Часть 4.2 (1/1)

— Мне кажется мы что-то упускаем, — святой отец разоблачился, сутана была брошена на спинку стула, сам Ричи стал выглядеть еще горячее в простой черной рубашке и брюках. Он готовил чай, а Гэвин любовался им, так, украдкой, чтобы не пялиться уж совсем откровенно.— Что именно?— Я знаю свою паству. И я общаюсь с ними, с каждым. Часто. Я не верю, что мы ошиблись, след привел верно. И в то же время я не верю, что Уильям мог бы хоть кому-то навредить.— Он был охранником в концлагере, я уверен, такие люди могут все.— Нет, — Ричард вздохнул. — Звучит глупо, но нет. Правда. Он не убийца, он не... нет.— Тогда кто?Ричард бросил на него взгляд.— Моя теория просто не может быть реальностью.Гэвин насторожился.Рассказать Ричи не успел, они оба вздрогнули от телефонного звонка. Ричард снял трубку, привычно поговораривая:— Добрый день, дом священника СэнтМэри... да. Инспектор здесь сейчас.И отвлекся, протягивая трубку Гэвину.— Это вас, инспектор. Мистер Уильям совершил самоубийство.Гэвин зашипел и взял телефон. Дежурный явно нервничал и ничего не мог толком объяснить. Рид рявкнул на него, напоминая про протокол, и просто начал задавать вопросы по привычной схеме, кто, где, когда, каким образом.— Мне нужно идти, — он положил трубку и взглянул на Ричарда. — Позвоню позже.— Я могу оставить вас одного? И не думать, что что-то произойдёт?Гэвин кивнул и протянул руку, касаясь щеки пастыря. Ричи перехватил его руку.— Пойду с вами. С тобой.Гэвин уже открыл было рот, чтобы спорить, но осекся.— Нехорошее предчувствие, — пояснил Ричард.— Там не будет ничего страшного, забрать труп и посмотреть предсмертную записку. Это все и так уже сделано. Мне осталось только поговорить с миссис Эммой и записать ее показания.— В таком случае, я тем более пойду. Бедная женщина убита горем.Почему-то Гэвин чувствовал подвох. И чувство это усилилось сейчас, когда Ричард сказал про предчувствие. Плохо, это плохо. Рид, как бы не пытался, не мог понять, в чем дело. Что его так задевает? В чем проблема?— А вдова... эм-м-м... жена не показалась тебе странной? — сформулировал Ричард, наконец, вопрос.— И чем же? Гэвину показалось, но он не мог понять, что не так, не мог нащупать, что именно его раздражает, от чего несет подделкой, словно от разбавленного виски.— Она светлоглазая и светловолосая, и красивая.Впервые Гэвин слушал, как другой мужчина говорит о красоте женщины без вожделения.— Истинная арийка.Паззл сложился. Почти.— Не может быть, — Рид осекся, внимательно разглядывая Ричи. — Ты думаешь?..— Надсмотрщиков и заключенных разделяли только несколько цифр на руке, Гэвин.Рид глубоко вдохнул.— А если политзаключенная?— Маловероятно, — Ричард пожал плечами. — Для таких все же были тюрьмы с человеческими условиями. Не берусь утверждать, но номер нужно смотреть. Я должен утешить ее. Взять за руку.— Как выгодно иметь напарника пастыря, — расплылся в улыбке Гэвин. — А ты, — он шагнул ближе, — не хочешь утешить меня? Тоже взять... за что-нибудь? Можно и за руку?Святой отец отпихнул его, стягивая со стула и встряхивая свою сутану.— Не время для твоих заигрываний. Пойдем, Гэвин. Я не могу допустить, чтобы человек лишился правильного погребения, если он не был самоубийцей. И не могу позволить себе не дать шанса убийце раскаяться в содеянном.— В такие моменты я не понимаю тебя, — честно признался Гэвин.Ричард выглядел странно. Одновременно решительным и смущенным, таким, что... что Рид не узнавал его.***Они добрались до дома покойника в полном молчании, и Гэвин снова ощутил это, фальшь, когда уже парковал машину у дома. Теперь он осознал свое ощущение, от свежеиспеченной вдовы разило ложью. Она была пропитана ею насквозь. И тогда, при первом разговоре, тоже.— Наши глубочайшие соболезнования, — дежурно кивнул он и получил в ответ такой же дежурный кивок.— Я пришел выразить сочувствие вашей утрате, — привычно спокойно начал отец Ричард, беря вдову за руку. Миссис Эмма подняла на него покрасневшие глаза и замерла, потому что Ричард провел ладонью по ее руке, поднимая выше рукав, вдумчиво разглядывая номер. Эмма с раздосадованным возгласом вырвала руку из его хватки, зло стягивая рукав назад.— Вы должно быть забыли, что я тоже был на войне, миссис Эмма, — начал Ричард. — Но вы правы, никто не всматривается в цифры. Все считают это чем-то отвратительным. Испытывают стыд. Но я увидел все, что мне хотелось.Гэвин успел схватить ее за руку прежде, чем она бросилась на Ричарда. Ее глаза самым натуральным образом горели яростью.— Да как ты смеешь?!— Смею, ибо все творения божие равны, — Ричи усмехнулся. — Не совсем сходится с вашей идеологией. Кем вы были? Надзирателем? Администратором? Вам нравилось убивать и пытать людей?Гэвин ойкнул, выпуская ее, леди больно пнула его по ноге и, выхватив свой пистолет, прижала его к виску Ричи.— Достал свое оружие, инспектор, — приказала она, и Гэвин замешкался. — Давай-давай, ни ты, ни твоя карьера не переживете смерти священника. Тебя проклянет весь Кэмблфорд, инспектор Рид.Гэвин послушно отстегнул кобуру, опуская оружие на пол. Ему сильно похер на Кэмблфорд, но вот убийство Ричи он себе не простит. Пусть тот и виноват в том, что он такой доверчивый дурак.— Сколько людей вы убили, миссис Эмма? — как всегда не вовремя встрял Ричард.— Недостаточно, святой отец. А теперь вы и инспектор возьмете лопаты, и мы пойдем в лес.Под дулом пистолета они все же выполнили требования, направляясь в лес, начинающийся прямо за домом вдовы.— Вам стоит подумать о душе. Вы сгорите в адском пламени, так или иначе. Пока я жив, покайтесь, — Ричард выглядел странно спокойным. Гэвин уже пытался предпринять попытку броситься на Эмму, но та легко парировала выпад.— Оставьте мою душу мне. Здесь мы ничего не решаем, — она остановилась, когда они зашли достаточно глубоко в пролесок, — отличное место. Приступайте, господа. Можете рыть одну на двоих, тогда получится более компактно.— Я как-то не об этом мечтал, — пробормотал Гэвин, со вздохом втыкая лопату во влажную землю. — Я покопаю, а вы поговорите со святым отцом, потому что я хочу сказать вам много всего, и это все не для ушей священника. Мерзкая ты нацистская сука.— Зачем вы убили мужа, миссис Эмма? Вы же любили его? Или нет? Вы хоть кого-то в этой жизни любили?— Разговоры о душе и о любви, — закатила глаза женщина. — Нет ни того, ни другого, отец. Мне жаль вас разочаровывать. Уилл был милым и не знал, кто я. Я даже усыпила его, прежде чем пристрелить. Думаю, он мне все-таки был дорог.— Ваша душа все еще при вас, — Ричард покачал головой. — И вы знаете это. Она ищет искупления, боюсь, вы поймете это слишком поздно, — он отвел взгляд. — Я помолюсь за ваше осознание.Гэвин обернулся только на звук. Кто бы знал, что лопата при встрече с костью издает такой занятный лязг. И, да, он видел, как священник зарядил женщине лопатой по лицу.Ричард схватил его за руку и дернул за собой, вынуждая бежать.Они неслись через лес, как два испуганных зайца, петляя и вслушиваясь в шум за спиной. Что было глупо и невозможно, потому что сбитое дыхание и шорох крови заглушали вообще все. До первой кривой упавшей ветки, или слишком высокого корня. Земля рванула Гэвина вниз, как злой хозяин непослушного пса за ошейник. Он упал и, когда Ричи потянул его наверх, скорее встать, встать и бежать, понял, что не сможет.— Давай сам, — отбился от его рук Гэвин, — там прямо дорога. Должна быть.Ричард покачал головой и устремил взгляд на звук, туда, откуда к ним неслась сумасшедшая Эмма.— Не тревожься, — пастырь встал на колени возле него и склонил голову. Закрыл глаза и, блядь, Гэвин хотел избить его как никогда сильно, вместо того, чтобы спасаться, тот начал молиться.— Credo in unum Deum, Patrem omnipotentem, factorem caeli et terrae, visibilium omnium et invisibilium. Et in unum Dominum Iesum Christum, Filium Dei unigenitum, et ex Patre natum ante omnia saecula...Гэвин зло выдохнул сквозь стиснутые зубы и рывком притянул молящегося пастыря к себе. Что ж, зато они любили друг друга до самой...Выстрела все не раздавалось и он повернулся, чтобы поторопить смерть, как-то раздражало ждать.Эмма стояла над ними, наведя пистолет и как-то странно хваталась за горло.Ричард склонил голову ниже, молитва звучала почти речитативом, быстрее, более глухо. И Гэвин не поверил своим глазам, Эмма несколько раз попыталась прерывисто вдохнуть и упала на спину, зарываясь пальцами в землю и хрипло булькая.Он просто остолбенел.— Да ладно!..Он толкнул Ричи в бок, пытаясь выдернуть священника из его религиозного транса. Тот не шелохнулся.— Ричи, ты ее проклял, она умерла. Почему ты раньше не сказал, что так умеешь?Только когда Гэвин уже разжимал судорожно сведенные пальцы Эммы от пистолета, Ричи открыл глаза, потеряно оглядываясь.— Все хорошо, мы не умерли, — ответил ему Гэвин. — Ну или умерли, и это рай, в котором только мы вдвоем.Ричард перевел дыхание и кивнул, медленно поднимаясь.— Ты в порядке?Гэвин замешкался.— Я ну почти. Не считая того, что я только что видел длань господню в действии. Это так жутко.Отец Ричард кивнул и подошел ближе к Эмме. Глубоко вздохнул и снова опустился на колени, в уже привычном для Гэвина действии — чтении над трупом молитвы. Отходной, что ли? Он бы вот не стал молиться за упокой мрази, которая пыталась их убить. Причем ладно его — но священника? Должно же было остаться в людях хоть что-то святое?Но Рид достойно высидел до конца импровизированной службы и только тогда потянул Ричи за руку.— Идем. Вызовем наряд и труповозку. Ты думаешь, это на самом деле господь? Ну... странно так.Ричард покачал головой.— Так или иначе, но его милостью мы живы.— То есть, — хромал Гэвин, и Ричи поднырнул ему под руку, чтоб было удобнее опираться, — ты хочешь сказать, что при желании Гнев Господень падет на того, кто попытается убить его слугу?— Думаю, этому всему есть вполне рациональное объяснение, — отмахнулся Ричи. — Боюсь, ты путаешь волю Господню, а так же чудо со знамением.— Объяснишь? — попросил Гэвин. — Нам все равно долго тащиться к дому с телефоном. Мы хорошо бежали, как два самых резвых зайца.— Да, — согласился Ричард. — То что было сейчас — это воля Господа. Уверен, все объяснится очень просто, а не ?она умерла, пораженная невидимой силой ангелов?. А вот если бы на нее снизошел небесный огонь и она сгорела — это было бы знамение.— Но все равно. В тот же момент, как ты начал молиться, — продолжал восхищаться Гэвин. — Серьезно, если все так и окажется, я обязательно возьму молитву на вооружение.— Каждому стоит взять молитву, но не на вооружение, а просто в оборот. Чтобы отец наш слышал о нас, — Ричард глубоко вдохнул и поудобнее перехватил его. — Сильно болит?— Нет, — соврал Рид. Болело ужасно.— Теперь тебе точно придется остаться в госпитале. Буду приносить тебе вкусности и читать библию вслух.— Это вот совсем не то, как бы мне хотелось проводить время, — пробормотал Гэвин.***И здесь Ричи оказался прав. Ну, в том что Гэвин застрял в больнице. Еще в том, что его контракт был продлен и ему пафосно жали руку и говорили, как же повезло округу, ведь именно у них работает настолько самоотверженный человек.Он страдал, потому что болело колено, а от постных лиц сводило скулы. Ричард приходил каждый день и уже на второй протянул ему заключение коронера.— Цианид. Тот удар, сдвинул ей зуб и повредил капсулу, — он вздохнул. — Теперь я повинен в убийстве.— Совсем нет. Ты не знал, просто не мог знать, — Гэвин поймал его руку. — Давай хотя бы ты не будешь сходить с ума?— Но это убийство, — страдал Ричард. — Как если бы я убил ее, застрелив.— Я думаю, твой бог разберется, что ты не виноват в этой ситуации, — Гэвин погладил его вздрагивающие пальцы, изнывая, что дверь палаты открыта и там периодически мелькают пробегающие медсестры и врачи, и он никак не может схватить Ричарда и, прижав к кровати, долго-долго целовать. Пока тот даже свое собственное имя не забудет.— Этот грех мне не отпустят, — продолжил Ричи.— Почему? — не сообразил Гэвин. Вроде бы исповедь удобная штука, тебе могут проститься все грехи разом.— Потому что я не сожалею. И не раскаиваюсь.Гэвин попридержал язык, стараясь не припоминать все крестовые походы и инквизицию.— Но теперь хоть что-то отвлекает тебя от нашей... связи.Ричард вздохнул еще печальнее, но руки не отпустил.— Разве так не должно быть? Всем воздается по делам? — Рид поморщился, колено просто стреляло. — Можешь считать себя карающей дланью?— А это уже грех гордыни.Гэвин улыбнулся и, выждав момент пока вроде бы по коридору больше никто не шел, прижался губами к его ладони. Потерся щекой о пальцы, поцеловал запястье.— Не думай обо всем этом, Ричи, — тихо попросил он, — если бы не ты, то сейчас мы оба были бы мертвы. А значит не принесли бы пользу обществу.— Пользу?— Да, — Гэвин довольно прищурился, чувствуя, как безвольная до этого момента рука Ричи дрогнула, погладив его висок. — Неоспоримую пользу, которую приносит наш с тобой союз, святой отец.***