Khalua. Какими мы будем? (1/1)

Говорят, когда человек смотрит на того, кто ему небезразличен, его зрачки непроизвольно расширяются. Марк не знает, правда ли это, но, глядя в ставшие практически черными глаза Перта, очень хочет верить, что да.—?Можешь… —?начинает Перт и осекается. Сглатывает шумно и так прикусывает губу, что под ровной кромкой зубов появляется светлое пятно.Ладонь, застывшая на бедре под юбкой, больше не кажется теплой, от нее несет таким жаром, что Марк почти уверен?— без ожогов не обойдется. А Перт молчит, долго молчит, и Марк уже начинает тревожиться, особенно когда Перт убирает руку и охлажденный кондиционером воздух ощущается в этом месте тоже ожогом, но уже ледяным.—?Пожалуйста,?— по севшему хриплому голосу понятно, с каким трудом дается Перту каждое слово. Он снова сглатывает, но упрямо продолжает:?— Можешь сесть на диван?—?Но,?— теряется Марк,?— как же обувь?—?Пожалуйста,?— шепчет Перт и смотрит так голодно и жадно, что Марк посылает к черту все на свете и неуклюже?— ноги отчего-то подкашиваются?— бредет к дивану, где послушно усаживается, распрямляя складки форменной юбки плохо гнущимися пальцами.Он не знает, чего ему ждать от Перта, и ждет чего угодно, а Перт просто подходит и молча опускается на колени?— и вот такого в списках ожиданий Марка точно не значилось. Как и того, что простенькие белые кеды с красной полосой по боку будут сняты руками Перта так бережно, будто это лимитированные вансы, которые Марку только присниться пока и могли.—?Ты чего? —?недоумевает Марк, когда Перт, сложив его ступни вместе, подтягивает их наверх. И все, на этом слова заканчиваются. Он ошалело смотрит, как Перт целует выступающие косточки на щиколотках, мозг заботливо фиксирует картинку, а потом нервы разносит в клочья от нахлынувших ощущений. Нервы и?— сердце, которое вот-вот взорвется от океана эмоций, в котором Марк тонет с каждым новым поцелуем. И это хорошо, что он сидит на диване и падать, в общем-то, некуда. Если не считать вязкого, как сахарная вата, возбуждения, которое тихо тлело себе, а теперь полыхнуло, да так, что даже шевельнуться не получается.Только и выходит, что смотреть. И чувствовать, чувствовать, как скользят по гладкой коже шероховатые губы, и умирать раз за разом, когда Перт пускает в ход язык и шероховатое перемежается влажным.—?Могу я… —?Перт снова замолкает, но Марк и так понимает, о чем он, и судорожно стискивает пальцами подол юбки. И нет, Марк ни хрена не девочка, но что-то внутри него вживается в образ, и он почти впадает в панику, понимая, что вот оно, время выбора, и можно сказать нет, и все прекратится, Перт не будет настаивать… А можно сказать да, и все изменится, и больше никогда не будет, как раньше…Это глупо, этого не может быть, Марк вообще не должен чувствовать ничего подобного, но Перт будто переживает это все вместе с ним и терпеливо ждет, опустив босые ступни Марка на свои ноги.Даже воздух кажется вязким?— частые вдохи не приносят ничего, кроме липкой пленки на губах, и Марк жмурится крепко, до слез, прежде чем потянуть жесткую ткань вверх. А после широко распахивает глаза, глядя, как Перт покрывает поцелуями обнажившиеся колени и накрывает руку Марка своей, заводя ее выше и выше, до тех пор, пока из-под темно-синей ткани не показывается белое кружево.—?Блядь,?— глухо стонет Перт, и Марк с ним согласен: ничего более возбуждающего, чем натянутые стоящим членом кружевные трусики, Марк тоже никогда не видел, но какая-то часть его эмоций все еще поймана в ловушку паники, и он заливается краской, когда Перт легонько очерчивает пальцами контуры члена, а следом сквозь тонкое кружево предательски тянется ниточка выступившей смазки.Стыд немного отступает при виде восторженного выражения на лице Перта, но все становится очень плохо, очень-очень плохо, когда Перт поднимается с колен и втягивает Марка в лихорадочный поцелуй, попутно расстегивая пуговицы на блузке. Пластыри. Про них Марк совершенно забыл…… как и про способность Перта сходить с ума от очень неожиданных вещей……и про свою собственную?— сходить с ума при виде сходящего с ума Перта.—?Да блядь же,?— шипит Перт, отдирая пластырь. Марк тоже шипит?— процесс не из самых приятных, кожу тянет, а натертый пластырем сосок ноет и выглядит странно?— покрасневший и припухший, но это далеко не все: когда Перт склоняется и проводит по нему языком, Марк едва не кончает, настолько острыми оказываются ощущения. Кажется, что Марк больше не вынесет, это все слишком запредельно, и если Перт продолжит, то он рискует попросту вырубиться.Перт озадаченно хмурится, когда Марк отталкивает его от себя, и, блин, как же он сейчас охренительно выглядит?— разгоряченный, с яркими искусанными губами, с настороженным и одновременно доверчивым взглядом… Марк знает, что не прав, просто по-другому он сейчас не может: слишком много эмоций, они его подводят к какой-то опасной грани, и как объяснить это, он не знает, и…… объяснять не приходится.Перт внезапно улыбается. Не так ярко, как всегда, какой-то особенной улыбкой?— нежной, понимающей, вытаскивающей Марка из-за грани, улыбается, тянет руку Марка к влажному кружеву и тихо-тихо шепчет:—?Хочу видеть…И это все еще очень стыдно, и возбуждает больше всего того, что у них было раньше, но это именно то, что им обоим сейчас нужно.Марк без лишний затей сдвигает трусики набок, не снимая, и парой медленных движений доводит себя до разрядки. Форму, конечно, придется стирать?— белесые капли расплескиваются по задранной юбке, где-то даже попадает на диван, но ну его все к черту… Перт смотрит, не отрываясь, и Марку даже дотрагиваться до него не нужно, он и так знает, что кончили они одновременно. А еще он знает, что то, что сейчас произошло, привязало их друг к другу еще сильнее.—?Знаешь,?— голос у Перта все еще хриплый, и Марку хочется запретить этот голос, оставить только себе, чтобы никто и никогда его таким больше не слышал… —?Не хочу, пиздец как не хочу, чтобы тебя таким кто-то видел. Мог бы?— запретил бы тебе надевать женское…Это настолько перекликается с мыслями Марка, что Марк не выдерживает и тихонько смеется.—?Что? —?обиженно бурчит Перт.А Марк снова смеется?— счастливо-счастливо?— и тянет Перта к себе.Обниматься.Целовать.Снова обниматься.И даже когда с губ срывается нечаянное ?люблю тебя? и Перт ошарашено смотрит, дразня чернотой расширившихся зрачков, Марк все равно смеется. Тихо. И очень, очень счастливо.***Солнечные лучи заползают под шторы осторожно и даже боязливо, словно понимая, что им тут не рады, и проснувшийся получасом раньше Марк им признателен— будить лежащего рядом Перта не хочется. Впереди еще целый день, торопиться никуда не нужно, и можно всласть поваляться в кровати, до которой они вчера добрались не иначе как чудом.При взгляде на сложенную на стуле форму по телу прокатывается теплая волна из смеси легкого возбуждения и благодарности, и Марк почти невесомо целует Перта в краешек подсвеченного солнцем уха. Кто бы мог подумать… И вот что удивительно?— пусть вчера Марк и чувствовал себя немного странно, но ведь ни разу же не сорвался. Никаких укусов, никакой давящей необходимости причинить Перту боль. Интересно.Он немного сожалеет, что они не зашли дальше, но?— только немного. Успеют еще. С каждым разом Перт открывается с новой стороны, и с каждым разом Марк еще больше тонет в собственных чувствах к нему. Это завораживает. Привязывает. И?— нет, Марк не собирается это терять. Наоборот: ему хочется сберечь эти чувства, растянуть на долгие годы, и пусть он ни черта не понимает в отношениях?— раньше он просто увлекался, и недолгий флирт всегда обрывал без сожалений, как только пропадал интерес,?— он сделает все, чтобы у них получилось.Из расслаблено-мечтательного состояния его вырывает телефон. Марк чертыхается и вскакивает с кровати?— Перт мычит сквозь сон недовольно и пытается нащупать такое удобное плечо, всю ночь заменявшее ему подушку и так внезапно исчезнувшее.—?Да,?— раздраженно отвечает Марк, выйдя в гостиную. Менеджер ни в чем не виноват, конечно, виноват сам Марк, затянувший с ответом, но какая сейчас разница. Да и менеджер тертый калач, давно научившийся вежливо игнорировать любое настроение подопечного.—?Вот и славно, что да, я как раз ждал твоего положительного ответа.Хороший ход, Марк даже улыбается невольно.—?Считайте, что он у вас есть.—?Отлично. Тогда подписываю тебя официально. Съемки начнутся через два дня, сценарий скину на почту. Позвони, как отстреляешься по текущему проекту,?— заеду лично, надо Нью Сивая поблагодарить.Марк давит лезущий наружу смешок?— поблагодарить, как же… Скорее всего, автограф приедет выпрашивать, недаром каждый раз режиссерскую гениальность нахваливает.Но, блядь, два дня. Всего два дня, и что потом? Без Перта? Как он вообще теперь без Перта?! Черт, черт-черт-черт, будь оно все неладно…—?Марк? —?доносится из спальни сонный голос. —?Все хорошо?—?В смысле? —?уточняет Марк, вернувшись в спальню и откровенно любуясь растерянным спросонья выражением лица Перта.—?В смысле у нас…—?А-а-а… —?глубокомысленно тянет Марк и набрасывается на Перта с щекоткой. —?Это тебе за глупые вопросы.—?Почему глупые? —?Перт уворачивается, смеясь.—?Потому что как у нас может быть не хорошо? Ка-а-ак?На самом деле может, но думать о том, что будет через два дня, Марк не хочет. Не сейчас. В конце концов, у них впереди еще целых два дня. Это почти вечность. И с Пертом они тоже знакомы?— кажется?— целую вечность, так что…Два дня это очень, очень много. Правда.—?Перт?—?Да?—?А ты не хочешь поработать с моим менеджером? Пи’Биг толковый, он тебе понравится.—?Ну…Марк вспоминает понравившуюся фразу и весомо припечатывает:—?Не ?ну?, а жду твоего положительного ответа! Да блин, куда ты лезешь, я же серьезно!—?Я, знаешь ли, тоже…Марк знает.(два дня это пиздец как мало)(отрицательные ответы не принимаются)