47. Как все на самом деле было (1/2)

Бакуго мучила бессонница. То ли эмоциональная встряска после размолвки с Эйджиро так повлияла, то ли просто слишком насыщенным день выдался, но спать ему откровенно не хотелось. В поместье давно уже все угомонились, рядом вовсю сопел Эйджиро, дыша ему в висок и крепко обнимая крылом за талию, а Бакуго всё маялся — ворочался под тонким одеялом, прислушивался к мерно тикающим часам и никак не мог расслабиться. Казалось, засыпай — не хочу: в прохладной комнате, в теплых объятиях, под тихий шелест листвы за окном, но нет…

Сначала он зачем-то вспомнил три закона механики, по которым гонял Эйджиро, потом принялся размышлять о дискриминации и правах престолонаследия. Согласно конституции родственникам Эйджиро было чего терять. Как он и предполагал, если Шото, при помощи какой-то хитрости или подлости, не избавится от наследного принца и не взойдет на трон Алекстразы, то королем в обозримом будущем сможет стать только выгодно женившись. Королева же, после коронации Эйджиро, вообще теряла всякую юридическую власть и полномочия, сохраняя лишь статус и привилегии члена монаршей семьи.

Бакуго улыбнулся, вспоминая, как Эйджиро обеими руками поддержал идею о влюбленности королевы и ее сыночка во время поездки. И даже слова против не сказал об участии матери в этом мероприятии с ее способностью получать желаемое. Бакуго сначала казалось, что ему послышалось, — а как же не вмешиваться в жизнь других и «цивилизованно»? Но друг смущенно признался, что уже голову сломал в поиске оптимального решения — не хотел ни с кем ссориться или «бодаться» за власть, — но так его и не нашел.

На радостях еще раз пять извинился за то, что надумал себе черт знает чего, не дослушал, когда ему пытались рассказать о таком замечательном варианте, и несправедливо обидел. Пришлось грозно цыкнуть, чтобы угомонился со своими извинениями и прекращал вспоминать то, о чем они вроде как решили забыть, — было и было. Цыкнуть, конечно, Бакуго цыкнул, да и внешне старался выглядеть невозмутимо, изображая, что все в порядке, однако неожиданная бессонница очень красноречиво демонстрировала, что сегодняшние сильные эмоции вряд ли настолько быстро сотрутся из памяти, как того хотелось бы.

Эйджиро внезапно дернулся и что-то сбивчиво зашептал невидимому собеседнику. Бакуго, услышав свое имя и «извини», понял, что друг, хоть и заснул, тоже продолжает во сне переживать недавнюю размолвку. Он осторожно протянул руку, чтобы не потревожить крыло, и погладил спящего по волосам.

— Эйджи, все хорошо. Я тебя прощаю, спи, — тихо, но четко произнес Бакуго и улыбнулся, когда в ответ удовлетворенно промычали.

Наследный принц успокоился, перестал шептать и снова засопел. Бакуго перестал гладить, убрал руку под крыло и почувствовал как чужое дыхание щекочет ему щеку. Он прикрыл глаза и сконцентрировался на этом ощущении. По телу мгновенно разбежались приятные мурашки, сердцебиение предательски сбилось, а от шальной мысли, что сейчас прямо отличный момент, чтобы осуществить свою тайную фантазию, пересохло во рту.

Дело было в том, что после подглядывания за той горячей парочкой в парке, Бакуго начало преследовать навязчивое желание чмокнуть своего лучшего друга не в щеку, не в макушку, а именно в губы. Однако понимание, что отношение и желания самого Эйджиро могут быть совершенно другими, здорово так отрезвляло Бакуго и заставляло держать себя в руках, хотя откровенно хотелось совсем противоположного. И он честно старался поменьше пялиться на две розовые полоски кожи, но раз за разом проигрывал самому себе и засматривался. Кто, как не Эйджиро, умел совершенно открыто и неимоверно солнечно улыбаться?

А когда он увидел эти вожделенные губы дрожащими, то оторопел и чуть все не испортил: уже потянулся вперед, чтобы ласково их чмокнуть, но вовремя успел взять себя в руки, — накидываться с внезапными нежностями, так и не выяснив про взаимность, было бы верхом сумасбродства… Хорошо, что выдержки ему не занимать, поэтому все закончилось хорошо и Эйджиро ни о чем не догадался, но ведь сейчас же ночь, не так ли? А значит, пока застенчивый Эйджиро сладко спит и даже не догадывается о неприличном желании, терзающем лучшего друга, его можно тихонечко поцеловать и успокоиться до очередного подобного приступа.

Бакуго открыл глаза, потянулся вперед и на мгновение прижался губами к приоткрытым губам Эйджиро. Вдохнул чужое дыхание и тут же отодвинулся, чтобы не разбудить спящего. Облизнулся, чмокнул уже в щеку и устроился на подушке, довольно улыбаясь: как он и думал — целоваться в губы намного приятнее.

«А если еще и языком провести по нижней губе и прихватить ее зубами? Тогда, наверное, совсем крышесносно… — расфантазировался Бакуго. — Надо будет в следующий раз попробовать».

То, что ему захочется повторить, Бакуго даже не сомневался — его тянуло к Эйджиро, причем тянуло так, как в человеческом мире не принято. Однако лично он не считал ни свои чувства, ни желания, ни тем более статус их будущих отношений чем-то постыдным или непристойным. Немного отодвинувшись в сторону, чтобы дыхание спящего не щекотало щеку и не соблазняло снова прижаться к чужим губам, Бакуго, все еще пребывая в состоянии приятного волнения, решил представить каким бы был их первый поцелуй.

Перебрав несколько вариантов, Бакуго пришел к выводу, что, пожалуй, осознанный первый поцелуй получился бы осторожным и нерешительным. Скорее всего Эйджиро бы подрагивал, прикрыв глаза, и загонялся бы, что в человеческом мире парням полагается целовать девушек, а Бакуго бы точно улыбался, ведь ему было совершенно наплевать на такие мелочи как не женские губы, наличие у обоих членов и странное мнение, что лучшие друзья так себя не должны вести. Для него лично, поцелуи ничего в их дружбе не портили, наоборот — добавляли больше приятного только для них двоих.

Внезапно в коридоре скрипнули половицы, а со стороны двери раздался негромкий шум. Бакуго напрягся: кому это там не спится? Неужели снова попытка нападения на Эйджиро?! Он мгновенно накрыл друга куполом невидимости и звуконепроницаемости, стал невидимым сам, телепортировался к двери и притянул магией два свежевыкованных метательных ножа со стола. Осторожно надавил на дверную ручку, уже готовый сделать в том, кто посмел покуситься на жизнь наследного принца, две дополнительные дырки, но за приоткрывшейся дверью никого не было…

Бакуго удивленно посмотрел в противоположную стену и тихо выматерился: с одной стороны он был разочарован, что беспричинно выскочил из теплой постели, а с другой — рад, что все-таки за дверью никого не оказалось. Тут его резко дернули за штанину и он посмотрел вниз. На порог из-за створки двери выскочил Одеялко, которого окутывал мягкий ровный, и явно магический, свет.

— «Сеанс» начался, да? — Бакуго отправил магией ножи обратно на стол, подхватил щеночка на руки и зашел в комнату, закрывая дверь.

Тот очень тихо тявкнул, уперся лапами ему в грудь и лизнул в щеку.

— Так, секунду, — после взмаха руки к Бакуго подплыла большая декоративная подушка и приземлилась на пол. Он присел на нее, вытянув ноги, откинулся спиной на дверь и поинтересовался: — Уже можно говорить с ним?

Одеялко закрыл глаза и кивнул.

— Дед? — хрипло выдохнул Бакуго: от волнения вмиг вспотели ладони и сел голос. Он откашлялся, вытер ладони о пижамные штаны и позвал громче: — Дед, ты меня слышишь?

Прошло несколько мгновений, перед тем как раздалось какое-то шебуршание, а потом удивленный голос дедушки:

— Кацуки?

— Кацуки, Кацуки, — Бакуго расплылся в счастливой улыбке: сработало!

— Додумался-таки, — одобрительно поцокал языком дедушка, а потом его голос прозвучал непривычно растроганно. — Ты чертовски умный, Кацуки. Беспрестанно горжусь тобой!

— Ну так, чей я внук, а?

— Мой. Мой замечательный и талантливый внук.

— Дед, после того, как ты свалил, особо ничего не объяснив, слабо верится, что я твой внук! — обиженно фыркнул Бакуго, сразу одернув самого себя: хотел же с дедом поговорить по-взрослому — без обвинений и упреков, а сам что творит?

— Ты прав, Кацуки, повел я себя тогда совсем не как твой дед, а как какой-то подросток… Мне бесконечно жаль, что все так некрасиво получилось. Правда жаль, Кацуки, — дедушка на том конце тяжело вздохнул. — Но я очень надеюсь, что мы сможем поговорить, понять друг друга и все исправить.

— У тебя время сейчас есть?

— Сейчас — да, но скоро придется уйти — я тут в деловой поездке на другом конце света.

— Ничего себе, как далеко ты забрался, — хмыкнул Бакуго, а потом скомандовал: — Так вот, раз время есть, то начинай. Говори, объясняй, извиняйся, рассказывай. В любом порядке. Я готов выслушать правду, какой бы она ни была. Но правду, дед, ложь во благо ничего не исправит.

— Я понимаю, Кацуки. Тогда, может, я коротко и по существу? Разговор в деталях — долгий, а мне через два часа часа надо присутствовать на переговорах о поставках шелка и специй.

— Ладно, сегодня давай коротко и по существу, — миролюбиво согласился Бакуго, снова вытирая о пижамные штаны вспотевшие ладони. — Потом расскажешь остальное. Расскажешь же?

— Конечно расскажу, Кацуки. С чего мне начать?

— Почему ты так внезапно смылся?

— Ох… — дедушка драматично вздохнул. — Это самая длинная часть, но постараюсь емко. В общем, все дело в женщине, Кацуки. Думаю, сейчас ты меня сможешь понять, ведь сам родителям объявил, что собираешься перебраться во дворец после коронации Эйджиро.

— Ты тоже нашел «своего человека», да?

— Да. Нашел и влюбился просто без памяти. Причем тогда я еще был женат… Теперь ты знаешь почему мы с твоей бабушкой разошлись и почему я так часто мотался в надводный мир, — дедушка неожиданно закашлялся и, судя по звуку, выпил какой-то жидкости. — Диана тоже была помолвлена с графом де Монсоро и в скором времени собиралась за него замуж. Ее семья находилась в плачевном финансовом положении и будущий брак должен был это самое положение поправить.

— Фуууу! — невольно скривился Бакуго, вспомнив разговор нянечки и Эйджиро о том, что люди готовы жениться не по любви, а из-за выгоды. — Подожди-ка… Граф — это как король, да? У него много денег и земель, правильно?

— Нет, граф на две ступеньки ниже короля. Сначала король, потом герцог, а потом уже граф, — тут же пояснил дедушка. — Но денег и земель у него было много — тут ты угадал. А еще у графа де Монсоро было собственное дело, которое приносило немалый доход.

— Поняяятно, — недовольно растянул слово Бакуго и цыкнул. — А у тебя ни богатства, ни родословной, только внешность и магия. Шах и мат, дед.

— Да уж, Кацуки, шах и мат. Я до последнего надеялся, что любовь сильнее долга, но оказалось, что не всегда… Хоть наши чувства и были взаимны, а от графа Диану в прямом смысле тошнило — старый и уродливый во всех смыслах, но она все же вышла за него замуж ради благосостояния своей семьи и уехала в его особняк.

— А ты?

— А я вернулся в море и остался совершенно один: ни любви всей жизни, ни жены… С дочерью отношения хуже некуда. А потом у тебя проявилась магия и Мицуки привела тебя ко мне. И я смог отвлечься: учил тебя, тренировал, воспитывал.

— Ты разве не следил за жизнью Дианы все эти десять лет? Пару раз я помню, что просыпался ночью, а тебя дома не было.

— Следил. Как вор подглядывал за ней по ночам, благо она спала в отдельной от мужа комнате, а на рассвете уходил.

— Тяжело тебе было столько лет: видеть как любимый человек выполняет долг ради семьи, вместо того, чтобы быть счастливым с тобой.

— Да уж… — горестно вздохнул дед и снова чего-то отхлебнул, чтобы промочить горло. — Когда тебе исполнилось четырнадцать, я узнал, что граф умер и Диана стала очень богатой вдовой, к которой начали свататься всякие благородные, но очень мутные типчики, как только закончился ее траур. В выходные, когда ты сбегал к родителям, я проводил с Дианой. Наши чувства вспыхнули с новой силой, будто не было стольких лет разлуки. И в один прекрасный день я понял, что мне придется сделать нелегкий выбор, если не хочу ее снова потерять…

— И ты слинял в мир людей, — закончил его фразу Бакуго и понимающе хмыкнул. — Ты счастлив сейчас? У вас с Дианой все хорошо?

— Да, я счастлив с ней, она просто потрясающая. И, кстати, знает, что я сесаелия и маг.

— И как она отнеслась к такому? Тоже любит щупальца, как и Эйджи? — Бакуго невольно хихикнул.

— Представляешь? Она просто обожает принимать со мной ванну, а еще плавать под водой.

— Ну точно как Эйджи, — хмыкнул Бакуго и тут его неожиданно пронзила внезапная догадка. — Ты же женился на Диане, не так ли? Получается, ты теперь граф?

— Да, мы с Дианой женаты и я теперь граф Рио де Монсоро. А еще я владею несколькими пароходами, которые перевозят разные грузы. Продолжаю дело покойного графа — занимаюсь доставкой всего чего за приличные деньги.

— Пароходы? — Бакуго совершенно ошалел от такой новости. — С паровыми двигателями и из стали?

— Да, Кацуки, именно такие.

— Покажешь?

— Конечно покажу, как же по-другому?