Глава 13. Финал (1/1)
Кабинет заведующей кафедрой психологии был обставлен скромно, но уютно. Темные обои, мягкие кресла, фотографии панорам городов на стенах – все это придавало помещению какую-то особенную атмосферу. Лишь легкий запах сигарет доставлял Ане дискомфорт.Эвелина Дунаева – лучший психолог университета, красивая светловолосая женщина сорока лет, сидела в большом кресле и, периодически прикладываясь к сигарете, рассматривала пачку фотографий.- И что вы от меня хотите? – наконец спросила она Аню.- На этих фото убитая женщина. Фото сделаны убийцей. Я хочу понять, зачем он использует мазки краской и как его вычислить.- Я не специалист по маньякам, какие бывают в кино, - нахмурилась женщина. – Я не смогу сказать, били ли его в детстве и как он выражает свои комплексы в убийствах.- Тем не менее, вы единственный человек, который может мне помочь, - настаивала Аня. – Я знаю немного, но мне нужны хотя бы гипотезы. Пожалуйста.- Хорошо, - Эвелина отложила фото в сторону. – Только предупреждаю – это лишь мое мнение. Научного обоснования моим выводам нет, и не может быть. Я не имею права давать тебе такие сведения, я просто некомпетентна в таких вопросах. Давай рассуждать вместе. Чего он хочет?- Удовлетворения? Мести?
- Верно. Список бесконечен – власти, крови, оргазма. Мы не сможем понять, что он получает от убийств, пока не выясним, что означают его мазки на фото.- Они что-то значат для него лично, - Аня в сотый раз разложила перед собой фотографии. – Он что-то обозначает. Смотрите – женщина смеется. Голубой. Может, эмоции?- Вполне возможно. Убийца фотографирует жертв и цветами обозначает эмоции, которые они в этот момент испытывают.- Но зачем?- Не знаю… Они ценны для него? Эмоции? Он не умеет радоваться? Видеть?- Слепой маньяк? Маловероятно, - покачала головой Аня. – Он отлично пользуется благами общества. А то, что фото черно-белые может что-то означать?Эвелина поднялась с кресла и подошла к окну, за которым уже наступили сумерки.- Его душу? В ней нет цвета? Глаза? Может, он дальтоник? Я читала что-то подобное… там маньяк был дальтоником и видел цвета только в момент убийств.
- Думаете, этот тоже? – Аня закусила губу. – Но он же использует цвета…- Может, использует неосознанно? Представь – жизнь без цвета. Достойная причина, чтобы сойти с ума.- Без цвета, - пробормотала Аня.Она пыталась представить, как это. Жить в черно-белом мире. Не видеть красок золотой осени, хрустальной зимы. Нежно-солнечной весны и морского лета. Не знать, какого цвета бабочка, порхающая в дебрях бетонных лесов. Не видеть цвет волос прекрасной незнакомки, что прогуливается по парку. Возненавидеть ее. Ее смех, глаза неизвестного цвета. Убить. Нарисовать цвета на фото…- Она смеется! – воскликнула Аня. – А здесь плачет. А этот орнамент…посмотрите… это ноты! Кривые, намеренно искаженные ноты!- Шифровка?- Нет. Посмотрите, Эвелина! На всех фото женщина жива и что-то говорит. Точнее…- Издает звуки?- Точно.Это казалось очевидным, однако, звучало весьма бредово.- Итак, наш клиент глухой, - резюмировала Аня. – Он убивает женщин. И увековечивает звуки на фото. Почему цвета?- Не имею ни малейшего понятия. Разве что…- Что?- Синестезия?- Это еще что за зверь?- Болезнь такая. Человек ВИДИТ звуки. Изучена мало. Что если он болен? И видит звуки через цвета? - А особенно яркие краски всплывают во время ярких звуков. Предсмертный всхлип. Радостный смех…- Если он когда-либо обследовался, найти его будет просто, - сказала Эвелина, доставая еще сигарету.- Не надо проверять. Я и так знаю, кто это.Аня выскочила так стремительно, что даже не дала Эвелине возможности что-то сказать.***- Простите меня, - седой мужчина покачал головой. – Но доказательств нет. Лично для меня это звучит достаточно убедительно. Но мы не можем задержать его, основываясь лишь на ваших догадках. Я не хочу новых жертв, но у парня идеальное прошлое. Ничем не могу помочь.Аня почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Она не смогла ничего сделать! Убийцу не поймать без доказательств, а их-то у нее и не было. Сообщения и фотографии полицию не убедили.- И что делать? – тихо спросила она.- Я даже слежку организовать не могу.Седой полицейский выглядел изможденным.- Остается лишь ждать улик. Как бы дико это не звучало.- Он, возможно, понял, что я догадалась. Что мне делать?- Соблюдайте осторожность, Анна. Лучше уезжайте из города.Такой вариант развития событий Аню не удовлетворил.Небо потемнело, когда Аня вышла из отделения. Собирался дождь. Зонтик Аня, естественно, не взяла.Последние события, коих было удивительно много для такого короткого промежутка времени, оставили в ее душе какой-то след. С одной стороны Аня была напугана, понимая, что находится в опасности. С другой…она была немного рада переменам в жизни. Она, наконец, рассталась с семьей, стала жить отдельно и уже неделю наслаждалась вечерней тишиной, возможностью поспать по утрам подольше, едой, которая ей нравилась. Да и перевод на заочное отделение оказался не таким страшным.Дождь усиливался, над городом сгустились тучи, и было ясно, что грозы не миновать. Порывы ветра растрепали девушке всю прическу. Спасаясь от дождя, Аня забежала в переход над мостом.Гулкие четкие шаги за спиной Ани заставили ее остановиться.- Что, прямо сейчас? – вздохнула девушка, не оборачиваясь. – Ты не мог выбрать другое время?- Я и выбрал. Здесь и сейчас мы встретились, Анюта. Ждала момента?- С нетерпением.Казалось, Аня боится обернуться. Боится взглянуть в глаза убийце, который стоял за ее спиной.- Ты была в полиции. Что они сказали?- У них нет улик.Аня бросила сумку на пол. Все равно она ей не поможет. Обернулась.- Привет, Макс.Максим усмехнулся, поигрывая небольшим карманным ножичком.- Не удивлена. Жаль. Я надеялся произвести фурор.- Врешь. Ты понял, что я тебя узнала. Тогда, в машине.- До сих пор теряюсь в догадках.- Интуиция. Я слишком хорошо тебя знаю. И когда я догадалась про синестезию, я сопоставила факты.Лицо Макса вытянулось, когда Аня упомянула болезнь.- Ты…знаешь?- Недавно, - подтвердила девушка. – Ты зря прислал мне фотографии. Я не так глупа, как ты привык считать.- Теперь это никому не поможет, - бросил Макс, приближаясь.Аня не дрогнула. Не отступила ни на шаг.- Значит, ты их убил?- Конечно! Ты, наверное, хочешь знать, почему? Я могу рассказать. Гроза продлится долго. У меня будет время после того, как я закончу. Твоих криков никто не услышит.- Будь добр, просвети, - Аня нервно усмехнулась.Главное – разговорить его. Тогда она, может быть, успеет остаться в живых.- Знаешь ли ты, сестренка, каково это – ВИДЕТЬ звуки? Каково так воспринимать реальность? Наверное, нет. А я знаю. С детства я был особенным. Не как все. И с детства скрывал это, понимая: не поймут. Я изображал из себя нормального ребенка. Потом парня. Потом мужа и отца.
А знаешь ли ты, как сливались звуки, когда ты, Марина или мать орали друг на друга? А знаешь ли ты, каково не различать ярких, чистых цветов? Ведь нет звука, окрашенного лишь одним цветом. Все они – мешанина красок, сливающихся в одну серую кляксу. А потом я научился выделять цвета. Эмоции. Чистые эмоции. Вот и весь рецепт. Особенно мне нравился красный цвет. Крик боли. Но у тебя получится другой…- Причем тут я? Зачем аська? Смс? Ты же рисковал. Ты убивал девушек на протяжении многих лет и решил вдруг связаться со мной. На кой?- Ты всегда была такая… несчастная. Красивая, но плохо упакованная. Умная, но училась в шараге. А еще мне нравился твой голос. Только он был сиреневым и хоть как-то выделялся из общей массы. Да и эти твои духи…
- Ты псих, Макс. Тебе нужно в больницу.- Да прекрати, - расхохотался Максим. – Не читай мне нотаций, сестричка. Мы оба знаем, что я болен. Вот только я, в отличие от тебя, наслаждаюсь ситуацией. А ты все время всех жалеешь. Ах, бедная мамочка, ей было так тяжело, пока мы росли. Ах, бедная Мариночка, у нее нелюбимый муж и непослушные дети. Ах, бедный Игорь, он так одинок в свои сорок с чем-то там. Ах, бедный Максик, он тяжело болен. Хочешь знать, почему я открылся тебе? Потому что я люблю тебя, моя Анюта. И хочу, чтобы ты знала, прежде чем я…- Ты так сильно болен? – прошептала Аня, силясь скрыть отвращение, которое вызывало в ней перекошенное лицо брата.- Умираю, - горько усмехнулся брат. – Не находишь, что все это несправедливо?- Возможно. Ты должен был обратиться за помощью.- К кому?! К нашей мамаше? К этой дуре, которая думает только о деньгах и собственных развлечениях? К Марине? К тебе?- Да хотя бы и ко мне. Я бы помогла.
- Поздно.- Это точно.Аня не успела отскочить, когда Макс одним прыжком настиг ее и схватил за руку. Теряя равновесие, Аня попыталась было пнуть его, но промахнулась. Коленкой она больно ударилась о землю и вдобавок до крови разодрала руку. Макс навалился сверху и извивался, пытаясь вытащить нож.Сил для крика не было. Скоро и ее фото украсят коллекцию этого психа.Лезвие сверкнуло совсем близко и оставило глубокий порез на плече. Аня не могла пошевелиться, пригвожденная сильными руками брата.Он взглянул ей в глаза, усмехнувшись.- Кричи, Анюта. Я хочу увидеть твой крик. Твоя боль станет последним цветом моей жизни.Послышались шаги и глухой удар. Макс дернулся и отлетел куда-то в сторону. Аня, пытаясь отдышаться, прижимала раненую руку к груди.- Григорьев, твою мать! Не мог позже приползти? На бухло и девок отвлекся?- Прости, ангелок, - усмехнулся Саша, глядя, как два офицера полиции скручивают Макса. – Накладочка вышла. Ты как?- Как будто по мне танк проехался, - буркнула Аня, незаметно вытирая глаза.- Скорая едет, жить будешь, - Саша обнял девушку. – Все нормально.