Глава 11. Che non lo posso sopportare Questo silenzio innaturale (1/1)

Маттиас тихо вошёл в зал берлинского театра. Мужчину в форме сразу же пропустили внутрь. Хоть какая-то польза от служебного положения. Он осторожно опустился на скрипучее кресло с бордовой обшивкой. ??? На сцене вовсю шла репетиция к завтрашнему балету "Жизель". Девушка в воздушной белой пачке летала по сцене, проделывая сложные движения. В зале было тихо, слышны были только замечания хореографа и постукивание пуант о пол. Кристлин была так сосредоточена на своих движениях, что даже не заметила Маттиаса, сидевшего в середине зала. ??? Когда она, наконец, остановилась, Маттиас начал несмело апплодировать. И без того красная от усталости Дис покраснела ещё больше. Она быстро спустилась по лестнице вниз и подошла к Харальдсону. Девушки на сцене начали об этом перешёптываться и испускать небольшие смешки. - Маттиас, чем я могу помочь? - спросила она, натягивая на себя вязаную кофту. - Мы можем сходить куда-нибудь? Нужно поговорить. ??? Девушка виновато оглянулась, посмотрела на подруг. - Да, репетиция уже закончилась, я думаю, мы сможем куда-нибудь сходить. Подожди меня у входа...??? Через несколько минут она уже прибежала к нему, переодевалась, видимо. - Так, о чём ты хотел поговорить? - спросила она, спрыгивая с последней ступеньки.-? Я тебе бутерброд принёс, - Маттиас вручает ей свёрток. - О, спасибо! - она убирает его в сумку. ??? Они идут какое-то время молча, пока парень не решает первым нарушить тишину. - Клеменс в гестапо, - говорит он. ???? Дис ахает, будто бы, ей есть до этого какое-то дело. Скорее всего, ей просто нужно, чтобы Маттиас разговаривал с ней. - Это ужасно! За что его забрали?- За советскую пропаганду...- Ах, Маттиас! - она бросилась ему на шею, чтобы якобы утешить. Но Маттиас понимал, что ей просто до жути приятно, что он позволяет ей обнимать его. - Что же с ним будет теперь?- Я не знаю...- Бедный, бедный мой... - это она про Маттиаса. Странно, ей жалко палача, а не жертву. Всё ещё пытается подлизаться?- Тебе меня жалко?- Конечно, это же такая ноша...- А Клема, которого убить могут сейчас тебе не жалко? - отстраняется Маттиас. - Нет... Жалко. - Кристлин нервно теребит ручки у сумки. - Но тебя больше...- Я тебя не понимаю. - Харальдсон натягивает на лоб козырёк фуражки. - Да, как можно не понять?! Маттиас, я люблю тебя так, что если бы ты захотел расстрелять весь мир, я бы молча стояла и подавала тебе патроны... Но ты этого не ценишь и не хочешь... Так, зачем же ты вынуждаешь меня снова говорить тебе это, если мои слова для тебя пустой звук? ???? Харальдсон молчал, не зная, как? ответить на этот выпад. А действительно, зачем? Зачем он снова довёл эту девушку до слёз, почему пришел к ней со своими проблемами? ???? Он молча поцеловал её.- Извини ещё раз, - единственное, что он сказал на прощание и ушёл.????? Она еще немного постояла там, плюнула на асфальт и ушла...?????? Леа всю трясло. Сегодня важный день, очень важный. Сейчас она ему всё расскажет, и всё встанет на свои места. ????? Вот и заветный дом. В каком-то бреду она поднялась на его этаж. Стояла ещё минут пять, не решаясь позвонить. А вдруг он не дома? ????? Но Миколас был дома, разбирал старый корбюратор от спортивного автомобиля. Нужные инструменты были только дома, а в мастерской Алекс продавал недавно починенную машину и мешаться не хотелось. ????? Вдруг в дверь позвонили. Он наспех вытер полотенцем пальцы и пошёл открывать. Хорошо, что Маша у соседки была, а то надышалась бы машинным маслом. ????? На пороге стояла Ягер. Вся, как на иголках. Интересно, зачем пришла?- Ты один? - сразу спросила она. - Как видишь... Зайдёшь? ??? Она молча зашла в квартиру. Йозеф помог ей снять пальто. Они прошли на кухню.- Чай, кофе? - спросил он, смывая с рук остатки масла. - Воды, если можно, - отчеканила она. Йозеф изогнул бровь, поставил перед ней стакан воды. Она выпила залпом.?? Миколас сел напротив. - Ангелика, что между нами? - спросил он. - Майкл, подожди. Я должна сказать тебе что-то очень, очень важное, пообещай, что выслушаешь меня и не будешь перебивать. - протараторила она. - Хорошо, обещаю. - Я... Если честно, я даже не знаю, с чего начать, - она закрыла лицо руками. - Начни, как есть, - Йозеф сам начал волноваться. - Майкл... - она убрала руки от лица, выдохнула. - Меня зовут Леа Сирк. Я из Югославии, работаю на разведку... Я подумала, что тебе нужно это знать, потому, что ты мне не безразличен, и я не хочу тебя обманывать. ??? Она на него посмотрела, ожидая увидеть недоверие на его лице, но... Этого не было. Ей даже показалось, что Йозеф был...рад этому?- Боже мой... - он снял очки, протёр лицо руками, снова надел, рассмеялся, протянул ей руку. - Меня зовут Миколас.- Ч-что? - она отказывалась верить в происходящее. - Меня зовут Миколас Йозеф. Я из советской разведки. ??? Она хотела плакать, одной рукой зажимала рот, другой ответила на рукопожатие. Плакать хотелось от счастья, он смеялся, она тоже. - Вот и познакомились, - смеётся Леа. ???? Однако через минуту он отодвигает стул, служивший единственной преградой между ними, утягивает её в поцелуй, на который она с удовольствием отвечает, обвивая его шею руками. Миколас берёт её на руки, несёт в свою комнату, кладет на кровать, нависая сверху. Нужно было ещё многое успеть, скоро должен был вернуться Алекс... - Мик, как долго я тебя искала... - протянула Леа, лежа у него на груди. - А я тебя... Леа, уходи, пожалуйста, от Мэла. Я прошу тебя. - Но как же я буду докладывать обо всём Центру? - Можешь быть нашей радисткой. Ты шифровки знаешь? - Конечно... А Алекс против не будет? - она легла рядом с ним. - Его зовут Никита Алексеев. И, нет, он против точно не будет. - он провёл рукой по её волосам, щеке, подбородку. - Я люблю тебя...- Я тебя тоже... - на этот раз она стала инициатором поцелуя. Когда Никита вошёл в квартиру, первое, что он увидел, было пальто Ангелики. Стало быть, она у них дома. В гостиной валялся сломанный корбюратор, а на кухне вообще был беспорядок. Что же тут произошло? - Майкл, ты дома? - крикнул он. - Мы сейчас, Никит! - раздался его голос из спальни. Мы? Никита? Он только что назвал его не по позывному в присутствии посторонней? Да что происходит?! Они вышли к нему, держась за руки. Девушка была вся растрёпанная. - Никит, это Леа Сирк, она из разведки... - Миколас подвёл Леа ближе. - Она будет жить с нами. Алексеев отрицательно качал головой. Где же она раньше была? Никита подошёл к ней, крепко обнял. - Родная, мы ж тебя, как Сталина ждали! - он обнял её ещё крепче, то же сделал и Мик. Они стояли, обнимались. Леа плакала, парни смеялись. Теперь они вместе, теперь всё получится. Она сможет вернуться с ними в Москву после всего этого ужаса. Вдруг в дверь позвонили. Никита посмотрео в глазок, это был Мэловин. Он знаком показал Леа уйти в другую комнату, пока Мик был на кухне. Никита осторожно открыл дверь. Мэловин смотрел на него, улыбался. - Ты просто так или по делу? - спросил Никита. - Разве я не могу просто навестить своего друга? Они прошли в гостиную. Мэловин расположился в кресле. Миколас вышел из кухни и... Пришел в ужас, он чуть не уронил заварочный чайник. Сперва ему показалось, что это призрак пришёл с того света, чтобы поквитаться с ним. - Вы сегодня небрежны, Майкл, - сказал Мэловин. - Да... Из рук всё валится... - промямлил чех и ушёл в коридор. Он. Жив. Значит, он промахнулся в тот день. Но теперь убить его будет гораздо сложнее, Ник теперь близко к себе никого не подпустит... В его комнате сидела Леа, вся напряженная. Он подошёл к ней, поцеловал её руки.- Леа, беги в особняк, собирай свои вещи и возвращайся сюда. - шептал он ей. - Он же будет меня искать...- Не будет, я тебе обещаю. Всё будет хорошо. - он прижал её к себе, поцеловал в макушку и осторожно вывел из квартиры. Она бежала по улице так быстро, как только могла, села на автобус до Бабельсберга. Там она быстро собрала все свои пожитки, ещё раз погладила кота на прощание, он всё хотел преградить ей дорогу, а она слегка отталкивала его ногой. Оставив на тумбочке свои ключи, она вышла из особняка и вновь побежала к остановке. Старые фрау с остановки смотрели с удивлением на растрёпанную девушку с чемоданом... Ник долго молчал, просто смотрел на свои руки, Никита не мог понять такого его поведения. - Что-то случилось? - спросил он. Мэловин сглотнул, ответил. - Сегодня Клеменса забрали в гестапо, - он посмотрел на Алексеева. На нём не было лица, он просто сидел и молчал. Мэловин пересел с кресла на диван, ближе к парню. - Я не верю... Нет, не может быть. - он закрыл лицо руками, будто плача. Мэловин попытался его обнять, Никита не отталкивал. - Ник, я так устал! Я не могу... Ник просто гладил его, обнимал, любил одним словом. Никита не отталкивал его, объятия были нужны ему сейчас. Никита... Он так изменился. В этом иссохшем изнутри, умирающем постепенно, худом парне с острыми скулами нельзя было узнать того солнечного, улыбчивого парня. Он цеплялся за воротник его рубашки, плакал, смочил всю белую ткань солью слёз. Мэл целовал его в макушку и Никите было как-то все равно. Где Мик, который являлся его товарищем и соотечественником? Где новоиспеченная подруга Леа? Ушли куда-то, а этот немец, подставивший своих друзей, отправивший множетсво людей на смерть, сейчас сидит вот здесь, рядом с ним, обнимает его. Никита бьётся в истерике, тыкается губами о его губы, подбородок. Но Мэловин не отвечает на это, потому что потом будет жалеть о своих действиях. Чуть переступишь грань и сломаешь и без того хрупкое доверие. - Алекс, я люблю тебя, - слова разрезают тишину. - Не стоит разбрасываться этими словами. Потом ты будешь жалеть о них. Любовь это нечто большее, чем простая симпатия или желание. Прошу... - говорит Никита и отстраняется от него. - Я люблю тебя, - всё так же серьёзно говорит Ник. Никита смотрит на него. Он ведь даже имени его не знает, не знает его истории, чувств. Перед глазами еще стояла Зина, бледная вся, без руки. Она умерла из-за таких, как Мэловин. Ника тоже скоро ждёт смерть, скоро русские выиграют войну. Ник находится под прицелом постоянно. Привязываться к такому человеку, значит вечно вздрагивать с ночных звонков, смотреть на его разбитые после допросов костяшки, засыпать одному, пока он ночью едет забирать очередного предателя, а потом получить извещение о его смерти и денежную компенсацию... Он не хотел этого. Мэл пытается дотронуться до его щеки, но Алекс отворачивается. - Ник... Мне нужно время, прошу...- Хорошо... - Мэловин встает с дивана и уходит, оставляя после себя лишь едкий запах одеколона. Миколас приходит в комнату Алекса. Тот сидит на диване, молчит. - Никит, я хотел его убить. Я стрелял в его машину... - вдруг признается Миколас.- Ты молодец, - безэмоционально говорит Алексеев. - Ты выполнял миссию. Я не должен был подпускать его к себе так близко...- С тобой всё в порядке? - Йозеф садится рядом.- Более чем, - всё так же отвечает парень, находясь в каком-то трансе. - Миколас, почему бы вам с Леа не съездить куда-нибудь на несколько дней? Отдохнёте вдвоем...- Эй, точно в порядке всё? С чего это такая щедрость? - Мик, пойми, мне нужно разобраться в себе. Я хочу побыть один, с дочкой... Мне нужно побыть здесь, в тишине...- Ну... Ладно, четыре дня тебя устроит? - Миколас прищурился, посмотрел на календарь. - Да, вполне... В дверь звонят. Это Леа пришла с вещами. Миколас сразу же сообщает ей, что они должны будут уехать ненадолго, передатчик возьмут с собой, чтобы компенсировать отсутствие. Никита ещё сидел в своей комнате, снова начался приступ кашля. Не без труда отхаркивая кровь в ладошку, он подошёл к комоду, выпил таблетки, запил водой... Через пару дней он уже провожал своих друзей на поезд, стоя с коляской рядом с чемоданами. Леа выглядела счастливой, наконец-то они выберутся куда-то из серого и грязного Берлина. Вскоре они будут в солнечном Портофино... Алексеев вернулся в пустую квартиру. На него давили стены, солнечный свет. Нужно еще многое обдумать... На вокзале стоял поезд, отходящий в Тюрингию. Солдат с огромным списком оглашал фамилии, а их обладатели, не без труда, должны были подать звук из набитого товарного вагона. В вагонах душно, грязно, людей набито, как селёдок в банке. Двух мужчин в форме никто почти и не замечал. Ник хлопает Маттиаса по плечу, мол, всё хорошо, всё в порядке. А Маттиас теребит фуражку в руках, оглядывая все вагоны. Увидеть там что-то нереально, но он всё надеется, что светлая головка там промелькнёт. Солдат с платформы машет рукой машинисту, чтобы тот трогался. Тот кивает из кабины. Раздаётся жуткий звук-гудок поезда. Заключенные начинают неистово выть, когда раздаётся скрип колёс о рельсы. Чёрный, как ночь поезд трогается, медленно едет. Среди общего гула Маттиас слышит лишь один голос. - Маттиас! Маттиас!!! - тонкая рука высовывается из решёток. - Маттиас! Маттиас! Харальдсон в какой-то момент делает шаг вперед, тянется к руке Клеменса, хочет бежать за поездом. Рука Мэла его останавливает, разворачивает, ведёт назад.- Ничего, это обычная школа перевоспитания. Всё будет хорошо. Не оборачивайся. Но он смотрит на эту руку, слышит голос. Маттиас Маттиас Маттиас Он продолжает шуметь в его голове даже когда от поезда остался один только дым, чёрный, как и сама машина. Харальдсон начинает плакать. рыдать, падая на колени, пытаясь обнять Ника. - Тише, тише, ну, что ты будешь делать! - Мэловин его таким видит впервые, ерошит волосы. У солдата с платформы эта картина ещё надолго задержится в памяти. Рука, торчащая из вагона, рыдающий оберштурмбанфюрер, крики, стоны. Ник встряхивает его. - Соберись, блять! Ты-немец! Веди себя достойно! Но Маттиас отмахивается от него, идёт в свою машину. Он едет домой, в свой опустевший дом, пьёт целую ночь, засыпая лишь под утро. Маттиас спит весь день, ему снятся кошмары. Но это не сон, это жизнь, правдивая. Спустя день путешествия, Клеменса выпускают из вагона. С собаками их ведут к надзирателям. Девушкам отстригают волосы, он не хочет думать, куда их денут. Ханнигана бреют налысо, он не сопротивляется. Всех мужчин ведут в душ, запихивая под горячую воду, потом резко пуская холодную. Дальше всех гонят к баракам, по пути они все перешагивают через труп мужчины, ещё один труп Клеменс видит висящим с позорной табличкой рядом с одним из бараков. Клеменс хочет умереть, но он выстоит... Он хочет посмотреть в глаза проигравшим. Маттиас чувствует то, что испытывает его кузен. Эта связь между ними, её так просто не перережешь, не перекусишь. Он хочет верить, что его брат-предатель, но не может. А он лучше? Сам бил его за простые слова, бил неистово. Маттиасу должно было быть наплевать на кузена, ставшего ему обузой из-за смерти родителей, но он не может так просто взять и плюнуть на это. Или может? Он около часа роется в ящике с драгоценностями. Наконец, он достает бабушкино кольцо с красным камнем. Девушкам должно такое нравится. Через час он уже стоит на одном колене в доме у Кристлин, делая ей предложение. Она визжит от радости, конечно же, она согласна. Мэловин, почему-то, тоже не мог уснуть. Перед глазами стоял рыдающий Маттиас. Неужели, он ошибся? Неужели, лучше не стало никому, включая его самого? Получается, вся система потерпела крах. Да, это был провал... Ему вдруг захотелось поговорить с кем-нибудь. Оставалось надеяться, что Маттиас в состоянии его слушать. Он приехал к нему сразу же. Дверь в дом была открыта, Маттиас был на кухне. - Маттиас? - он опустил приветствия. - Чем занят?- Думаю, в какой бы церкви обвенчаться...- Ты женишься? - Ник сел напротив него. - Поздравляю! Кто невеста?- Кристлин.- Здорово! А как вы...- Ник, ты можешь помолчать, пока я говорю, - Маттиас посмотрел на него с такой злобой, что ему стало не по себе. - Я навёл справки вчера. Мне сказали, что донос на Клеменса получил сразу Мюллер-твой непосредственный начальник... У Мэла земля ушла из под ног. Это был провал, полнейший...- Это значит, что ему донёс кто-то из его сотрудников...- И что, нас там... - Заткнись, - Маттиас рявкнул так, что Нику не осталось ничего, кроме как подчиниться. - Ник, у меня нет таких знакомых в гестапо, которые бы знали моего брата...кроме тебя... - он сделал акцент на последних словах. - Маттиас, я... Я хотел, как лучше, - Мэл виновато смотрит, в надежде, что всё обойдется. - Я хотел быть ближе ко всем, как ты...- Ах, ты, хитрый лис, пока я, идиот честный только рот свой разеваю, ты, пидрила гестаповская, самый большой кусок жрёшь?! - кричал Маттиас. - Брат мой тебе тоже для повышения нужен был?! Ты понимаешь, что он, может быть, умрёт там! Думаешь, тебе за это что-то дадут? Я сам не позволю! Понял ты меня?!- Понял, Маттиас, пожалуйста, прости... - умолял Ник. Кажется, в первый раз он оказался в такой ситуации, когда ему приходилось кого-то умолять. - Убирайся отсюда, чтобы я тебя не видел! Мэловин, тихо, как мышь, выбежал из дома, обдумывая произошедшее. Несколько раз ударив по кожаному рулю автомобиля, он поехал к себе домой. Странно, ключи лежат не на месте. Почему он вчера этого не заметил? - Ангелика? - позвал он. Но спешных шагов не последовало. Он позвал ещё раз, чуть громче, но девушка не откликнулась. Он спешно спустился в подвал. Её вещей не было, только подушка с одеялом валялись на кровати, если эту развалюху можно было назвать кроватью. Он заметил рядом с кроватью маленькую баночку. Кажется, такие стояли на том стеллаже, что он на неё опрокинул. Он поднял банку. В ней лежали осколки стекла, Ник присмотрелся, некоторые кусочки были с запёкшейся кровью. Это они порезали ей спину в ту ночь. Он бросил банку в стену. Она разлетелась на мелкие, мелкие кусочки, включая те, почерневшие от её крови. Мэловин сидел там, в подвале, обнимая кота. Она тоже ушла из его жизни... Он остался один, совсем один...