Скрытое (1/1)

2013 годНовый ОрлеанВалериВ особенно тяжелые часы ей начинало казаться, что колледж?— сущая дурость, и тратить на учебу столько времени вовсе не обязательно, люди ведь живут и без высшего образования. Ночью, особенно тогда, когда соседки не оставались в комнате, Валери задавала себе вопросы, ответить на которые была не готова. Она возводила глаза к потолку и тяжко вздыхала, протягивая руку за таблетками, что всегда находились поблизости. Наверное, единственный недостаток, который девушка видела в своей бессоннице?— множество навязчивых мыслей в ее голове. Сон никогда не избегал ее так долго, уступая место рою вопросов, которые проносились в голове один за другим со скоростью истребителя и откликались яркими пятнами перед глазами. Мысли о скором подъеме раздражали еще больше, чем поставленные, но невыполнимые, задачи. Несколько таблеток, которые Валери проглотила так же легко, как и воздух, и тело охватывает легкость, оттесняя нескончаемый поток мыслей, возвращая ее в детство.***Валери играла на скрипке, стоя во дворе дома. Тихо, еще тише. Мир будто застыл, погружаясь в нежную атмосферу, впуская в себя плавные звуки музыки. Чарли бросил мяч, оставляя свои попытки сбить им свою кепку, которую ветер занес на высокую ветку, и прислушался к сестре. Она играла для себя, отдавая свою душу музыке, меняя ее на спокойствие. Ветер носил опавшие листья, бросая их в лицо девочке, от чего она морщилась, но играть не прекращала. Она наблюдала за тем, как разноцветные листья танцуют свой танец, некоторые из них терялись в пожелтевшей траве, там заканчивался их танец. Тише, ещё тише. Звуки музыки едва слышны, тонкие пальцы зажимают такие же тонкие струны, пальцы другой руки крепко держат смычок. Валери морщилась, когда ветер швырял листья ей в лицо, а маленькие фигурки Хелло Китти, которые она вечно таскала с собой, неприятно впивались в тело. Голые ладошки мёрзли, запуская цепную реакция, пуская по всему телу табун мурашек. Мать говорила, что это хорошо, то, что у Валери есть музыка. Успокаивающая и убаюкивающая, но только когда ты сам этого захочешь. Наверное, это единственное, чему была рада ее мама. Листья застревали в голых кустарниках, путались у ног Валери, засыпая их. Девочка думала о том, что быть частью природы здорово. Она хотела бы быть обширным дубом, ветви которого засыплет песок, а дождь превратит его в грязь. Птицы ютились бы в густых ветвях, находя там новый дом. Солнце обогревало бы листья, заставляя ветки тянуться в высь. Ярко-желтый свитер с заглавной буквой ее имени кололся и пропускал холод. На шее не болтался длинный шарф, грея нежную кожу, скрывая ее от колких морозов. Брат этого не понимал и пытался хотя бы чуть-чуть повлиять на сестру, но все попытки были провальными, он оставил свои причитания при себе, усерднее отпаивая девочку чаями с малиной и шиповником.Валери всегда была к себе слишком сурова, она не воспринимала комплименты, ища в них скрытую агрессию и насмешку, скрывала свои достоинства и выставляла на показ свои недостатки. Она не любила, когда на нее обращали внимание, она вообще не любила, когда ее замечали. Пыталась делать все незаметно, опережая любую просьбу матери, не желая показываться ей на глаза, скрывалась в своей комнате и часами ругала себя за каждую оплошность, и ей было совершенно плевать на то, что огрехи ее настоящими не являлись. Она оставляла окно открытым на всю ночь, заполняя комнату ледяным ветром, что окутывал ее тело. Выворачивала книжные полки и часами расставляла книги в алфавитном порядке, от большей к меньшей, от самой яркой к самой тусклой. Валери сидела на холодном полу, отказывалась от еды и игнорировала брата, пытавшегося о ней заботиться. Она боялась высоты и каждый день залазила на шаткий чердак, борясь с самой собой. У Валери было много страхов и с каждым из них она боролась активными действиями. Сторонилась сверстников и совершенно не спешила заводить друзей. Она создала свой собственный мир, наполненный одиночеством, ненавистью к себе и своим мыслям. Вондервол была безразлична к своим страхам, она боролась с ними, проигрывала и наказывала себя за это. Она боялась темноты больше всего. Страх перед ночью заставил отказаться от блаженного спокойствия во сне. Заставил укутаться в одеяло с головой даже в самые жаркие дни, не оставляя лазейки для тех, кто является из темноты. Она стыдилась своих страхов, пыталась одолеть их, побеждая часть себя, внутри оставаясь все такой же трусихой.Валери была застенчива и груба, поражая домашних своей неоднозначностью. Она боялась смерти и боролась с этим мыслями о вечной невесте, с неуверенностью она боролась грубыми шутками и резкими высказываниями. У неё были стихи, она прятала их в неприметном блокноте, вырывала страницы, когда надоедали. У неё была скрипка?— отец оставил ее?— она хранила её в черном футляре и прятала под кроватью. У Валери были большие мотки шерсти, она училась вязать из них красивые свитера для своей семьи.Она родилась странной, не плакала и не кричала, когда хотела есть. В восемь она была не слишком красивой, но и не уродливой, с длинными, непослушными волосами цвета темного шоколада, синяками под глазами, она была неуклюжей и рушила все вокруг. В двенадцать она стала тонкой, как струна её скрипки, тише и спокойнее. Она держала серьёзное лицо, чтобы выглядеть старше. Втайне читала романы, в которых герой умирал долгой мучительной смертью, и сочиняла стихи. Бронте она прятала под подушкой.Валери любила свой дом, любила Сиэтл, она росла в одиночестве и умела уходить в себя, когда хотела быть в ином месте. На скрипке она лучше всего играла, когда рядом никого не было и никто не слышал. Любая мелодия?— даже самая сложная?— словно их приносил ветер, все получалось сразу. Иногда она жалела, что ее никто не слышит, но знала, будь рядом кто-то, так хорошо никогда бы не получилось.Валери играла, твердо стоя на ногах, не шелохнувшись от порывов ветра. Она впитывала в себя спокойствие и доброту, она заключала себя в невидимые цепи чистоты, сквозь которые не пролезут тощие, бледные руки тех, что пятнают душу. Двор заносило листьями. Во дворе росло два дуба и три непонятных куста, за которыми когда-то ухаживала прежняя владелица дома. Эти кусты прижимались к стенам дома, если вывеситься из окна первого этажа, наткнешься на острые ветки. Дубы росли почти параллельно друг другу, будто отмечая границы двора, корни ?взрывали? землю и виднелись среди травы. Летом хорошо отдыхать под дубом, что рос слева, он затенял свою часть двора почти полностью. Он вырос здесь задолго до того, как родилась Валери, и помнил те времена, когда кругом гнездились лесные дрозды. Девочка сидела на корнях этого дуба, сочиняя свои стихи. Как далеко простираются его корни? Она посвятила этому целую страницу в своем блокноте.***—?Нет, Чарли, меня здесь никто не обижает,?— Валери ходила из угла в угол, время от времени, оставляя косые пометки на полях конспекта, который держала в руках.Кончик ручки перекатывался между рядами ровных зубов девушки, выслушивающей наставления старшего брата - он трепался уже почти час - зажав телефон плечом.Валери в очередной раз закатила глаза, когда брат задал глупый вопрос, касательно ее благоустройства и отношения окружающих людей к сестре. Он все еще считал, что Вондервол двенадцать лет, она бегает во дворе дома и гладит соседскую собаку, игнорируя дикий нрав пса.Чарли Вондервол не был образцовым старшим братом и большую часть времени ему было абсолютно плевать на то, как живет его младшая сестра. Он никогда не задавал лишних вопросов, лишь звонил изредка, чтобы убедиться, что родственница жива и продолжает учиться. Валери недовольно бурчала, сетуя на то, что брату нет до нее дела, но, на самом деле, была не против таких взаимоотношений. Она терпеть не могла, когда кто-то лез в ее жизнь, даже родной брат, а потому очень быстро смирилась с тем, что Чарли предпочитал разъезжать по миру, нежели находиться рядом с сестрой.Иногда Валери шутила, что они и вовсе не родственники, ссылаясь на его блондинистые волосы и светло-голубые глаза, совсем не такие, как у сестры или матери, но Вондервол махал рукой, растягивая губы в улыбке и говорил, что у их матери был явно хороший вкус на мужчин, раз уж она родила такого красавца. Валери лишь закатывала глаза и просила его заткнуться, на что Чарли отвечал громким смехом.—?Мне ничего не нужно, Чарли, я устроилась на работу, так что можешь не волноваться,?— Валери упала на кровать, бросая конспект на тумбу, сжимая мобильный телефон в руке и желая, чтобы этот бессмысленный разговор поскорее закончился,?— мне пора, до скорого,?— она сбросила вызов, облегченно выдыхая.Семья не была для девушки тяжким бременем, она не считала брата человеком, с которым считаться не нужно, но она предпочитала держаться от родственников на расстоянии. Она все еще помнила их излишнюю, удушающую опеку. В детстве Валери казалось, что задохнется в омуте этой заботы, которая ей не нужна. Вондервол была слишком самостоятельной, свободолюбивой, и у нее глаз начинал дергаться, когда ей начинали что-то запрещать, указывать, что делать.***В помещении, отведенном для рабочего персонала Валери крутилась перед зеркалом, подкрашивая длинные ресницы тушью, качество которой не внушали доверия, но выбирать не приходилось. Валери ужасно нервничала, а по телу начала разливаться тяжесть раздражения. Все тело сводило неприятной судорогой, а руки так и тянулись сжать покрепче что-нибудь острое, в груди сворачивался неприятный комок нервозности, который перерастал в предчувствие, не сулящее ничего хорошего.На ресницах тушь собиралась в мерзкие комочки, что выводили из себя ещё больше. Валери уже не казалось хорошей идеей усовершенствовать свой макияж. Блеск с ароматом ?сочного персика?, как было указано на тюбике, имел масленистую консистенцию и неприятно лоснился на губах.Вондервол бросила тушь обратно в косметичку и, пригладив длинные волосы пальцами, вышла в зал, ловя на себе встревоженный взгляд Камиллы, которая неприятно поморщилась от того, что пиво полилось через края высокого бокала, пачкая руки. Блондинка была необычно напряжена, ее плечи то и дело подрагивали от громких звуков, которые в баре были явлением постоянным, она бросала короткие взгляды на дверь каждый раз, когда колокольчик над ней звенел.?— Все нормально? —?Валери едва коснулась плеча Камиллы, привлекая ее внимание.Покрасневшие от слез глаза и подрагивающий голос хорошо и без слов говорили о том, что ничего нормального в состоянии блондинки не наблюдалось и она еле сдерживала слезы.—?А у тебя? —?вероятно, Вондервол и сама выглядела не намного лучше.Она ворочалась почти всю ночь и лишь к утру уснула, благодаря таблеткам. Она ненавидела это чувство апатии и еще большей ненависти к себе после таких ночей, они не случались часто, но и редкими визитерами их назвать нельзя было. Глубокие синяки под глазами не смог скрыть даже тональный крем, которым Валери в принципе пользоваться не любила и от ощущения тяжести на коже ее настроение стремительно приближалось к отметке ?не трогай, зашибет?. Девушка закатала рукава клетчатой рубашки, принимаясь протирать стойку, пока есть свободная минутка. Она расставляла бокалы в определенном порядке: от большего к меньшему; и пыталась угомонить свое сердце, которое сегодня почему-то билось быстрее обычного. В минуты тишины мозг разрывался от изобилия неприятных воспоминаний, которыми наградила девушку ее недолгая жизнь.Валери Вондервол никогда ?не дотягивала? до идеала. По мнению матери она была слишком слабой ученицей, для которой точные науки являлись непосильной и непреодолимой горой, постигать которую она даже не стремилась, она не училась на отлично, участвуя в школьных олимпиадах и конкурсах, как когда-то Чарли. Она не взяла от родителей все хорошее, не являлась самой красивой дочерью, или самой талантливой скрипачкой. Ей с детства говорили, что она должна быть лучшей, но у неё не было сил. Она всегда думала, что причина в ней, думала, что виновата во всем, о чем говорит мать, уверяла себя, что ничьей вины в этом нет, только ее собственная. Наказывала себя и снова принимала уродливые слова. Элизабет из раза в раз повторял, что все трудности?— это выдумка, отговорка для ленивых, всё это она придумала сама и это только её проблемы. Вайолет боролась с этой болью всю свою жизнь, позволила себе в ней раствориться, боролась, пока не стало всё равно. На мнение матери, на общественность, на идеального Чарли и на большинство своих фобий.—?Мы можем поговорить, если тебе это нужно,?— Камилла поставила перед мужчиной стакан, не обращая внимание на его нелепые заигрывания, и все свое внимание уделила поникнувшей Валери.—?Не нужно.Все свои проблемы Вондервол предпочитала решать сама. Впускать в душу человека, даже с благими намерениями, она была не готова. Брат с детства учил, что доверять она может только себе, и что даже самые близкие друзья могут отвернуться, являя всем все то дерьмо, которое всплыть никогда не должно было. Это семейная черта: держать все в себе. Элизабет, Чарли, они никогда не жаловались на жизнь, не плакали в жилетку о своих неудачах и не ходили с грустной миной, потому что что-то случилось, нет, они запирались в своих комнатах, разгребая внутреннюю помойку, а потом встречали новый день с улыбкой на устах и грандиозными планами. Валери не умела держать непринужденное лицо, она ходила опухшая, с красными глазами и хриплым голосом, но не рассказывала причину.—?Меня пригласили на вечеринку,?— начала Камилла, подходя ближе к девушке и беря бокал из идеальной колонны, от чего Валери несильно шлепнула ее по руке, восстанавливая разорванную цепь,?— не хочешь пойти со мной?—?Я не хожу на вечеринке, где толпы незнакомых людей,?— Вондервол взглянула на блондинку.—?Ты пойдешь, Валери,?— О’коннелл забрала из рук девушки полотенце,?— тебе нужно развеяться, ты в последнее время ходишь, как зомби.—?Ладно.Валери всегда думала, что она вполне способна выбросить ненужные мысли из головы, сосредоточив внимание на работе, но попытки перестать думать о предстоящем мероприятие оказались провальными. Напряжение все также билось о грудную клетку, только теперь уже она знала, что было связано это с предложением светловолосой барменши.***Валери крутилась у высокого зеркала, ища изъяны в своем отражении. Темно-синее платье облегало узкую талию, доставляя дискомфорт. Валери казалось, что вот-вот этот корсет отпечатается на ее селезёнке. Она стояла на холодном полу уже десять минут, ругая себя за выбор. Открытые плечи и зона декольте казались слишком вульгарными, несмотря на то, что грудь была полностью закрыта. Длинная юбка мешалась под ногами, Валери думала, что стоит ей встать на каблуки и она тут же упадет на пол, запутавшись в складках платья. Прическа выглядела слишком простой и Валери уже хотела сделать что-то поинтереснее кудрей, которые мягким каскадом спадали на плечи, укрывая их. На телефон пришло сообщение, такси уже ждало ее у главного входа в общежитие. Валери подхватила небольшой клатч и маску, в другой руке держа туфли на каблуке, и выбежала из комнаты.***Посещение неизвестной вечеринки все ещё казалось Валери ужасной идеей. Она чувствовала себя лишней, словно бельчонок среди табуна прекрасных лошадей. Все эти люди, нарядные и невозможно красивые, смотрелись так правильно и так гармонично друг рядом с другом, они шептались, смеялись и танцевали, время от времени отлучаясь к бару и заливая в себя новую порцию алкоголя. В голове лихорадочно крутилась мысль уйти. Камилла всё ещё не появилась в поле зрения, хотя клятвенно обещала подождать девушку у входа, чтобы ей было не так неприятно.Как художник Валери была в восторге. Приятная цветовая гамма создавала атмосферу шика с нотками комфорта, а настенное освещение создавало ощущение тепла, не смотря на то, что в каменном помещении было достаточно прохладно.Она стояла посередине зала, совершенно не знаю куда себя деть, и что делать дальше. Люди обходили ее, совершенно не обращая на нее внимание, давая возможность девушке вздохнуть с облегчением.—?Добрый вечер, мисс Вондервол,?— сзади раздался оклик, от чего девушка вздрогнула, но развернулась, встречаясь взглядом с берилловыми глазами,?— и как вас сюда занесло?