникая в него.Отдавшись ощущениям, Мураки прикрыл глаза.— Мураки, а что ты делаешь? – Тсузуки с интересом разглядывал склонившегося над ним мужчину.— Целую тебя, конечно.— А-а-а, – задумчиво протянул шинигами, — так это и есть поцелуй?!— Ты что, никогда не целовался? – нет, Мураки, конечно, догадывался, что опыта в любовных делах у Тсузуки мало, но не настолько же!Тсузуки только неопределенно хмыкнул… Мураки вернулся к прерванному занятию. Снова поцелуй, правда на этот раз более развратный, потом лёгкая дорожка поцелуев вниз по доверчиво открытой шее, прикусить бешено бьющуюся жилку…— Хи-хи-хи.— Асато выгнулся дугой и треснулся подбородком о лоб доктора. – Щекотно. – пояснил он Мураки.— Ладно, продолжим, – вернулся тот к растлению невинного Тсузуки-сана.— Что ты теперь делаешь? – тот, опершись на руки, чуть приподнялся на постели и теперь с интересом следил за действиями потенциального любовника.— Расстегиваю твою рубашку.— А зачем? – невинно поинтересовался тот.— А ты предпочитаешь заниматься сексом в рубашке, –ехидно усмехнулся Катзутака.— А я буду заниматься сексом? – искреннее удивление в голосе.— Да, любимый, – доктор неторопливо провёл языком по оголенной шее, одновременно продолжая расстегивать рубашкую— А теперь что ты делаешь?— Соблазняю тебя, – раздраженно фыркнул блондин, вытряхивая парня из рубашки.— Это так неожиданно, а как я должен себя вести??Он точно издевается?! – Мураки уставился на шинигами подозрительным взглядом (как старушка вахтерша на неформалов).

Асато ответил самым чистым и честным взглядом, разве что хвостом преданно не повилял.— Расслабься и получай удовольствие.Некоторое время тишину комнаты нарушали только шорохи снимаемой одежды и томные вздохи…— Мураки…-Да.— Ну, а дальше — то что делать?— Расслабься и получай удовольствие.— Но это же не честно! Ты тут работаешь за двоих, стараешься, а я ничего не делаю!!!-Тсузуки.— Да – полный внимания взгляд.-Заткнись.Тсузуки выполнил просьбу и заткнулся, сначала Мураки обрадовался, но потом для него начался самый настоящий ад. Асато честно молчал, но на каждый жест, поцелуй, прикосновение он ТАК многозначительно хмыкал… А когда доктор, сняв штаны предстал перед ним во всем великолепии, шинигами умудрился в одно ?Хм? вложить и заинтересованность и некоторую долю ехидства, а главное полное разочарование.— Так. – Мураки сел в постели и потянулся за сигаретами.-Хм?— Пошел вон. – нервно чиркнул зажигалкой блондин и, затянувшись сигаретой, выпустил облачко дыма

— Но…— Я. Сказал. Пошел. Вон. — гостиничный номер быстро наполнялся зловещей аурой.Тяжело вздохнув, Тсузуки собрал шмотки в горсть и, не тратя времени на одевание, телепортировался подальше от нервно курящего маньяка.Как только шинигами исчез, Мураки на ощупь нашёл мобильник и, не глядя, набрал знакомый номер. Сейчас ему как никогда нужно было что-то, что смогло бы его успокоить.— Ория…Около часа доктор изливал душу другу детства, наплевав на принцип, держать все эмоции при себе. Ория все это время слушал, молча, не перебивая. Мураки даже представил как самурай, облокотившись на седзе раскуривает трубку, а потом задумчиво прикусывает её.— И что ты на это скажешь? – риторически спросил он в конце своего повествования.— Кадзу, – полный тепла и заботы голос (с такой интонацией невозмутимый Ория Мибу разговаривал только с Мураки)-Да?-Тебя поимели, – впервые в голосе невозмутимого самурая Мураки слышал неприкрытое ехидство.