Глава 26. Признания, или О любви - 3. (1/1)
Ах, если любишь,
Нельзя молчать!
Какой-то из романсов Бортнянского.
- Рицка, Кио лучше отправить в больницу, - сдержанно посоветовал Соби после осмотра Кайдо. – У тебя сейчас вылечить его не получится, даже отдав всю свою Силу, - слишком серьезны повреждения. Тем более, поскольку завтра поединок, Сила должна оставаться при тебе. И в больнице за ним присмотрят.- Но почему мы сами не сможем ухаживать за ним? – неподдельно удивился Рицка. – Потом, после сражения? Я ведь могу слегка поддержать его, он доживет до завтрашней ночи, а там и мы вернемся! – при помощи Связи он понял: Кио жив, но очень плох.Соби не ответил ничего, он лишь неотрывно смотрел на Рицку, и тот прочел ответ во взгляде Бойца, но поверить отказывался:- Соби? Мы ведь вернемся? – Рицка попробовал говорить утвердительно, только голос предательски дрогнул. – Или...Боец, продолжая молчать, наклонил голову. Больше никаких объяснений Рицке не потребовалось. Он на несколько секунд прикрыл глаза, обуздывая страх, глубоко вздохнул и согласился:- Тогда, конечно, в больницу. Надо вызвать скорую.
Из больницы, проследив, чтобы Кио хорошо устроили, Нелюбимые вернулись уже поздним вечером. Они сели ужинать, но не могли проглотить ни куска, и Соби предложил просто выпить чаю.- Соби...- тихо попросил Рицка, неохотно отхлебнув один глоток, - расскажи мне про Непобедимых. Ты сражался с ними? Их действительно нельзя одолеть?- Да, Рицка, - печально кивнул Боец. – Они и вправду сильнейшие. Их Имя говорит само за себя. – Как ему хотелось развеять страхи своей Жертвы, пообещав, что, безусловно, они выиграют завтра! Но, увы, соврать сейчас он не мог. – Я бился с ними перед окончанием школы. Это было нечто вроде итогового экзамена.
... Экзамен заключался в следующем: выпускающимся Парам надлежало продержаться против Непобедимых как можно дольше и, во всяком случае, не меньше установленного экзаменационной комиссией минимального времени. Но Сеймей хотел большего - он хотел победить. Соби, послушный его приказу, до последнего прикрывал его, принимал на себя все удары, давая Возлюбленному возможность отыскать слабину в действиях Непобедимых, но слабых мест у них не существовало. Возлюбленные продержались в схватке рекордно долго, а Соби потом собирали в школьном лазарете буквально по частям, и первой его мыслью после возвращения в сознание стала мысль о наказании, которому подвергнет его Сеймей. Наверно, он придумает что-нибудь беспрецедентное, в соответствии с тяжестью проступка Бойца... Словом, покинуть больничную койку надолго ему явно не суждено. И, пока Соби находился в лазарете, его навестил Ритсу-сенсей. Услышав у двери его шаги, Боец старательно притворился, будто спит; правда, даже с закрытыми глазами чувствовал на себе его взгляд. Ритсу бесшумно, дабы не потревожить якобы спящего Бойца, сел у его постели и вперил свой взгляд ему в лицо. Посидев так минут пятнадцать, Ритсу на цыпочках удалился. Постепенно Боец выздоровел и приготовился принять наказание Возлюбленного. Но тот, к великому удивлению и облегчению Соби, наказывать его не стал.
Пока Боец говорил, Рицка отставил свой чай, подсел совсем близко к Бойцу и нерешительно обнял. Дальше он слушал, время от времени снизу вверх заглядывая тому в глаза. Соби в ответ тоже обхватил его одной рукой и всякий раз, ощущая взгляд своей Жертвы, посылал Рицке взоры, полные грустной невысказанной нежности, затем, когда Рицка отворачивался, вновь продолжая отрешенно смотреть перед собой. Закончив, Боец легонько погладил свою Жертву по волосам, Рицка опять воззрился на него, и его объятие стало крепче.- Рицка, ты боишься? – спросил Соби с тревогой, осторожно отводя челку со лба Рицки.Тот коротко мотнул головой.- Нет, - твердо ответил он, - пока я с тобой – нет.- Хорошо, - глаза Бойца оставались печальными.А сам Соби как раз боялся: не за себя – за Рицку. Ему очень хотелось бы сказать своей Жертве: «Я сумею защитить тебя!» Но он знал, что не сумеет. «Хотя без боя мы тоже не сдадимся и сопротивление окажем достойное, надолго запомнят!» - эта мысль придала Соби стойкости.- Мне вот еще что непонятно, - продолжал Боец задумчиво. – Почему вдруг такие сильные Пары взялись за нас? – Рицка в удивлении поднял брови. – Ну ладно, за вас, в общем, за Нелюбимых? Ты уж прости, Рицка, но на данном этапе своего развития вы с Кио для них как противники интереса не представляете. И Невезучие упоминали о каком-то поручении... У меня складывается впечатление, что все это не случайно, что за всем этим кто-то стоит, но вот кто?.. Рицка, ты меня слушаешь?
Рицка действительно почти не слушал. Он размышлял о завтрашнем сражении, и ему не верилось, будто идут последние часы его жизни. «Мы умрем, и Соби никогда не узнает о моей любви к нему...» - подумалось Рицке, и любовь его неудержимым бурным потоком пробила шлюзы застенчивости и разлилась повсюду внутри, ища пути наружу. И на вопрос Бойца, слушает ли он его, Рицка, сделавшись пунцовым, вдруг невпопад брякнул:- Соби! Я люблю тебя! – тут же испугался сказанного и в порыве стыдливости закрыл лицо руками, тщась утаить от Бойца выступившие слезы смущения.
Огорошенный признанием Соби похлопал ресницами и следом ощутил, как от слов Рицки его собственный цветок любви к нему оживает, расправляет лепестки, а его волшебный аромат лишает Бойца последних сил к сопротивлению, подталкивает к ответному признанию и противостоять ему – задача невыполнимая. Боец трепетно прикоснулся к тонким запястьям своей Жертвы, с некоторым усилием отводя его руки от лица. Рицка все норовил отвернуться и опустить голову, чтобы спрятать глаза, но Соби ласково и в то же время твердо приподнял его подбородок; тот перестал вырываться, в упор уставившись на Бойца и рдея щеками.- Рицка, - запинаясь (черт, и почему говорить о любви так сложно?!), произнес Соби, - я тоже люблю тебя. И буду любить всегда.Рицка, сгоряча собравшийся было обвинить Бойца во лжи, по Связи почувствовал его искренность, и безбрежная река взаимного тепла, взаимной нежности захлестнула их, врачуя душевные раны, унося обиды, не оставляя места недосказанностям, косым взглядам, недоверию... Они любят друг друга: значит, все так, как дОлжно, остальное неважно.
Они несмело потянулись друг к другу, и их губы встретились. Поцелуи, вначале нежные, почти робкие, постепенно становятся все более страстными и глубокими. Под напором Собирот Рицки открылся, и вот уже их языки соприкасаются, скользя один по другому и становясь, кажется, одним целым. Нелюбимые целуются до одури, не в силах оторваться друг от друга, задыхаясь и коротко, со всхлипами, пытаясь вдохнуть. Желание жгучим потоком плещется в их крови, распаляя, сводя с ума... Они и сами не замечают, как, содрав мешающую одежду, которая раздражает своими грубыми прикосновениями, оказываются в кровати Бойца. Их тела вжимаются друг в друга все сильнее, порывистые, яростные ласки доводят до полного исступления. Кожа Рицки горит под томительными касаниями Соби. Первый неудачный опыт забыт, Рицка тянется навстречу рукам Бойца, умоляет о большем, лихорадочно шепча его имя... Губы Соби не отстают от его рук: то невесомо дотрагиваются до тела Рицки, дразня, разжигая бушующий пожар влечения еще больше, то жадно впиваются в его атласную гладкость, теребят затвердевшие соски, выводят по всему телу узор из поцелуев.- Соби! Соби... пожалуйста... - словно в забытьи, бормочет Рицка.
Внезапно Боец отстраняется от него, прекратив ласкать, и выражение наслаждения на лице Рицки сменяется неудовольствием.- Рицка, - спрашивает Соби, замирая, - хочешь быть сверху?..Такое предложение – знак наивысшего доверия с его стороны. Честно говоря, после Сеймея Соби даже представить не мог себя снизу, при одной мысли сразу накатывали омерзение пополам со слепым ужасом и хотелось сопротивляться до конца, а вот теперь... Примысли о том, что его возьмет Рицка, Боец ощущает нетерпеливое предвкушение, распирающее его изнутри, вперемешку с дикими всплесками и без того сильнейшего желания.Рицка, услышав вопрос, изумляется донельзя и, видимо, о чем-то догадывается, так как спрашивает, внимательно всматриваясь в лицо Соби:- Соби, ты уверен?!- Да, да, мой Рицка... Умоляю!
Рицка, не дослушав, мигом выворачивается из объятий Бойца, опрокидывает его на спину и начинает ласкать с неожиданной уверенностью. Одна его рука зарывается в шелковистые волосы Соби и настойчиво тянет, заставляя того откинуть голову. Осыпая поцелуями подставленную белоснежную шею Бойца, перечеркнутую уродливыми линиями шрамов, Рицка чувствует бешеную пульсацию в его жилах и трепещущее от невысказанных слов горло. Вторая рука Рицки двигается по спине Бойца, бережно поглаживая неровности рубцов, и Соби чудится, будто под прикосновениями Рицки те плавятся, выравниваются, и кожа вновь делается гладкой. Каждое касание Рицки пронизывает Бойца словно молниями, разносящими по телу неземное наслаждение, мучительно сладостное. Поцелуи Рицки спускаются ниже и ниже, туда, где сейчас сосредоточились все помыслы Бойца. Соби больше не может терпеть, он хочет почувствовать Рицку внутри, хочет прекратить эту сладкую муку, уже нестерпимую, и одновременно желает длить ее вечно.- Рицка, прошу тебя... - от его низкого, хриплого от вожделения голоса Рицка совсем теряет голову и, забыв о подготовке, входит одним мощным толчком. Спазм блаженства проходит по телу Бойца, он вскрикивает, и сам подается навстречу, стремясь принять Рицку полностью, глубже, глубже... Рицка, испугавшийся было, что сделал больно, все понимает и начинает двигаться, сначала медленно, потом, сорвавшись, быстрее и быстрее, неотрывно глядя в глаза Соби, мутные от возбуждения. Он тонет в этих глазах, теряя голову, взлетая и тут же камнем падая вниз, словно на качелях, с каждым толчком поднимаясь выше, прямо к солнцу, которое на пике взрывается в Нелюбимых ослепительной вспышкой, обжигает жарким пламенем, их крики сливаются в один, и они вместе начинают долгий спуск вниз, сквозь мягкую пелену облаков...
Но не утоленное до конца желание заставляет кровь вскипеть снова, и Нелюбиымх опять швыряет в объятия друг друга. И сейчас они делаются еще ненасытнее, еще жаднее, взаимные ласки бросают их в бездну невозможного наслаждения, почти на грани обморока. Темный огонь вожделения, тяжелое дыхание, гортанные прерывистые стоны, лихорадочный невнятный шепот... Алчные руки, кажется, везде одновременно; сумасшедший трепет сердец, рвущихся навстречу друг другу, пылающие следы поцелуев на коже... Задыхающийся голос Рицки:- Соби... теперь ты...И вот уже он в плену рук Соби: те ласкают так, что Рицке кажется, будто он превратился в один обнаженный нерв, по которому несутся импульсы сладострастного упоения. А Соби все мало – он терзает поцелуями губы Рицки, внезапно прикусывает соски, а его пальцы подбираются к заветному местечку. Вот они уже внутри, растягивают, гладят изнутри и снаружи, заводя еще сильнее. Рицка коротко вскрикивает и лепечет заплетающимся языком:- Соби... не останавливайся...Возбуждение Бойца достигает предела, за которым удовольствие переходит в боль, он сдерживается из последних сил. Но Рицка так развратно стонет и извивается, забыв себя, что страсть неостановимо, подобно лавине, увлекает Соби за собой, и он, не выдержав больше, вторгается в свою Жертву, заставляя Рицку вскрикнуть снова. Мгновенная боль, тут же смытая штормовыми волнами блаженства. Вездесущая рука Бойца на члене Рицки, синхронные движение, ускоряющие темп; чудесная узость Рицки, туго обхватывающая Соби. Обоюдное наслаждение течет по Связи, передается от Жертвы к Бойцу и наоборот, увеличивая их собственное многократно. Они кончают одновременно, и перед их глазами раскручивается блистающая спираль, рассыпаясь миллионами звезд, которые неторопливо падают вниз сверкающим дождем...Когда Нелюбимые в полном изнеможении разомкнули объятия, за окнами стояла уже глубокая ночь. По их телам разлилась сладкая истома, их неудержимо клонило ко сну. Рицка улегся поудобнее, крепко прижавшись к Соби спиной, а тот обвил его руками и уткнулся лицом в волосы своей Жертвы. Рицка для вящей надежности устроил свои руки поверх рук Бойца и сонно сказал:- Мой Соби... только мой... люблю... - кожей головы ощущая ровное дыхание Бойца.Тот блаженно ответил:- И я тебя. Наконец-то я могу так сказать, и тоже назвать тебя своим, - от счастья на глаза Бойца навернулись слезы, но он не утирал потому, что не хотел выпускать Рицку из рук, ведь он столько ждал этого момента! – А теперь спи. Завтра...- Да, я знаю. – перебил его Рицка. – Давай не будем обсуждать...- Ладно, - не дал ему закончить Соби. – Спи.- Ага... - зевнув, согласился Рицка. – И ты.- Конечно, - чуть улыбнулся Соби, и Рицка отметил, что Боец не упомянул свое обязательное «как скажешь».
Некоторое время тишину в комнате не нарушал ни единый звук. И вдруг Рицка заговорил:- Соби, скажи: ведь даже, если мы погибнем, мы все равно останемся вместе?Голос его звучал вполне бодро. Боец без паузы – будто и не спал – ответил:- Естественно, Рицка. Не тревожься – разлучить нас не под силу никому и ничему.- Честно? Ты точно знаешь? – не отставал тот.- Да, Рицка, я обещаю. – Спокойная уверенность Бойца убедила Рицку.- Я верю тебе, - умиротворенно подвел он итог и заснул вновь, ничуть не беспокоясь и не страшась. Ведь Соби пообещал – значит, так и будет, а как же иначе?