Облегчение (1/1)

Подходя к дому он видит одинокую сутулую фигуру парня, закутанного с головы до ног и играющего на гитаре то, что Дэйв не спутает ни с чем на свете. Когда он аккуратно кладёт пять баксов в банку из-под майонеза, гитарист благодарно улыбается ему, продолжая перебирать струны раскрасневшимися от холода пальцами.Fragile things so close together,Taped up broken from before.Part of something or all of nothingA very long hard way to fall…*– Как ваша голова? – спрашивает тот, закончив играть.Дэйв замирает, с удивлением глядя на него. Может, его болезненный вид выдает его состояние, но люди просто так не спрашивают про головные боли. Вместо того, чтобы ответить что-либо, Эскамиллья лишь приглядывается к гитаристу, и вздыхает, не замечая за ним ничего сверхъестественного.– Я думаю, немного легче, - ему удается улыбнуться парню, на лице которого сияет лучезарная улыбка. Казалось, что его глаза испускают маленькие сияющие искорки, ударяющиеся об сырой асфальт и звонко звенящие, подобно серебряным монеткам. И это просто не могло не остаться незамеченным Дэйвом, у которого звон искорок отдавался слабыми вибрациями по всему телу. – Определенно легче, - и он улыбается шире.– Вы живёте здесь? – спрашивает гитарист, убирая гитару и застёгивая чехол дрожащими пальцами.– Да, - кивает Эскамиллья. – Не хотите горячего чаю? Холодает, всё-таки…Просияв, парень хлопает в ладоши.– Я бы не отказался!***– А теперь, - Брент садится перед Дэйвом, беря сытого и чистого Патрика на руки. – Рассказывай, кого ты, блядь, привёл и только что проводил.Устало вздохнув, Эскамиллья садится на диван и складывает ноги под себя.– Его зовут Эндрю, фамилия… хм, кажется, Веласкес, он просто, черт подери, отлично играет на гитаре и…– Отлично – это неебически-отлично или просто отлично?– Охуенски и неебически отлично, - хмыкает Дэйв, - Не то, что ты, стучишь по тарелкам от кастрюль и называешь это музыкой, - и смеётся, получая от друга увесистый подзатыльник и бомбящую жопу. – В любом случае, это всё, что я узнал.– Ох, а гейством-то как несёт, - улыбка Тадди сейчас наверняка больше экватора, и начинает нарастать с новой силой, когда он видит сменяющиеся недоумение, затем гнев и ярость на лице Дэйва. – Ди, я же шучу. – и Брент смеется, наблюдая за тем, как тот закатывает глаза. – Уёбок, - фыркает он. – А я ведь понятия не имею, увижу ли его снова или нет, - вздыхает парень, откидываясь на мягкую спинку дивана.Патрик вырывается из рук Брента и идёт к Дэйву, удобно устроившись на его коленях и мурча. Чеша котёнка за ухом, он невольно вспоминает Эндрю, его голос и лицо, когда он улыбается. Возможно, думает он, я когда-нибудь встречу его. Как ни крути, люди в наших жизнях – не случайны, но, упаси боже, случай - это такая идиотская хрень, которая, в основном, поганит все, к чему ты причастен. – Хочешь колу? – спрашивает Брент и уходит на кухню, когда Дэйв мотает головой. – А он мне понравился, - говорит он, возвращаясь в гостиную и садясь на диван. – Очень приятный парнишка и, черт подери, могу поклясться, что он светится.– Да ты совсем ёбу дал, - фырчит Эскамиллья, но все же ни на миг не перестает думать об искорках, исходящим от Эндрю. Час назад, когда он только встретил того, парень мог с уверенностью списать все эти искры на свою продолжительную, вот уже неделю, мигрень. И действительно странно, что Брент, этот идиот-разгильдяй мог заметить свет Энди, как если бы смотрел на включенную лампу или солнце.– Иди к черту, блять. Ничего не ?да ты совсем ёбу дал?. Просто, черт, парнишка действительно светится, словно на него блестками посрал единорог, понимаешь? Да и ты, когда разговаривал с ним, не выглядел болезненным как всегда, в общем.Дэйв лишь хмурится, замечая, что пульсирующая боль в висках утихла, а затем начинает прислушиваться к стукам сердца. Живой, значит, с издевкой думает он, но где-то в глубине души ему нравится, что он может вот так просто и непринужденно болтать с Брентом и гладить Патрика по пушистому белому животу.***Утро выдается для Дэйва весьма легким и, казалось бы, даже слепящее глаза солнце не вызывает негодование его внутреннего вампира, ярого противника солнечных лучей. Когда он, бесцельно бродя по квартире, то и дело замечает, как Брент сюсюкается с радостно мяукающим Патриком, где-то в глубине его души зарождается теплый свет, который подобно бутону розы раскрывается, обнажая красоту и аромат.– Дэйв, ты видел, какие маленькие какашки у Патрика? – смеется Тадди, по-прежнему улюлюкая над котенком. – Котята должны какать любовью и радостью, а не вот этим всем.На что Дэйв искренне, заливисто смеется:– Клянусь, тогда ты бы срал нескончаемой тупостью, - и смеется еще громче, получая подушку в лицо от друга.– Твое сранье – сплошная головная боль, и… - Брент задумывается. – Кстати, как твоя мигрень? Выглядишь довольно-таки неплохо, особенно учитывая сегодняшнюю погоду.Тут же Эскамиллья замечает, что никакой пульсации в голове и разрывающей череп боли нет. Таблетки, что очень странно, он сегодня принять забыл, но при этом чувствует он себя гораздо лучше, чем, когда горстями запивает их, в надежде утихомирить мигрень.– Мне самому не верится, Брент, - ухмылка тут же кривит его губы. – Но, похоже, я наконец-то надрал этой ебаной боли задницу.