Глава 16. Пятно на рукаве или случайная встреча с тем, кто явно должен был скрываться. (1/1)

—?Лёш? Лёша, вставай,?— кто-то тряс за плечо, разбивая страшную картину вокруг на осколки: комната вместе с отцом медленно растворялась.Парень наконец открыл глаза, судорожно вдохнув воздух, словно в лёгких он отчего-то закончился, а затем испуганным взглядом окинул помещение. Здесь было мирно и спокойно настолько, что поверить в правдивость, существующую вокруг, оказалось сложно. Рядом, на всё том же краю кровати, сидел Женя, сонно протирая глаза и зевая.—?Доброе утро,?— шепнул он, а Лёша лишь кивнул в ответ, судорожно пряча обрывки кошмара как можно глубже в подсознание.Ему впервые снился отец в такой ситуации. Лёша действительно боялся представить, как могло бы выглядеть приветствие с ним спустя несколько лет, бесконечные потоки мыслей, а теперь ещё и вторая личность, которая достаточно уверенно вытесняла главную, по-детски наивную и добрую в отношении всех людей планеты не собиралась оставаться в стороне.—?Мама просила одежду отдать ей, она постирает. Я на стуле чистую оставил, ладно? Давай, жду на кухне,?— и Женя вышел из комнаты, закрыв дверь.Лёша взял стопку одежды, которая ещё пахла стиральным порошком, и с удовольствием отметил, что рукава кофты достаточно длинные, а вот в карман штанов спокойно поместится нож. Он не ужаснулся подобным мыслям, ведь всё во благо, всё ради того, чтобы у Жени было всё в порядке, а о последствиях стоит подумать, когда они настигнут, будут загнанно дышать за спиной, и скрываться от ответственности, которая почему-то совершенно не пугала, будет невозможно.Парень ещё раз оглянулся на дверь, а затем быстрым движением переложил нож в карман чистой одежды. Замена толстовки на бледный свитер не заняла много времени. Лёша окинул взглядом своё отражение и заметил, что синяки и ссадины на голом торсе практически затянулись, а вместе с ними заживали и болезненные воспоминания, пробуждаясь теперь лишь изредка, но особенно ярко. Наскоро натянув чистый свитер и максимально осторожно закрепив джинсы ремнём на талии, которая из-за значительных потерь в весе удерживала штаны лишь благодаря застёжке на последнем кожаном отверстии, парень поспешил в ванную комнату, по дороге заглянув в комнату тёти Ани, матери Жени, чтобы отнести одежду на промежуточный этап?— сортировка вещей перед запуском стиральной машинки.***Женщина выворачивала вещи наизнанку, когда увидела то, что не должна была замечать. Неприятная находка была обнаружена на внутренней ткани рукава: на белом манжете отчётливо виднелось красное пятно, непохожее на след от еды или бытового мимолётного касания грязной поверхности. У Анны оставался лишь один вариант возможного происхождения отпечатка, и этот вариант был поистине ужасен?— частично впитавшаяся в ткань капля крови.Тут в прихожей зазвонил телефон отца семейства, Павла Дмитриевича, а по обрывкам диалога, случайно сумевшим пробраться в комнату можно было без особых усилий понять: кто-то умер, ведь соболезнования просто так не раздаются.Мать Лёши всё ещё ошарашенно разглядывала пятно, недоверчиво ощупывая ткань, когда мужчина остановился на пороге комнаты, изучая жену пустым взглядом, словно только сейчас заметил её существование, а затем тем же глухим, недоверчивым голосом сообщил:—?Сашку, Жениного друга, убили сегодня ночью.Ткань выскользнула из рук женщины, а сама она поспешила найти твёрдую опору за спиной, чтобы ненароком не упасть.—?Ему же было всего лишь семнадцать! Кто же это его… Убил? —?слова давались с трудом, мысли путались, смешивались с сотнями вопросом в странную смесь, нестерпимо медленно жгущую сознание.—?Полиция разводит руками,?— состояние Павла Дмитриевича было не лучшим, и в голове у обоих на первый план выползал вопрос ?как сказать об этом Жене?? Но ответить на него родители не могли.—?Я нашла у Лёши на… Кофте. Вот это пятно,?— поделилась женщина, дрожащими руками дотянувшись до одежды и теперь показывая отпечаток неизвестного происхождения мужу.—?Ты уверена, что это… То, о чём мы думаем? —?Павел Дмитриевич несколько раз провёл по внутренней стороне рукава, словно хотел убедиться в прекрасном качестве швов.—?У тебя же не появилось иных вариантов? Это точно кровь. Только вот… Что нам теперь делать? —?женщина была на грани истерики, вслушиваясь в шум воды за стеной и отказываясь принимать правдивость логичных выводов.—?Жене ни слова. Ты слышишь меня? —?лишь после нескольких быстрых кивков в ответ мужчина продолжил. —?Мы попробуем разобраться в этом самостоятельно. Веди себя как обычно. Не смей вызывать каких-то подозрений. У нас всё в порядке, слышишь? А дальше уже будем думать, как прояснить ситуацию.Анна согласно кивала, зажимая рукой рот в попытке сдержать истерику, но всё-таки зарыдала на плече у мужа, пребывая в состоянии страха за свою семью и себя.***За завтраком, который начался, едва всё семейство собралось на кухне, мать Жени старалась не поднимать голову от собственной тарелки, чтобы ?не вызвать подозрений?, а Павел Дмитриевич как бы украдкой бросал на Лёшу мимолётные взгляды, но парень словно в прострации находился, изучая пустым взглядом узор на стене напротив.—?Сынок, я правда не знаю, как тебе об этом сказать… Эту новость действительно сложно принять, но тебе придётся смириться. Главное помни, что ты не один… —?как только завтрак подошёл к концу, Анна встала из-за стола и, окинув Женю сочувственным взглядом, всё же принялась рассматривать кухонный шкафчик, будучи не в силах сообщить такое собственному сыну.Женя чувствовал безумное напряжение атмосферы вокруг, пытаясь заранее предугадать самые худшие варианты, но в голове было пусто, как в городских переулках глубокой ночью, и в абсолютной тишине сознания лишь гулко перекатывалось облегчение из-за семьи, в которую уже давно, задолго до несмелого признания на крыше, перманентным маркером был вписан Лёша, находящейся за кухонным столом вокруг.—?Жень, твоего друга Сашку… Убили сегодня ночью.Последние слова будто прогремели где-то за пределами уютной кухни, а дальнейший монолог поддержки был вовсе пропущен. Женя пытался осознать услышанное, но у него это совершенно не получалось, будто мозг усердно шифровал нежелательную информацию, которая могла повредить.Павел Дмитриевич перевёл быстрый взгляд на Лёшу, планируя застать того врасплох за нервными действиями, вроде постукивания пальцами по столу или перебирания нитей на рукаве свитера, но парень был также спокоен, безжизненным взглядом рассматривал стену.Женя словно отключился от всей суматохи, возникшей на кухне несколькими секундами позднее, когда мать пила успокоительное, наливая в стакан воды капли из пузырька, что казался бездонным из-за никогда не иссякающей жидкости. А в голове сам собой, ещё несмело, но уже достаточно прочно стал собираться пазл: ночь, убийство Саши, возвращение Лёши домой уже утром. Жене хотелось верить в случайности, но прошлое друга и пустой, блуждающий по стене напротив, взгляд говорили без слов?— он мог это совершить. И сколько бы парень не пытался оправдать Лёшу хотя бы в собственном сознании, мысли циклично возвращались к исходному?— совпадений быть не может, прямо сейчас напротив сидит убийца Саши.Но обвинять человека, не доказав или опровергнув свои предположения, Женя не мог, а потому оставалось следить, запоминать каждое движение, любую улыбку в неподходящий момент, ведь всякая мелочь может выдать человека с головой. Что даст ему подтверждение собственной правоты? Женя не знал. Он боялся предположить что-то лишнее, ввести самого себя в заросли заблуждения, истолковав чужой жест или фразу иначе.Парень помнил, что когда-то, всего лишь пару лет назад, случилось то признание на крыше многоэтажки, но сейчас всё изменилось. Эти перемены были резкими, незаметными с первого взгляда и позволяющими жить в грёзах, что за пару лет друг остался прежним, тем самым дорогим и любимым Лёшкой, который поддерживал любую идею, всегда смеялся и дарил столько моментов, на которых строилось счастье, не ожидая взамен ровным счётом ничего, кроме частых обещаний быть рядом, которые он просил озвучивать шёпотом. Но несколько лет, проведённых в жутком месте, не улетучились в один миг, едва парень вернулся к прежней жизни. Что-то засело под коркой, что-то питающее ненависть и обиды ко всему живому развилось в подсознании.Взгляд друга резко переметнулся со стены, по которой неспешно блуждал около десяти минут, на Женю, чересчур увлёкшегося собственными размышлениями и смотрящего в упор на человека напротив. В отражении тёмных, почти чёрных, как в моменты особого гнева или разочарования, глаз виднелось то нечто, несущее безумие. По спине Жени пробежали мурашки от случайной встречи с тем, кто явно должен был скрываться.