17. Подготовка к операции (1/2)

Бакуго проснулся от облизывания мокрым языком и недовольно открыл один глаз. Одеялко лежал рядом на подушке, тихонечко поскуливал и заглядывал ему в глаза.

— Чего ты хочешь? Кушать или писать? — шепотом поинтересовался он и, после последнего слова щеночек, радостно подпрыгнул. — Ладно, давай тогда аккуратно выбираться, я по ходу тоже хочу.

Они тихонечко передвинулись к краю кровати, встали и уже было собрались направится к балкону, как за их спинами шумно зевнул проснувшийся Эйджиро и сонно поинтересовался:

— Кацу, а вы куда?

— Писать с балкона в невидимом режиме, — усмехнулся Бакуго, а Одеялко звонко тявкнул. — Ты с нами?

— Ой… — Эйджиро растерялся и покраснел. — Ну ведь туалет же есть…

— Ты когда-нибудь так делал?

— Неа.

— Тогда давай, тащи сюда свою задницу, будем это делать вместе. Или тебе слабо?

После слова «слабо» Эйджиро решительно нахмурился и вскочил с кровати.

— Мне не слабо, ясно?! — он зыркнул на Бакуго и первым пошлепал босыми ступнями к балкону.

Бакуго хитро улыбнулся и запомнил, как можно подначить друга вести себя более решительно и дерзко. Они с Одеялком догнали Эйджиро, он накрыл всех куполом невидимости, рванул штаны первым, прицелился между столбиками балкона и довольно выдохнул, опустошая мочевой пузырь от накопившейся за ночь жидкости.

Рядом также вздохнул Эйджиро и Бакуго на него исподтишка посмотрел: покрасневший наследный принц мочился в море с очень решительным выражением лица. Он скосил глаза ниже и про себя удивился — нормальный у его друга член — может даже чуть больше, чем у него самого, только тоньше, и с бледно-розовой головкой.

«И чего Эйджи его прячет? Щупальце и щупальце…» — Бакуго закатил глаза, стряхнул последние капли, как его учил дед, натянул пижамные штаны, и типа засмотрелся вдаль, чтобы стоящий рядом снова не загнался на ровном месте, что «кто-то видит его достоинство».

— Гав! — Одеялко объявил, что он закончил, и Бакуго осторожно глянул направо: Эйджиро уже успел натянуть штаны и смущённо посматривал на него.

— И как тебе? Круто же, нет? Стоишь себе на балконе и гордо писаешь в море! — Бакуго немного задрал подбородок, демонстрируя насколько он горд и Эйджиро прыснул.

— Что-то в этом есть, согласен. Пошли руки помоем и умоемся. Тебе ещё надо одежду подобрать.

— Зачем мне одежда? Я же приплыл в рубашке и штанах.

— Кацу, они пахнут морем. Мне этот запах нравится, но другие люди его не особо любят, да и у матушки нюх как у собаки… Ты же не хочешь провалить всю операцию с танцами из-за такой мелочи?

Бакуго не хотел, поэтому послушно пошел умываться и чистить зубы, а потом безропотно надел на себя трусы, белую хлопковую рубашку, черные брюки, ремень и даже летние туфли: не может же друг наследного принца выглядеть хуже самого принца и шлёпать босыми ногами по каменному полу? Он согласно кивал, немного ворчал, что все такое неудобное, особенно туфли, но покорно выполнял все указания Эйджиро, философски рассудив, что уж тот-то знает о чем говорит. При помощи магии подогнал рубашку в талии, совсем немного уменьшил брюки: наследный принц был всё-таки чуть покрупнее, и сделал туфли посвободнее, чтобы не жали.

Эйджиро оделся похоже, с той разницей, что рубашка у него была бледно-розовая, а туфли на ногах — красные. Они оба поправили свои кулоны в вырезе рубашек, смотрясь в большое зеркало, которое, оказывается, стояло прислоненным к шкафу, потому Бакуго его до этого не заметил, и улыбнулись друг другу в отражении.

— Красавчики, — одобрительно хмыкнул он и потрепал Эйджиро по волосам. — Кстати, где расческа, надо бы тебе хвост завязать.

Когда в комнату зашла Мина с полным подносом, Бакуго, Эйджиро и Одеялко уже умытые, одетые и расчесанные лежали на застеленной кровати: Эйджиро читал вслух книгу о судостроительстве, а Бакуго его внимательно слушал, поглаживая по спине, разлегшегося на нем, щеночка.

— Доброе утро, мальчики! Как спалось?

— Хорошо, — заулыбался Эйджиро, приветствуя нянечку и откладывая книгу в сторону.

— Доброе утро! — хитро улыбнулся Бакуго, сдвинув с себя Одеялко и мгновенно оказавшись рядом с опешившей Миной. Он отобрал у нее поднос и пожаловался: — Мне спалось очень непривычно: вокруг не было воды и кто-то постоянно толкал меня то коленкой, то локтем.

Смущённый Эйджиро проворчал, что был не в курсе, что во сне пихается и толкается, убрал учебники с тетрадями на прикроватную тумбочку, чтобы постоянно их не перекладывать туда-суда, и кинулся помогать расставлять тарелки с овсяной кашей и блинчиками, кружки, кофейник, вазочки с вареньем, творог со сметаной и свежие ягоды.

— Опять куча непонятной, но, я уверен, вкусной еды, — обрадовался Бакуго и начал составлять стулья вокруг стола.

Одеялку досталось свежее мясо и мисочка с водой. Тот, больше ни на что не обращая внимания, прилёг у своего завтрака и громко зачавкал. Мина взяла поднос и уже собралась унестись по своим делам дальше, но всё-таки поддалась на уговоры и согласилась недолго с ними посидеть и попить кофе. Так как кружек было только две, Бакуго создал такую же третью, под восхищенный вздох нянечки, и налил ей из кофейника темно-коричневую жидкость, потребовав объяснить, что это вообще такое.

Мина прочитала ему целую мини-лекцию о кофе: как его собирают, обжаривают, перемалывают и заваривают, а в ответ пришлось детально объяснять как он «создал кружку прямо из воздуха». Эйджиро ел кашу и улыбался, слушая и их диалог. Разобравшись с кофе и тем как его пьют, Бакуго плеснул себе и Эйджиро из кофейника в кружки, добавил молока, положил себе ложку сахара, а другу — две, и осторожно попробовал.

— Хммм… Вкусно и бодрит.

— Ну, а я тебе о чем, — усмехнулась Мина и подвинула к нему тарелку с кашей. — Это овсянка — каша, сваренная из злака «овес», который тоже выращивают, перемалывают и потом употребляют в пищу. Он очень сытный и полезный.

Она допила свой кофе, наблюдая за уписывающим овсянку Бакуго, и посмотрела на Эйджиро, жующего блин с творогом.

— Мне пора бежать, так что все остальные вопросы к тебе. Я вернусь за подносом и Кацуки: пойдем караулить этого учителя, а потом делать то, что он намеревался.

— Хорошо, — кивнул Бакуго, доедая кашу и поворачивая голову к Эйджиро. — А что за белая еда? А кругляшки?

— Давай, Эйджи, объясни своему любознательному другу, что такое творог, сметана и блины, — усмехнулась Мина и выпорхнула из комнаты.

Эйджиро дожевал блин, отхлебнул свой кофе, вытер губы и пальцы салфеткой и начал свой длинный рассказ с коров: как получают молоко и что с ним потом делают. Когда Бакуго более или менее разобрался с молочными продуктами и попробовал творог со сметаной, который ему тоже понравился, Эйджиро плавно перешел к пшенице. Рассказал как ее измельчают, превращая в муку, а ту используют для выпечки хлеба, блинов и кондитерских изделий.

К концу завтрака у Бакуго был полный живот и гудящая от новой информации голова. Эйджиро сочувствующие на него посмотрел, дескать, столько много всего пришлось сразу на тебя вывалить, но Бакуго отмахнулся, благодарно обнял его и предложил полежать: требовалось переварить… во всех смыслах.

Эйджиро улёгся на кровать первым и притянул к себе Бакуго, укладывая его голову себе на плечо и обнимая рукой за шею.

— Это чего это ты решил именно так полежать?