1 часть (1/1)

Не то чтобы Честер Грэйс был одним из тех добрых и честных копов, которых можно встретить в сериалах. Он обычный полицейский, пятьдесят на пятьдесят тысяч долларов за то, что такая же продажная шваль, как его ебыри в виде начальства. Девяносто на девяносто, что, если ему дадут сложное дело?— съебется подальше и кинет на плечи эту ношу какому-то первосортному новичку, который недавно вышел на должность. Проще ловить по заброшкам наркоманов и малолеток с сигаретками в ебасосине. Это не из тех случаев, наверное. Пытается поджечь сигарету старенькой зажигалкой где-то пять раз, ведь газ давно кончился, а покупать слишком лень. Вообще эта старушка была найдена и изъята у барыги экстази, который продавал наркоту прямо в центральном парке. Говорит: ?— Пропажа, говорите? Парень с блядской миной смотрит на Честера глазами ободранной шлюхи с улицы из неблагополучного района. Вряд ли спишешь это на беспокойство, больше схоже на жалость и фальшивое волнение. У него искусанные губы, синяки под глазами опухли. Наконец поджигает и говорит: ?— Ну и кто пропал? ?Расстроенный? мучитель в черном пальто кашляет с непривычки от сигаретного дыма?— видимо, не курит?— глаза слезятся, а лицо краснеет. Его красные волосы жирные и сальные, хочется дать ему шампунь и вымыть их в каком-нибудь общественном туалете. И отодрать там же. Честер ведь не из добропорядочных, он вкусил все прелести привилегий быть копом, который может трахать все, что движется и не получать за это заявление в полицию. Он сам строит порядок, им управляет, а им управляет ебыри головного мозга?— начальство. Это система, круговорот дерьма. Вздыхает: ?— Повторяю: парень 22-х лет, невысокий, стройный. Волосы длинные, каштановые. Из примечательных черт: тату, множество тату и пирсинг. Похож на панка. Коп усмехается: ?— В таком возрасте он может съебать исполнять мечту американца: стать рок-звездой, провести по венам героин, снять трех шлюх и ебнуть с дробаша себе в голову. Блядина бьет по столу своим кулаком, что кружка с кофе едва не падает. Возможно, эта дерзость нравится другим, но не тогда, когда ты за столом в полицейском участке. На них смотрит удивленная толпа людских глаз, которая пронизывает иглами легкие. Прикусывает губу и открывает свой рот: ?— Фрэнк не Курт Кобейн, ебаный ты коп. Он пропал: три месяца от него ни слуху ни духу. Вещи в квартире не собраны, даже гитару не взял,?— детектив усмехается и тушит бычок. —?Матери он не звонил, мне тоже. Пропал без вести. Точка. Заключение. Честер закрывает глаза, думает: передать дело кому-то или заняться самому. Работы давно не было, а просиживать жопу на холодном стуле не слишком хочется. Но так же коп не имеет желания искать какого-то панка в наркопритонах городишка. Челюсть сжимается, мышцы лица сводит, а язык зажат между зубами. Решение принято: будь, что будет. Достает очередную сигарету и смотрит на парня, который своими крашенными в черный ногтями теребит край его пальто. Его губы сведены в тонкую полоску?— раздражение. Толстые брови нахмурены?— злость. Коп усмехается. ?— Кем ты приходишься пропавшему? /…/ Мы не встречаемся. Джерард однажды спросил меня о сексе по дружбе, на что я ответил смешком и гейской шуткой о сосании членов за кокаин?— его любимая, знаете. Это было где-то на первом курсе, когда мы только сдружились; ну, понимаете, попойки по субботам, ночевки друг у друга, ведь, черт, жить в общаге нашего колледжа?— то еще дерьмо. Особенно после слухов о краже денег, еды или, к примеру, одежды. А если еще знать о том, что твоими предметами может пользоваться какой-то отвратительный хер?— а таких в колледжах полно?— то и учиться не хочется. Мы снимаем одну квартиру на двоих, это удобно. Все бежит в моей жизни слишком быстро: вот, я впервые в детском саду избил надоедливого и избалованного толстяка; вот, я уже в школе пытаюсь укрыться от учеников из спортивного кружка, ведь налил клей им в кеды; вот, я впервые пробую секс с парнем; вот, он бросается под поезд из-за того, что его семья прознала о наших отношениях; вот, я сижу в больничном коридоре, где ему ампутируют руку, ведь этот долбоеб разукрасил себе ее оторванной костью и пролитыми литрами крови; вот, я уже на первом курсе дружу с Джерардом Уэем, а про недосуицидника забыл. Мысли. Наши дружеские отношения. Первый перепихон под экстази?— черт, ну кто на вечеринках не пробовал это? Я помню это хорошо, а он не очень, говорит. Тогда нам предлагали колеса по двадцатке долларов за таблетку, что очень даже дешево, тем более для студентов. Тот рэйв-клуб был пропитан потом и спермой, а рядом со мной Джерард с отвратительным одеколоном. Конечно же, я выбрал Джерарда и мужской туалет, трах полустоя и туалетную кабинку. Это было весело, по крайней мере, под наркотой. Был разговор. Мы решили для себя, что неплохо подходим в сексе, тем более были такими неудачниками, что девушки или парни (Джерард изначально был бисексуален) сторонились нас. Я думал, что это будет неплохо. Я не умею думать. Сегодня суббота, а это значит пиво или текила с апельсиновыми дольками и пицца. Это значит очередная ебля под завывания Боуи или Армстронга, не знаю, может еще под Бетховена, ведь Джерард любит классику. Это значит: ?— Черт, я, кажись, влюбился. Я лежу на кровати и просматриваю потолковые неровности. Ком в горле и грязные мокрые тела после животного инстинкта?— насилия против целомудрия, которого не существует. Это условность. Я снова в системе. Это давит на мои мозги и снова сжимает глотку в рвотном позыве. Мы не любим друг друга, если на то пошло. Скорее помогаем в блядской экспрессии эротики и похоти. Это звучит красиво, на деле же, отвратительно. Без чувств все не то, я знаю, он понимает, но у нас секс по расписанию: каждые два дня. Иногда он сжимает мою шею, когда я прошу. Чаще всего говорит оскорбления, что-то про шлюх и шавок, но в его задыхающихся стонах это едва слышно. Я, честно, не знаю, всегда ли Джерард так пыхтит, когда трахается. И слыша эти слова, я ничего не чувствую. Правда. Мы друзья, говорю, лучшие, говорю. Он даже не вызывал у меня таких чувств, как делал это недосуицидник. Я знаю, могу сказать, что все в порядке, могу поддержать его. Но ком в горле становится больше и мне кажется, что я заболел. Говорю: ?— В меня, что ли? Детка,?— смех, а брюшная болит, задыхаюсь,?— я, конечно, нарасхват. Он злобно смотрит и я понимаю, что это не шутка. Достаю пачку сигарет из комода и мы выходим на балкон. Дышать легче, но мою глотку что-то сжимает и режет. Возможно, это ангина, которая распустит свой гной по моему горлу, а в конце, возможно, убьет. Возможно, кто-то подмешал мне на завтрак стекла и лезвий и только сейчас я заметил, как эта режущая боль вызывает кровотечения в моих дыхательных путях. Прикуриваю ему сигарету: ?— Ну и кто этот счастливчик? —?осечка, ведь Джерард бисексуален. —?Счастливица? Фрэнки, мальчик мой, как говорила моя мама, хватит искать глазами упрек и шутки. Я в пучине бесчувствия и непринятия. Ком буквально прорезает горло, и мне кажется удивительным, что Джерард не видит сквозной дыры. А система ставит меня раком в отношениях между людьми и к себе. Я?— условие условности. Я, кажется, вернулся к тому, с чего начинал. Джерард Артур Уэй молчит и почти не дышит. Джерард Уэй выдыхает сигаретный дым и своими длинными пальцами прорывает серый воздух, тушит свое сердце и, возможно, доверие ко мне из-за этих странных вопросов. Джерард смотрит на ночное небо, ведь уже два часа ночи, он пытается рассмотреть звезды под почти черными облаками над Нью-Арком?— то еще местечко, где вы не захотите побывать, учитывая, что уровень преступности повысился, как только один из преступников местной тюрьмы сбежал. ?— Джерард? Он нацист и видит меня геем-евреем, пылающим в огне. Ведь я уж точно знаю, как быстро разозлить его. Понимаю, что он импульсивный ком нервов, святая атомная бомба. Не смотрит, но презирает. ?— Джи? Садист в крови всегда жил в нем. Ему нравится злиться по-настоящему, бить меня по лицу кулаком, сдирая костяшки, когда я делаю что-то не так. Например, проливаю кофе на его конспект. Закрываю своим телом телевизор, когда он играет в приставку. К примеру, разбиваю бутылку дорогого вина ему о голову, когда он кричит на меня. Я хожу к врачам со сломанными костями, выпускающими костный мозг мне в кровь каждый месяц, и каждый день он извиняется за свое поведение. Он ходит в больницу только с сотрясением мозга. Мы деремся часто, поэтому его нос немного кривой. Но Джерард остается моим другом и тем самым человеком, которого я не люблю. Я не умею думать, знаете? Вдыхает кислород: ?— Линсди Баллато. Линдси Баллато?— девушка-панк, настоящая богиня всех лесбиянок нашего колледжа. Она курит красные Мальборо, ведь та еще позерша. Ей нравится черная кожанка и красная юбка в клетку, она всегда ходит в одной обуви и разорванных под рок культуру колготках в сеточку. По крайней мере, сколько раз я ее не вижу, меняется только майка. Я думаю, она крутая. Я подумал, что она не подходит неконтролируемому Джерарду Уэю. Я не умею думать. Издаю: ?— О. И ухожу с балкона, оставляя Джерарда на попечение созданного маленького одиночества. Я?— инверсия в обществе. Задыхаюсь. Я тону. /…/ ?— Секс по дружбе? Серьезно? Коп смеется и закидывает ноги на стол?— грязная свинья. Честер Грэйс?— один из сломленных разводом с женой полицейский, один из смеющихся про геев-пидорасов, которые играли спектакль дружбы. Один из тех, кто смеется-дважды-Джерард даже не улыбается: ?— Это нравилось нам обоим, просто секс. ?— Просто ебля. Честер ухмыляется и поправляет свои короткие волосы. Он что-то помечает себе в блокноте и кашляет. Громко так, что все помещение затихает и только дробящее молоточком сердце Джерарда можно было услышать. /…/ С самого утра мне казалось, что я задыхаюсь. Но суть в том, что так оно и было. Я лежу на кровати и чувствую, как воздух покидает мое тело; как я отхаркиваю его вместе с легкими. Это неприятно, но я не могу ничего сделать. Прямо сейчас я задохнусь в квартире, а Джерард, наверное, придет и будет пинать мой начинающий смердеть труп. Ведь Джерард Артур Уэй?— прилежный студент, он ходит на все пары, ему выплачивают стипендию, которая является основными ресурсами для покупки алкоголя. А Фрэнк Энтони Томас Айеро-младший?— задыхающаяся нюня в собственной квартирке. Я асфиксия в прямом смысле этого слова. Сегодня я ничего не ел. В это воскресенье Джерард впервые не пришел домой. Сегодня я чуть не умер, пытаясь вырвать вчерашний обед вместе с мыслями. С последним я, конечно, не справился. Это убивает. Я подобие уебка, жующего сопли; воплощение ублюдка, целующего собственную рвоту. Желчь воняет. Рвота вдохновляет. Я написал песню о том, что тону. Аккорды, правда, еще не придумал, но это временно. Время меня не пожалеет. Джерард не пришел ночью, и я чувствую грусть в переферии одиночества и нужды в общении с ним. /…/ Честер будто завязывает узлы своими пухловатыми розовыми пальцами. Перед ним женщина?— красивая, милая, воплощение настоящей домохозяйки. Он бы трахнул ее прямо сейчас на столе, но слишком много людей смотрят на происходящее. Точнее им похуй, если бы он кромсал ее на кусочки?— ну, подумаешь, день не удался. Но они похотливые и точно бы передернули на то, как он вставляет этой мисс?— она разведенка. Говорит: ?— Линда Айеро? Женщина поднимает свои опухшие глаза, такие пустые и грустные, будто она действительно любит своего сына. Акцент на то, что ?любит?, а не ?любила?, ведь в ее отчаянии прослеживается надежда. Она погубит эту женщину, если ее сына найдут выебанными бомжами в мусоровозе на пригороде. ?— Да. ?— Расскажите мне о вашем сыне. Честер Грэйс?— трудоголик и недогомик. У него есть заначка в носке, примерно на поездку в Лос Анджелес в один конец. Сегодня он собирается снять напряжение и двух шлюх. /…/ Мать звонит уже в девятый раз, ведь я четыре дня пропускаю учебу. Мне похуй. Джерард не вернулся, но, по рассказам Майки, его брата, которому я звонил, шутя говоря о том, что я обзвонил все морги и больницы (на самом деле так сделал) (мне не хочется, чтобы его труп увидели раньше меня) (я не хочу, чтобы он умирал, боже) и который ответил мне, что он ночует дома. Дом Уэев та еще дыра, если речь идет о том. Он находится в двадцати километрах от колледжа, в неблагополучном районе нашего города, в дебрях разъебанных дыр до крови и убитых тел. Я не люблю туда ходить, ведь один придурок обещал убить меня и выпотрошить, если я там появлюсь (это был Джерард) (боже, он жив). Говорит мне, дыша в трубку: ?— Ну, Джи,?— только я и Майки называем так его,?— ушел вот на учебу недавно. А ты что, не можешь найти его или ты не в шараге? У Майки иногда проскакивает быдляцкий жаргон, хоть парень довольно культурный, даже не матерится (почти). Уэй-младший приличный, он хороший, милый. Он не знает, что его брат пародия на человека, гиперболизированное насилие в бледном, обтянутым кожей, теле и чувствительный недоносок с импульсами. Мудак и чмо. Мой лучший друг Джерард Артур Уэй, к которому я ничего не чувствую. ?— Да я вот заболел. А сходить в аптеку не могу. Боюсь свалиться по дороге. Смеюсь и притворно кашляю. Майки говорит мне выздоравливать, а я думаю, чем я заболел. Он выплевывает прощание, а я представляю, как Джерард однажды скажет мне это. Я снова начал задыхаться, как хорошо, что телефонный разговор прерван. Мама звонит мне в десятый раз и я чувствую стыд. Боюсь даже представить, что сейчас она закидывается анальгетиками (работает фармацевтом) (мне проще доставать морфин) (я счастливый человек), чтобы лишь унять беспокойство и раздражение, ведь я плохой сын. Мне нужен алкоголь. Я нуждаюсь в хрупком плече своей мамочки, которая успокоит мою утопленую душу. Мне нужен Джерард и разбитое ебало от биты, что стоит в прихожей. /…/ Честер получает взятку за то, чтобы он рассказывал о том, что Фрэнк воровал в аптеке, в которой работает Линда, морфин и анальгетики. Он купит себе за эти деньги коньяк и будет сидеть в своей Типичной Квартире Холостяка?. На полусломанном стуле видно жирные отпечатки пальцев и царапины от ногтей. Честер завтра, в четверг, будет осматривать квартиру Фрэнка, чтобы найти зацепки и ценные вещи. Он продаст драгоценности и в очередной раз повторит себе, что не добросовестный Мистер Коп. Алчный, но по своему хитровыебанный. /…/ Я не хожу на улицу две недели. Я скинул за этот период времени десять с половиной килограмм. Мои выпирающие кости видны даже в мешковатой (уже) одежде. Мне жалко смотреть на себя, поэтому вчера я взял биту и разбил все зеркала. Мать больше не звонила, но пишет сообщения о том, что она беспокоится. Я не спрашивал Майки, где Джерард, мой друг, однокурсник, сожитель. Мой ебырь. Я внезапно осознал, что алкоголь не помогает, а морфин нужно увеличить в дозах, когда послышался щелчок двери (было страшно, но я держал двери все время открытыми, ведь этот уебок всегда теряет их) (ключи, в смысле). Впервые я прошелся дальше комнаты, где сплю. Кажется, мышцы атрофировались, но я иду. Первое, что я заметил?— Джерард похорошел. Такое чувство, будто я отдал ему свое хорошее, а он с радостью это забрал, как и мой кислород. Уэй перекрасил волосы в красный, теперь все девушки будут давать ему, стоит только заикнуться о перепихоне в туалете колледжа. Говорит: ?— Отстойно выглядишь. Не принимайте решений под морфином, иначе будете ходить с разукрашенными синяками и кровоподтеками на ебале. Но сейчас я хочу выбить все дерьмо из Джерарда. Размазать его кости в мясо, вбить осколки разбитых зеркал в мозг. Вместо этого отвечаю: ?— Ты не лучше. Выглядишь как ебучая Красная Шапочка в период, когда она зарезала свою бабку. Джерард, о боги, смеется. Искренне, без фальши. Обычно он делал это из-за того, чтобы не обидеть (но ему плевать) собеседника или с сарказмом. Я будто увидел второе пришествие Христа. Мамочка говорит, мол, Фрэнки, не сравнивай вещи с персонажами из библии. Я отвечаю, что иди нахуй, мам. Джерард снимает (мое) пальто и смотрит на ущербы в квартире: бардак (я чистоплотен), бутылки (я ненавижу алкоголь) и разбитые зеркала (я тонул, ты не понимаешь, Красная Шапочка). Говорит: ?— Что за херня? Фрэнк, меня не было две блядских недели. Что за хуйня? ?— Я был пьян. Шатаюсь, пытаюсь сдержать в себе свои внутренности, которые буквально хотят выбраться и выблеваться. Говорит: ?— Сейчас тоже. ?— Да. Меня рвет на его кроссовки. /…/ ?— Когда это началось? ?— Что именно? ?— Я про пропуски учебы. То, как он стал не выходить из дому. Бухать. Джерард вздыхает и кашляет, когда Честер выдыхает в него сигаретный дым. ?— И что дальше? —?коп клацает ручкой. ?— Не знаю, пришел домой, а его не было. /…/ Я шел по парку. Босый на одну ногу (господибоже, Фрэнк, всем плевать), в легкой эйфории, ведь принял какой-то невъбенно качественной наркоты, которую не смешали с детским порошком, как это делается обычно. Сегодня Джерард порезал меня осколком зеркала и сказал проваливать, когда я сказал, что не хочу секса. Уэй, мой друг, засунул это дерьмо глубоко в глазное яблоко и теперь я стал похож на пиратского уебка. Я не хочу, чтобы он трахался с хорошенькой Линз на моей (нашей) кровати, чтобы она страдала от его побоев, когда он разозлится. Через месяц я узнал, что во мне 55 кг, а Уэй встречается с Линсди. Но он шавкой блядской прибегает ко мне, чтобы выебать в рот или куда дальше?— я уже путал реальность и ЛСД (отвратительно, но мне приходится). Он приползает на своих ногах в слезах, бьет меня по позвоночнику или голове (галлюциногены лучше принимать, когда лежишь на спине), а после трахает во всевозможных позах, ведь я остаюсь тряпичной куколкой. Через двадцать три дня я не вижу на Линдси ни единого синяка, а за собой замечаю сломанные кости, 51 кг и прямой шов от брови и до самой скулы. Я до сих пор не вижу на левый глаз и не вышел на улицу. Мамочка не звонит и не пишет сообщения. Сегодня Джерард снова не пришел, а я понял, что в этом доме меня ничего не держит. Но я не мог уйти. Нет, я не болен стокгольмским синдромом, я не могу прийти в полицию, мол, меня избивает мой друг, когда хочет трахнуть мой зад. Я вышел из квартиры и опустился на первый этаж (мы живем на четвертом), где двадцать минут стоял в подъезде возле железной двери. Меня удерживает кто-то по имени Джерард Артур Уэй, он мой друг. Я не знаю, куда мне деться без него. Я нуждаюсь в нем сильнее, чем в принятии метадона по вечерам и ЛСД утром. Мне нужен Джерард Артур Уэй, друг. Я, кажется, понял, что падаю на грязные ступеньки слишком поздно. Я не умею думать, я не умею быть хорошим другом, я не умею любить. Но я, кажется, влюбился в Джерарда, моего ебыря, друга по траху, того, кто тащит меня за шкирку в нашу квартиру. Сегодня он бьет только битой по лицу и трахает мою тушу, как всегда задыхаясь в стонах. Я смеюсь, он бьет по ребрам. У меня истерика, Джерард душит меня. Я тону, а Джерард кончает слишком быстро. На следующее утро я убежал к маме. /…/ Честер прокусывает губу и ведет рукой по голому бедру, вырезая очертания и тонкие объемы. Линда не реагирует и снова выключается от реальности. Он впивается в ее губы, а она вяло отвечает. Сегодня пришлось затратиться: купить вино и цветы, чтобы переспать с этой женщиной. У нее бледная кожа и все так же красные глаза, в которых осталось слишком мало надежды. Айеро имеют склонность к отдачи себя полностью и это поглощает их. Говорит: ?— Как проходит расследование? Честер наматывает ее уже успевшие поседеть волосы и целует их. Говорит: ?— Квартира в ужасном состоянии. Все в засохшей крови, зеркала разбиты, простыни?— целует ее в шею и дорожками слюней рисует путь к губам,?— грязные. ?— Я хочу знать правду. Честер уже-не-коп-по-вечерам цокает и достает папку бумаг. Это совершенно секретно, но эта леди абсолютно серьезная. Говорит: ?— Джерард сказал, что после ссоры Фрэнк разгромил всю квартиру и убежал. Тогда Уэй думал, что Фрэнк ушел к вам. ?— Фрэнк приходил. ?— Правда? Что он сказал? ?— Он плакал и говорил, что влюбился в самого прекрасного в мире человека. /…/ Джерард?— мудак. Джерард сосет нигерский хуй. У Джерарда вместо мозга пыль и гной. У него ебанутые извращения. Он двинутый на всю голову. Джерард урод, уебок, сука, выродок, недоносок, брошенный, петух, зэк, гнида, ушлепок, шавка, нытик, шизик. Он ебанутый. Я влюблен в него. У него красивый голос. Джерард хорошо рисует. Он умный. У него замечательные глаза. Уэй мило морщится, когда чихает. Джерард целует мне шею, когда губы надоедают. Он курит Филип Моррис. Ему нравится сочетание черного и красного. Джерард, Джерард, Джерард. Джи. Я люблю Джерарда. Я простыл и, кажется, из-за этого поднялась температура и так думаю. Мать не спрашивает, почему мой глаз гноится, а ноги опухли и стали темных цветов. Она не говорит, что я похудел и отвратительно выгляжу. Мама не спрашивает, почему я плачу и давлюсь слюной. Мамочка обнимает меня, дает горячий зеленый чай (ненавижу зеленое) (ненавижу его глаза) (ненавижу Джерарда) шепотом произносит: ?— Все в порядке. Я ей верю, я хочу такой возможности, что все будет хорошо, но разбиваю кружку из-за того, что руки трясутся, а я дрожу. Она говорит: ?— Все будет хорошо. Я утопаю, мам. Мне кажется, что меня обливают кислотой, когда я думаю о нем, мам. Но я прошу еще и еще, мам. На следующий день я увидел Линз. /…/ ?— Что за хуйня? Коп поднимает взгляд на девушку, которая бросила на него горячий кофе. Две ложки сахара, молоко, дешевое, из автомата. Говорит: ?— Я спрашиваю: что за хуйня? ?— Это тебе за твое бездействие. Расследуй дело Айеро, выблядок. Она разворачивается на своих каблуках и собирается уходить, но Честер останавливает ее, грубо взяв за запястье. ?— Кто, блять, еще ты такая? ?— Линз, а теперь иди нахуй! /…/ Линсди спрашивает меня, что со мной. Я молчу, а потом говорю, мол, все будет хорошо. Она ведет меня в кафе, где сидит Рэй (я думаю, он ебет Майки), Майки (я считаю, что он лучше всего сосет с закрытыми глазами) и Джерард (я полагаю, что этот уебок будет преследовать меня всегда). Я убегаю, когда меня пытаются жалеть. Я тону в его глазах, в любви к нему, но мне нравится, как он выглядит с Линз. Мне нравится Линз. Будь я би, я бы умолял ее, стоя на коленях, чтобы она мне дала. Будь я здоров, а не болен простудой и не гноился из левого, я бы сказал ей: ?Привет, как поживаешь??. Я вспомнил своего недосуицидника. Мне захотелось также. Я понял, почему он хотел умереть, размазать свои кишки и мозг по колеям. Он любил отчаянно, а я обычно. Теперь все наоборот, но Джерард любит только трахать меня. Джерард вытирает кровь со своего члена моей рубашкой: ?— Я понимаю, что секс с тобой хорош, но я встречаюсь. Я удивлен. Возможно, если бы не усталость и чувство отчаяния, режущее мои вены изнутри. Я ошеломлен. Возможно, если бы мои конечности не окоченели. Я говорю: ?— И что? Когда тебя это останавливало. ?— Не строй драму, Айеро,?— он берет нож со стола и проводит по моему животу. Мне не больно, когда он прорезает линию от пупка и ведет ее по ключице. Хорошо, когда он доходит до плеча и режет кожу, прокладывает грязным металлом (я умру от столбняка или инфекции, господибоже) до запястья. Я кричу в подушку, когда он отрубает мне палец. Последнее, когда я отключаюсь от шока, что он говорит: ?— Я не такой плохой, как ты думаешь, Фрэнки. Пошел нахуй, Джерард Артур Уэй. /…/ Честер не находит ни единой зацепки, но когда крошит стену битой из-за злости, то находит важную вещь для Фрэнка и глупую для копа. Дневник. Такой хуйней занимаются только старики, которые уже на пороге смерти или малолетки, которые в будущем будут продавать свое тело за двадцать два доллара. Такой хуйней занимался Фрэнк Айеро. Честер читает его и сдерживается, чтобы не рассмеяться. Идиот Айеро. Сопляк Фрэнк. Умственно отсталый. Не сдерживается. /…/ Когда я открываю глаза, то вижу на себе Джерарда. Он плачет и рвет свои волосы. Обнимает меня. Говорит: ?— Боже, Фрэнк, прости меня, прости меня. Извини, пожалуйста, я думал, что ты умер. Я устал. ?— Иди плачь своей Линз, пожалуйста. Я устал. Пошел нахуй. ?— Ты что, ревнуешь? Ревную ли? Для ревности нужна любовь. Я люблю. Я влюблен. Я сломлен. Я… Тону. Говорю: ?— Ага, еще скажи, что я дрочу по вечерам из-за любви к тебе. Большого мнения вы о себе, мистер. Джерард улыбается и я хочу стереть его кости в земле, укоротить его жизнь прямо сейчас. Обрезать волосы, оставляя жалкие пряди, чтобы он выглядел как ободраная псина. Взять кабельный шнур и придушить Уэя им. Сдавить горло. Перерезать глотку. Пошел нахуй. Не бросай меня. Говорит: ?— Я… Прости. Я пойду. Опаздываю на свидание. Прости. Щелчок двери. Джерард Артур Уэй не курит и не пьет, как только он начал встречаться с Баллато. Она хорошая, а я плохая компания. Он высосал из меня все хорошее, а теперь принялся за плохое. Я закуриваю последнюю сигарету (я уверен, она последняя). Пепел падает мне на живот и смешается с кровью. Я плачу. Я отпускаю тебя, Джерард Артур Уэй. Я просто люблю тебя, хорошо? Отчаянно и грязно, как ты трахаешь меня. Пошел нахуй. Просто уходи. За последние полгода я наконец принимаю ванну и ем нормально. Я надеваю самую лучшую и чистую рубашку, которая сейчас буквально висит на мне. Я ухожу из нашего дома. Свой палец прихвачу тоже, ебаный Уэй. Пошел нахуй. Брось меня уже по-настоящему. Я вижу, как Джерард за окном воркует с Линсди и целует ее. Он смеется, а она улыбается. Мне кажется, они хорошая пара. Я думаю, что Линдси охуенная. Мне кажется, что Джерард не подходит ей. Я улыбаюсь. /…/ Коп курит и выбрасывет дневник Фрэнка в мусорку. Ему не хочется винить во всем Джерарда, ведь Фрэнк просто ушел, ведь так? Эта дружба была полна цинизма и эгоизма. Это ужасная история и он не расскажет никому ее. Даже деткам, если они появятся у Честера. Фрэнк?— сопля. Идиот. Жалкий. Влюбленный. Фрэнк Энтони Томас Айеро-младший. Через месяц Честера привлекает труп, который находят бездомные под мостом. Парень утонувший в канаве, тело не удается опознать. Его лицо полностью разбито тупым предметом, возможно, кирпичом или молотком. Некоторые части его сгнившего тела были съедены рыбами. Худой и синий. Похожий на призраков из фильмов. Некрасивый. Одна рука с тату на пальцах с предположительной надписью ?Hallo?, ведь продолжение фразы ?ween?. Только вот буква ?a? перечеркнута ножечком и изменена на ?е?, а мизинец с отрубан. ?Hell.? Действительно, ад. Сигареты в пачке копа кончились, как и газ в зажигалке.