NC-17 (1/1)
Холодно. Холодные пушистые снежинки жгут щеки. Ветер, завывая в кронах редких деревьев и теряясь в темных переулках между зданий, пронизывает насквозь до ледяной корочки на костях. Я сижу на оледенелой скамейке в парке недалеко от дома. 31 декабря, до полуночи осталось часа 2. Мы поссорились. Возвращаться не позволяет гордость.Вот и сижу. Замерзший и голодный. А Женька явно сидит на диване и уплетает оливье. Хотя,может быть, он чувствует легкое угрызение совести. Совсем крошечное...С чего все началось я не помню. То ли с того, что я весь день пробегал на кухне, то ли с того, что он весь день пролежал на диване. Слово за слово и оказалось, что я зря готовлю, мол, никто есть не будет. Слово за слово и оказалось, что Женька последняя сволочь, которая даже не может собаку выгулять. Слово за слово и я оказался нахлебником на его шее. Мне осталось доучиться полгода, уже даже предложили работу в престижном ресторанчике. Мне промолчать, но я обиженно засопев, крикнул, что он меня вообще изнасиловал. Но ведь так и было! Я был не вменяем в наш первый раз, он это знал, но в наглую воспользовался ситуацией.
Я испугался. Испугался его побагровевшего лица, руки, замахнувшейся для удара и жуткой обиды в глазах. И убежал. Надел куртку поверх футболки и сапоги на босые ноги. Хорошо хоть по дому ходил в джинсах, а не в шортах. Он не пошел за мной.Я не знаю, что делать дальше. Извиняться? Собирать вещи? Просто подождать?.. Боже! Как все сложно…Не знаю сколько я просидел на этой чертовой лавке, но стоит сзади заслышаться скрипу снега, как я резко оборачиваюсь. Собака. Именно сейчас я понял, что жду. Жду, когда он меня найдет. Именно поэтому сел в парке рядом с домом в котором мы часто выгуливали мою псинку. Я жду. И от понимания этого появляется ощущение безысходности. Холодно… Просто холодно… - Димка, не спи! Рыжик…Разлепляю глаза и сталкиваюсь с обеспокоенными чернымиглазами.- Женечка…Бормочу я и снова засыпаю.Тихо. Тепло. Что-то мокрое скользит по лицу. Скулит. Вдалеке, на заброшенном участке сознания слышу новогодние песни.
- Проснулся? Ты знаешь какя испугался, когда увидел тебя на этой лавке?
- Ты меня искал?
Наблюдаю, как он скидывает с меня собаку и сам садиться рядом, кладет руку мне на лоб.- Конечно, я тебя искал. Что за глупый вопрос? Я думал ты сам скоро придешь. А через час пошел искать. Дим, ты извини меня. За все. И за то, чтонаговорил и …Не даю ему договорить. Приподнимаюсь и легонько целую в уголок губ.
- И ты меня прости. - Рыжик…По телу пробегает стадо мурашек, оставив за собой след возбуждения и страсти, мурашки исчезли, прихватив с собой недавнюю обиду.
Его губы ласкающие шею, его руки стягивающие с меня боксеры, и мои судорожные вдохи. Царапаю ногтями его спину, мне просто в кайф слышать, как он едва слышно шипит что-то нецензурное, Тоша скулит за дверью, его нагло выкинули из его же комнаты.Сжимаю пальцами Женькину пятую точку, прикрываю глаза, позволяя ему делать все, что он хочет. Прикусывает стекляшку в пупке и тянет на себя, пупок я проколол, когда мы уже встречались, имитирую скулеж пса и едва не выдираю Женьке клок волос.- Поласковей… - хрипло просит он, а мне ответить не дает, смыкая пальцы на моем возбуждении.
Я сам переворачиваюсь на живот и достаю из тумбочки лубрикант. Один. Дыхание сбивается. Он облизывает мои лопатки и прикусываетродимое пятнышко на пояснице. Два. Без ошибочно надавливает на простату. По позвоночнику проходит разряд возбуждения, заставляяпрогнуться навстречу дополнительной дозе. Я уже давно стал наркоманом и заложником. Заложником этих рук. Ноль. Секунда, две. ОН. Тело рефлекторно напрягается пытаясь вытолкнуть «вторженца», но мозг и сердце знают как будет хорошо всего через пару мгновений.
От горячих ударов внутри меня хочется выть. Хорошо. Жарко. Хочу еще. Быстрей. В очередной раз он задевает простату и одновременно сжимает руку на моей плоти. Кончаю. На секунду все меркнет. Только его дыханиена моей шеи.
- Не плохое получилось примирение. – Смееться Женька, возвращаясь в комнату с чашкой салата и бутылкой шампанского.Хорошо. Просто хорошо…