23 декабря. На катке. (1/1)

На одной из заснеженных улиц под открытым небом располагался круг, залитый льдом, по которому бегали на коньках необычно счастливые сегодня люди. Морозный ветер потоками облетал щёки, а в груди словно колкий иней поселился.Около катка в цветной палатке с синей крышей женщина продавала коньки. Переминаясь с ноги на ногу под скрип сломанных под сапогами сугробов, она грела руки в варежках о термос, что, видимо, уже не особо спасал, а заодно следила за порядком на катке, будучи без права присесть на скамью около палатки.Ежедневно на каток стекались сотни людей, и потому без травм здесь не обходилось, но чуть вдалеке виднелся медицинский шатёр с красным крестом.—?Надевай,?— Женя протянул барабанщику пару коньков, и принялся переобувать ботинки.Лёша пытался сосредоточить внимательный взгляд на каждом действии Мильковского, который уже шнурки затягивал, запутывая пальцы и пряча шерстяные змейки куда-то в уголки ботинок.Барабанщик не был на катке ранее, а потому не понимал, как растянуть ботинок до состояния, когда можно будет без труда разместить в нём ногу. Женя неспешно надевал шерстяные носки, на красном фоне которых летели снежинки и по узорам неслись олени, а затем, ослабив шнуровку и оттянув ?язычок?, обувал ботинки, разбивая снег около лавочки железным лезвием конька.—?Ты чего? —?Мильковский щёлкнул пальцами перед лицом барабанщика, который переводил испуганный взгляд с Жениной пары обуви, где шнурки уже были спрятаны в тёплых ботинках, на ледяной круг катка и обратно. —?Никогда не катался?Лёша отрицательно покачал головой.—?Значит, научим! —?Женя опустился коленями на снег около Бочкарёва и стал натягивать шерстяные носки и на его ноги, хотя барабанщик и был против этого решения.Спустя полчаса и на Лёшиных ботинках красовались аккуратные бантики со спрятанными концами шнурков.—?Идём! —?Женя осторожно поднялся, протягивая руку Лёше, а затем стал поднимать барабанщика с лавочки, стараясь сделать всё возможное во избежание шумного падения в сугроб.Ноги явно не хотели слушаться Бочкарёва, опираясь о слой снега лишь тонкими железными лезвиями, и первые шаги в направлении катка дались с большим трудом, а на глаза и вовсе шапка съехала. Сначала на лёд вышел Женя, чуть пошатнувшись от долгого отсутствия практики катания, но всё-таки удержавшись от падения. Следом за ним, под одобрительные возгласы Мильковского и убеждения, что ?всё обязательно получится?, на катке появился Лёша, сразу схватившись за бортик свободной рукой, а потом и вовсе, отпустив ?своего учителя? обнял ограждение обеими руками, наотрез отказавшись идти дальше.—?Иди пожалуйста катайся, а я тебя здесь подожду,?— заявил парень, подтянувшись наверх и оперевшись спиной о пластик, но руки не разжал.—?Лёш, ну давай. Это же не страшно. Идём! —?Женя попытался было отлепить чужие пальцы от бортика, но барабанщик мёртвой хваткой вцепился.—?Я подожду тебя тут.Мильковский решил идти на крайние меры. Он резко сцепил руки за спиной барабанщика, обнимая того и вынуждая уткнуться носом в шерстяную шапку. Пока Лёша пребывал в шоке от столь внезапного приступа нежности, Женя начал исполнение коварного плана, забираясь руками под слой куртки.—?Ты чего? —?ошарашенно спросил Бочкарёв, но сжал бортик лишь сильнее.Мильковский промолчал, а затем резко оттянул остальную ткань одежды, создав доступ к голому торсу барабанщика, и принялся щекотать бока ледяными руками, которые ещё не были спрятаны в варежках.—?Женя! Ты что творишь! —?Лёша попытался было оттолкнуть парня, но смех окутывал волнами всё тело, без шансов на спасение, и лишь спустя пару минут пришло осознание бортика, который больше не чувствовался под ладонями.Парень замахал руками в воздухе, но не нашёл ничего лучше, чем уронить их на плечи Жени.—?Видишь, не страшно же! —?Мильковский выбрался из-под одежды, сомкнув руки на куртке, и поехал спиной в противоположную от бортика сторону, утягивая за собой Лёшу.Колени дрожали, но катиться вперёд было и впрямь забавно, словно мир и люди вокруг были в ускоренной съёмке. Лицо обдувал морозный ветер, хотя он и не мог помешать Новому году, что загорался внутри яркими огоньками детства.