Глава 5. Правша (1/1)

Заляпанный жиром прилавок. Пыльные полки. Ряды картофельных чипсов. Напольный кулер и пластиковая колба с холодной водой в конце помещения. Я бесцельно хожу по магазину Хангёна, вожу пальцами по всевозможным поверхностям и пытаюсь упорядочить мысли. Постепенно. Наблюдаю за тем, как оседает пыль. Через окно пялюсь на кусок тротуара рядом с угловым магазином, на то самое место, откуда Хёкдже похитил меня шесть лет назад. Тогда он спрыгнул с крыши прямиком в мою невменяемость.Хангён с отстраненным видом сидит на стуле в углу и пересчитывает линии на своей ладони, снова и снова. Насколько я помню, он всегда был слегка не от мира сего, вечно счастливый и всепонимающий, из-за чего постоянно вляпывался в какое-нибудь дерьмо. Занимая среднюю позицию между мучеником и идиотом, он был готов дать любому второй шанс, даже если абсолютно все складывалось против этого человека. Из-за такой слепой веры мы с Шивоном посмеивались над ним, но, полагаю, теперь мы оба уже не в том положении, чтобы высмеивать Хангёна и дальше.- Почему ты не доложишь обо мне полицейским? - спрашиваю я, отрывая взгляд от тротуара, чтобы увидеть, как Хангён смотрит на меня. Через меня. У него все те же глаза безнадежного мученика. Как будто он может меня понять. Как будто ему даже не нужно вдаваться в подробности.- А о чем здесь докладывать? - он соскальзывает с табуретки и переворачивает табличку "открыто", что висит на окне. Запирает дверь и снова оборачивается на меня. А тем временем на стене - доска объявлений, к которой прикреплена распечатка "разыскивается Ли Донхэ" с моей фотографией на весь лист.

- Я убил Шивона. Шесть лет назад я убил Шивона.Хангён не отвечает. Я заставляю себя прокашляться, чтобы прочистить горло - возможно, я не слишком внятно говорю. Впрочем, прошло столько лет...- Ты должен его помнить. Чхве Шивон. Высокий, элегантный парень. У него всегда был шикарный пресс.

Я размахиваю руками, словно надеясь, что расплывчатые жестикуляции помогут мне привести мысли в порядок, и слова внезапно застревают в глотке. Я хочу сказать, что Шивон был надменным, но ничего не выходит. Слово "надменный" будто бы прилипает к стенкам моего горла. На глаза наворачиваются слезы. Кажется, я забыл как правильно их сдерживать. Черт. Ну же, ты можешь справиться лучше. Не плачь. Не смей плакать, блядь.Хангён по-прежнему стоит неподвижно, совершенно неподвижно, и под его пристальным взглядом я чувствую себя голым. У меня нет выбора - я должен защититься. Тыльной стороной ладони я вытираю слезы и снова пытаюсь выдавить из себя слова: "Он был над... надмен..."Высокий, элегантный парень. Именно таким я вдруг вижу Шивона. В моей памяти вспыхивают картинки - образы того, чем мы занимались вместе. Вот Шивон наклоняется над бильярдным столом, рассыпая дурацкие шутки про синоптиков, а я стою рядом и потягиваю через соломинку тоник. Вот мы с ним смотрим на звезды и представляем, что у нас есть девушки, хотя меня только недавно отшили. Вот мы сидим плечом к плечу, смотрим по телевизору футбольный матч и болеем за Манчестер Юнайтед, расплескиваем пиво и кричим - "Боже, это же новый диван! И почему ты такой неуклюжий? Посмотри, что ты наделал! Химчистка хрен знает где, а моя тачка сломалась пару дней назад". А вот мы смотрим полночные мелодрамы и игнорируем тихие всхлипы друг друга. Притворяемся настоящими мужчинами, хотя на самом деле мы всего лишь мальчишки, обычные дети, оказавшиеся в Сеуле.

Шивон. И этого парня я убил.Это такие простые слова, что я почти в них верю. Целую секунду я представляю, как мог собственными руками вонзить нож прямо в живот Шивона, располосовать сталью все наши воспоминания. В таком случае... Мы были вплотную друг к другу. Ворот его рубашки задел мой подбородок, а маленькое облачко холодного выдоха сорвалось с его губ, чтобы осесть на моих. Шивон стал бездыханным, его лицо оледенело, глаза и рот широко распахнулись. Он заглядывал прямиком в мою душу, а его последнее слово или, может быть, всего лишь выдох звучал громче и выше обычного. Его теплая, жидкая как вода, кровь заливала мои руки. Второй удар ножом дался проще. Плоть Шивона напоминала тофу, я словно резал чертов клубничный торт из кондитерской биэнтот. Я сжимаю пальцы, и внезапно мне кажется, что я помню, как держал в ладони липкую рукоять ножа.

Стук шагов Хангёна прерывает мои мысли. Парень улыбается, медленно подходит ко мне через ряд полок с чипсами, останавливается в каком-то несчастном метре. Он выглядит задумчивым, к тому же, кажется, он никуда не торопится. Когда он поднимает руку, я жду, что он наставит на меня пистолет или что-то в подобном духе. Бам, и я мертв. Пожалуйста, убей меня. Прошу тебя, сделай все быстро. Но Хангён не предпринимает ничего такого. Он только касается ладонью моего лица, легко гладит щеку, и я делаю глубокий вдох, задыхаюсь кислородом, который резко врывается в мои легкие, разрывает их. Я словно восполняю шестилетнюю нехватку воздуха, в котором так нуждался, пока трахался со своим кошмаром. С собой. С кем-то. С Хёкдже. Стоп. Хёкдже. Хёкдже...Еще раз, кто такой Хёкдже?- Успокойся, - Хангён обнимает мое лицо ладонями. Я дышу, глядя в его глаза, а он все никак не отстраняется. - Поговори со мной. Что произошло?Я рассказываю ему все. Только вот я и сам не знаю, что именно произошло. Внезапно мне кажется, что шесть лет были шестью секундами. Я говорю об этом Хангёну. Шесть лет в шести секундах. Шесть секунд в шести годах. Бетонный столб за моей спиной. Наручники. Диско шар, голые стены, запах отбеливателя и лимонное моющее средство. Серость. Подождите-ка. Нет. Это не имеет никакого смысла. Все слишком ирреально. Взгляд Хангёна слишком пустой. Он не верит мне. Не может представить того, что было. Но я ведь тоже не в силах, я не могу ничего вспомнить, не помню, где именно в стенах были трещины, не помню, насколько большим был диско шар. Хангён вздыхает, и я ломаюсь. Сомнения разрушают реальность, меня бьет крупная дрожь.- Возможно, я прожил шесть лет в клетке собственного сознания. Все происходящее было сном, а когда я проснулся, Шивон оказался мертвым. Возможно, я действительно убил его, хотя мне так не кажется. По крайней мере, это точно был не я, а плод моего воображения. Означает ли это, что смерть Шивона все равно на мне?- Расскажи мне то, что ты помнишь. Расскажи то, что знаешь, - Хангён говорит медленно, почти по слогам. Я смотрю на него и не чувствую челюсти. Проблема в том, что я ничего не знаю. Все, что у меня осталось - имя. Хёкдже. Хёкдже. Но теперь я даже не могу подробно вспомнить, каким он был. Я знаю, что у меня есть воспоминания, но какие конкретно? В сознании вспыхивают маленькие клочья того, что могло быть, слабые тени старых эмоций. Восхищение. Террор. Одержимость. Извращение.- Хёкдже, - говорю я.В мыслях это имя звучит совсем по-другому. Возможно, я впервые произношу его вслух. Возможно, нет. Я цепляюсь пальцами за руки Хангёна, крепко сжимаю их, чувствуя, что падаю, теряю над собой контроль. Сейчас мне нужно выплеснуть все как можно скорее, вырваться из зыбучих песков сомнений и вопросов, утягивающих меня на дно.- Его зовут Хёкдже.

- Хёкдже, - повторяет Хангён. Из его уст это имя звучит еще более странно.- Кажется, впервые я увидел его в метро... Точно не знаю. Возможно, это был он. Я заметил его красные волосы и татуировку на ключице. С того дня я начал видеть его повсюду. Можешь представить себе это чувство? Повсюду. Снова и снова. Каждый раз, когда я оглядывался, он оказывался рядом. Это было странно. Мне стало любопытно, кто он такой, поэтому я начал за ним следить. Ничего серьезного. Сперва все это было просто игрой, серией случайных интригующих совпадений, но затем все вышло из-под контроля.- Что ты—- Он был мной, Хангён. Он был мной, а я был им. У нас оказалось слишком много общего. Да все было общим - любимые цвета, еда, носки, колледж, номер квартиры. Все. Абсолютно все. Потом я отправил ему сообщение, а он ответил тем же текстом, с моего номера, в то же самое время. Я развлекался, оставляяпод его дверью коробки с клубничным молоком, и точно такие же коробки появлялись у моего порога. Идентичные, нераспечатанные. Все это перестало быть игрой. Я испугался. Черт возьми, испугался. Мне казалось, я схожу с ума, но он не останавливался. Я больше не был его сталкером. Ты понимаешь, о чем я?Хангён замирает, убрав руки от моего лица, задумчиво хмурится.

- Ты говорил, что у тебя были галлюцинации?- Но он похитил меня. Он держал меня взаперти целых шесть лет. Он схватил меня прямо на улице, вон на том углу, запихнул в фургон и привязал к бетонному столу, сцепил мои руки стальными наручниками. Он кормил меня чанджанменом - вермишелью с кубиками редиски. Каждый день я ел масляную лапшу с редиской, а раз в год он приносил мне воздушный клубничный торт, чтобы отпраздновать триста шестьдесят пять дней моего заточения. Он пел мне. Пел ебаное "С днем рождения тебя". Он говорил, что наступил день моего рождения, но на самом деле он просто лгал мне в лицо, мы оба знали, что я родился совсем в другой день, и—- Дыши, Донхэ.- Я все время отсчитывал пятнадцать секунд - говорил себе, что проснусь под конец счета. Он вырезал свое имя на моем запястье, а я считал. Пятнадцать. Четырнадцать. Тринадцать. Это не помогало, но я пробовал снова и снова, потому что представлял все происходящее сном, думал, что могу с легкостью проснуться, ведь на самом деле, как... как это могло быть реальностью? Как я мог провести шесть лет, питаясь чанджанменом в бетонной коробке? День за днем, день за днем... Шесть лет! Шесть январей, триста двенадцать недель... Почему никто меня не искал? Почему комната была настолько прогнившей? Серой, потрескавшейся, с пятнами желтой мочи на стенах. Хёкдже просто взял все то, что я ненавижу и воткнул в шесть бетонных плит, привязал меня к моему же собственному кошмару. Это было слишком продуманно, идеально.

- Дыши. Тише... Просто дыши.- Но вчера ночью— возможно, позавчера... Я закончил считать и проснулся в своей кровати. Прошло шесть лет. Прошло целых шесть лет и, наконец-то, мое правило пятнадцати секунд сработало, но ничего не изменилось. Только Шивон оказался мертвым, и Хёкдже—я—кто-то—телевизор... мне сказали, что я убил Шивона. Но что, если на самом деле я не просыпался?- Просто расскажи мне все, что ты знаешь, Донхэ.- Шивон мертв. Хангён, Шивон...И вдруг я снова вспоминаю голос Шивона, его смех, то, как он хлопал меня по спине и слишком сильно шлепал по заднице. Черт. Черт...- Ты не убивал его, Донхэ. Я знаю, ты этого не делал, - Хангён обнимает меня, и я окунаюсь в его объятия.Кажется, я еще не совсем забыл, что такое плакать.

***Хангён позволяет мне остаться в его квартире, расположенной прямо над магазином.- В любом случае, здесь безопаснее, чем у тебя дома, - говорит он. - Удивительно, что полицейские не поймали тебя там сразу же. Возьми в кухне футон и не обращай внимания на беспорядок - у меня нет девушки, которая стала бы здесь убираться. Как бы там ни было, выспись. Завтра мы попытаемся что-нибудь выяснить.Я киваю, подхватывая подушку и одеяло, которые кидает мне Хангён. Они пахнут чем-то средним между нафталином и отбеливателем. Футон оказывается на удивление мягким, и это слега облегчает мои мысли. Я закрываю глаза и жду. Ничего. Считаю овец. Ничего. Строю маленькие, незначительные планы. И снова ничего. Сон кажется таким же уклончивым, как вымышленные воспоминания. Спустя шесть лет, проведенных в серой обители ада с флуоресцентными лампами под потолком, у меня не осталось никаких привычек, свойственных обычным людям. Привычек вроде сна в ночное время суток. Хангён уже спит, а я все еще нет. Лежу и считаю количество выбоин в его потолочном покрытии. Слушаю вой полицейских сирен и размышляю о том, что официально стал убийцей, причем немалоизвестным.На несколько мгновений я задумываюсь над тем, наблюдает ли за мной Хёкдже откуда-нибудь? Он ведь всегда рядом. Он всегда и все знает. Хёкдже все знает. И мне любопытно, где он?***- Надень очки, мы с тобой едем купить яиц к завтраку, - голос Хангёна выдергивает меня из сна без сновидений. Я задремал совсем ненадолго, время пролетело как-то слишком уж быстро, и я внезапно обнаружил себя сидящим в грузовике Хангёна.- Зачем ты все это делаешь?Этот вопрос всплывает сам по себе. Я не хочу вкладывать в него большой вес, но слова застывают в воздухе, скручиваются как кольца дыма и падают дождем на наши колени. Капли слишком тяжелые.

- Ты заботишься обо мне, хотя мог бы просто—- Я тебе верю. И ты мой друг. Разве этого мало?- Только не говори, что ты просто строишь догадки, хён, - шепчу я, оглядываясь на Хангёна, в то время как он в очередной раз пытается завести машину. Движок издает недовольный рык, грязный маленький грузовик недолго фырчит, а затем, наконец-то, трогается с места.

- Что ты имеешь в виду?- Откуда ты знаешь, что я не убивал Шивона? Как ты поймешь, что Хёкдже действительно существует? Как поймешь, что я на самом деле Донхэ? Что если Донхэ - это Хёкдже? Что если... если шесть лет назад я убил Шивона, сошел с ума, сбежал из города и—- Ты ведь правша?Все проясняется, как только я смотрю на свою правую руку. Конечно же. Имя Хёкдже высечено на моем правом запястье, и буквы выведены идеально ровно. Я не смог бы сделать такого сам. Хёкдже настоящий. Настоящий. Это настолько просто, что причиняет боль. Легко до абсурда. Недопустимо. Невероятно. Просто слишком... Внезапно. Я хочу сказать что-нибудь, чтобы прокомментировать эту ужасную очевидность, но Хангён опережает меня.- Все гениальное - просто. Бритва Оккама - закон предпочтительности минимума допущений, помнишь? Ты говорил так еще в старшей школе. Хёкдже поймал тебя на том, что ты повсюду его преследуешь и захотел, чтобы ты попробовал на вкус свое же лекарство- перешел все грани и... сам знаешь.Я не успеваю ответить - раздается сигнал, оповещающий о новом сообщении. Конечно же, оно приходит с моего собственного номера. Конечно же, оно от Хёкдже."Месть лучше всего подавать подгнившей, ты так не думаешь?"- Над чем ты смеешься? - спрашивает Хангён, виляя по узким сеульским улицам, отслеживая светофоры и недоуменно на меня поглядывая. Я говорю ему первое, что приходит в голову.- Забавно, что мы с Хёкдже разделяем одинаковые мысли. Думаю, мы оба слегка безумцы.***Мы завтракаем. Обедаем. Хангён занимается своим магазином и предлагает мне почитать книгу, немного отвлечься. Вместо этого я начинаю вспоминать, каким он был в старшей школе, когда все делилось строго на черное и белое. Хангён всегда казался не совсем обычным, и это заставляло окружающих чувствовать себя неловко. Он прощал практически все, выдвигая различные варианты вместо очевидных доказательств, и это многих выводило из себя. Как в тот раз, когда Хичоль стащил коробку с обедом Хангёна прямо у него из-под носа, а Хангён утверждал, что это всего лишь нелепая случайность.- Это не было никакой случайностью! Я собственными глазами видел, как Ким Хичоль подкатил к тебе и стащил твой обед, пока ты махал рукой кому-то еще. Он схватил твою коробку и ушел вместе с ней! Я видел это. Своими глазами! Вот этими. Клянусь! - Шивон кричал, пытаясь доказать Хангёну произошедшее, и в очередной раз налетал на непробиваемую стену его логики. Я тоже был свидетелем воровства Хичоля, да и вообще все давно знали, что он отчаянно ненавидел доверчивость Хангёна, но парня было не переубедить. Несмотря на все наши слова, Хангён продолжал настаивать на том, что Хичоль ничего не делал, а если и делал, то обязательно были смягчающие обстоятельства - например, его маму могли взять в заложники в обмен на коробку китайской еды.- Ты ведь шутишь? - фыркнул в тот раз Шивон. - В заложники? Серьезно? Хён, тебе нужно проверить, все ли у тебя в порядке с головой.- У тебя есть доказательства обратного? А что если ты видел не Хичоля, а какого-то другого человека? - продолжал гнуть свое Хангён.- Ты не можешь просто поверить нам? Хичоль единственный парень в школе, который пользуется парфюмом, и, черт возьми, хочешь сказать, ты не видишь, как он сидит в другом конце кафетерия и ухмыляется?

- Да неважно, - перебил нас Хангён, натянуто улыбнувшись. - Это всего лишь коробка с обедом. В следующий раз я принесу две.Было что-то непонятное и раздражающее в поведении Хангёна, в том, как он глотал согласные в предложениях и прощал всех подряд. Однажды он действительно принес с собой две коробки с обедом, а Ким Хичоль просто подошел вплотную и перевернул одну из них прямо на голову Хангёна. Если я правильно помню, мы сидели на крыше музыкального корпуса, и оттуда открывался чудесный вид на голубое небо и соседние крыши. Светило яркое, подернутое дымкой, солнце, царила удушающая жара, а между Хичолем и Хангёном надолго повисло молчание. Практически сразу мы с Шивоном вцепились в Хангёна, чтобы он не наделал глупостей - это только добавило бы проблем, а иногда тихони вроде него оказывались настоящими монстрами. Во всяком случае, мы так думали, дожидаясь развития событий. Время шло, но Хангён лишь изумленно изогнул бровь.- Зачем ты это сделал?- Затем, что ты неебически глуп! Как ты вообще можешь таким быть? Ты издеваешься надо мной или что? Ну же, ударь меня, сучка! Тупая китайская сучка! - кричал Хичоль, брызжа слюной. Его просто переполняло недоверчивое возмущение. - Клянусь, если ты, пизда, меня не ударишь, я тебя просто убью!Хангён не ударил Хичоля, а Хичоль его не убил. Мы с Шивоном наблюдали за происходящим со стороны и были по-настоящему поражены, когда Хангён вытянул руку и осторожно погладил щеку Хичоля. Это был самый снисходительный жест, который я видел в своей жизни, и в то же время самый смешной, потому что из волос Хангёна выпадал жареный рис, а он вытирал пальцами сердитые слезы Хичоля.Кажется, после того случая они стали друзьями. Хотя я не уверен, потому что Хангён вскоре ушел из футбольной команды. "Я нужен дома, - сказал он. - У моих родителей настали тяжелые времена в управлении магазином". Как-то неосознанно мы с Шивоном начали проводить с ним все меньше и меньше времени. А затем стало слишком поздно. Все, что у меня осталось - воспоминания с вкраплениями слов, которые бросал Хангёну Хичоль: "Тупица. Болван. Святоша. Однажды ты сдохнешь в канаве. Как ты можешь быть таким? Ты сумасшедший? Почему ты никогда не сопротивляешься? Могу поспорить, ты и не догадываешься, какими грязными и лживыми ублюдками бывают люди. Надеюсь, тебя кто-нибудь трахнет, а потом зарежет, и ты помрешь где-нибудь в темной подворотне. Черт побери, почему ты меня не ударишь?"

- А что стало с Хичолем? - спрашиваю я, когда Хангён засовывает голову в дверной проем. Только пару секунд спустя я понимаю, что мой вопрос прозвучал грубо. Возможно, шесть лет разговоров с гипотетическим безумцем были не самой хорошей коммуникативной практикой. Легко прокашлявшись, я пытаюсь перефразировать. - Что случилось с тем парнем из старшей школы? Помнишь, он все время воровал твою еду?- О, Хичоль... -Хангён улыбается, распрямляя спину, и в его взгляде проскальзывает печаль. Он немного отступает от двери, заламывая руки, а у меня обрывается сердце. - Он ушел.Я подхожу к Хангёну и крепко, отчаянно его обнимаю. Думаю о тех временах, когда Хичоль срывался на нем - швырял в него все подряд, начиная от тетрадей и заканчивая тарелками. Хангён только улыбался, а ведь Хичоль плакал из-за его наивности, срывал голос от криков. Теперь я понимаю, почему Хичоль, несмотря ни на что, остался с Хангёном и понимаю, почему в конечном итоге он ушел.- Прости, - я хочу сказать что-нибудь грубое, но ничего не выходит. - Ты настоящий святоша. Мне жаль, что ты так зациклен на своей доброте...

Внезапно я хочу сделать что-нибудь для Хангёна, даже думаю о том, что, возможно, помогу ему с магазином, как только все закончится. Как только я найду Хёкдже и верну ему всю боль и безумие, которыми он так щедро одарил меня. Как только порву его сухожилия и переломаю кости, привяжу его к столбу на шестьдесят лет, выебу напрочь его извращенный мозг и накормлю его чанджанменом до такой степени, что он начнет задыхаться собственной рвотой. И только после всего этого я смогу стать Хангёну хорошим другом, клянусь. - Ты такой идиот, хён. Надеюсь, ты проживешь долгую, счастливую—И вдруг я вижу вспышку красного за окном. Чеширская улыбка. Острые скулы. Татуировка. Кожаная куртка.Хёкдже.Неужели пришло время сервировать месть?