Эпилог (1/1)

Тёплый ласковый ветерок, постоянно меняя направление, лениво колыхал стебли уже вовсю цветущих пижмы, тысячелистника, ферулы и прочих горных растений. Воздух был наполнен перемешивающимися друг с другом ароматами цветов, хвои и орешника. Зелень, ярко-салатовая и изумрудная, щедро приправленная разноцветными вкраплениями цветов, устилала все окрестные холмы и горы. Вершины самых высоких из них сверкали белоснежными шапками ещё не начавших таять ледников. В безупречно синем небе, величественно раскинув крылья, парили орлы. Время от времени один из них, подобно штурмовику, устремлялся к земле, пролетал на бреющем полёте над травой и также стремительно затем взмывал вверх, унося с собой добычу – зазевавшегося тушканчика или полевую мышь. Далеко внизу, у подножия гор, раскинулся утопающий в зелени и цветущих садах город. Голубоватая гладь реки, вдоль берега которой он располагался, изящно огибала этот ?изумрудный остров? и, змеясь, уходила дальше, на юго-запад. Туда, где смутно виднелись огромные трубы химкомбината, а всё, что простиралось дальше, тонуло в густом сизом смоге находящегося где-то там мегаполиса. Здесь, однако, воздух был кристально чист, и изумрудную долину можно было рассмотреть достаточно хорошо даже невооружённым глазом. Вот садовые товарищества. А это – плотина, местная ГЭС. А вот там дальше – ликёро-водочный заводик. А это вот – центральная городская улица, ?Проспект?, как её гордо именовали местные. Торговых палаток отсюда, разумеется, не видно, но они там, безусловно, есть. Стихийно разбросанные вдоль этого самого ?Проспекта? и ближе к центру города сходящиеся в городской рынок. Место, где дешёвые фрукты и овощи соседствовали с дорогими сигаретами и алкогольными напитками. Место, где можно было ходить просто так и глазеть по сторонам, как на экскурсии. А вон там, с южной стороны… Постороннее присутствие я почувствовал сразу. Причём, для этого мне не нужно было ни оборачиваться, ни прислушиваться к окружающим звукам в попытке расслышать шаги – я просто знал, что теперь у этого обрыва я не один. Скорее всего, я должен был бы удивиться, испытать сложную гамму каких-то эмоций вроде страха, неприязни, волнения… Но вместо этого я просто принял этот факт к сведению. В конце концов, просидев у этого обрыва несколько часов, я, наверное, вправе был рассчитывать, что меня таки навестят.

-Стоит заметить, у вас весьма хорошо развита интуиция, Алексей Александрович, - произнёс вкрадчивый голос за моей спиной. Нет, в действительности мне показалось, что прозвучал он у меня в голове, хотя его обладатель вроде бы должен был находиться позади меня. Я узнал этот голос сразу. Этим голосом со мной говорила телефонная трубка в ту памятную ночь, и этот же голос я слышал совсем недавно, когда копался в архивах в поисках догадок. Когда меня огрели чем-то…-Я бы выразился иначе, - врастяжечку произнёс голос. – Приняли некоторые меры предосторожности в отношении вас. Но не более того. ?Вот как?, мелькнуло у меня в голове. Оказывается, мы ещё и мысли читаем…-Гм… это ещё одно ваше неотъемлемое качество, Алексей Александрович – категоричность в суждениях. В некоторых случаях она мешает трезво оценивать факты и приводит… гм… к непростительным заблуждениям. Поэтому я бы рекомендовал вам не прибегать к этой черте характера столь часто… ?Не понял…?, озадаченно подумал я.-Тогда я поясню, Алексей Александрович. У нас с вами здесь совершенно нет необходимости раскрывать рты, чтобы… гм… разговаривать друг с другом. Если хотите, называйте это чтением мыслей. Впрочем, если вы испытываете какие-либо… гмм… затруднения, можете говорить так, как привыкли это делать… Этот вопрос, в отличие от многих других, никакого значения не имеет. Я молча кивнул, в знак согласия, отказавшись от мысли ляпнуть что-нибудь саркастическое.-Правильно, Алексей Александрович, - с некоторым одобрением заметил голос. – Сарказм – плохой помощник для профессионала… Впрочем, не будем терять времени понапрасну. Вы совершенно правильно догадались, что я нанёс вам визит с определёнными… гм… целями. А также ввиду некоторых… гмм… обстоятельств, связанных с вами. Буду честен, Алексей Александрович, это посещение не входило в мои планы в данное время, однако… Гм. Однако, некоторые ваши действия вынудили меня… эмм… внести коррективы в свой рабочий график. Впрочем, не торопитесь по привычке делать категоричные выводы – я не собираюсь заниматься здесь… гм… экзекуциями, если угодно. Я также далёк от этого, как и от морализаторства и прочих присущих людям качеств. Мне было поручено рассмотреть вопрос о нашем с вами дальнейшем сотрудничестве. Однако… гм… прежде, чем приступить к его обсуждению… я бы хотел немного прояснить ситуацию. В первую очередь это необходимо для вас.-В каком смысле? Что это значит? – спросил я, чувствуя, как где-то внутри нарастает волнение.-Дело в том, Алексей Александрович, что за время нашей с вами… совместной работы, я не счёл нужным посвящать вас в некоторые подробности, касающиеся нашей деятельности. Вполне понятно, что по этой причине у вас неизменно возникало множество вопросов, на которые вы упорно пытались найти ответы. Должен сказать, порой это ваше стремление начинало мешать вашей непосредственной работе и тогда… гм… я позволял себе вмешиваться и помимо вашей воли ограждать вас от… некоторых действий. Которые, тем не менее, могли навредить в первую очередь именно вам. Волнение тем временем переросло в сладостное чувство ожидания близкой развязки. И не половинчатой, как тогда, в случае с архивными документами, а полновесной такой развязки.-Однако теперь, Алексей Александрович, когда вы проявили себя в полную силу ваших способностей и достигли столь впечатляющих результатов, я счёл возможным… дать ответ на некоторые из ваших вопросов. На те, разумеется, которые не выходят за рамки… гм… моих инструкций. В моей голове закрутился вихрь эмоций и сумбурных, обрывочных вопросов. Наверное, я в этот момент был похож на обезьяну, которую долгое время держали на хлебе и воде в клетке, а потом вдруг выпустили на свободу во фруктовую рощу, где глаза у неё тут же разбежались в разные стороны. Я не был уверен, с чего мне начинать. Что первично, а что – второстепенно? Какая из загадок ключевая, а какая – не стоит и выеденного яйца?-Что это за место? – выдавил я из себя, наконец. – Я умер?-Отнюдь, Алексей Александрович, - с готовностью ответил вкрадчивый голос. – Несмотря на то, что я обладаю в некотором смысле… большими возможностями, гм… разговаривать с мертвецами я не могу. Да и, согласитесь, для мертвецов это тоже было бы весьма затруднительно. А что касается места… то вам оно должно быть известно намного лучше, чем мне. Ведь это вы провели своё детство здесь.-Не понимаю, - растерянно проговорил (или подумал?) я. – Как это возможно? Телепортация? Перемещения во времени? Или и то, и другое вместе?-Вы мыслите стереотипными понятиями, Алексей Александрович. Во время последних… эгм… событий, я, как уже и сказал, счёл нужным вмешаться и помешать вам в вашем необдуманном, прямо скажем, поступке с гранатой. Мне пришлось поместить вас туда, где любое другое необдуманное ваше действие не принёсло бы вам какого-либо вреда. А обстановка, внешнее окружение… гм… их домыслило ваше сознание.-То есть? – не понял я.-Это, Алексей Александрович – проекция ваших детских воспоминаний, их воплощение. Ваше сознание выбрало наиболее приятные образы и воплотило их в этой… эгм… реальности.-То есть, всё это – всего лишь плод моего воображения? – с изумлением спросил я.-Если угодно, - произнёс голос. Я с шумом выдохнул. Хотя теперь уже не был совершенно уверен, что действительно сделал это. Что в этом месте – реально, а что – иллюзия? И что это за место, всё-таки?-На этот вопрос я предпочёл бы не отвечать, - мгновенно среагировал голос. – Это совершенно несущественно.-Хорошо, - произнёс я, стараясь успокоиться. – Хорошо… Кто вы такой? Высший разум? Сверхсущество? Бог? Дьявол? Пришелец из… параллельных миров?-Вы вновь мыслите стереотипно, Алексей Александрович. – В голосе, как мне показалось, послышались еле уловимые нотки разочарования. – К вашему сожалению, я не кукловод, дёргающий за ниточки, и не Игрок, двигающий фигуры по доске. Хотя, соглашусь, некоторые мои действия намекают именно на это. И тем не менее… гм… это не совсем так.-Так кто же вы, всё-таки? – нетерпеливо повторил я вопрос.-Ваш Работодатель, Алексей Александрович, - невозмутимо произнёс голос, слегка изменив интонацию и произношение. И тогда я вдруг вспомнил, где ещё я мог слышать этот голос и когда. Это было сродни грому посреди ясного неба. И впервые за всё время ?беседы? я обернулся посмотреть на обладателя этого голоса, ожидая при этом увидеть лишь неясный силуэт, тень из своих снов. Или какое-нибудь человекообразное существо с тремя глазами и одной рукой. Что угодно, но… Передо мной стоял директор Объединённых систем безопасности Карл-Хайнц Шмейхель, облачённый в тёмно-синий деловой костюм при галстуке. В руке у него был тот самый несгораемый чемоданчик, который мне показывал генерал. Колючий взгляд зелёных глаз был пронизывающим, создавал ощущение того, что тебя сверлят, и вызывал нестерпимое желание развернуться и убежать от его обладателя. Я оторопело смотрел в эти странные глаза, не в силах произнести не слова, а в голове с головокружительной скоростью проносились воспоминания и запоздалые догадки. Съезд ОСБ в Москве. Я иду к выходу и чувствую на себе этот взгляд… Ведь я же весь зал тогда оглядел… и ухитрился не заметить, как он смотрит на меня исподлобья из-за своего стола, слегка прикрыв глаза ладонью… Фотокарточка Шмейхеля, выпавшая из кармана у генерала при нашем с ним разговоре. Я узнал этот взгляд, интуитивно, но узнал! И опять не догадался…-Вы… - выговорил я, постепенно приходя в чувство. – Это вы?..-Признаться, я слегка удивлён вашей реакцией, Алексей Александрович, - произнёс Шмейхель, продолжая смотреть мне в глаза. Впрочем, теперь мне показалось, что он ?ослабил хватку?, и взгляд уже не был столь неприятным. – Хотя, это вполне объяснимо. Вы ведь явно ожидали чего-то намного более сверхъестественного.-Если честно, вы мне кажетесь куда более сверхъестественным, чем что-либо другое… - пробормотал я. – Значит, всё это время… а слухи… легенды…-Хочу сразу оговориться, Алексей Александрович, - перебил меня Шмейхель. – Дабы вы не сделали ложных выводов. Человек, которого вы, Алексей Александрович, знали под именем Карл-Хайнц Шмейхель, давно умер. Если быть точнее, то произошло это за два года до первого портального шторма. Нет, вы снова заблуждаетесь. Я в этом событии участия не принимал. Причины его смерти вполне естественны – он скончался от сердечного приступа. Я же всего лишь воспользовался этим обстоятельством в своих собственных целях… Так… теперь что-то начинало вырисовываться. ?…Он – тот, кого ты считал человеком…? – слова вортигонта вспомнились как нельзякстати.-…как вы прекрасно понимаете, - продолжал ?Шмейхель?, – работа с людьми значительно упрощается, когда они видят в вас одного из своих. В противном случае, пришлось бы прибегать… к несколько другому… гм… стилю руководства, который лично мне совершенно не по вкусу.-И какова же была ваша цель? – глухо спросил я, чувствуя, как кровь стучит в ушах.-Я – стратег, Алексей Александрович. Я знаю цену отдельным личностям, и также хорошо знаю цену группам лиц. Мне были нужны люди, способные мыслить и действовать нестандартно в любых, даже самых экстремальных условиях. Одновременно с этим мне нужна была организация – сплочённое объединение таких людей, которое взяло бы на себя решение тактических задач, а также функции дальнейшего отбора людей. И, должен сказать, как и в случае с… эгм… отдельными личностями, расчёт с вашей организацией оказался верным и полностью себя оправдал.-И я, стало быть, был в числе этих отобранных? – тихо спросил я. ?Шмейхель? кивнул.-Вы были в наших списках, - говорил он, - задолго до того, как я… гм… вошёл с вами в прямой контакт. То жекасается и всех остальных. Впрочем, это вы и сами имели возможность увидеть в архивных документах. Я задумчиво глядел вдаль, потирая подбородок:-Значит, мы всё это время воплощали в реальность ваши планы? Действовали так, как нужно было вам?-Вы действовали так, как вам подсказывали ваша профессиональная интуиция и опыт, - он снова посмотрел мне в глаза. – Как видите, практически во всём вам была предоставлена свобода действий. Это было рискованно, и не скрою, многие мои… гм… коллеги этого не одобряли. Однако, повторюсь, расчёт оказался верен.-Как насчёт наших личностей? – хмуро спросил я. – Моей в частности? Откуда взялась эта… психическая, телепатическая – не знаю, как это назвать – так вот, откуда она взялась, эта связь моей памяти, моей психики с другими вашими… отобранными? Зачем это было нужно? ?Работодатель? моргнул, чем меня немало удивил.-К сожалению, - проговорил он, - это было не более чем побочным эффектом, Алексей Александрович. Очевидно, что вызван он был некоторыми моими… эгм… действиями по отношению к вам и… гм… другим моим субъектам. Однако, несмотря на все ваши обвинения, это была всего лишь нелепая случайность. Поймите меня правильно, Алексей Александрович, у нас вообще не поощряется какая-либо личностная взаимосвязь субъектов между собой, если это каким-либо образом противоречит выполнению поставленных целей. И у меня были определённые опасения касательно вашей… эгм… личной привязанности к субъекту Сергеевой. Впрочем, они не подтвердились, ввиду вашего профессионализма. Равно как я не нашёл ничего потенциально опасного в вашем… гмм… психическом контакте с субъектом Олафсеном. И хотя я допускаю, что для вас этот контакт был весьма неприятен, это никак не помешало выполнению поставленных перед вами задач.-Да уж… - пробурчал я. – Зато это очень здорово отравляло жизнь… ?Работодатель? лишь пожал плечами:-Как я уже сказал, это был всего лишь побочный эффект.-Прекрасно… - процедил я сквозь зубы. – Слушайте, а какова вообще цель всего этого? Для чего мы всё это делаем? Каков итог игры? И какова судьба игрушек… ну или игроков, если уж на то пошло? В этот момент окружающий пейзаж начал меняться на глазах. Небо из голубого стремительно превращалось в непроницаемо-серое; деревья, зелень, холмы, долина с рекой и городом – всё это перемешалось в какую-то разноцветную кашу, которая бурлила и принимала какие-то причудливые, гротескные формы, непрерывно менявшиеся. Впрочем, продолжалось это недолго. Каша из разноцветной для начала превратилась в тёмно-серую, а затем стала стремительно ?загустевать?, принимая очертания банальной квадратной комнаты. В ней не было ничего – ни мебели, ни окон, только четыре серых стены, серый потолок и серый же пол. Я вдруг ощутил острый приступ клаустрофобии.-Эти вопросы, Алексей Александрович, я оставлю без ответа, - проговорил ?работодатель?. Теперь его голос звучал гулко, будто стены были настоящими и отражали звук. – Поскольку я не уполномочен разглашать сведения подобного рода. Я только молча кивнул, хватая ртом воздух. Мне вдруг показалось, что здесь очень тяжело дышать. А стены и потолок будто сжимались…-Расслабьтесь, Алексей Александрович, - невозмутимо произнёс ?работодатель?, - здесь вам совершенно ничего не угрожает. И теперь, я полагаю, нам следует перейти к основному вопросу. Ради которого я, собственно, здесь. Я поднял на него глаза. Дышать стало несравнимо легче, а вот сказать что-либо пока не представлялось возможным. Мысли путались, а язык отказывался повиноваться.-Итак, Алексей Александрович, - начал ?работодатель?, вновь говоря вкрадчиво и растягивая слова, - как я уже говорил, мне поручили обсудить с вами вопрос о дальнейшем нашем с вами сотрудничестве. Прежде всего, я бы хотел отметить, что за прошедшие десять лет вы в полной мере подтвердили свой профессионализм и… эгм… весьма незаурядные способности. Проделанная вами работа впечатляет и позволяет говорить о весьма значительном вашем потенциале. Особо хочу отметить ваши действия во время последних событий. В частности, ваша помощь другому субъекту была невероятно важна, а последствия… гм… неоценимы. Всё это, Алексей Александрович, даёт мне веские основания предложить вам продлить нашу с вами совместную деятельность. Однако… гм… к сожалению, я не могу предложить вам работу в вашей текущей должности, поскольку… эгм… неожиданно сложившиеся обстоятельства требуют некоторого… перераспределения ресурсов, в том числе и человеческих. Если выражаться простыми словами, то в настоящий момент ваши услуги нужны мне… эмм… для решения несколько других задач. Увы, я не могу сейчас пояснить, каких именно. Но в то же время, должен сказать, что ваше новое… эгм… назначение полностью исключает какие-либо личностные связи, сложившиеся во время предыдущего… На этих словах меня будто ударило током. Личностные связи… я подумал о докторе Вэнсе, и о девчонках, пусть даже одна из них и оказалась ?субъектом? - таким же, как я; о Родригес, которая ждала меня где-то там и которую я полюбил; о Сашке, об оставшихся ребятах – о всех тех, кто стал частью моей жизни, моей семьёй, опорой… О тех, которые были для меня самым дорогим, и настоящее осознание этого было столь же болезненным и острым, сколь и запоздалым…-К сожалению, Алексей Александрович, - продолжал ?работодатель?, - такова специфика нашей с вами работы.-Какова альтернатива? – мрачно спросил я, смотря ему в глаза.-Если честно, весьма неблаговидна, Алексей Александрович. – Проговорил работодатель, отходя чуть в сторону. При этом в стене за его спиной вдруг ?возникли? две двери. Обыкновенные такие, коричневые деревянные двери с ручками и замочными скважинами. – К сожалению, единственной альтернативой для вас является то решение, которое вы приняли, когда выдернули чеку и отпустили ручку гранаты. Я молчал в потрясении. Надо же, как вывернул-то, работодатель хренов… Хорошенькая техника найма, ничего не скажешь…

-Напрасно, Алексей Александрович, - невозмутимо вещал ?работодатель?, - позволю напомнить, что данное решение было принято вами самостоятельно и без какого-либо побуждения с моей стороны. В эту неблаговидную ситуацию вы загнали себя по собственной воле.-А вас никто не просил вмешиваться! – с ненавистью прошипел я, сжимая кулаки.-К вашему сведению, Алексей Александрович, - жёстко парировал ?работодатель?, - мои коллеги считали – и считают до сих пор – этот эпизод последней страницей в вашем послужном списке. Вы более не рассматриваетесь ими в дальнейших перспективах и планах. Вы, Алексей Александрович, для них – отработанный материал.-Значит, это ещё один прекрасный повод сдохнуть, - заключил я со злостью.-Неконструктивно, Алексей Александрович, - покачал головой ?работодатель?. – Я далёк от сантиментов и бурного проявления эмоций. И опять-таки, мои коллеги полагают, что здесь я лишь зря теряю время. Однако не в моих привычках разбрасываться сотрудниками. Тем более – ценными сотрудниками. И мне бы очень не хотелось завершать наше с вами сотрудничество столь бездарно.-Знаете, - с горечью проговорил я, - вы, по всей видимости, думаете, что поступаете благородно. Что, сохраняя мне жизнь, преподносите мне бесценный подарок… А вот скажите, что в итоге я получу? Ну что? Мне сотрут память? Поменяют возраст? Вдолбят какую-то чёртову подпрограмму, в соответствии с которой я буду действовать? А кем я стану? Роботом? Послушным зомби? И для чего, для чего мне в таком случае жить? Ответьте хоть на один из этих вопросов… Ответьте, только не несите всей этой галиматьи про ?назначения? и ?сотрудничество?. Просто отвечайте, сукин вы сын!!! Он молча глядел на меня своим сверлящим взглядом. Моя маленькая тирада на него не произвела никакого впечатления – выражение лица осталось таким же непроницаемым. Я почувствовал, что у меня подгибаются коленки.-Вы получите возможность жить дальше, Алексей Александрович, - ответил он, в конце концов. И в голосе его, как мне показалось, проскользнуло что-то человеческое. – Жить и этим давать возможность жить кому-то ещё. Всё, что вы делали до этого, и всё, что будете делать в дальнейшем, было и будет направлено на то, чтобы чья-то жизнь была спасена. Ещё одна жизнь. А за ней ещё одна. И, может быть, завтра это будет жизнь вашей племянницы, или вашей подруги, пусть даже в данный момент времени вы не будете их помнить и знать об их существовании. Разве их жизнь становится от этого менее ценной? И какова вообще настоящая цена жизни, по-вашему, если вы готовы расстаться с ней так легко? Скажите, чего вы боитесь больше: оставить близких вам людей или же самому остаться без них? Только честно, Алексей Александрович. Потому что ответить вы должны в первую очередь самому себе.-Можно подумать, вас это как-то волнует… - попытался съязвить я. Однако получилось плохо – ему уже удалось поразить меня, в очередной раз.-О чём вы думали, Алексей Александрович, - продолжал он, проигнорировав мою реплику, - когда срывали чеку? Хотите сказать, вы думали о тех, кого оставляете? О тех, кто вам так дорог? Вы просто нашли для себя самый лёгкий выход и решили им воспользоваться.-А какой у меня ещё был выбор? – зло спросил я. – В сложившейся-то ситуации? Не подскажете ли?-Остаться в живых, Алексей Александрович, - сверкнул глазами ?работодатель?.-Чтобы в конечном счёте всё равно умереть? – нервно хохотнул я. – Или, чего доброго, превратиться в гибрид человека с машиной? А?-Чтобы в конечном счёте спастись, - хладнокровно возразил он. – В том блоке было только одно место, куда вас могли препроводить для допроса. Вас доставили бы быстро. Достаточно быстро, чтобы другой субъект успел оказать вам помощь… Я в отупении уставился на него невидящим взглядом, чувствуя, как внутри меня всё обрывается. Другой субъект… другой субъект… помощь…-…свободного времени у мистера Фримена, разумеется, было не столь много, однако уделить вам минуту-другую он был вполне в состоянии. И не надо так на меня смотреть, Алексей Александрович. Сейчас вы были бы в окружении ваших друзей, в относительной безопасности и относительно живой. Для этого от вас требовалось всего лишь в очередной раз довериться вашей интуиции. Ведь она вас никогда не подводила. Но вы вместо этого доверились перебежчику и приняли откровенно малодушное решение. И мне теперь приходится искать для вас понятные вам же контраргументы, и тратить на это значительное время. Моё рабочее время, Алексей Александрович. В глазах у меня вдруг потемнело, колени задрожали и очень сильно захотелось прислониться к стене. Или, ещё лучше, сползти по ней без сил и усесться на полу. Однако стены поблизости, как назло, не было, а сделать хоть шаг в сторону не было сил – ни моральных, ни физических.-А вы теперь – агент, пытавшийся покончить с жизнью, – заключил ?работодатель?. – Следовательно, агент, дискредитировавший себя. Наши инструкции предписывают прекращать сотрудничество в таких случаях. Думаю, нет необходимости объяснять, что это означает. Я молчал, угрюмо разглядывая серый пол. Крыть было нечем.-Вы молчите, Алексей Александрович, - теперь в его голосе сквозила досада, - и думаете о том, что вам нечего возразить. Скажу откровенно – я отступился от инструкций совсем не для того, чтобы препираться с вами. У меня нет никакого желания вступать с вами в философские споры, потому что мы с вами мыслим совершенно разными понятиями. Всё, что я хочу сейчас от вас – всего лишь, чтобы вы сделали свой выбор. Самостоятельный выбор. Сами сделали. Даже несмотря на то, что я мог бы сделать этот выбор за вас. И это, опять-таки, более соответствовало бы инструкциям… Я взглянул на него. ?Работодатель? смотрел куда-то в сторону и в профиль его лицо казалось сейчас вполне себе человеческим – с нахмуренными с досады бровями, с двумя морщинами, перерезавшими лоб. Потом он повернул голову и посмотрел мне в глаза. Взгляд его был откровенно усталым. Меня настолько поразила подобная перемена, что я на миг даже усомнился – а может, он всё ж таки человек?..-Перед вами две двери, Алексей Александрович, - произнёс он. – За первой дверью вас ждёт то, чего вы добивались – ваша граната. Я сохранил её для вас в том виде, в каком вы её бросили. Вполне возможно, ваши товарищи отдадут вам последние почести, хотя для вас это уже не будет иметь никакого значения… Вторая дверь для вас – второй шанс на жизнь. Войдёте в неё, и это будет вашим согласием на дальнейшее сотрудничество. Я не могу вам ничего обещать или гарантировать, Алексей Александрович, но могу предположить, что, выбрав вторую дверь, вы, в конечном счёте, найдёте то, что ищете и получите то, к чему стремитесь. В этом ваш единственный шанс. – Помолчав немного, он через некоторое время добавил: – Вернуть вас на прежнее назначение я не могу. От меня здесь ничего не зависит. Воцарилась тишина. Работодатель смотрел невидящим взглядом в стену, явно не собираясь говорить что-либо ещё. Отчаяние и чувство безысходности внутри меня боролись с призрачной надеждой, которую привнесли последние слова Работодателя. Если он был со мной откровенен, то значило ли это, что моё новое ?назначение? - временный ход, и впоследствии я верну себе всё то, что вынужден буду потерять сейчас? Имел ли он это в виду? Я глянул на него в надежде увидеть в нём подтверждение своим мыслям, однако лицо его было снова непроницаемо.-Время выбирать, Алексей Александрович, - произнёс он отстранённо. Я неуверенно шагнул к стене, в которой недавно ?выросли? двери. Они были абсолютно одинаковыми: две одинаковые ручки, одинаковые замочные скважины, одинаковый цвет и даже одинаковое количество сколов краски у обеих. Расположены они были так, чтобы, стоя между ними, можно было легко дотянуться до любой из них. И в том, что я стоял сейчас как раз между ними, было что-то символичное. Я обернулся на Работодателя. Его там не было. Оторопело я оглядел всю комнату – обладателя синего костюма и след простыл.-Время выбирать, - голос прозвучал как-то отовсюду – из стен, потолка и из-под пола. Две двери… Протяни руку, открой – и готово. Вот тебе карандаш, бумага – и давай-ка рисуй дальше свою линию жизни. Или ставь в ней точку… Вот только как сделать выбор? Пугающая неизвестность или фатальная завершённость? Жизнь с чистого листа, без памяти, без прошлого, без начала – или всё же быстрый исход? ?Глухие да кривые окольные тропы? или короткая прямая дорога?..Я глубоко вдохнул, помешкал ещё секунду-другую, взялся за ручку и потянул на себя. Дверь с лёгким скрипом подалась. ?Анна…? - прошептал я и шагнул за порог…