Глава 14. Пробный шар (1/1)

Многоцелевая АПЛ ?Юганга? – Глубина? – тихо произнес Москвин.– Пятьдесят метров под килем, – сразу ответил штурман. – Мы все еще далеко от британских территориальных вод, однако через двадцать миль начнем приближаться к мелководью, товарищ командир. – Уже восьмой раз за последние полчаса штурман напоминал командиру, что ждет их впереди.Капитан ?Юганги? молча кивнул, избегая разговора и лишних звуков. Напряженность нависла в центре управления ведением боя подобно табачному дыму, который не могли полностью устранить работающие вентиляторы. Оглянувшись по сторонам, капитан заметил, как члены его команды случайно проявляют свое настроение поднятой бровью или легким покачиванием головы.Больше всех нервничал штурман. Он знал, что подводной лодке не следовало быть здесь по многим причинам. В том числе и по той, что трудно было однозначно ответить, находится или не находится ?Юганга? в британских территориальных водах. Это был сложный вопрос уже сам по себе. Они сейчас находились к югу от острова Арран, практически в центре залива Клайд. Все, кто был на борту, знали, что в настоящее время англичане скорее предпочтут открыть огонь, но сумеют ли они обнаружить ?Югангу??Сейчас АПЛ находился в районе, где глубина составляет всего тридцать морских саженей, а атомные подводные лодки, подобно огромным океанским акулам, предпочитают избегать мелководья. На тактическом плане виднелись пеленги, направленные к трем английским патрульным кораблям, двум сторожевикам типа ?Ривер? и минному тральщику типа ?Сандаун?, причем основным назначением всех этих судов была борьба с подводными лодками.Правда, они находились на расстоянии нескольких миль и все-таки представляли собой реальную угрозу.Единственное, что успокаивало, – на поверхности бушевал шторм. Ветер в двадцать узлов и шквалы проливного дождя создавали шум, мешавший гидролокации противника, в то же время они нарушали и эффективность гидролокатора ?Юганги?, а он был единственным надежным средством получения информации.Затем факторы неопределенности. Какие сенсорные устройства расположены у британцев в этих водах? А вдруг вода достаточно прозрачна и субмарину сумеет обнаружить летящий вертолет или противолодочный самолет? Может быть, совсем рядом находится их подводная лодка, медленно крадущаяся с помощью бесшумных двигателей? Ответ на любой из этих вопросов они получат, услышав металлический вой бешено вращающихся винтов торпеды или мощный взрыв глубинной бомбы. Москвин взвесил все эти факторы и сравнил угрожающую подводной лодке опасность с требованием командующего подводными силами Северного флота, переданным шифровкой-молнией:НЕМЕДЛЕННО ОПРЕДЕЛИТЬ РАЙОНЫ СОСРЕДОТОЧЕНИЯ БРИТАНСКИХ ПОДВОДНЫХ ЛОДОК. Формулировка приказа лишала его возможности выбора.– Насколько точны инерциальные координаты? – спросил Москвин, стараясь говорить как можно спокойнее.– Плюс – минус двести метров. – Отвечая на вопрос капитана, штурман даже не поднял головы.Москвин кивнул, зная, о чем тот думает. Им следовало несколько часов назад запросить координаты у навигационного спутника ГЛОНАСС, однако опасность обнаружения в районе, полном английских надводных кораблей, была слишком велика. Точность координат плюс или минус двести метров – это достаточно хорошо по любым рациональным стандартам, но только не в том случае, когда находишься в погруженном состоянии на мелководье у вражеского берега. Насколько точны навигационные карты? Вдруг здесь находится корпус потопленного судна, не помеченный на карте? Даже если координаты определены с максимальной точностью, через несколько миль лодка окажется в таких водах, что ошибка в двести метров может выбросить их на мель, повредить корпус субмарины…, и это станет источником шума. Капитан пожал плечами. ?Юганга? была лучшей платформой в мире для подобной операции. Ему приходилось делать такое в прошлом, да и нельзя одновременно беспокоиться обо всем. Москвин сделал несколько шагов и обратился к гидроакустикам.– Как ведет себя наш друг?– Продолжает двигаться как и раньше, товарищ командир. Никаких изменений в уровне шума, излучаемого целью. Просто идет по прежнему курсу со скоростью пятнадцать узлов, не делает поворотов, расстояние от нас не больше двух тысяч метров. Похоже на туристический круиз.Туристический круиз. Британцы выпускали в плаванье свои подводные атомные ракетоносцы с интервалом в четыре часа. Уже сейчас большинство находилось в море. Раньше такого никогда не бывало. И все, казалось, направлялись на восток – не на север или северо-запад, как это делалось раньше. Командующему Северным флотом эта информация поступила с борта другой субмарины, патрулировавшего контрольный пункт ?Синий?, точку в пятидесяти милях от берега, где обычно погружались английские подводные лодки. ?Юганга?, ближайшая к этому району советская подводная лодка, имела задание проверить полученную информацию.Советские подводники скоро обнаружили новейший британский подводный ракетоносец типа ?Резольюшн?. Преследуя его, ?Юганга? оставалась на стосаженной изобате до тех пор, пока цель не повернула на юго-восток, на мелководье у залива Клайд, устьем реки Клайд – а оно все являлось территориальными водами Великобритании.Как долго можно еще преследовать британский ракетоносец? И вообще, что происходит? Москвин вернулся в рубку управления и подошел к тумбе перископа.– Посмотрим по сторонам, – произнес он. – Поднять перископ. – Старшина повернул штурвал гидравлического управления, и поисковый перископ левого борта начал плавно подниматься вверх. – Стоп! – скомандовал Москвин и наклонился к окуляру в тот самый момент, когда старшина остановил подъем перископа чуть ниже поверхности моря. Положение было чертовски неудобным, но командир, присев и наклонившись, описал полный круг. На передней переборке был укреплен экран телевизионного монитора, работавший от камеры, помещенной внутри объектива перископа. Помощник и главный старшина внимательно смотрели на экран.– Не вижу теней, – сказал Москвин, не заметивший поблизости ничего подозрительного.– Я тоже, командир, – согласился помощник. – хотя залив должен кишеть лодочками и катерами гражданских. Ушли из-за шторма?– Проверьте в гидролокационном посту.В носовом посту акустики внимательно прислушивались к шумам. Если бы над лодкой кружил самолет, было бы вполне вероятно, что они услышат рев его двигателей. Однако сейчас они ничего не слышали – что, впрочем, вовсе не означало, что на поверхности моря не было никакой опасности, вроде вертолета на большой высоте или фрегата типа ?23? с выключенными дизелями, бесшумно дрейфующего и прислушивающегося к подводным шумам, доносящимся от субмарин вроде ?Юганги?.– Акустики говорят, что ничего не слышат, – доложил помощник.– Еще полметра, – скомандовал Москвин. Старшина снова повернул рычаг гидравлического управления, и перископ поднялся на полметра, едва показавшись над водной поверхностью у основания волн.– Командир! – послышался голос старшего техника, ведущего слежение за электронными шумами. В самой верхней части перископа ?Юганги? была закреплена миниатюрная антенна, которая передавала полученные сигналы на приемник широкого диапазона. В тот момент, когда антенна показалась над морской поверхностью, на электронной панели вспыхнули три тревожные лампочки. – Вижу три – нет, пять, может быть, шесть действующих поисковых радиолокаторов. Отличительные характеристики указывают на то, что это корабельные и береговые поисковые радары, а не воздушные; повторяю, не воздушные. Никаких сигналов в диапазоне, на котором работают самолеты. – Техник принялся считывать пеленги.Москвин позволил себе немного расслабиться. Никакой радар не сможет обнаружить среди волн такую крохотную цель, как перископ ?Юганги?. Он повел перископ, осматривая горизонт.– Не вижу ни надводных кораблей, ни самолетов. Волны пять три метра. Оцениваю ветер, как дующий с северо-запада со скоростью в двадцать…, нет, двадцать пять узлов. – Москвин поднял ручки перископа и сделал шаг назад. – Опустить перископ. – Густо смазанная стальная колонна скользнула вниз еще до того, как он закончил команду. Капитан одобрительно кивнул старшине, державшему в руке секундомер. Перископ находился над морской поверхностью всего 5,9 секунды. Прослужив на подводных лодках пятнадцать лет, Москвин все еще изумлялся тому, как столько людей могут сделать так много всего за несколько секунд. Когда он учился в военно-морском училище, рекордно коротким временем считалось семь секунд.Штурман быстро посмотрел на навигационную карту, старшина помог ему нанести на нее пеленги к источникам радиолокационных сигналов.– Командир, – поднял голову штурман. – Пеленги соответствуют двум известным береговым радиолокационным станциям, а три пеленга на корабельные станции совпадают с пеленгами на ?Цель-2, -3 и -4?. – Он имел в виду нанесенные на карту координаты трех британских надводных кораблей. – Один пеленг остался неопознанным – ноль-четыре-семь. – На что он походит, по вашему мнению?– Это береговой поисковый радиолокатор, одна из ?береговых тарелок?, – отозвался техник, считывая частоту и ширину сигнала. – Сам сигнал слабый и какой-то неопределенный, товарищ командир. Правда, все радары действуют весьма активно и на различных частотах. – Техник имел в виду, что действия поисковых радиолокаторов хорошо координированы, так что излучатели не мешают друг другу.Старшина-электрик перемотал видеокассету, предоставив возможность Москвину еще раз просмотреть то, что он уже видел в поле зрения перископа. Единственная разница заключалась в том, что запись была черно-белой. Ее пришлось прогонять на замедленной скорости, чтобы избежать расплывчатости, – так быстро капитан успел осмотреть горизонт.– Поразительно, как приятно, когда никого не видно, а Александр Викторович? – обратился Москвин к своему помощнику. Облака нависали над самой морской поверхностью, ниже тысячи метров, и всплески волн быстро покрыли объектив перископа капельками воды. Пока еще никому не удалось изобрести прибор, позволяющий сохранять ясность изображения, подумал Москвин, и это после восьмидесяти пяти лет использования перископа…– Вода кажется какой-то мутной, – произнес старпом с надеждой в голосе. Одним из кошмаров, который разделяют все подводники, является визуальное обнаружение субмарины противолодочным самолетом.– Погода кажется мне совсем нелетной, не так ли? Не думаю, чтобы нам угрожала опасность визуального обнаружения. – Капитан говорил достаточно громко, и его голос слышали все, кто находились в контрольной рубке.– На протяжении следующих двух миль глубина увеличивается, – доложил штурман.– Насколько?– На пять морских саженей, товарищ командир. Москвин посмотрел на помощника, который сейчас управлял лодкой:– Воспользуйтесь этим. – Ведь какой-нибудь отчаянный вертолетчик может и попытаться… – подумал он.– Слушаюсь. Рулевой глубины, погружение на двадцать метров. Осторожно.– Слушаюсь. – Старшина отдал необходимые распоряжения матросам, управляющим горизонтальными рулями, и в центре управления боевыми действиями почувствовался общий вздох облегчения.Москвин покачал головой. Когда в последний раз он видел облегчение на лицах своей команды из-за погружения на двадцать метров? – спросил себя капитан. Он прошел в гидролокационный пост, уже забыв, что был здесь всего четыре минуты назад.– Как ведут себя наши друзья, мичман?– Сигналы с патрульных кораблей по-прежнему едва слышны, товарищ командир. Создается впечатление, что они описывают круги – пеленги меняются то в одну сторону, то в другую. Скорость вращения винтов ПЛАРБ тоже постоянная, она двигается вперед со скоростью пятнадцать узлов. И не старается особенно соблюдать тишину. Я имею в виду, что от неё по-прежнему доносится много механических шумов, понимаете? Судя по этим звукам, там заняты техобслуживанием, причем в большом объеме. Хотите послушать? – Мичман протянул пару наушников. Обычно сканирование гидролокационных шумов производится визуально – бортовые компьютеры превращают акустические сигналы в изображения на телевизионных дисплеях, что более всего походит на видеоигры. И все-таки ничто не может заменить прямое прослушивание. Москвин взял наушники.Сначала он услышал жужжание реакторных насосов ?Резольюшна?.Они действовали в умеренном режиме – гнали воду из реактора в генератор пара. Затем капитан сосредоточился на шуме винтов. У британских подводных ракетоносцев один винт, с несколькими изогнутыми серповидными лопастями, и Москвин попытался сосчитать число оборотов, основываясь на времени, за которое каждая лопасть описывает полный круг. Нет, ничего не получается, придется положиться, как всегда, на опыт старшего акустика…, и тут он услышал резкий металлический звук.– Что это? Мичман повернулся к другому акустику:– Захлопнулся люк? Сидящий рядом акустик первого класса на мгновение задумался.– Нет, скорее, там уронили гаечный ключ. Они, по-видимому, где-то совсем рядом.Капитан не удержался от улыбки. Все на борту ?Юганги? старались казаться спокойными, даже равнодушными, и потому их поведение выглядело явно наигранным. Разумеется, каждый член экипажа подводной лодки испытывал ничуть не меньшее напряжение, чем он сам, а Москвин сейчас хотелось одного – убраться как можно скорее из этой чертовой лужи. Разумеется, он не мог показать команде, что тоже обеспокоен, – капитан должен всегда держать ситуацию под контролем. Господи, в какие идиотские игры мы играем! – подумал он. Что мы здесь потеряли? Что происходит в этом безумном мире? У меня нет ни малейшего желания принимать участие в этой долбанной войне!Он оперся плечом о дверной проем у входа в контрольную рубку, всего в нескольких футах от своей каюты. Сейчас ему хотелось полежать пару минут, спокойно вздохнуть, может быть, подойти к умывальнику и плеснуть в лицо холодной водой…, но в этом случае он рискует случайно посмотреть в зеркало. Нет, ни в коем случае, решил он. Должность командира атомной подводной лодки – одна из немногих оставшихся в мире, которая наделяет тебя божественным могуществом, и в такого рода ситуации ты должен вести себя как первый после Бога. Продолжай вести эту игру, Данила, сказал он себе. Капитан достал из кармана носовой платок и вытер им лицо, сохраняя бесстрастное выражение и не отрывая взгляда от акустических дисплеев. Хладнокровный капитан…Через мгновение Москвин вернулся в центральный пост, говоря себе, что провел достаточно времени в гидролокационном посту, убедив своим присутствием акустиков в необходимости проявлять максимальную бдительность и одновременно не оказав на них излишнего давления. Да, в таких вопросах следует соблюдать тончайшее равновесие. Он огляделся вокруг. Центральный пост был переполнена, словно пивная на 1 мая. По внешне спокойным лицам его подчиненных сбегали струйки пота, хотя кондиционированный воздух был прохладным. Матросы у горизонтальных рулей не отрывали взглядов от электронных дисплеев, удерживая лодку на заданной глубине, а старшина рулевых – самый опытный член команды – стоял позади них.В центре рубки управления покоились окуляры двух полностью втянутых боевых перископов, а рядом стоял старшина, готовый в любой момент поднять их по приказу командира. Старпом расхаживал по посту, насколько позволяло тесное пространство, и каждые двадцать секунд, когда поворачивал у задней переборки, поглядывал на карту. Да, жаловаться на недостаток бдительности не приходится. Все испытывали напряжение, но исправно исполняли свои обязанности.– Принимая во внимание создавшиеся обстоятельства, – произнес Москвин, зная, что к его словам прислушиваются все, – ситуация развивается благоприятно. Погодные условия на поверхности помешают им обнаружить нас.– Центральный, докладывает гидропост.– Центральный пост слушает. – Капитан взял телефонную трубку.– Слышим потрескивание корпуса, сэр. Похоже, они всплывают. Точно, цель продувает балластные цистерны, товарищ командир.– Понятно. Продолжайте прослушивание, мичман. – Москвин положил трубку, повернулся и сделал три шага к столику штурмана. – Зачем им понадобилось сейчас всплывать?Штурман взял карандаш у стоящего рядом матроса и закусил его. Москвин не удивился – он знал, что лейтенант курит, но на лодке это запрещено. Штурман улыбнулся, из-за чего и на лице старшины второй статьи промелькнула улыбка, а сам лейтенант посмотрел на капитана.– Здесь происходит что-то неладное, товарищ командир, – негромко произнес офицер.– Неладным является лишь одно, – сказал капитан. – Почему они всплыли именно здесь?– Центральный, докладывает гидропост. – Москвин снова подошел к телефону и поднял трубку. – Англичанин продолжает продувать балластные цистерны, продувает их до конца.– Еще что-нибудь необычное?– Нет. Однако он использовал для этого массу сжатого воздуха, товарищ командир.– Хорошо, мичман. Спасибо. – Москвин положил трубку. Так что все это значит?– Вам уже приходилось быть свидетелем подобного? – спросил штурман.– Мне приходилось сидеть на хвосте у многих субмарин, англичан, американцев, даже французов, но такого я никогда не слышал– Ему все равно пришлось бы всплыть – тут вдоль берега глубина всего шестьдесят метров. – Штурман провел пальцем по навигационной карте.– А нам придется повернуть назад, – согласился Москвин. – Но до берега еще сорок миль.– Да, – кивнул штурман. – Однако вот уже пять миль, как залив начинает сужаться подобно воронке, и для подводной лодки в погруженном состоянии он становится шириной всего в две мили, затем в одну – всего в одну милю, где подводная лодка может двигаться на перископной глубине, не рискуя напороться на мель. Ничего не понимаю.Москвин прошел в сторону кормы и посмотрел на карту. Да, он шел на перископной глубине со скоростью пятнадцать узлов почти от самой базы по Ирландскому морю. Безопасная глубина оставалась неизменной в течение пяти последних часов – лишь в одном месте было мелководье – и снова стало глубже на час-другой…, однако они все-таки всплывают.– Итак, – произнес Москвин, размышляя вслух, – единственным изменением в окружающей обстановке является ширина судоходного канала, и до входа в него еще двадцать миль… – Капитан задумался, глядя на карту. Снова послышался звонок телефона, соединяющего мостик с гидролокационным постом.– Центральный пост слушает. В чем дело, мичман?– Новый контакт, пеленг один-девять-два. Обозначаем цель как ?Цель-5?. Надводный корабль, дизельные двигатели, два винта. Контакт возник совершенно неожиданно. Похоже на тральщик типа ?Хант?. Пеленг медленно меняется справа налево, похоже, сближается с ПЛАРБ. По числу оборотов скорость примерно двенадцать узлов.– Что с ракетоносцем?– Скорость и пеленг остаются неизменными. Закончил продувать балласт. Всплыл на поверхность, мы слышим, как винты иногда появляются над водой. Одну минуту – начал действовать гидролокатор в активном режиме, слышим отражения от нашего корпуса по пеленгу приблизительно один-девять-ноль, скорее всего от ?Сандауна?. Очень высокочастотный гидролокатор, за пределами звуковой слышимости…, оцениваю в двадцать две тысячи герц.Струйка ледяного пота прокатилась по спине Москвина.– Помощник, принимаю управление.– Слушаюсь, капитан. Вы приняли управление.– Рулевой, подвсплыть до шестидесяти метров, насколько возможно, только чтобы рубка не показалась на поверхности. Поднять перископ! – Поисковый перископ выдвинулся из шахты, Москвин быстро склонился к нему, как и раньше, и осмотрел поверхность в поисках теней. – Хорошо, еще три метра. Отлично, по-прежнему ничего. Что с электронными сигналами?– Семь радиолокационных станций, все в активном режиме, командир. Расположение, как раньше, плюс еще одна на пеленге один-девять-один. Диапазон, как у корабельной РЛС.Москвин довел увеличение перископа до двенадцатикратного. Английский подводный ракетоносец виднелся на поверхности, он сидел исключительно высоко, с малой осадкой.– Саш, посмотри и скажи мне, что ты думаешь об этом, – произнес Москвин, стремясь побыстрее услышать еще одну точку зрения.– Да, это ракетоносец типа ?Резольюшн?. Похоже, он продул балластные цистерны полностью. Капитан, мне кажется, что он всплыл на три или четыре метра выше обычного. Использовал большое количество сжатого воздуха… Перед ним вроде виднеется мачта ?Сандауна?, но трудно сказать что-то определенное.Москвин чувствовал, как раскачивается ?Юганга?. Его руки ощущали удары волн, передающиеся через перископ. Волны разбивались и о ?Резольюшн?, и капитан видел, как вода вытекает из отверстий по бортам ракетоносца.– Радиолокационные импульсы усиливаются, возникает опасность обнаружения, – предупредил техник.– У него подняты оба перископа, – заметил Москвин, помня о том, что его собственный перископ слишком долго находится над водной поверхностью. Он нажал на кнопку и удвоил увеличение. Четкость изображения ухудшилась, но расстояние между субмаринами словно сократилось вдвое. – Вахтенные на рубке ПЛАРБ. У всех бинокли…, но смотрят не в сторону кормы. Опустить перископ. Рулевой, опускаемся на десять футов. Молодцы парни у горизонтальных рулей. А теперь посмотрим видеозапись, Александр Викторович. – Через несколько секунд на экране монитора появилось изображение.Они находились в двух тысячах метров позади ?Резольюшна?. Примерно в полумиле за британской субмариной виднелся сферический радиолокационный купол, принадлежащий, по-видимому, ?Сандауну?, он раскачивался от бьющих в борт волн. Шестнадцать ракет ?Поларис? размещались под широкой наклонной палубой, и со стороны кормы палуба походила на кафедру. В надводном положении ?Резольюшн? выглядел каким-то неуклюжим, но от него требовалось только одно – запустить баллистические ракеты, и русские не сомневались в их эффективности и разрушительной силе.– Вы посмотрите, цистерны у нее продуты до такой степени, что винты наполовину видны над водой, – заметил помощник.– Штурман, каково расстояние до мелководья?– По этому каналу при минимальной глубине в двадцать четыре сажени еще десять миль.Тогда почему ПЛАРБ всплыла так далеко? – подумал Москвин и поднял трубку телефона:– Гидропост, как ведет себя ?Хант??– Командир, он посылает гидролокационные сигналы, словно безумный. Не в нашу сторону, но мы засекаем массу отраженных сигналов от дна залива.?Хант? представлял собой минный тральщик, а также использовался для проводки подводных лодок в гавань и из гавани. Но сейчас его высокочастотный гидролокатор, предназначенный для обнаружения мин, функционировал в активном режиме… Боже милосердный!– Лево на борт! – выкрикнул Москвин.– Слушаюсь, лево на борт! – Рулевой выскочил бы от неожиданности из кресла, если бы не был пристегнут к нему ремнями. – Руль положен на левый борт!– Минное поле, – выдохнул штурман. Все, кто находились в центре управления, закрутили головами.– Да, скорее всего, – мрачно кивнул Москвин. – На каком мы сейчас расстоянии от той точки, где ракетоносец встретился с ?Хантом?? Штурман внимательно посмотрел на навигационную карту:– Мы остановились в четырехстах метрах от места встречи, товарищ командир.– Стоп машины.– Слушаюсь, стоп машины. – Рулевой перевел ручки машинного телеграфа и услышал ответный звонок. – Из машинного отделения сообщают – машины остановлены, товарищ командир. Проходим налево, пересекая курс один-восемь-ноль.– Отлично. Здесь мы должны быть в безопасности. Можно предположить, что тральщик встретил ПЛАРБ в нескольких милях от минного поля, верно? Здесь есть кто-нибудь, кто считает, что британцы станут рисковать своим подводным ракетоносцем? – Вопрос был чисто риторическим. Никто не рискует ракетоносцами, тем более, когда их всего пять.Все в контрольной рубке одновременно вздохнули с облегчением. ?Юганга? быстро замедлял ход, поворачиваясь бортом к прежнему курсу.– Прямо руль, малый вперед, – скомандовал Москвин и поднял трубку телефона, соединяющего его с гидролокационным постом. – Ракетоносец изменил курс?– Нет, товарищ командир. Все еще двигается по курсу один-девять-ноль. Скорость по-прежнему пятнадцать узлов. ?Хант? продолжает вести активную гидролокацию – мы непрерывно слышим – пинг-пинг-пинг. Число оборотов винтов показывает скорость в пятнадцать узлов.– Штурман, рассчитайте курс выхода отсюда. Нам нужно держаться подальше от патрульных кораблей и доложить как можно быстрее о полученной информации.– Слушаюсь. Сейчас лучше всего лечь на курс три-пять-восемь. – Штурман рассчитал этот курс еще два часа назад и постоянно вводил в него поправки.– Товарищ командир, если здесь у британцев минное поле, то понятно почему нет гражданских судов. Хотя, с их осадкой…, – заметил помощник. – Ловко придумано. Видно, что эта ловушка именно для нас.– Да. Для них это, разумеется, глубокие территориальные воды, так что, если кто-нибудь натолкнется на мину, сам себе злобный Буратино…– Вдруг это вызовет международный скандал? – спросил старпом.– Но почему тральщик вообще вел активную гидролокацию? – недоуменно поинтересовался офицер-связист. – Если у них там проложен протраленный канал между минами, они могут ориентироваться визуально.– А вдруг там вообще нет канала? – ответил помощник. – Что, если там установлены донные и якорные мины на минрепах разной длины в зависимости от рельефа дна, так чтобы существовала одинаковая безопасная глубина, скажем, в пятьдесят метров. При этом они могут беспокоиться о том, что одна-две мины окажутся на слишком длинных минрепах, поэтому стараются обезопасить себя, так же как это делаем мы. О чем все это говорит?– Никто не сможет сесть на хвост их ракетоносцам, не всплыв на поверхность… – понял лейтенант.– А уж мы точно не собираемся так поступать, можно не сомневаться. Глупо считать их дураками. Вот и здесь они создали идеальную систему защиты, собирая все свои подводные ракетоносцы в безопасном месте, вне пределов нашей досягаемости, – произнес Москвин. – Только если палить ?Гранатами?, но это значит обнаружить себя. И наконец, если им вдруг понадобится рассредоточить свои лодки, совсем не обязательно плыть по одному узкому каналу. Они просто могут всплыть на поверхность, рассредоточиться и идти любым курсом.А это, товарищи, означает, что вместо того, чтобы выделять по торпедной подводной лодке для охраны каждой ПЛАРБ, они могут собрать все ракетоносцы в одном спокойном безопасном месте, скорее всего на базе Клайд и использовать торпедные подлодки для других операций. Давайте уберемся отсюда как можно быстрее.Баренцево море – Корабль на горизонте, это самолет ВМФ СССР у вас с левого борта. Сообщите, кто вы и куда следуете, прием.Капитан Харрис передал микрофон морпеху майору, стоявшему на мостике рядом с ним.– ВМФ, это ?Юлиус Фучик?. Как у вас дела? – Сам Харрис едва говорил по-русски, и блестящий русский майора с акцентом уроженца Ленинграда был так же непонятен для него, как иврит. Они едва различали светло-серый патрульный самолет, описывающий круги высоко над ними, – он летел, заметили они, на расстоянии не меньше пяти миль и, несомненно, их разглядывали в бинокль.– Куда следуете, ?Фучик?? – послышался сдержанный голос.– Идем из Ленинграда в Петропавловск со смешанным грузом, флот. А в чем дело?– Вы находитесь слишком далеко к северу от принятых судоходных путей. Объясните причину.– А вы когда-нибудь заглядываете в проклятые газеты, флот? Там может оказаться чертовски опасно, а наш старый большой корабль стоит очень дорого. Мы получили радиограмму шефа стараться плыть поближе к паковым льдам. Черт возьми, мы рады услышать ваш голос, мужики. Не хотите немного проводить нас? Норвежцы уже задолбали.– Слышим вас, понятно. ?Фучик?, рады сообщить вам, что в этом районе нет подводных лодок.– Вы можете гарантировать это? Послышался смешок.– Нет, мы ничего не гарантируем, ?Фучик?.– Я так и думал, флот. Ну что ж, если вы не возражаете, мы пройдем чуть дальше на север и постараемся оставаться под вашим воздушным прикрытием, прием.– Мы не может выделить самолет для вашей охраны.– Понятно, флот. Но вы прилетите в случае необходимости, а?– Ладно, – согласился ?Кречет-8?.– Хорошо, тогда мы продолжим идти по этому курсу на север, затем повернем на юг, к Новой Земле. Вы предупредите нас, если появится противник?– В этом случае, ?Фучик?, мы сначала постараемся потопить его, – с бравадой ответил пилот патрульного самолета.– Правильно. Удачной вам охоты, мужики. Конец связи.?Кречет-8? – Да уж, неужели действительно можно так говорить? – произнес пилот Ил-38, не скрывая удивления.– Ты никогда не слышал о компании ?Интерлихтер?? – усмехнулся второй пилот. – Рассказывают, что там не нанимают матросов, если они не из Ленинграда. Мне приходилось слышать об этом, но теперь я убедился и сам. Да, у них прочные традиции. Впрочем, этот ?Фучик? действительно ушел далековато от судоходных путей.– Пожалуй, но пока не начнут формироваться конвои, я тоже на их месте старался бы передвигаться от одного защищенного места к другому. Ладно, давай закончим визуальный осмотр. – Пилот увеличил мощность двигателей и опустился пониже, а второй пилот открыл книгу с опознавательными силуэтами кораблей.– Так, черный корпус с надписью ?Интерлихтер? латиницей на борту, в центре. Белая надстройка. – Он поднес к глазам бинокль. – Мачта для впередсмотрящего перед надстройкой. Так. Сама надстройка наклонена назад. Мачта с антеннами – вертикальная. Соответствующий кормовой флаг и вымпел фирмы. Белые трубы с флагом. Лебедки на корме у лифта для подъема барж – в книге не сказано, сколько лебедок. Черт побери, у него на борту полный груз барж, верно? Облупилась краска. Короче говоря, все совпадает – это советский корабль.– Ладно, помашем им крыльями. – Пилот повернул штурвал налево и направил самолет прямо к лихтеровозу. Пролетая над кораблем, он покачал крыльями, и двое, что стояли на мостике, помахали руками в ответ. Летчики не заметили у них в руках переносные зенитные ракеты. – Удачи вам, мужики. Она может вам потребоваться.Лихтеровоз ?Доктор Лайкс? – Новая схема окраски корабля делает затруднительным визуальное распознание, генерал, – тихо заметил офицер противовоздушной обороны. – У самолета не было под крыльями бомб, а ракеты ?воздух-корабль? этот ?Мэй? не несет.– Это быстро изменится. Как только наш флот выйдет в море, русские самолеты будут совершать полеты с полным вооружением. К тому же, если они распознают нас как вражеский корабль, думаете, мы сумеем далеко уйти? Они просто вызовут по радио другие самолеты или сами вернутся на базу за ракетами. – Генерал смотрел вслед улетающему самолету. Все это время он с трудом скрывал волнение, однако теперь вышел из рубки и приблизился к Харрису, который стоял на открытом крыле мостика. Только офицеры корабля были одеты в американские комбинезоны цвета хаки.– Позвольте мне выразить восхищение искусством вашего офицера-лингвиста. Полагаю, он говорил по-английски?Теперь, когда опасность миновала, Эндрюс весело засмеялся:– По крайней мере, так мне сказали. Мы запросили в ЦРУ офицера с отличным знанием русского языка. Он раньше работал в Ленинграде.– Как бы то ни было, ему удалось добиться успеха. Теперь можем направиться к месту назначения в полной безопасности, – заметил Харрис, понимая относительность своих последних слов.– Да, капитан, хоть я и морпех, но мне будет приятно снова ощутить под ногами твердую землю. – Генерал чувствовал себя неуютно на таком большом, но беззащитном корабле и почувствует себя в безопасности, только сойдя на землю. По крайней мере, у пехотинца есть винтовка, чтобы защищаться, окоп, где можно укрыться, и две ноги, способные унести его от опасности. А вот на безоружном корабле, все не так. В отличии от десантного транспорта с кучей систем ПВО и ПЛО, а также эскортом из крейсеров и авианосцев, этот безоружный лихтеровоз представляет собой одну огромную цель, причем совершенно беззащитную. Поразительно, подумал он, что можно чувствовать себя так плохо в море. Генерал Эндрюс был отличным пловцом, но не испытывал никаких иллюзий насчет своей способности доплыть до берега.Саннивейл, штат Калифорния – Вот запускают еще один, – произнес старший сержант. Теперь процедура стала почти скучной. Еще никогда на памяти полковника у Советов не было в космосе больше шести разведывательных спутников с фотографическими камерами на борту. А вот теперь их десять, плюс десять спутников, собирающих электронную информацию. Одни запущены с космодрома Байконур в Казахстане, другие – из Плесецка в северной части России.– Это ракета-носитель типа "F", полковник. Время горения отличается от типа "А". – Сержант поднял взгляд от часов.Эта ракета-носитель являлась вариантом межконтинентальной баллистической ракеты СС-9 и теперь исполняла лишь две функции: запускала на орбиту радиолокационные разведывательные спутники, ведущие наблюдение за кораблями в море, и выводила в космос советские системы противоспутниковой обороны. Американцы наблюдали за запуском со своего недавно выведенного на орбиту разведывательного спутника КН-11, проносящегося сейчас над центральной частью Советского Союза. Полковник снял трубку телефона, соединяющего его с центром управления в недрах горы Шайенн.СКР ?Неустрашимый? Мне надо бы выспаться, подумал Марков. Надо бы накопить запас сна на случай, когда не будет на это времени. Однако напряжение было слишком велико, и он не мог заснуть.Сторожевой корабль ?Неустрашимый? ходил в Финском заливе, описывая восьмерки. В тридцати милях к западу, у причалов Кронштадта, стояли наготове корабли военно-морского резерва. Их поддерживали в готовности в течение многих лет, и вот теперь понадобилась их помощь. В трюмы грузили танки, орудия и ящики с боеприпасами. На экране поискового радиолокатора виднелись яркие точки – многочисленные транспортные самолеты, взлетающие с авиабазы ВВС. Гигантские самолеты военно-транспортной авиации могли перебросить в Польшу войска, где их ждет заранее подготовленное снаряжение, но когда у них кончатся боеприпасы, снабдить эти войска можно будет разными способами – по обстреливаемым шоссе, железным дорогам с разрушенными мостами и, наконец, в трюмах безобразных, медлительных, грузных транспортных кораблей, представляющих собой более чем уязвимые цели. Может быть, теперь торговые суда были уже не столь медлительными и более крупными, чем раньше, зато число их уменьшилось. За время военно-морской карьеры Маркова количество торговых судов резко сократилось, даже принимая во внимание эти резервные корабли, финансируемые бюджетом страны. Теперь вражеская подводная лодка могла, потопив один такой корабль, достичь такого же успеха, что и во время второй мировой войны, потопив четыре или пять.Другой проблемой являлись команды торговых судов, традиционно презираемые моряками военно-морского флота. Распространенный анекдот гласил, что нужно подальше обходить торговые суда, потому что их команды могут вдруг решить поднять себе настроение, протаранив боевой корабль, – ведь средний возраст экипажей торговых судов приближался к пятидесяти годам, что более чем вдвое превышало возраст военных моряков. Сумеют ли такие старики выдерживать стрессы боевых операций? – подумал Маркин и постарался прогнать эту мысль. Ведь эти старики с их детьми, которые учатся в школах и техникумах, – его стадо, а он пастырь, оберегающий их от волков, скрывающихся в глубинах Балтийского моря, под его серой поверхностью.Нельзя допустить гибели даже одного из этих судов.Маркин подошел к экрану радиолокатора на мостике и прижался лбом к резиновому окуляру, наблюдая за самолетами, взлетающими с авиабазы. Каждая искорка на экране соответствовала трем, а то и пяти сотням солдат. Что произойдет, если у них кончатся боеприпасы?– Еще один торговый корабль, товарищ капитан. – Вахтенный офицер указал на точку, появившуюся на горизонте. – Это контейнеровоз. Полагаю, он тоже идет за военным грузом.Саннивейл, штат Калифорния – Никаких сомнений, сэр, – произнес полковник. – Это русская ?птичка?, предназначенная для того, чтобы сбивать наши разведывательные спутники, в семидесяти трех морских милях от американского спутника, позади него.Полковник распорядился развернуть свой спутник в космосе и направить камеры на нового компаньона. Освещение оставляло желать лучшего, однако очертания выдавали его с головой – спутник-убийца в виде стофутового цилиндра с ракетным двигателем на одном конце и поисковой радиолокационной антенной на другом.– Что вы предлагаете, полковник?– Сэр, я прошу предоставить мне неограниченные полномочия в отношении маневрирования наших спутников. Как только любой русский спутник с красной звездой на борту приблизится на расстояние пятидесяти миль, я предприму маневры уклонения, направленные на то, чтобы нарушить программу, введенную в его бортовой компьютер.– Но при этом ты потратишь массу драгоценного топлива, сынок, – возразил командующий НОРАД.– Приходится, генерал, выбирать одну из двух возможных ситуаций, – ответил полковник, как и надлежало подлинному математику. – В первом случае мы осуществляем маневрирование наших ?птичек? и при этом теряем массу топлива. Во втором – маневр не осуществляется, мы сохраняем топливо, но при этом рискуем потерять собственную ?птичку?. После того как спутник-убийца сближается на расстояние меньше пятидесяти миль, русские могут приступить к операции и уничтожить наш разведывательный спутник в течение пяти минут. Может быть, даже быстрее. Пять минут – это тот промежуток времени, за который они сумели осуществить перехват спутника на наших глазах. Сэр, я высказал свое предложение. – У полковника была степень доктора математических наук, полученная им в университете Иллинойса, но загонять генералов в угол он научился не там.– Хорошо. Мы пошлем запрос в Вашингтон, но я поддержу вашу рекомендацию.Авианосец ВМС США ?Нимиц? – Адмирал, мы только что получили тревожное сообщение о ситуации в Баренцевом море. – Офицер разведки зачитал шифровку от командующего Атлантическим флотом, которая гласила, что русские базы покинули все ударные субмарины, кроме ПЛАРБ, которые, наоборот ушли в Белое море, под защиту скал.– Сколько еще подводных лодок могут они теперь направить против нас?– Возможно, адмирал, еще тридцать.– Тридцать? – командующему АУГ адмиралу Бейкеру не нравились сообщения, которые он получал за последнюю неделю, а это особенно. Как-то активно русские начинали готовиться к войне, о которой они, по идее, не должны были знать.– Кроме того, сейчас в Атлантике находится русская АУГ в состав которой авианосец ?Ульяновск?, крейсера ?Киев? и ?Слава?, несколько эсминцев класса ?Удалой? и ?Современный?. – Этого еще не хватало, – адмирал уставился на карту, прикидывая, где две группы могли бы встретиться, – надеюсь, они не попытаются нам помешать?Авианосное соединение во главе с авианосцем ?Нимиц?, в составе которого находились авианосец ?Карл Винсон?, а также корабли охранения, сопровождало десантную группу морской пехоты, которая должна была усилить береговую оборону Исландии. На переход требовалось трое суток. После высадки, их следующим заданием будет обеспечить оборону передового рубежа, критически важной линии, проходившей по океану между Гренландией, Исландией и Великобританией. Двадцать первое авианосное соединение обладало огромной мощью. Но будет ли этой мощи достаточно? В соответствии с военной доктриной соединение в составе четырех авианосцев должно сражаться на этом рубеже и удержать его, однако флот потерял все неатомные авианосцы и потому сил – всего шести атомных авианосцев – катастрофически не хватало. Два – ?Эйзенхауэр? и ?Рузвельт? оставались в Тихом океане, еще один – ?Линкольн? в Персидском заливе, к которому с базы на Диего-Гарсиа шел последний – старичок ?Энтерпрайз?. Вот и весь флот.Именно поэтому особое внимание уделялось операции ?Северное сияние?, которая была способна решить многие проблемы, а особенно нивелировать превосходство русских в дальних морских ракетоносцах.Разведке флота поступали сообщения о лихорадочной дипломатической деятельности русских, направленной на то, чтобы предотвратить войну, готовую начаться в любой момент, причем все надеялись, что этого всё-таки не произойдет. Авианесущий крейсер ?Ульяновск?Горев изучал сводки и понимал, что сейчас в Атлантике помимо них находятся и авианосцы США. А какова будет реакция США на появление двух авианосцев СССР и сопровождающих их крейсеров и эсминцев в Норвежском море? Казалось, в Москве это никого не интересовало, однако Горев не понимал, как можно быть столь недальновидными. Но, как бы то ни было, Исландия, по последним известиям, так и не дала согласие на прибытие десантного соединения США, уже вышедшего в море двенадцать часов назад, и этот поступок маленькой страны давал шанс на успех.Многоцелевая АПЛ ?Юганга? Москвин находился в тридцати милях севернее входа в залив Клайд. Команда испытывала относительное облегчение после шестнадцатичасового плаванья в Ирландском море, которое кишело противолодочными кораблями. Сразу после посланного доклада ?Югангу? отозвали из-за опасения вызвать крупный международный скандал. В том месте, где они сейчас находились, глубина моря достигала ста тридцати саженей, вокруг имелось пространство для маневрирования, и Москвин был уверен, что сумеет ускользнуть от любой опасности. На расстоянии пятидесяти миль от ?Юганги? должны были находиться еще две русские атомные субмарины, и две дизельные. Акустики ?Юганги? не слышали ни одной из этих лодок, хотя до лодки доносились звуки активной гидролокации, ведущейся несколькими фрегатами типа ?23?, гоняющимися за кем-то на юго-востоке. Подводные лодки союзников получили задание находиться в этом районе и прислушиваться к происходящему. Такая операция была для них почти идеальной, потому что требовалось всего лишь медленно идти под водой, избегая контактов с надводными кораблями, в то время как сами лодки обнаруживали их с большого расстояния.Скрываться теперь уже не имело смысла. Москвин даже не подумал о том, чтобы утаить от своей команды значение того, что они узнали о британских ракетоносцах. На подводных лодках трудно хранить секреты. Ситуация развивалась таким образом, что войны, по-видимому, не избежать. Политики в Москве и стратеги в Североморске и в других местах могут все еще сомневаться, но здесь, на самом острие копья, офицеры и матросы ?Юганги?, обсуждая поведение британских кораблей, приходили к однозначному заключению. Торпедные аппараты подводной лодки были заряжены торпедами и ракетами ?Шквал?. Внутри корпуса, на стеллажах находились двенадцать ?Гранатов?, последних модификаций крылатых ракет. Три из них, с ядерными боеголовками, предназначались для нанесения удара по суше, девять в обычном снаряжении – для борьбы с кораблями противника. Едва бортовой компьютер указал на возможный дефект в одной из ракет, техник немедленно рванулся вниз, чтобы устранить его. Москвин был доволен и даже несколько удивлен поведением своих подопечных. Они были такими молодыми – средний возраст команды ?Юганги? составлял двадцать один год – и все-таки сумели адаптироваться к столь тревожной ситуации.Сейчас он стоял в гидролокационном посту, который находился по правому борту спереди от центрального поста. В нескольких метрах от него мощный компьютер фильтровал лавину рожденных в воде звуков, анализируя отдельные частотные диапазоны, известные по прошлому опыту, как принадлежащие акустическим сигнатурам британских и американских боевых кораблей. Расшифрованные сигналы появлялись на визуальном экране, носившем название ?водопадный дисплей? – моноцветный желтый занавес, на котором более яркие линии указывали пеленг на звук. Четыре линии означали фрегаты типа ?23?, а крошечные точки – излучения их гидролокаторов, действовавших в активном режиме. Интересно, подумал Москвин, кого они преследуют. Впрочем, его интерес был главным образом академическим. Они посылали сигналы своих гидролокаторов не в сторону его лодки, хотя всегда можно узнать что-то новое, следя за тем, как противник ведет преследование кого-то другого. Группа офицеров в центральном посту следила за передвижениями вражеских патрульных судов и наносила на карту их координаты, тщательно изучая взаимное расположение и тактику действий для последующего сравнения с данными разведки.В нижней части экрана появилась новая серия точек. Акустик нажал на кнопку для более избирательной установки частоты, слегка изменив изображение на экране, затем включил пару микрофонов. Теперь дисплей перешел на оценку изображения в режиме повышенной скорости, и Москвин заметил, что точки превращаются в линии на пеленге один-девять-восемь – направлении на Ирландское море.– Масса запутанных шумов, товарищ командир, – доложил акустик. – Различаю, что в море выходят подлодки ?Лос-Анджелес? и ?Трафальгар?, за ними следуют другие корабли. Судя по числу оборотов, скорость ?Лося? около двадцати узлов. Позади них множество шумов.Через минуту сообщение акустика подтвердил визуальный дисплей. Линии частот появились в тех частях экрана, где обычно указывались специфические типы подводных лодок, причем все они двигались с большой скоростью, спеша покинуть заливы. Линии пеленгов на гидролокационные контакты расходились, по мере того как лодки удалялись друг от друга, развертываясь веером. Москвин обратил внимание на то, что субмарины уже погрузились. Обычно натовские подводные лодки уходили на глубину на гораздо большем расстоянии от берега.– Количество судов превышает двадцать, – негромко произнес старший акустик. – Мы присутствуем при массовом выходе кораблей в море.– Да, похоже на то. – Москвин вернулся в центральный пост. Офицеры уже вводили координаты обнаруженных кораблей в компьютер боевых действий и наносили на планшеты линии залпов. Война еще не началась, и, хотя все походило на то, что это может произойти в любую минуту, Москвин распорядился держаться подальше от английских или американских соединений до тех пор, пока не будет получен приказ. Ему не нравилось это – намного лучше быстро нанести удары, – но Москва дала ясно понять, что там не хотят никаких инцидентов, способных помешать дипломатическому урегулированию конфликта. Разумное решение, подумал капитан. Может быть, дипломаты все-таки сумеют уладить проблему. Надежда невелика, но она существует и является достаточно реальной, чтобы преодолеть его желание занять выгодное положение для атаки.Он приказал отвести подводную лодку подальше в море, огибая Великобританию по очень широкой дуге. Прошло полчаса, и обстановка немного прояснилась. Капитан распорядился спустить радиобуй; он был запрограммирован таким образом, что давал ?Юганге? тридцать минут, чтобы уйти из этого района, а затем начинал посылать серии сигналов на сверхвысокой частоте, обычно используемой для связи со спутниками. С расстояния в десять миль Москвин следил за тем, как британские корабли носились как безумные вокруг буя, несомненно, считая, что здесь находится подводная лодка. Игра становилась уж слишком серьезной.Буй функционировал больше часа, непрерывно посылая информацию на советский спутник связи. К наступлению темноты сведения поступили на все корабли СССР и Польши в море. Они гласили: НАТО идёт.