Лучик солнышка и неизвестный куст. (1/1)

Вагон плавно покачивало на ходу. Оглядевшись вокруг, девушка со страхом посмотрела в окно, сквозь которое совершенно невозможно было разглядеть пробегающую местность, ведь яростный ливень хлестал по стеклам со всей силой.Сорвавшись с места, она побежала по нескончаемому темному коридору, дёргая дверь каждого купе, только вот все они были заперты. Сердце сковал давний страх, она не понимала, как оказалась здесь, куда бежит и что ей нужно делать. Вдруг одна из дверей поддалась, и яркий солнечный свет ударил в глаза, заставив зажмуриться на несколько мгновений.Звуки поезда постепенно стихали, а слова знакомой песни становились все громче, плавно разливаясь по небольшому купе…Где-то в лугах, спрятанных далью,Покровом из листьев и лучами луны, Девочка с темными косичками крепко прижималась к отцу, тихо всхлипывая, он ласково смотрел то на неё, то на жену, пел и улыбался.Забудешь все беды?— им нет места тут.А утро наступит, они прочь уйдут. Мама гладила дочь по волосам. Стирала нежной рукой дорожки от крупных детских слёз и время от времени щекотала её щеку кончиком одной из косичек.Там безопасно, там очень тепло,Ромашки от бед твой охраняют покой. Малышка, казалось, успокаивалась и даже начинала подпевать родителям, но уже в следующий миг вновь принималась плакать…Там все мечты реальность обретут.Там место, где я тебя люблю.Девушка смотрела на эту картину сквозь пелену бегущих слез. Это уже было… Давно, но как будто вчера…Поезд загудел, дёрнулся и стал быстро набирать скорость, все затряслось и зазвенело, словно плохо закреплённое стекло задребезжало в раме. Скрежет металла, трение колёс о рельсы?— всё это напугало её ещё больше. Понимая, что произойдет через несколько минут, она бросилась внутрь купе, но тут же упёрлась в прозрачную стену.—?Бегите, спасайтесь! —?кричала она. —?Бегите… —?Пытаясь предупредить об опасности,?что есть сил продолжала молотить кулачками в толстое стекло. Всё было бесполезно… по ту сторону никто не мог услышать её…Из груди вырвался сдавленный крик, погребённый во взлетевших к губам ладонях. Внутри что-то перевернулось и оборвалось… снова. В этот же миг яркие вспышки света одна за другой ослепили глаза, картинка взорвалась и рассыпалась на бесчисленное множество осколков…Китнисс Эвердин подскочила на кровати, сердце её отбивало бешеный ритм, а всё тело покрылось холодным липким потом. Зажав рот рукой, чтобы заглушить рвущиеся рыдания, она подтянула колени к груди и, опустив на них голову, спряталась от мира за водопадом волос. Дыхание её всё ещё было сбивчиво, она слегка прикусила ребро ладони, пытаясь успокоиться.Кажется, это не закончится никогда…События, произошедшие много лет назад, понемногу стали терять свои краски, но исчезать из памяти навсегда, похоже, не собирались, раз от раза напоминая о себе ночными кошмарами. Казалось бы, чего бояться? Немало их она уже видела за свою жизнь, но почти всегда рядом с ней были те, кто умел отгонять её страхи и найти успокаивающие слова.Всегда, но теперь она одна…Хотя…Маленькие пальчики зарылись в её волосы, и плавное движение вниз по ним заставило девушку поднять голову. Она тут же окунулась в омут небесно васильковых глаз. Взволнованное личико дочки моментально вернуло её в реальность.—?Опять страшный сон? —?спросила девочка, прижав ладошку к щеке матери.—?Да, малышка. —?Она виновато улыбнулась и заправила темную прядку волос ей за ушко. —?Прости, что разбудила.—?Я с тобой, не плачь, мамочка. —?Своими маленькими ладошками девочка провела по её щекам и обняла, обхватив руками за шею.Прижав к себе дочь, Китнисс закрыла глаза, вдохнув её детский аромат?— любимый запах?— тонкий оттенок упоительной нежности. Откидываясь вместе с ней на подушки, она прошептала:—?Малышка, ещё очень рано, давай поспим. —?Девочка поудобнее устроилась на её груди и закрыла глаза.За окном уже забрезжил рассвет, его первые робкие лучи осторожно разбивали серый зябкий утренний сумрак. Единственными звуками, нарушавшими таинственную тишину в комнате, были два тихих дыхания и мерное тиканье часов на прикроватной тумбочке. Несмотря на то, что показывали они половину пятого, сон девушки трусливо сбежал и не обещал вернуться.Зарываясь пальцами в мягкие темные локоны дочери, она смотрела на главную радость в жизни, и тёплая улыбка трогала её губы.—?Мама,?— тихо позвала девочка и, подняв голову, заглянула ей прямо в глаза, накручивая на пальчик прядь её волос,?— а когда мы поедем к папе?Невинным детским вопросом малышка умудрилась выбить её из колеи. В ту секунду девушка забыла, как правильно дышать, а сердце её, кажется, пропустило несколько ударов. Это был один из тех вопросов, на которые у неё не было точного ответа, а дочка, как назло, всё чаще и чаще стала задавать именно их. Каждый раз заставая врасплох.В панике предательские мысли разбежались по углам. Что же она могла ей сказать?—?Пока не знаю,?— пробормотала Китнисс свою обычную отговорку,?— ещё не время. —?Она прикусила нижнюю губу, но девочка уже сидела перед ней на коленках, чуть склонив голову на бок, прижимая к себе любимую плюшевую игрушку и явно ожидая более точного ответа.—?Думаешь, я ему не понравлюсь? —?с обидой в голосе прошептала она.—?Нет родная,?— девушка поднялась и крепко обняла дочь,?— нет, мой Лучик, как ты можешь не понравиться? —?сказала она, целуя её в макушку.—?А папа меня полюбит?—?Конечно полюбит! —?отвечала она, ни на секунду не задумавшись, просто была уверенна в этом. —?Вот только…—?…он про меня ещё не знает,?— закончила за неё девочка, чуть отстранившись.—?Не знает…—?Почему? Мой папа плохой?—?Нет, нет,?— спешно прошептала Китнисс,?— он самый лучший! Просто…—?Он тебя сильно обидел, и ты его не простила? —?пытливые лазурные глазки смотрели и ждали ответа.?Вся в отца?,?— всякий раз думала девушка, получив от дочки какой-нибудь неожиданный вопрос, и каждый раз не знала что ответить малышке. Обидел?— сильно, простила?— скорее нет, чем да.При этом она никогда не собиралась очернять его в глазах ребенка и всегда старалась говорить только хорошее. Ведь если честно признаться хотя бы самой себе, несмотря на обиду она продолжала любить его также сильно, как прежде.Китнисс мечтала вернуться, но боялась. ?Куда?,?— часто думала она,?— ?на обломки прошлого? Глупо. Уже давно у каждого своя жизнь…?—?Мама, как бы тебе не хотелось, рано или поздно придется нас познакомить,?— серьезно сказала девочка, чем заставила мать улыбнуться, ведь в её понимании пятилетние дети не могли так выражать свои мысли. —?Это очень эгоистично с твоей стороны, лишать ребенка отца,?— продолжила речь малышка тоном, каким постоянно эту фразу произносила лучшая подруга. —?А папа должен знать, что у него есть я, вот! —?скрестив руки, закончила она.—?Чудо мое. —?Ласково улыбнувшись, девушка притянула дочь в свои объятия. —?Узнаю тон тётушки Энни, это ведь от неё ты этих слов нахваталась?—?Не важно,?— девочка вывернулась из кольца рук,?— главное, что я тоже так думаю. —?Она взяла её лицо в свои маленькие ладошки и сказала, глядя прямо в глаза. —?Ты моя самая любимая, мамочка, но ведь у всех детей есть папы. Когда уже и я увижу папу? —?Уголки губ малышки скользнули вниз, а в ясных глазках собрались слёзки.Китнисс спешно обняла дочь. Как она ненавидела себя в такие моменты… всей душой. За свой противный, упрямый характер, за то, что за столько лет не нашла в себе силы встретиться с ним, рассказать о дочке, а главное, за боль, которую причиняет своему ребенку.Девушка гладила её по спине, шепча успокаивающие слова и обещая усмирить свой эгоизм и обязательно познакомить её с отцом.—?Обещаешь?—?Обещаю, только дай мне немного времени.—?Хорошо, но смотри не опоздай, мамочка! —?улыбнувшись сказала малышка, целуя её в щёку. —?А теперь давай спать, как ты любишь говорить. Выспишься?— будешь человеком! —?С этими словами она откинулась назад, разметав темные кудряшки по подушке.—?Так говорила твоя бабушка,?— сказала Китнисс, укладываясь рядом, поцеловав её в кончик носика. Она протянула руку и заправила прядку волос ей за ушко, а девочка точно таким же жестом заправила прядь за ухо матери. —?Ты очень похожа на неё,?— прошептала девушка.Неожиданно малышка вскочила с постели и, спрыгнув на пол, зашлёпала босыми ножками по полу. Она вернулась спустя мгновенье, поставила перед мамой старую жестяную банку из-под печенья и со словами ?расскажи мне о них??забралась обратно на кровать.Китнисс несмело открыла свою ?драгоценную шкатулку?, в которой хранились самые дорогие её сердцу вещи. Хотя большинство людей назвали бы их хламом, для неё они значили больше, чем все богатства мира.Дочка выжидающе смотрела, протягивая одну из фотографий. Девушка взяла её дрожащей рукой и попыталась начать рассказ.—?Это был наш последний совместный снимок, сделанный здесь, в Двенадцатом,?— голос её предательски дрогнул,?— в тот день твоему папе исполнилось пять. —?Китнисс сделала глубокий вдох, пытаясь сдержать слезы, готовые вырваться наружу.Дочка погладила её по руке и стала показывать пальчиком на людей изображенных на фото:—?Это мои дедушка Роберт и бабушка Элизабет, они твои родители. —?Девушка кивнула. —?А это родители моего папы?— дедушка Метью и бабушка Оливия. —?Девочка задержала взгляд на фото, затем посмотрела на мать. —?Ты назвала меня как её, да?Китнисс кивнула и, чуть улыбнувшись, провела ладонью по её волосам.—?Да, Лия, ты очень похожа на неё,?— вновь повторила она—?Ты говорила, они все погибли в один день… Этот день сегодня? Поэтому тебе снятся кошмары, и ты плачешь? —?Девушка снова кивнула, тихо уронив несколько жемчужных слезинок на белый пододеяльник. —?Не плачь, мамочка,?— девочка провела ладонью по её щеке,?— я с тобой!Ком в горле ушёл куда-то вниз, и она вновь обрела дар речи.—?Это самый страшный день в моей жизни, мои родители погибли в тот год, когда был сделан этот снимок,?— сказала она. —?А Мелларки в этот же день, только спустя четырнадцать лет. —?Всхлип вырвался из груди, и слёзы снова сорвались из глаз.—?Мама, не надо о грустном,?— сказала Лия, прижавшись щёчкой к её руке,?— лучше расскажи, как они познакомились.—?Хорошо, только при одном условии. —?Стерев слёзы тыльной стороной ладони, она посмотрела на дочь. —?Ты будешь слушать, лежа с закрытыми глазами.Китнисс откинулась на изголовье кровати, подложив подушку себе под спину, задумалась на минуту, вспоминая или придумывая, с чего начать, а малышка Лия в это время устроилась поудобнее, обняла своего плюшевого друга и, положив одну ладошку под щёку, приготовилась слушать…Для многих жителей Двенадцатого дистрикта их дружба казалась невозможной, для многих так и осталось. Но они, познакомившись, когда сами были детьми, несмотря на людское мнение, осуждение родителей и прочие испытания, пронесли её через многие годы.Метью и Элизабет были детьми городских торговцев: он?— средний сын владельца пекарни, она?— единственная дочь аптекарей. Они были дружны с рождения и понимали друг друга с полуслова, всё делили на двоих: радости и обиды, уроки, игры и приключения.Как многие городские дети, ребята были чем-то похожи: светлые волосы, белая кожа, голубые глаза, незнакомые люди часто принимали их за брата и сестру. Да они и сами так считали.Однажды ранним воскресным утром они вдвоем отправились в небольшое путешествие, которое навсегда изменило их жизнь.Добравшись до высокого забора, которым дистрикт был отгорожен от густого леса, в целях защиты города от набегов диких зверей, они перебрались сквозь небольшую дыру на другую сторону.Их путь лежал к лесному озеру. Эли хотела найти какую-то травку, про которую прочитала в одной из аптекарских книг про лекарственные растения, а Мет, как настоящий восьмилетний мужчина, просто не мог отпустить её одну.Путь был не близкий, да и точной дороги они не знали, поэтому, когда, немного поплутав, наконец-то добрались до нужного места, знойное солнце стояло уже в зените.Мет и Эли в восторге смотрели вокруг. Над ними раскинулось ясное, практически безоблачное небо, яркий солнечный свет назойливо бил в глаза. Его слепящие лучи рассыпались тысячами искр по водной глади, что чуть рябила от легкого касания ветра.Вдруг в эту невозмутимую тишину природы, обрамленную пением птиц, ворвался оживлённый спор.Повернув головы на звук, они увидели еще двух ребят. По первому взгляду стало понятно, это дети из рабочего посёлка носившего название Шлак, самого бедного района их дистрикта. Они были заочно знакомы с ними, ведь были ровесниками и учились в параллельных классах, многие уроки у них совпадали, но кроме этого их ничего пока не объединяло…Оливию и Роберта многие также считали родственниками, ведь жили они в одном доме и называли мамой одну и ту же женщину. К тому же они были очень похожи: оба смуглые, темноволосые, только Роберт смотрел на мир серьезным, уверенным взглядом, цвета грозовой тучи, а глаза Оливии больше напоминали лазурное небо или васильки, которые Мет каждое лето помогал собирать Элизабет на луговине.Метью один из немногих знал незавидную судьбу девочки. Из разговоров своих родителей он слышал, что её отец был из городских. Он женился на девушке из Шлака против воли родителей, и те отказались от сына, не желая слышать ничего ни про его жену, ни про собственную внучку. Несмотря на это, семья жила хорошо, но спустя несколько лет во время обвала в шахте погибли несколько шахтеров, среди которых были отцы Оливии и Роберта, а ещё через месяц мать девочки умерла при родах вместе с ребёнком.От Оливии отказались не только городские родственники, но и вся немногочисленная родня матери из Шлака. Лучшее, что ей грозило, это оказаться в приюте, если бы не мать Роберта.Оставшись с семилетним сыном на руках, она забрала девочку и в одиночку тянула двоих детей. Положение вдовы было бедственно. Многие в дистрикте не понимали её.—?Зачем ей чужой ребенок,?— судачили за спиной соседки. —?Да эта бесхарактерная и парня то не вытянет,?— язвили они,?— все трое от голода загнутся, на сирот не пособие, а слезы?— и птичку не прокормишь… Метью очень нравилась Оливия, он каждый раз исподтишка наблюдал за ней, но не решался подойти, завязать разговор, подружиться. Это был единственный секрет, которым Мет боялся поделиться с Элизабет, она же, в свою очередь, была бы не против.Задачу осложняло то, что дети той части дистрикта сторонились городских, а многие даже боялись. Издёвки над бедняками были нередки, поэтому Роберт старался не оставлять Лию одну. Некоторые считали, что унизить кого-то из Шлака?— это честь, но Эли и Мет были не из их числа…Оливия и Роберт стояли спиной к ним возле небольшого куста с неизвестными, но соблазнительно сочными черно-фиолетовыми ягодами, и оживлённо спорили, стоит ли попробовать их на вкус.Мэт тут же подумал, что наконец-то сегодня выпал неплохой шанс попробовать подружиться с ними.Он повернул голову в сторону Эли, чтобы предложить ей подойти, но его обычно спокойная и уравновешенная подруга неожиданно громко закричала и со всех ног бросилась к ребятам.—?Нет! Не ешь! Это морник! —?Она подбежала к Роберту и с силой толкнула его как раз в тот момент, когда он подносил ко рту целую горсть ягод. —?Ты умрёшь даже от одной!Не ожидая ничего подобного, мальчик пошатнулся, но устоял на ногах. Он резко развернулся, собираясь накричать на противную невесть откуда взявшуюся девчонку, и даже вскинул руку, что бы, если что, ударить… как вдруг до него дошел смысл её слов.Его руки безвольно опустились, пальцы разжались, и спелые бусинки ароматных ягод, выпав из ладони рассыпались по земле.—?Что ты сказала? —?только и смог потрясенно переспросить он.—?Это морник,?— повторила Элизабет дрожащим от волнения голосом. —?Я про него в нашей книге читала. Он очень ядовитый! Ты бы умер… ты бы даже не успел их проглотить… —?Она закрыла лицо руками и заплакала, представив, что бы случилось, опоздай она на пару секунд.Лия ойкнула от испуга, сжав кулаки, и кроваво-красный сок просочился сквозь её пальцы неохотно, по капле. Заметив это Роберт с силой разжал её руку, чтобы она тоже выкинула раздавленные ягоды.Между ними повисла та самая неловкая тишина, когда каждый думал о своём. Дети из Шлака смотрели удивлённо, даже ошарашенно, а городская девочка, осев на траву, рыдала, уткнувшись в ладони.—?Ребята, первым делом вам нужно как следует вымыть руки,?— прервал молчание Метью, он сел и обнял Элизабет, которая никак не могла успокоиться. —?А когда вернетесь, будем знакомиться,?— сказал он, снова посмотрев на них. —?Если захотите, конечно…Этот момент стал началом большой дружбы, хотя потребовалось немало времени для того, чтобы барьеры между ними окончательно исчезли. Они всегда были вместе, подавая пример остальным, и спустя годы считали себя не просто друзьями, скорее семьёй. Закончив рассказ, Китнисс оторвала взгляд от фотографии и посмотрела на дочку, мирно посапывающую во сне.—?Спи, мой Лучик,?— прошептала она, поправив одеяло малышки, и снова перевела взгляд на фото. Она коснулась пальцем изображения голубоглазого мальчика, осторожно провела по лбу, словно убирая челку, и прошептала. —?Пит, родной, ты же помнишь, какой сегодня день?..