1 часть (1/1)

— я тебя ненавижу! в слезах, юля пихает руками, отталкивая от себя разбуянившегося милохина, который уже переходит все границы дозволенного. они, само собой, ссорятся, как и среднестатистическая пара, но конфликт обоих сторон никогда не заходил так далеко. даня ударил девушку, из-за чего та, разревевшись, подняла на уши чуть ли не весь дом, закатывая истерику и позиционируя своего парня, как психически больного человека. в тот день, а точнее вечер, милохин ушёл. сбежал. захватил с собой рюкзак, забросил туда телефон и напялил куртку, вышныривая из своей квартиры, которая сейчас вызывала уйму омерзения и злобы. он не справился с этим ?испытанием на прочность?, сгинув под натиском кучи людей, явно не играющих ему на руку. ***белые найки размеренным шагом двигались по тёмному переулку, пиная встречавшиеся по дороге мелкие камушки. он шагал, уткнувшись с головой в телефон, листая обыденную ленту инстаграмма и лайкая скучные однообразные посты. на часах всего десять вечера, а на улице до такой степени стемнело, хоть глаз выколи. благо, повсюду располагались фонарные столбы и святящиеся вывески магазинов, что разрывали эту идиллию сумрака. где-то в дали послышались неудовлетворенные возгласы в адрес дани, на что тот упорно старался их игнорировать, делая вид, что занят. когда он хотел прибавить шагу, на его плечо легла чья-то массивная ладонь, болезненно сжимая и поворачивая на себя. перед милохиным стояло всего ничего: два амбала в непрезентабельных костюмах, выше дани на две головы, и точно выше самой джомолунгмы. — о-о-о, это ты же этот… этот самый, ну-у-у, — щелкая пальцами в попытке вспомнить, подал голос первый из них. видимо, умом эти громиллы не блистали, зато силы было хоть отбавляй, а точнее хоть отрывай плечо у милохина. — тиктокер, — с отвращением добавил другой. — пидорок. даня хмурится, не желая вообще тут фигурировать личностью с дурной славой. а вот про пидора... обидно, однако, гомофобы плодятся с каждым днем, хотя в москве к этому уже должны были привыкнуть. милохин, незаметно от них, судорожно пытается позвонить в полицию или вообще хоть куда-нибудь, но айфон летит на асфальт, валяясь раздавленным под весом этих горилл. в попытке убежать ему в челюсть прилетает тяжёлым кулаком, из-за чего тот бы упал на грязный асфальт, если бы его не держали с двух сторон за руки. милохин сплевывает накопившуюся в ротовой полости кровь, не переставая попытки высвободиться. его несколько раз пинают коленом в живот, после чего амбалы наигрались, отпуская его руки, отшвыривая на асфальт лицом вниз. что с него взять — тиктокер тиктокером.в ушах звенит, эхом отдаются удаляющиеся шаги, и даня опять сплевывает кровью. челюсть не сломана, всего лишь ушиб, но и врач из дани никакой, чтобы ставить себе диагнозы. внизу живота крутит, будто кишки в самый не подходящий момент решили станцевать сальсу, или, прости господи, групповое аргентинское танго. на обычной людной улице сейчас ни единой души, что напрягало не менее состояния своего здоровья. даня встаёт только тогда, когда сверху начинает что-то капать. кажется, начинается ливень. на ватных ногах он доходит до кустика, где его вырывает, а после, вытирая остатки на лице рукавом куртки, он поднимает разбитый телефон, двигаясь вперёд. все тело ужасно изнывало, хотя прилетело только в челюсть и пару раз в живот.милохин медленно идёт по мокрому асфальту, сжимая кулаки ярости. лицо искривляется в жуткой гримасе, а из глаз выплескиваются несколько капель солёных слез, которые смывает встречный дождь. неужели тиктокером быть настолько зашкварно, что милохина уже караулят у тёмных переулков?...***он заходит в ближайшую пятерочку, пока её поздние посетители шарахаются от его вида. в кармане завалялось несколько денежных купюр, на которые даня берет бутылку вина. у него не спрашивают паспорт, ему вообще ничего не говорят, забирая деньги и возвращая мелочью сдачу. даня вылетает из маркета также быстро, как и зашёл. открывая пробку ключами от квартиры, ведь штопора у него нет, даня отхлёбывает добрую долю содержимого. бабское вино, зализывающее душевные раны и вылизывающее пизду. ***скитание по улицам приводит его к дому артура бабича, к которому он, собственно, и шел. дождь уже перестал капать, оставляя свои следы на земле и моросящие капли на дане. на улице морось после прошедшего сильного ливня. артур уже давно мирно дремал в постели с аней, когда тишину в отдельно снятой коммуналке прерывает назойливая трель дверного звонка. что-то прокряхтя, он тихо встал с проскрипевшей кровати и двинулся в гостиную. прикрывая рот в зевке, артур потянул дверную ручку вниз, открывая саму дверь. за ней стоял промокший до нитки милохин, с видимыми следами побоев, а в руках у него был разбитый в дребезги айфон. все лицо дёргается от холодного ?душа?, а все, что мог сказать даня, так это :— можно? бабич кивнул, полностью впуская позднего гостя в квартиру и закрывая за ним дверь на замок. даня в развалку поплелся до кухни, доставая из рюкзака открытое полупустое вино, звонко брякая стеклом бутылки. проведя пятерней по кучерявым волосам, готовясь к худшему, артур зашёл на кухню. — что на этот раз? — приземляясь на место рядом, поинтересовался он, забирая сосуд из рук дани, что проливал жидкость мимо. милохин поднял свой мокрый взгляд на друга, и снова отвернулся; слова, кажется, перестали иметь вес. но артур не экстрасенс, поэтому дане все же пришлось обозначить причину своего нудного состояния:— я расстался с юлей. как-то просто ответив, он чересчур сильно закашлялся, пробуждая аню заглянуть к ним на кухню. — боже, дань, что с тобой произошло? — сонно спросила она, а милохин вновь ушёл от ответа; стыдно ему.анна, так и не дождавшись объяснений, направилась вон из кухни, а артур вскочил за ней. были слышны их голоса, которые спорили между собой: какой артур дебил, что начал сразу спаивать человека, и уже мягкий тон упомянутого, что оправдывался. каблук. пока они отходили, даня опустошил полный бокал красного полу-сладкого за считанные секунды, заглушая их возгласы. его телефон лежит рядом, весь грязный и разбитый, как и милохин, в общем-то. вернулась покровская, вместе с вещами бабича и им самим. — сходи в душ и вот, на, переоденься. свою можешь закинуть в стиралку, — протягивая домашнюю футболку и шорты нейтральных светлых тонов, аня вновь ушла, но на этот раз спать. тот беззвучно поблагодарил девушку, притрагиваясь к мягкой наощупь одежде. артур присел рядом с зависшим даней, глубоко вздохнув.— иди в душ. и милохин послушался. — не пей без меня, – бросил по дороге в ванную даня. сейчас ему нужно освежиться и согреться, а в идеале ещё напиться до беспамятства, но это уже потом. он закрывается в ванной, смотря на свои красные глаза и остатки засохшей крови через отражение в зеркале. всегда белая кожа сейчас выглядела слишком болезненно, а опухшее лицо только дополняло ужасный образ. милохин снимает грязную и промокшую до нитки одежду, откладывая, как и говорила аня, в стиральную машину, сухую же он вешает рядом. парень заходит в душевую кабину и наконец чувствует себя спокойно. умиротворение продлевается недолго, ведь на него вновь налетают те воспоминания, как с юлей было хорошо. они подходили друг другу, были как инь и янь, до последнего момента. даня не помнит причину перепалки, но возвращаться желанием не горит, слишком уж воспоминания малы, чтобы переступить через гордость. он поворачивает вентиль, и сверху начинает выливаться холодная вода. содрогается всем телом, сдерживая чересчур навязчивые мысли. струи стекают по тёмной шевелюре, приминая ее пышность, и милохин поправляет уже намоченные волосы. вода теплеет, из-за чего по телу пробегает табун точечных мурашек. капли движутся вниз по худому телу и, наконец, стекают в канализацию. простояв так ещё несколько секунд, даня тянется за мочалкой, замыливая её душистым мылом и начиная осторожно водить по телу. пена густая, нежная, поэтому он никуда не торопится, смывая всю ту грязь, как внешнюю, так и внутреннюю. душа понемногу восстанавливалась; все таки вода имеет причудливое свойство, как-то успокаивает и холит, и лелеет, да питает энергией. мочалка откладывается в сторону, а в руках оказывается бутылек шампуня. выдавливая немного на ладонь, даня убирает его, закрывая крышечку. растирая шампунь массирующими движениями по ломким волосам, даня жмурится, когда немного пены попадает в глаза, смывая с себя все это. он ополаскивается, вентиль закручивает, выходя из душа, прихватив с собой полотенце. полотенце махровое, мягкое и приятное – как раз то, что милохину сейчас и нужно. он неспешно натягивает вещи и сушит волосы феном ани. даня более чем уверен, что она не против. парень выходит из ванной комнаты, возвращаясь на кухню к другу, что уже успел уснуть на стеклянном столе, хотя принимал ванные процедуры даня от силы минут пятнадцать. телефон артура вибрирует, оповещая о входящем звонке. попивая вино в бокале, предназначенном для бабича, даня мимолетно бросает взгляд на экран. юля. милохин ставит бокал на столешницу, выходит в коридор, дабы не будить друга, отвечая на вызов бывшей девушки. — что тебе нужно? — хладнокровно спрашивает даня, не давая себе пропустить удар, показать слабину.он не должен быть таким слабохарактерным и легкомысленным, ведь это только губит его, превращая в тупицу. — дань, что за цирк ты устроил? — сиплый голос юли с хрипотцой уже порядком надоел ему, ибо слышать это изо дня в день было просто невыносимо. минутное молчание стоит между ними до тех пор, пока даня не рушит его своим усталым вздохом, потирая переносицу, что служит сигналом скорого конца. — знаешь, ты тоже не святой и это не только моя вина. прости меня, но мы расстаёмся. говорить очевидное? молодец, юля, с каждым днем все лучше и лучше. — я давно это понял, что-то ещё? — начинало накипать, а желание накидаться в щи росло с каждой секундой счётчика. — да, и не думай, что ты останешься безнаказан… и он сбросил. они уже выяснили отношения и усложнять ни без того откровенно хреновую ситуацию не хотелось. он не желал больше никак контактировать с ней, а тем более судиться за лёгкую пощечину, из-за которой она чуть-ли не переиграла саму себя. это же юля – та ещё драма квин, и никто не обязан терпеть её нытье. милохин вернулся на кухню, небрежно бросая телефон на стол. все мысли о юли, такие навязчивые, что аж тошно. будить артура не хотелось, пусть спит; в конце концов он его и вытащил из царства морфея. бокал как никогда органичен, поэтому без лишних церемоний даня вливает его остатки в свой организм, расширяя сосуды и создавая инородное чувство ?тепла?. завтра ему будет неимоверно плохо, но хоть боль будет перебивать весь этот случившийся пиздец.эта извечная рутина, которая затягивает тебя, словно паук в паутину, и когда-нибудь она тебя сожрёт, если не сегодня, то завтра. с дрим тимом отношения тоже не из лучших: фальшивые улыбки и подкупная вежливость, всегда выходящая боком. несколько месяцев полное отсутствие взаимодействия между участниками команды, не такой уж и ?мечты? и, в конце концов, распад. да, в этом всем виноват он сам, ведь рыба гниёт с головы. на душе огромный камень, тянущий ко дну эволюции и концу пищевой цепи. иногда приходится переступать через себя, чтобы продолжать жить, и сейчас фактором испускания печали является юля гаврилина. даня не хочет обратно к ней, даня понимает, что все его пиздострадания высосаны из пальца, но продолжает загонять себя. под тихое, еле слышное сопение артура и яркий свет лампочки, он достает из потрёпанного рюкзака прозрачный пакетик на зиплоке. как же ему была скудна нынешняя, ?здоровая? жизнь, ему вновь хочется забыться в проблемах и нырнуть в облака. кокаин забавляет, придаёт активности мёртвому мозгу и тянет на наиглупейшие поступки. даня это знает, он не употреблял долгое время ничего наркотического, стирая с себя позорное клеймо наркомана. в непростых жизненных моментах, как этот, например, душа вновь тянется за дозой, тянется за чувством безудержного кайфа, пусть и кратковременного.открывая пакет, который он в страхе пытался более не видеть никогда, милохин высыпает немного содержимого на стеклянный стол. специально для таких случаев у него есть обрезанная трубочка, эдакий опыт, как-никак. поразмыслив над последствиями и забив на них, он решил не отвлекаться от своего занятия. вдыхая ноздрями белые ?взлетные полосы? с переизбытком дофамина и серотонина через тонкую розовую трубку, даня ждёт несколько секунд, а после заливается в звонком, истерическом смехе. просыпается артур, спросонья не догадываясь, почему даня ведёт себя так экстравагантно, пока не замечает дорожки порошка. — блять, милохин!артур знал о прошлой зависимости дани, но чтобы увидеть это вживую… не давалось возможности, да и не каждый будет рад этому. пьяный объебанный рассудок милохина в спешке начал искать приключения на свою задницу, ведь кокаин подавил в нем чувство печали и использованности. кайф затмил собой все остальные эмоции, заводя моторчик в сердце дани. он попытался встать со стула, спотыкаясь о свой же рюкзак, высыпая все содержимое на пол, звонче смеясь. хватая своего друга под подмышки, артур предпринял попытку успокоить его, как-то поговорить, но тот его не будто слышал, разгоняя ногами воздух. бабич понятия не имел что делать, ведь закрывать все двери и держать его здесь привязанным к стулу, пока кокаин не исчерпает себя или не приедет психушка – глупо; отпускать тоже не вариант, а то, не дай боже, ещё натворить что-то. тот же не хотел так быстро сдаваться, поэтому, барахтаясь в крепкой хватке артура, он начал растираться в кольце рук, создавая трение и, словно масло-масляное, выныривая и выбегая из квартиры. он безумно энергичен после кокаина, поэтому с большей скоростью передвигается, нежели артур, и не заставит труда ему выбежать из парадной.как он только себе ноги на ступеньках не обломал – не ясно, но бежать вдогонку уже бесполезно. находиться на улице дане опасно, но он, без зазрения совести, срывается с асфальта, убегая куда-то вдаль. вдыхает свежий воздух с запахом газа машин полной грудью, надвигаясь на дом друга, пока голова ещё работает в режиме нон-стоп. его головушку посещают ?светлые мысли? о творении всякой всячины, жертвой которых становится никита авдеев — миловидная шлюха, что даёт всем подряд, по совместительству хороший друг милохина. пробежав два квартала, даня нашёл ту самую многоэтажку, в которой живёт никита. как добраться к нему мозг дани не понял, зато нашёл беспроигрышный вариант, как наладить личную жизнь. потрахаться и сдохнуть от переизбытка кокаина в организме — охуенно. ключ домофона он не знал, да и вообще плохо видел с этим советским фонарём в далеке. лучше идеи не нашлось, чем кричать, в надежде на то, что его выпустят. авдеев же уже битый час мучился на противном жестком диване, пытаясь хоть часочек нормально подремать, но тот никак не поддавался. как он только не ложился — все не то. чертово одеяло под которым жарко и без которого холодно. в соседней комнате спят родители авдеева, по стечению обстоятельств занявшие его кровать. то ли никите было в лом покупать нормальный диван, и тот стоял для красоты, то ли он просто скупердяй – не понятно, но сегодня он не уснёт и это факт. плевать он хотел на эту софу, обещая себе в следующий раз постелить на полу. когда наконец удалось расслабиться, то из окна послышались вопли с упоминанием его имени. проклиная все на своём пути, никита сполз на пол, нехотя поднимаясь и выходя на открытый балкон. ветерок сразу же обдул лицо парня, встречая своими холодными объятьями. внизу он увидел прыгающего милохина, что надрывал свою глотку криками. незамедлительно выйдя из балкона и накинув на плечи куртку, никита выбежал из квартиры, стараясь никого не разбудить. привычные стены с синей пошарпанной краской, что вот-вот отвалится, и изрисованные в граффити стены сменялись друг за другом, как и настроение авдеева. с одной стороны он хотел предъявить милохину за сорванный сон, а с другой он думал, что у дани могло что-то случится, не зря же тот в минус двадцать в футболке да шортах. никита спустился по лестнице вниз, а когда крики становились все ближе и ближе, он открыл дверь подъезда, встречая рядом стоящего даню.у милохина настолько быстро билось сердце, что авдеев даже в радиусе пяти метров чувствовал его пульсацию, и спертое дыхание после долгого бега. в еле видном свете фонаря, капли пота поблёскивали на даниной коже, но глаз авдеев так и не увидел, взирая лишь на его силуэт. — милохин, блять, иди домой и хватит орать под моими окнами… никита помедлил, ожидая каких-либо слов/действий со стороны дани, но так и не дождавшись их, повернулся обратно, удаляясь в тепло жилища. подниматься не долго, всего лишь третий этаж, поэтому никита уже дома. он снимает куртку и вешает, мол так и было, возвращаясь ко сну и надеясь, что милохин успокоится. ***но даня не успокаивался, придерживая дверь парадной и выжидая немного времени, чтобы зайти. данька веселый, ведь действие наркотиков ещё не вдохнулось, а после, страдая от ломки, он будет жалеть о том, что вообще вновь связался с наркотой. он быстро поднялся, дождавшись утихомирия в квартире никиты, он прикоснулся к ручке двери, осторожно открывая себе путь. авдеев забыл закрыть дверь, закапывая себя сам. лыба до ушей не сходила с его лица ещё долго, пока не нашла на него точка невозврата – действия кокаина подходило к концу, а это значит спектр негативных эмоций все ближе и ближе, поэтому двигаться нужно незамедлительно. врываясь в чужую хату, милохин ловит себя на мысли, что никита дома-то не один. слишком уж много обуви на пороге, да и навряд ли никита надел бы женские каблуки, которые тут присутствовали. врезаясь в стену и чуть ли не падая от выпитого, даня делает решительные шаги к комнате справа, а именно к холлу, более известному под словом ?зал?. ввалившись, словно мешок с картофелем, пробуждая никиту вновь разлепить тяжёлые веки, милохин надвисает над ним, опираясь о диван. запястья никиты перехватывают, крепко держат, и сквозь пелену слипшихся ресниц, он смог увидеть расширенные зрачки дани, которые глядели прямо в прогнившую душу.холодные шершавые губы потянулись за поцелуем, легко проникая в рот авдеева, звучно стукаясь зубами. недолго продолжалось лобызание, посему от дани жутко воняло перегаром и чем не попадя.милохин жестит, зная, что никита любит грубо. сам он, конечно, не проверял, храня верность гаврилиной и тихонько поебывая её где-то в сторонке, но многие знакомые описывали авдеева именно как любителя жёсткого траха. томное дыхание ощутимо скользит по шее, пока руки мечутся в снятии домашней одежки. никита уже даже не сопротивлялся, находясь под таким тяжёлым даней, что вдобавок связал его руки собственной футболкой. он покорно поднимает бедра вверх, помогает снять с себя шорты и отвечая на поцелуй милохина.обычно со шлюхами не церемонятся и не целуются уж точно; гигиена и брезгливость делали свое дело. вещи обоих парней оказываются лежачими на полу, а ноги никиты закинуты на плечи милохина. даня выцеловывает коленную чашечку авдеева, пока тот, пытаясь не разбудить родителей, закусывал губу, перекрывая боль проникновения. слюни, все же, не самая лучшая смазка, поэтому член входил с трудом, а времени на растяжку у дани нет. никита имел частые половые связи, но сохранял узость внутри, чем привлекал богатеньких мужиков, что любили ебаться с невинными мальчиками, нежели с раздолбанными бабами.открывая рот в неслышном стоне, авдеев опирается на связанные руки, помогая насадить себя. не любил никита заниматься сексом дома, ведь обычно он не сдерживает себя, лаская ушные перепонки клиентов тягучим голосом и прекрасными стонами, но не сейчас. милохин пиздец какой холодный, а никита пиздец какой горячий внутри – этот контраст просто дурманил смутный разум дани, заставляя глубже погружаться в этот омут, закатывая от удовольствия глаза. худые ноги скатываются на пояс, скрепляясь замком, пока даня плавно двигается внутри, держась за узкие бедра. никита бы кричал, но вместо этого, кусая-кромсая свою губу, он царапает бледную кожу на спине милохина, заглушая звуки ему в плечо. шлепки разгоряченной кожи о кожу чересчур слышимы, поэтому, чтобы не разбудить родителей, никита не даёт входить полностью. дане же было уже плевать на все окружающие его звуки, на всю неаккуратность и местами резкость движений, на холодный воздух из незакрытого балкона; ему так хорошо, что даже словами это не передать, но всему приходит конец, ведь жизнь, где все хорошо – уже не жизнь.последние несколько толчков и милохин додрачивает себе в кулак, синхронно кончая с авдеевым. чувствуя сильную усталость и изношенность, даня сгребает его в объятья, словно обнимая подушку, и проваливается в глубокий сон. никита пытается вынырнуть из обхвата рук, но ничего не получается. узел из футболки давно ослаб, из-за чего кисти рук высвободились на свободу. никита дотягивается до пледа, лежавшего на полу среди куч одежды, и кое-как накрывает их обоих, растворяясь в запах невыветревшкгося алкоголя. ***а близ утра даня уйдет, оставив вместо себя пустоту, деньги за проституцию и записку со следующим текстом : ?спасибо за ночь:) ?