Глава 2 (1/1)

После встречи с другом Джеймс каждый день названивал Тому, чтобы узнать, всё ли у него в порядке. Хиддлстон поведал, что его агент нашёл ему новую роль в перспективной картине, однако удивлению британца не было предела. Тор Одинсон сам предложил кандидатуру Тома на главную роль, о чём Стенли незамедлительно ему и сообщил, чихая в телефонную трубку. Это, конечно, было странно, но о своих опасениях британец Ханту рассказывать не стал. Он просто боялся, что из-за него Джеймс может натворить дел. — Слушай, — серьёзно сказал гонщик в телефонную трубку. — Если этот козёл снова что-то такое предпримет, скажи мне. Пожалуйста, Том скажи мне. Я должен знать. Хиддлстон вздохнул, не нужно было впутывать друга в его дела с богатым лжебогом. Но в тот момент отчаяние переполнило актёра, ему нужно было поделиться с кем-то. — Ладно, — согласился собеседник. — Но я думаю, он отступился, наверное, я зря тебе всё это рассказал. — Нет, не зря, — упрямо возразил Хант. — Ты не один. И помни, что никто не имеет права ущемлять твоё достоинство. А если кто-то посмеет, я снесу ему башку к чертям собачьим. — Ну, не кипятись, — мягко попросил актёр, улыбаясь. Настрой Ханта был очевидным, он не собирался никому спускать угрозы и грубые подкаты сомнительного толка к своему другу. — Я уже был на кастинге, меня утвердили, моя игра впечатлила, режиссёр сказал: ?То, что нужно?. Через пару дней я вылетаю в Штаты. Джеймс, спасибо тебе.— Ой, ну, хватит вечно меня благодарить, — смутился Хант. — Относись к этому как к должному. Хорошо, что тебя утвердили на роль, хотя бы будешь подальше от этого придурка, так ведь?— Да, — согласился Хиддлстон, он и сам на это рассчитывал. В конце концов, у Одинсона появится множество дел, если он решил захватить кинематограф и театры, у него просто не должно быть времени думать о строптивом актёре, который на этой неделе был с ним слишком груб и самонадеянно заносчив. Хиддлстон прикрыл глаза и медленно опустился на кресло, оставалось молить бога о снисхождении. ?Боже! Пусть этот Тор забудет обо мне. Неужели это такая сложная просьба! Тор, забудь обо мне! Забудь! — мысленно умоляя небеса о такой мелочи, Том со стороны, должно быть, выглядел жалким смертным в сравнении с величием природы, но искренность в его мыслях, созвучная с силой сердца и разума, затуманенного страхом, являла собой истинную веру в помощь великой силе. — Тор, бог-громовержец, молю тебя о помощи! Услышь мою молитву! Множество раз ты защищал людей и землю от чудовищ, так защити же меня от того, кто носит твоё имя?.Том не был чрезмерно набожным, он давно уже понял, что Иисус и отец его - всего лишь выдумка глупцов или торговцев верой, пустые слова о боге, не значимые для тех, кто называет себя верующими. Хиддлстон отринул бога уже очень давно, ибо он позволил творить с ним ужасные вещи, а языческое божество, которым он увлекся, еще будучи ребенком, защитило его в те ужасные годы. Обман раскрылся, и виновник его страданий поплатился за свои злодеяния. С тех пор актёр редко возносил молитвы богам, предпочитая не беспокоить их по пустякам, но никогда о них не забывал. И вот сегодня в его душе снова всколыхнулось чувство непреодолимой тревоги и страха. Актёр боялся Тора Одинсона, — вот же удивительно, он даже назывался сыном Одина. ***Джеймса в некотором смысле удовлетворило то, что Том в хорошем расположении духа, но всё равно беспокоили эти нотки в тоне его голоса — мучительная неопределённость. Они договорились до того, что в случае необходимости Том немедленно позвонит ему, и это немного обнадёживало Ханта. Через несколько дней Хиддлстон покинул Лондон, а сам Джеймс столкнулся с проблемами, которые одним махом выбили его из колеи. Алекс сообщил, что они больше не могут продолжать участвовать в королевских гонках, у него не хватало бюджетных средств, а спонсора для следующего сезона лорд Хескет не нашёл. Хант готов был рвать на себе волосы, названивал брату, уж он-то должен был что-то придумать, но Питер ничем его не порадовал. Хант напился, накурился и вырубился на диване. Светало. Джеймс ощутил сухость во рту, головную боль и онемение кончиков пальцев. Шум на кухне заставил его крупно вздрогнуть и замахать руками, словно он падал в яму и пытался уцепиться за что-то или кого-то невидимого. Сами собой в голову полезли мысли о грабителе, который… варил кофе? Кофейный аромат, нотки корицы и ванили пропитали весь дом. Джеймс поморщился, не без труда сел. Брат приехал? Сестра? Оба сразу? Нет, Питер пил зелёный чай, а Салли - чёрный с молоком. Кто же тогда хозяйничает на его кухне??Так, постойте, — задумался Джемс. — Корица и ваниль? Ну конечно!?— Локи? — позвал Хант, получилось тише, чем хотелось. — Доброе утро! — Лафейсон высунул голову из кухни, улыбнулся и помахал рукой, а затем снова исчез. Его голос звучал несколько приглушенно. — Топай в душ! — Локи! — Джеймс потёр руками лицо, на что ему тут же ответили более настойчиво:— Я всё знаю! Как узнал, пробил кое-что по своим каналам. Топай в душ, говорю тебе! У тебя в восемь встреча, и выглядеть ты должен презентабельно! Хант одним рывком вскинулся на ноги, пошатнулся, но превозмог себя и потопал в сторону кухни. — С кем? Какая встреча? — гонщик преодолел коридор и, принимая помощь косяка, который его придержал, уставился в спину приятеля, тот разливал кофе по чашкам и вообще чувствовал себя как дома на кухне британца. Локи обернулся, пригубил из чашечки ароматный чёрный напиток и с тонкой улыбкой на губах заявил:— Лови свой шанс, кое-что есть в ?McLaren?.— Что? — не верил своим ушам Джеймс, он сглотнул и прошёл на кухню, можно сказать, подплыл к Локи и мягко стянул из его рук чашку с кофе, сделал один большой глоток. Лафейсон ухмыльнулся. — Эмерсон ушел, подставил их, — объяснил Локи. — У ?McLaren? нет пилота. А мой знакомый ?невзначай? записал тебя на восемь часов. Сходи, поговори с ними, может, выйдет толк. Это всё, что я мог. — Локи? — Хант поражённо уставился на друга. — Ты просто чёрт всемогущий! Сколько времени? — Тебе хватит, чтобы привести себя в порядок, — маг искренне улыбался. Джеймс засуетился, поспешил принять контрастный душ. Локи наспех приготовил яйца с беконом и втолкнул скромный завтрак в своего приятеля, затем Хант осушил чашечку ароматного кофе и принялся одеваться. На встречу гонщик явился вовремя и, разумеется, был настолько убедителен, что Тед Майер принял решение, невзирая на репутацию пилота, взять британца в команду. Вскоре начались предсезонные тесты. Стоит ли говорить, что Хант был готов заложить душу, только бы участвовать в гонках. Как воздух ему нужна победа, и он вырвет её из рук Лайды. На этот раз Джеймс абсолютно уверен в себе, он собран и жаждет обставить немца. После своего визита Локи снова куда-то делся, на звонки не отвечал, а ведь Хант даже толком не успел его отблагодарить. Однако явился на квалификационный заезд, где двадцать три гонщика Формулы стали свидетелями их встречи. Джеймс накинулся на немца с объятиями, чем, в общем-то, мало кого удивил. Пилоты давно привыкли к замашкам Ханта. Уоллис разве что не расцеловал своего спасителя, который подсобил ему с решением такой глобальной проблемы как отсутствие машины. — Куда ты пропал-то, я даже поблагодарить тебя не успел? — разорялся Хант, затянутый в красный гоночный комбинезон, расшитый эмблемами спонсоров. — Дела были, — оправдывался Локи с лёгкой улыбкой на губах. — Я знал, что ты очаруешь Тэда Майера. Локи окликнул его механик, и пилот вынужден был отойти. Хант провожал друга тёплым взглядом, он светился как новогодняя ёлка, и не было ничего более прекрасного, чем этот день. Повеяло терпким запахом грядущей победы. Сегодня он покажет себя на гоночном треке, он придёт первый. — Слухи, оказывается, правдивы, — раздался насмешливый голос позади, Хант обернулся. Перед ним стоял не кто иной, как Эмерсон — бывший гонщик ?McLaren?. Он подставил свою команду в самый неподходящий момент в преддверии нового сезона, что сыграло на руку Ханту. — О том, что я в ?McLaren? — да, — ответил британец, пожимая плечами, в этом он сам как раз не видел ничего удивительного. Если не он занял бы это место, значит, занял бы кто-то другой. — Нет, — усмехнулся Фиттипальди. — Слухи о том, что ты и Лафейсон - ?сладкая парочка?. Я слышал, ты по девицам спец, а оказывается - не только. Эмерсон только и успел договорить, как внешне совершенно спокойный Хант подобрался, точный удар в нос не заставил себя ждать, сила удара сбила гонщика с ног, он рухнул на траву, опешив от такой реакции, да, он определённо успел пожалеть о своих словах. — Придурок! — заорал бразилец, Хант нагнулся и врезал второй раз, и только тогда Эмерсон выставил руку вперёд. — Хватит, отвали! Гонщик прижимал ладонь к кровоточащему носу. К этому моменту подоспели Джон Уотсон и Том Прайс, они уже хотели разнимать драчунов, но в этом не было необходимости. — Ещё что-то хочешь сказать? — резко бросил Хант, взгляд его говорил сам за себя: ?Только рот открой — убью!?— Нет, отвали от меня, — отмахнулся пилот, утирая нос.— Двадцать минут до заезда! — послышалось со стороны. Джеймс огляделся. Ребята, ничего не говоря, принялись помогать Эмерсону встать, повели его в бокс, пилоту ещё успеют оказать помощь. Как из-под земли появились Лауда и Регаццони, впрочем, они не лезли в чужие дела. Локи подошёл через пару минут, как ни в чём не бывало, Хант понадеялся, что приятель не видел этой сцены. Гонщики ещё успели перекинуться парой слов до заезда. Решительность Ханта порадовала Тедди Майера, ведь британец занял первое место в квалификации. Алистер похлопал гонщика по плечу и, подмигнув ему, прошептал: ?Классный удар, я прямо удовольствие получил?. Британец только ухмыльнулся, Колдуэла дезертирство Фиттипальди задело даже больше чем Тедди. Так что наблюдать сцену расправы ему было ох как приятно! Однако куда приятней британцу было услышать похвалу от Локи. Немец переоделся после заезда и заглянул к нему в бокс. — Ты первый в квалификации, хорошее начало, — Лафейсон улыбался. Чёрная рубашка и брюки клёш смотрелись на нём великолепно, сверху тёмно-серый свитер. На туфлях изящные пряжки. — Я полон решимости победить, — заявил Хант, он тоже переоделся, натянул синие джинсы, водолазку и кроссовки.— Это видно, — покивал Лофт. Долго уговаривать Локи устроить мальчишник не пришлось. Он с удовольствием проводил свободное время с британцем, комфортно чувствовал себя у него дома. Поэтому после квалификационного заезда они отправились к Ханту. ***Приятели сидели на диване и просто болтали. На заднем фоне играла приятная музыка, за окном уже вечерело. Хант потянулся и включил торшер возле дивана, птички в клетке заволновались, стали топтаться по деревянной рейке. Джеймс курил, травка немного сбивала спесь с этого горячего парня, а Локи потягивал виски. Бог огня потянулся, поставил бокал на журнальный столик и предложил Ханту закрыть клетку тканью, которая лежала на столике рядом с тумбой. Джеймс положительно кивнул, а затем задумчиво наблюдал, как гость бережно укрывает клетку и возвращается к дивану. Бог огня искоса взглянул на гонщика, мечтательно облизнулся и решился: быстро стащил туфли и как бы невзначай улёгся на диван, при этом устроив свою голову на коленях у Ханта. Лафейсон проделал это не спеша, словно ожидал, когда же Джеймс его одернет, разграничивая, что дозволено, а что нет. Хант с интересом наблюдал за приятелем, облокотившись на спинку дивана. Британец прижал сигарету к губам, ощущая тяжесть головы приятеля на своих коленях, когда изящная ладонь Лафейсона взметнулась вверх и, словно бы совершая некий фокус, избавила его от сигареты. Локи сделал пару затяжек и вернул сигарету Ханту. Тот немного поразмыслил, облизнул губы и заговорил: — Мне показалось, или ты меня соблазняешь?Вопрос пришёл на ум как-то сам собой. Слишком расслаблен был немец, тягучий как мёд, обольстительный, подобно русалкам, что своими песнями зовут моряков. Собственно, Хант отреагировал нормально, словно в этом не было ничего странного. Приятель всегда вёл себя достаточно свободно, и Уоллис позволял ему это. — Похоже на то, — лукаво отозвался Локи. — А получается? Джеймс как-то странно улыбнулся. То ли догадка его была верной, и его это позабавило, то ли это предвестник тяжелого удара в скулу.— Я не заметил, что бы ты засматривался на мужиков, — Хант намеренно не ответил на вопрос друга, сохраняя интригу. — Или захотелось разнообразия? Локи в свою очередь так же проигнорировал вопрос, тонко улыбнулся. Они взяли за правило играть в недоговорённость, не раскрывать карты и блефовать до последнего. Обычно такие игры оканчивались ничьей, но сегодня пространство между ними дребезжало от мощных потоков энергии. — Ты открыл мою страшную тайну, — прошелестел Лафейсон. — Что, даже не врежешь мне? Хант напряжённо затянулся ещё раз и нахмурился.— Почему это я должен тебе врезать? За что?Локи театрально рассмеялся, припоминая заварушку на квалификационном заезде. — Ну, когда Эмерсон отпустил ту шутку в нашу сторону, ты ему сразу без раздумий залепил, — напомнил пилот.— Я думал, ты не слышал,— скуксился британец. — А я, коварный, слышал. Он назвал нас ?сладкая парочка? с явным подтекстом, а через пару секунд он уже был в нокауте.Локи говорил так, словно это была давно отрепетированная роль в пьесе, однако в голосе чувствовалось непритворное довольство. — Он говорил с издёвкой, за это и получил. — Но ведь это же не правда, чего ты так всполошился? — Локи улыбнулся, его этот неприятный случай, в общем-то, не тронул. Джеймс был резким по натуре и поступал так, как велело сердце и вскипающие в его душе эмоции. — Его счастье, — пожал плечами Хант, он смотрел вперед, обвёл взглядом гостиную. — Если бы между нами что-то было, я бы его вообще убил.— Это ещё почему? — Локи заинтересовался подобной постановкой вопроса. — То есть ты убил бы его за правду? — Потому что наши дела его не касаются, и никого не касаются. Так ты соблазнял меня? — снова вернулся Хант к тому, с чего начал, передал Локи свою сигарету и коротко попросил. — Затуши, не хочу больше. Гонщик подчинился, чуть повернул голову в сторону столика, на котором стояла хрустальная пепельница, и смял недокуренную сигарету. Рука Джеймса коснулась его головы бережно, осторожно. Локи резко втянул в себя воздух и обернулся на приятеля. Он смотрел на него снизу вверх, уютно чувствуя себя в такой нелепой для друзей позиции, однако лежать вот так, устроившись на коленях у гонщика, было приятно. Ухмыляясь, Хант перебирал чёрные локоны пальцами, находя в этом некоторую прелесть. Нет такой женщины, которую он вот так мог уложить головой себе на колени, просто любоваться и ласкать её волосы. — Я думал, это как-то по-другому происходит, — расслабленно предположил Хант, однако ладонь от головы Локи не отнял. — По-другому? — Лофту стало смешно и любопытно. — И как же, есть предположения на этот счёт?— Ну, если бы ты хотел чего-то такого со мной, ты бы грубо подкатил, полез бы ко мне в штаны, какой-нибудь компромат на меня нарыл бы и шантажировал, — пожал плечами гонщик. — А ты тут как кот разлёгся, и… ничего больше. — Джейми! — Локи искренне рассмеялся. Уоллис — вечный ребёнок, и это Локи нравится больше всего в нём. — Ты серьёзно думаешь, что я бы так сделал? Ну, вообще никто так не делает, во всяком случае, нормальные люди уж точно. Что за детские представления?— Да так, — неопределённо повёл плечами Хант, задумавшись о своём. Локи немедленно поднялся, уселся рядом, как и положено нормальному другу. Словно минуту назад совсем не он вольготно развалился на диване, расслабленно опустив свою голову на колени другому мужику.— Не томи, рассказывай, — настойчиво попросил Локи. — К тебе кто-то клинья подбивает? Прямо грубо подкатывает? И кто же этот недоумок? Я надеюсь, ты ему вдарил промеж глаз? Нельзя же быть таким мудаком!Локи разошёлся не на шутку. Он редко сам сталкивался с такими людьми. А уж если сталкивался, то тем хуже было для них. Локи был мастером розыгрышей, и об этой встрече грубиян не забывал никогда. — Эй! — ухмыльнулся Джеймс. — Никто ко мне не подкатывал. — Ну, ты же не просто так об этом сказал, — всё не унимался Локи. — Выкладывай, Джейми, я хочу знать.— Тут такое дело, но это строго между нами, — Уоллис глянул на Лофта с беспокойством. Тот кивнул без всяких шуток и ухмылок, он весь подобрался в ожидании рассказа. — В общем, у меня есть друг, мы с ним в школе учились, потом в один колледж поступили, но я бросил учёбу на третьем курсе, гонки для меня - всё. Ну, ты знаешь. А он проучился на год дольше, на юриста учился, представляешь, а стал актёром — это его. Он классный актёр, я видел, как он играет, просто супер, что в кино, что в театре. Так вот один мудак подкатывает к нему, причём грубо, и Том считает, что с карьерой может распрощаться, если не ляжет под него. — Как его зовут? — просто поинтересовался Локи, шутливая улыбка вовсе не украшала тонкие губы, а во взгляде появилось отчётливое нетерпение. — Том не говорит, — не довольно выдохнул Хант. — Иначе я его бы уже по стене размазал. Но это кто-то из его окружения, и, судя по всему, не простой смертный, какой-то режиссер или вроде того.— Почему он не говорит? — не понимал Локи.— Ну, тут такое дело, — замялся Джеймс. — У него было тяжелое детство, очень тяжелое. Его к нам в седьмом классе перевели, он вообще всех шугался, не разговаривал, вечно один. А мне надо было подтянуть алгебру, так я к нему сам и подошёл. Он сначала что-то лепетал вроде: ?Я не могу, я не знаю?. Но потом согласился помочь, и вот мы уже друзья. А потом, видно, кто-то прознал о причине их с матерью отъезда из Нью-Йорка, пошли слухи. — Почему они переехали? — Локи всерьёз заинтересовался историей загадочного Томаса. Джеймс не заговаривал об этом прежде, а Лофт познакомился бы с этим актёром. Для Ханта этот человек много значил. — Это только между нами, Локи, — ещё раз повторил Хант. Лофт понимающе кивнул. — В общем, мать Тома, вдова, вышла замуж второй раз, а муженёк оказался извращенцем. Имело место сексуальное насилие над моим другом. Кирк тогда при мне заикнулся об этом, а Том весь побледнел, но, правда, ненадолго. Потом сам же оттаскивал меня от этого говнюка. Но я его тогда так изметелил, мало ему не показалось. — Правильно сделал, — покивал Локи. — Я так понимаю, он сторонится мужчин, тем более таких, которые… ну ты понял. — Я пытался его разговорить, кто этот придурок, узнать имя, так он молчит, — сокрушался гонщик. — Понял, наверное, что я его найду, а там будь что будет. — Назови фамилию Тома, — потребовал Локи. — Хиддлстон. Томас Уильям Хиддлстон. — Ты шутишь! Ты издеваешься?! — Локи подобрался, он не мог в это поверить. — И ты молчал всё это время?! Друг, тоже мне! — А что такое? — не понял Джеймс. — Как-то речь не заходила. — Это же Том Хиддлстон! Я обожаю его, он просто бесподобен, — Локи не на шутку разошёлся. — Я ходил на ?Кориолана? пять раз. Смотрел все его фильмы, он невероятный актёр, обворожительный, настоящий. Джеймс усмехнулся.— Вот уж не думал, что ты поклонник моего друга. Но сейчас не об этом. Он отмалчивается, а я не вижу в этом ничего хорошего. Не хочу, чтобы он сделал какую-нибудь глупость. — Ну, если он не просит помощи, значит, всё не так уж и плохо, — предположил Локи. — Или плохо? Я так понимаю, он не любитель просить кого-то о помощи?— Не любитель, — покивал Джеймс и в подтверждение припомнил ту давнюю историю. — Когда я отделал Кирка, он меня весь день отчитывал за это. Том вообще не сторонник рукоприкладства, даже когда дело касается недругов. — Но он поделился с тобой этим относительно того, что кто-то к нему пристаёт, значит, это его беспокоит, а кроме тебя рассказать ему некому. Джеймс понуро покивал. — Он потом рассказал мне, что слухи, в общем-то, правда. Что отчима посадили, вину его доказали, и Том свидетельствовал против него. В общем, ему тяжело пришлось, и я не хочу, чтобы кто-то снова навредил ему. Одно дело, когда оба хотят этого, и совсем другое, если этот мужик настаивает. — Я понимаю. Мне бы только имя узнать, — хитро улыбнулся Лофт. — И ты можешь этому поспособствовать. Надо наведаться к нему, познакомишь нас, я у него автограф возьму, а там дело ?техники?. — Притормози, — назидательно посоветовал Джеймс. — Мы не можем просто так к нему завалиться.— Ты беспокоишься о нём, значит, можем. Не волнуйся, я ничего такого не скажу, а имя мы с тобой узнаем, — пообещал Локи. — Да, только сейчас он на съёмки уехал, — тараторил Хант, его терзало чувство беспокойства за друга. — Я думаю, что пока Том работает, этот мудак его не тронет. Я надеюсь на это. Я его попросил позвонить мне, если что. Я ведь помочь хочу. — И я хочу. Это же Том Хиддлстон! — воскликнул Локи с детским восторгом. — Спасибо, — вдруг так мягко и проникновенно произнёс Хант, при этом опустив ладонь на колено Локи, и осторожно сжал.— Я ещё ничего не сделал, — Локи поймал взгляд приятеля и тепло улыбнулся.— Но ты хочешь помочь и выслушал, это важно для меня, — британец хотел что-то ещё сказать, но не решился. Колдовские изумрудные очи источали чистую магию. Хант слишком поспешно убрал ладонь с колена гонщика, разрывая контакт. Бог огня истолковал этот жест определённым образом и решил перевести тему. — Я пойду кофе сварю, тебе как всегда чёрный? — Локи хотел было подняться с дивана, но Хант схватил его за руку и решительно потянулся вперёд. Так стремительно, как умел только он, нападая и вырываясь к старту в числе первых. Британец накрыл губы Локи, приятель застонал ему в рот, долгожданная близость кружила голову. Лофт принялся отвечать, затягивая гонщика в глубокий поцелуй. Они целовались отчаянно и горячо. Губы немца были теплыми, как и язык, который словно змей стремился завладеть всем, до чего мог дотянуться. В поцелуе они даже не соперничали, а на огромной скорости неслись в пропасть, напевая любимую песню. Идеальный круг гоночной трассы показался бы Ханту пустяком и безделицей в сравнении с этим лихим виражом. Потонув в тумане вожделения, рокового любопытства, Джеймс запустил пятерню в угольно-чёрные волосы, гладкие на ощупь, чуть вьющиеся на концах, мягкие как шёлк. Хант опрокинул немца на диван и оказался сверху в позе наездника. Бог огня бесконтрольно обхватил пилота Формулы за бока, сильнее прижимая к себе, практически заставляя того елозить на своём члене. Джеймс бесстрашно напирал, впрочем, они уже выяснили, что Локи его соблазнял. Целовал горячо, самозабвенно. Первым опомнился Локи, он отлично понимал, что виной всему травка, Хант просто потерял голову, сиюминутное влечение, наркотические причуды. Надо прекращать. — Джейми, — хрипло выдохнул Лофт, чувствуя, как палит в паху, как наливается кровью член. Ему сейчас контрастный душ не помешает. — Хватит, я не железный, слезай давай. Хант облизнул губы, в его взгляде отразилось детское недоумение.— Не понял? — напрягся Уоллис, целовать Локи ему понравилось. — Я подумал, ты хочешь…— Хочу, — Локи с трудом оторвал ладони от гонщика, взгляд сделался тёмным, дьявольски опасным. — Не всё так просто…— Боишься, что я залечу? — усмехнулся Хант. — И придётся на мне жениться. Кроме шуток, Локи. Я хочу попробовать. — Без обид, я не могу пустить тебя сверху, — вымученно улыбнулся Локи, хотя ему было отчасти обидно, ведь Хант являл собой средоточие уверенности, силы, да и среди женщин имел репутацию первоклассного любовника. Такого лихого парня хотелось впустить, насладиться, вытянуть все, что он мог дать. — Ты не знаешь как надо.— Ну, так покажи. Я быстро учусь, — Хант снова одарил приятеля мальчишеской улыбкой. — Глупо будет отказываться, если я согласен. Ты меня соблазнял вообще или нет?— Ответ очевиден, — Локи потянул Ханта на себя и, поймав его губы своими, продолжил изводить гонщика. Джеймс не испытывал угрызений совести или смущения, когда скользнул ладонью в разрез рубашки Локи, пальцы прошлись по плоской груди, трепеща от ощущения непривычной гладкости. Хант задел острый сосок и сам вдруг оторвался от губ приятеля, светлые локоны упали Локи на лицо.— Ты будешь трахать меня на диване или в постели? — усмехнулся Уоллис. Бог огня закусил губу в предвкушении. Не первый раз за период векового паломничества по Мидгарду Локи испытывал к смертным чисто платоническую любовь, к которой порой примешивалось физическое желание, но никогда не выходило за границы возвышенной любви. Джеймс Хант был героем этого бесшабашного столетия, и Локи испытывал к нему тягу, интерес, желание. Да, он вечно позволял себе приближаться к нему чрезмерно близко, но никогда на столько, чтобы Джеймс догадался о его чувствах. Честно говоря, и в этот раз всё могло обойтись, если бы Хант сам не рванул в бой, горячий и решительный. Это волнующее событие выбило почву из-под ног низвергнутого божества. Стоит ли переходить границу, вдавить педаль газа и рвануть вперёд прямо с обрыва? Лофт горел от желания, оно плавило его изнутри, и он так же был полон решимости сорваться в бездну. — В постели, — жарко прошептал Лофт. — Там будет удобнее. Они оба тяжело поднимались с дивана. Добраться до постели было куда более трудным делом, чем казалось на первый взгляд. По пути в спальню гонщики срывали друг с друга одежду, к счастью, ближайшая гостевая спальня располагалась на первом этаже. Пилоты Формулы ввалились в комнату, едва не снеся дверь с петель, они тянулись к губам друг друга, соперничая за возможность вести в поцелуе. Хант торопливо стащил рубашку приятеля, отбросил куда-то в сторону, прижался к белоснежной шее губами, прикусывал кожу и тут же зализывал укусы. Тонкие пальцы Локи зарылись в его волосы, с губ божества слетали стоны, Джеймс изучающе ощупывал его тело. Сильные бёдра, идеально прямая спина, крепкий пресс. Британец прикусил Локи за мочку уха, скользнув ладонью между ног немца. Локи завёлся.— И давно ты меня хочешь? — оторвавшись от сладкой шеи Лафейсона, Джеймс усмехнулся. — Это не минутное помутнение рассудка, так ведь? — Это что-то меняет? — напрягся Локи, не зная, как бы ответить на этот вопрос, правду сказать или соврать. — Ничего не меняет, — покачал головой Хант, для себя он всё решил, и его уже ничто не остановит. — Ты ответишь? — Увидел тебя на Формуле 3, — бог огня потянулся к губам друга и прошептал. — Ты был великолепен. Я из-за тебя стал гонщиком, на самом деле я ни черта в этом не смыслю, просто гоню вслед за тобой. Локи обхватил его за талию, прижал к себе, его ладони скользнули вниз, оглаживая крепкие ягодицы. Он словно пытался приручить дикое животное, которое в этом вовсе не нуждалось. Хант закусил губу, его бросило в жар от признания и развязности немца. Во всём этом преобладало сладкое чувство новизны. — Я бы не решился открыться, если бы ты не заговорил об этом, — Лофт скользнул щекой по щеке друга и прижался губами к его уху. — Хочешь остановиться? Сейчас самое время, пока я ещё могу.— Ну уж нет! — Джеймс обнял Локи за плечи и заявил. — Я не привык отступать. — Вот так! Это мой Джейми, — заулыбался бог огня. Решительность Ханта восхищала. — Твой, — согласился Хант, однако оговорился, подмигнув гонщику. — Научи меня как надо, я тоже хочу тебя. Ты не отвертишься, так и знай.— Даже и не думал об этом.Окончательно отделавшись от одежды, гонщики повалились на постель, при этом хохотали как мальчишки. Приятели оба оказались в пелене наркотического тумана, где стираются чёткие грани реальности: условности, стыд, недозволенность. Бог огня и не знал никогда, что это такое, а Джеймса учили правилам поведения с детства, пытались вдолбить в голову, но так и не привили бунтарю покорность. Хант чувствовал себя раскованно, когда осыпал грудь Локи поцелуями, с любопытством ребёнка ощупывал его руками и скользил языком по мужскому телу. Лафейсон млел, тянул к себе и на себя, позволял пригвоздить к постели и терзать шею. Он горел сам и распалял смертного. Любопытный Хант скользнул ладонью вниз и мягко обхватил член приятеля, Локи медленно облизнул губы и задрожал. Джеймс скользнул по стволу рукой, другой обхватил собственный член, у обоих стоял по стойке смирно. Ладони британца горячие, настойчивые, а прикосновения такие, какие хотелось ощутить на грани власти и восхищённого смирения. Хант хотел взять от жизни всё, так же поступал Локи. — Ты такой нежный, — вдруг произнёс британец.Хант не стал говорить вслух, что ему нравится ласкать член Локи, горячая плоть в его руках - очередной вызов миру и всему сущему. Нет, он не гей, но ему всё это по вкусу. Лафейсон как средоточие всего, что Ханту было необходимо для существования, явился и завладел его вниманием, получил его дружбу, а теперь и его самого. — С тобой так хорошо, Джейми, — проронил Локи, задыхаясь от жара, от незатейливой ласки гонщика, он мёртвой хваткой вцепился в покрывало. — Так возьми меня, — Хант нагнулся к губам друга, втягивая в глубокий поцелуй, а бог огня немедленно воспользовался этой заминкой и перекатил друга на спину, оказавшись сверху. — Тебе будет легче меня принять, если я буду сзади, — прошелестел маг, отрываясь от губ британца, и немедленно прилип к его шее, прикусил кожу, вызывая довольный стон и зализывая укус. Джеймс ухватил Локи за спину, а затем его ладони устремились вниз, он огладил обнажённые ягодицы, на секунду он прикрыл глаза, представляя, как Локи ставит его на четвереньки и жарко трахает сзади. О! Он хотел попробовать все, но сперва…— Ты же знаешь, я не ищу лёгких путей, к тому же я хочу видеть твоё лицо.— Что ты со мной делаешь?! — воскликнул Локи, переполненный тягучим возмущением. — Ну, что ты делаешь, Джейми?— Пока ничего, — выдохнул Хант, и Лафейсон снова накрыл его губы требовательным поцелуем. Локи многое знал о людях, об их самоотверженности и лицемерии; иные говорили, что могут положить свою жизнь во имя бога и ради высших материй, но только доходило непосредственно до дела, и смертные в ужасе отрицали собственные слова. Джеймс завладел вниманием Локи с самой первой минуты, британец был похож на безудержное божество бешеной скорости, звезда, которая не падает, а возносится вверх. Буйный нрав смертного и по сей день приводит его в восторг. Хант отзывался на каждое движение немца, он бесстыдно раздвигал перед ним ноги, выгибался и подставлялся под ласки и поцелуи. Когда Локи мягко протолкнул в него смазанный слюной палец, Хант попытался расслабиться и подчиниться, он не протестовал, а самовольно растворился в этом огненном непотребстве. Лофт старательно проявлял осторожность, он не хотел навредить, не намерен был спешить, но Хант заставлял его терять терпение. — Ты растягиваешь меня? — Хант закусил губу, стараясь прочувствовать момент, когда приятель мягко проникает в его тело. — Так надо? Так будет легче? — Больно всё равно будет, — прошелестел Локи, чёрные пряди упали на губы Ханта, и тот заулыбался. — Но так я не наврежу, всё будет хорошо, просто расслабься.— Я тебе доверяю, Локи, — британец почувствовал, как в него протискивается ещё один палец. — Ух ты!Локи мягко задел заветную точку внутри его тела, вызывая волну дрожи и восторженный хриплый стон. Бог огня готов был спалить смертного дотла, он ласкал его изнутри, подготавливая к вторжению, зацеловывал губы до красноты. Он не спешил, ведь Ханту не выбраться из этой огненной клетки, Локи не отпустит. Эта постель — языческий алтарь, а смертный — подношение древнему богу-вольнодумцу. — Веришь мне? Точно? — жарко прошептал Лафейсон в губы гонщика, мягко толкаясь пальцами в горячее нутро. Глаза смертного загорелись азартом. Его переполняли ощущения, доселе неизведанные, со знанием дела Локи сводил с ума.— Давай же, я хочу тебя…Локи сверкнул изумрудными глазами, вытянул пальцы из горячей неги смертного, рукой направил себя, горячая влажная от смазки головка коснулась входа. Растяжка была приемлемой, но недостаточной, и все же терпеть не было сил, да и выдержка окончательно отказала Лофту. В конце концов, он нетерпеливый бог огня. Джеймс был девственно узким и горячим внутри, Лафейсон двигался мелкими толчками, осторожно, можно сказать, нежно. Хант чувствовал, как Локи натягивает его на себя, крепко вцепившись в его бёдра. Британец зажмурился, со свистом втягивая в себя воздух. Боль притуплял недавно выкуренный косяк травки, но Джеймс вовсе не витал в наркотическом бреду, с реалистичной остротой приятель вгонял в его зад свой нехилый инструмент, и в этом определённо ощущалась прелесть. Да, Джеймс явно был сумасшедшим гонщиком, если нашёл в подобном соитии приятную составляющую. Он часто скользил по краю лезвия, стремился в самый эпицентр опасности на треке, он рисковал своей жизнью и знал, что женщины любили его за это. Так Хант получал всё и сразу: адреналин скорости и горячий секс. Он знал, как действует на женщин его горячность и близость к смерти. А сейчас он сам оказался под мужиком в довольно любопытной позе и ситуации.Локи заполнил его целиком, и боль, оказывается, вовсе не притупилась, она накатывала волной, и Джеймс скривился, ощущая, как тянет всё внутри. — Сейчас привыкнешь, — мягко прошелестел Локи, навалившись на британца всем своим гибким телом. Маг уткнулся в шею любовника, и горячее дыхание бога ласкало его кожу, а тонкая ладонь накрыла беспокойное сердце, и мысленно Лофт умолял боль отступить. Многие века Локи в полной мере не пользовался своими магическими возможностями, но сейчас было самое время, он просто не хотел, чтобы Хант испытывал боль по его вине, он хотел его любить, услаждать. — Джейми?Хант облизнул пересохшие губы и открыл глаза, его руки взметнулись вверх, одна зарылась в горячий дёготь волос любовника, а другая легла на плечо. — Покажи мне, какой ты, — попросил британец. — Уже можно…Лофт двинул бёдрами, вызывая болезненный стон, но не возражения. Полный решимости непременно прийти к финишу победителем Хант сам качнул бёдрами навстречу любовнику, и Локи принял это как сигнал к наступлению и принялся ритмично загонять свой член в горячее нутро до самого упора. Вот тут Джеймс оценил и физические данные приятеля, и его скрытую силу, и, что уж греха таить, полностью прочувствовал его размер, если в этой пляске можно было вообще толком что-то понять. Немец мягко наращивал темп и так поводил бёдрами, что каждый раз задевал внутри точку удовольствия, Ханта подкидывало от этого воздействия, а ладонь, что зарылась в волосы любовника, немилостиво сжималась, и Джеймсу едва хватало сил периодически ослаблять хватку. — Держи меня, Джейми, — горячо попросил Локи, и Хант окончательно отпустил себя и уже не пытался сдерживать порывы, он стонал в голос, чуть не кричал и сжал волосы немца в кулак, а тот сладостно прикусывал кожу на его шее и скользил по укусам языком. Вспышки боли стали доставлять удовольствие, яркие, как слепящие отблески солнца на глади воды, горячие, как раскалённое железо, и сладкие, подобно медовому сиропу. Локи снова накрыл губы смертного, затягивая его в свой огненный мир. Зажатый между их телами член Ханта готов был взорваться от натуги. Локи вбивал Ханта в матрац, с неистовой силой заставляя стонать, как ту девчонку.— Локи! Да! Локи! — вырвалось у Ханта мольба о снисхождении. — Я не могу… не могу больше! Джеймс кончил, когда Локи загнал в него так глубоко, что, наверное, разорвал надвое, и замер, нещадно зажатый внутри горячего плена. Их обоих трясло, они слушали тяжелое дыхание друг друга, оба не могли двигаться и соображать. Всё вокруг исчезло, разбилось, пропало. Весь чёртов мир рухнул и перестал существовать. Хант отчасти снова обрёл способность видеть, слышать и чувствовать, когда Локи покинул его тело, однако вернулся в реальность он всего ничего на пару минут. — Локи, я тебя… Хант так утомился, что даже не успел договорить, для Локи осталось загадкой, что именно хотел сказать ему друг после того, как перенёс слияние с богом. Несколько возможных вариантов так и возникли в голове Лофта: ?Я тебя ненавижу!?, а может ?Я тебя убью!?, или ?Я тебя люблю!?, последнее почему-то казалось магу фантастичным признанием. Но, положа руку на сердце, бог огня готов отдаться Ханту во всех возможных приятных гонщику позах, если это позволит смягчить его ярость. ?О чём я только думал?! — корил себя Локи. — Я ведь просто хотел быть рядом, любить тебя, наслаждаться твоим обществом. Нельзя было переходить эту грань, даже если ты сам этого хотел. Я ведь так тебя люблю, мой дикий мальчишка?.Лофт только сейчас окончательно вернулся в реальность, из гостиной доносилась музыка. Солист пел непосредственно для Локи, так ему показалось. ?Карусель разбитых надежд несётся по кругу снова и снова. Карусель! Я снова остался в дураках!? — был припев. Снова остался в дураках!