исповедь (1/1)

***Придя в себя, я четко ощущал уже до боли знакомый вкус железа во рту, который, пожалуй, не сравнится ни с чем. В горле пересохло, губы потрескались и от каждого их движения меня бросало в болезненную дрожь. Все тело было ватным, мне не удалось в первые минуты поднять и одной руки, что уж говорить о теле… Открыв глаза, до меня не сразу дошло, что я лежу в ?своей? комнате, которую отдал мне в личное пользование парень.Я не знал, день сейчас или ночь. Часов на моем запястье не было, и я не мог определить, сколько часов или дней прошло. Шторы были плотно задернуты, ни одна лампа не освещала помещение, даже будильник, показывающий время на тумбочке, был выключен с сети. Телефона же при мне не оказалось, ровно как и папки с документами, которые передал Дональд. Я лежал на кровати и задыхался, на меня накатила паника, мысли собрались в кучу и скатывались, словно, снежный ком по моим конченным к чертям нервам.Пожалуй, это самое страшное?— мучиться в неведении, не зная, сколько времени прошло с момента, когда Фрэнк, в порыве гнева, приложился со всей силы, с которой только может бить рука здорового мужчины, о мою челюсть.Попытка встать с кровати закончилась дикой тошнотой и головокружением. В глазах резко потемнело и все мое тело обдало жаром изнутри, сердце забилось в бешеном ритме. Теперь, когда все нервные окончания обострились, я чувствовал с какой скоростью и в каком направлении движется кровь по сосудам в моей черепной коробке. Я ощущал каждую мышцу в своем теле, каждое, натянутое до предела, сухожилие. Каждая клетка меня разрывалась и снова срасталась, когда я дышал. Боль была не выносима.Я не знал сколько ударов сердца, вдохов и выдохов я сделал за все время проведенное здесь, но знал наверняка одно?— скоро придет Фрэнк, а что будет после?— меня не так уж и волновало, ведь прямо здесь и прямо сейчас я был готов умереть, лишь бы избавить себя от мучений.***—?Слава Богам, очнулся,?— сказал Фрэнк, шепча и аккуратно касаясь тылом кисти моего лица,?— Я не думал, что ты такой слабенький. Всего один удар по физиономии и тебя вынесло. Джерард… Джерард, поверь, я не хотел причинять тебе боль, но ты сам виноват в этом. Разве я не просил тебя не искать встречи с отцом? Или не просил лгать мне? Если бы ты только слушал меня, то…—?Ради всех святых! Заткнись, Фрэнк! —?выругался я и попробовал встать, облокотившись на оба локтя.Я не мог посмотреть на парня еще какое-то время?— глаза болезненно резало от освещения в комнате. Теперь, по крайней мере, я знал, что наступил день. Когда зрение вернулось ко мне, я увидел лицо Фрэнка, которое заросло щетиной, под глазами сияли темно-серые круги, а сами белки налились кровью, словно парень не спал месяцами, либо же, самый правдоподобный вариант, заливал все это время пока я находился в отключке.Мужчина сидел на кровати, сгорбившись, рядом со мной, держа в руке пакетик со льдом. Он аккуратно положил его на прикроватный столик и пристально посмотрел на меня с прищуром, а после?— выдавил из себя улыбку. Обтерев влажные ладони о брюки, он встал с кровати и пошел в сторону ванны. Я же, закрыв глаза, размял затёкшую шею и сел, свесив ноги. Из дальней комнаты раздался звук льющейся воды и чертыхающегося Айеро. Я сам того не заметив, улыбнулся этому и, словно ошпаренный, заставил себя подавить этот случайный смешок.мда, докатился… до чего ж? всегда презирал эту идею и считал ее невозможной, а сам же оказался в ее власти. стокгольмский сидром, вроде бы так его называл профессор Амару на лекциях по психологии. помню, как он рассказывал о нем, с такой страстью, словно он сам был подвергнут этому влиянию. интересно, а что будет если…—?Джи,?— донесся голос рядом,?— Ты можешь идти?Прервав мои мысли, парень ждал моей реакции. Я же отрицательно мотнул головой и тяжело выдохнул.—?Пойдем, тебя надо искупать,?— сказал Фрэнк и, наклонившись, поднял меня на руки.Он не сказал ни слова пока нес меня в ванную, пока снимал с меня одежду, в которой я был на встрече, пока садил меня в приятную теплую воду, от которой пахло морской солью и фиалками. Я тоже не решался заговорить. Нет, мне не было страшно, что-то сказать ему… было просто обидно, что он поднял на меня руку. Но с другой стороны, лучше руку, чем нож.—?Я прочитал содержимое папки,?— сказал Фрэнк, смывая губкой пену со спины,?— Ты просто мог сказать мне об этом, сходили бы вместе, но ты ослушался и…—?Напился как скотина и заставил тебя нервничать? И? Что с того? Мне было плохо! —?буркнул я, развернувшись в пол оборота к парню,?— Ты думаешь, что я настолько тупой? Я тупой, по твоему мнению? Что? Если бы сказал тебе о встрече с отцом, ты бы отпустил меня? Скорее нет, чем да! Ты бы наверняка закрыл меня в этом пентхаусе и не дал бы сделать лишнего шага без твоего ведома! О боже, Фрээнк,?— срываясь на крик и дрожа, продолжил,?— Ты думаешь я знал, что в этой папке? Думаешь, я знал об этом заранее?!—?Но… Дон оповестил тебя о встрече, просто так бы ты на нее не пошел, я знаю, что у вас с отцом плохие отношения. Значит,?— он поднялся с колен и подошел к раковине, оперевшись на нее обеими руками, простоял с минуту, взъерошил резко волосы и, развернувшись, пристально посмотрел на обнаженное тело напротив,?— Значит, ты шел за чем-то другим, а эта папка стала ?предлогом?, ?алиби? для тебя. Дело пахнет жареным! Я жду объяснений!Я отвернулся от парня. Поджал под себя коленки и, с дрожью в теле, разрыдался. Я захлебывался собственными слезами, ловил ртом воздух, но он не проходил в легкие, а наоборот, постепенно выходил из них. Меня потряхивало с такой силой, что вода начала выплёскиваться за бортики ванны.Фрэнк наблюдал. Он стоял все там же, в двух метрах от меня и прожигал мою спину взглядом. Его белая рубашка давно намокла от воды, стекающей по его сильным преступным рукам, даже закатанные до локтей рукава, не спасли ее свежесть. Мне было страшно смотреть на него в этот момент, но я и физически не мог этого сделать.—?Прости меня, Уэй. Я не знаю, что творится со мной в последнее время,?— голос Фрэнка разрезал тишину. Мое дыхание выровнялось, а слух обострился. Теперь я слышал не только свое биение сердца, но и его. Он был рядом. Он обнимал меня сзади, крепко сцепив руки в замок у самой моей груди. От него исходило тепло и приятный запах, тот самый, который вскружил мою голову при первой встрече… у меня дома. От парня пахло все так же?— восточными пряностями с нотками апельсина, груши и перечного масла. Но теперь сам Фрэнк был другим. Теперь я чувствовал, что самым большим наказанием для нас двоих будет расставание. Понял, что он боится потерять меня, что я стал для него важным, что он любит меня. —?Пойми меня правильно, прошу. Ты даже не представляешь, что творится со мной… когда… когда мне приходится оставаться наедине со своими мыслями, или когда ты уходишь, или врешь мне… Что ты сделал со мной? Джи! Что ты, мать твою, со мной сотворил!Теперь не мое, а тело Фрэнка забилось в мелкой дрожи. Его голос наполнился болью, а руки крепче сжали мою грудь. Он уткнулся головой в мокрую спину и еле заметно терся лбом о мою кожу. Накрыв его ладони своими, я сказал:—?Просто ты теперь знаешь, что чувствовал я, когда ты просто мной пользовался… как вещью. Ты любишь меня…—?Если это вопрос, то я не знаю на него ответа. Никогда прежде мне не было так хорошо, и так херово одновременно. Я никогда не испытывал подобные ощущения…—?И это пугает тебя, знаю,?— мои руки расцепили замок, плотно прижившийся на мне. Я повернулся к Фрэнку лицом и протянул свои ладони к его щекам, нежно поглаживая каждый сантиметр его кожи,?— Иди ко мне.Парень посмотрел на меня и, не секунды не думая, залез в ванну, не сняв с себя даже ботинки.Мы вылезли из ванной, когда вода уже давно остыла. Мокрые вещи Фрэнк с трудом скинул на пол и потащил меня в горячий душ. Уже там, стоя под многочисленными струями горячей воды, я придвинулся ближе, ощутив внезапную сухость во рту. Сердце тревожно забилось и в животе похолодело до ужаса, зная, что последует дальше. Рука Фрэнка резко притянула меня к нему, заставив наши тела соприкоснуться. По моей спине пробежали мурашки. У парня перехватило дыхание.—?Ты только мой, слышишь? Только мой! Я не собираюсь тебя ни с кем делить… ни с твоим отцом, ни с матерью, ни с кем либо еще,?— сказал он и впился в мои губы настойчивым поцелуем, на который я тут же ответил с той же отдачей, с тем же напором.Мои руки исследовали каждую намокшую прядь волос на его голове, каждый дюйм его тела. Крепкое тело мужчины прижимало меня спиной к холодной стене, его язык ласкал мою шею, ключицы, спускался все ниже и ниже, достигнув пупка. Возбужденный член ломило от боли, каждое прикосновение к нему отзывалось сокращением мышц в паху и бедрах, от чего мои ноги подкашивались. Парень не торопился, он наслаждался моим желанием, он ждал пока я не взвою от накопившегося напряжения, пока я не стану просить и умолять его войти в меня. Но в момент, когда я чуть ли не решился закричать, вымолить разрешения, он прильнул своими губами и языком к изнывающей плоти, крепко держа мои ягодицы в своих руках. Я еле удержался на ногах, схватившись обеими руками за плечи Фрэнка. Он был настойчив. Каждое движение его головы все глубже погружало мой член в рот Айеро, все быстрее и быстрее. С криком, я излился в его горло. Он никогда не позволял мне кончать первым, тем более таким образом.о боже, Фрэнки, почему… почему ты так сделал… Фрэнки, ты любишь меня. ты… любишь?Довольный собой, а еще более довольный своей ?работой?, парень поднял меня на руки и направился в комнату. Мое тело обмякло в крепких объятьях. Я обвил его шею и уткнулся в нее носом, наслаждаясь запахом мужчины, которого больше всех на свете боюсь… потерять.***ты только мой. и ты знаешь это, не так ли, Джерард? куда бы ты не пошел, впредь, я буду твоей тенью. с кем бы ты не был, я стану твоим ангелом-хранителем. какое горе или радость ты бы не испытывал, я буду рядом. вместе с тобой. всегда.В восемь вечера Фрэнку позвонили и он был вынужден покинуть пентхаус. За время его отсутствия я оправился. Нашел чистую одежду, сделал себе бутерброд и наварил кофе, прочитал все последние новости за два дня, пока находился в отключке и даже умудрился посмотреть ?Сербский фильм?. Миссис Клинтон все так же хлопотала по дому, изредка подходила ко мне и интересовалась хочу ли я чего-нибудь, но я только и делал, что отказывался. Внутри меня, что-то менялось. Тревога накапливалась все больше и больше, паника нарастала с каждым моим вдохом и не зря. Фрэнк вернулся как раз в тот момент, когда я судорожно искал алпразолам или валиум, чтобы хоть как то привести нервы в порядок. Парень выглядел потерянным, он даже не сразу обратил на меня внимание.—?Все в порядке? —?спросил я.—?Что? —?отрешённый голос Айеро в какой-то степени напугал меня. Никогда прежде мне не приходилось видеть его ТАКИМ…разбитым?—?Я спрашиваю, что случилось, выглядишь ты не очень.—?Пойдем в мой кабинет, нам надо поговорить.Только это я и услышал. Крепко сжав найденный пузырек валиума, я направился за ним.Хозяин уселся на свое кожаное кресло, скрестил руки в замок и положил их на дубовый стол. Его взгляд проходил сквозь меня, когда он указал мне на стул рядом.—?Выпить хочешь?—?Нет, пожалуй откажусь, спасибо.Он резко встал и быстро пошел в сторону мини-бара, налил себе бокал крепкого алкоголя и вернулся обратно на свое место, держа в одной руке стакан с коричневой жидкостью, а в другой бутылку бурбона. Ничего не сказав, он осушил содержимое залпом, а после повторил процедуру.—?Я виделся с Дональдом,?— сказал Фрэнк, закрывая рот ладонью и морщась,?— Его больше нет, он покончил жизнь самоубийством после моего ухода, я слышал выстрел. Когда моя охрана забежала в его номер… В общем, они нашли тело твоего отца. Он лежал на столе, а рядом с ним… ваши с Майком фото. Джери, мне очень жаль…—?Что? Как ты… почему нет… что, мать вашу, случилось,?— сорвался я на крик.—?Мне звонил Дон и предложил встретиться у него дома. Я сам был в шоке, что он?— человек, который раньше больше всех на свете хотевший посадить меня, назначил встречу,?— как на одном дыхании прокричал он,?— Я сразу же приехал по назначенному адресу, он встретил меня, мы выпили с ним, говорили о тебе, но потом, он… —?парня затрясло, он сделал еще несколько глотков,?— Он начал угрожать мне! УГРОЖАТЬ МНЕ РАСПРАВОЙ! Ты представляешь,?— Фрэнк закатился в истеричном смехе, его улыбка пугала меня, по телу пробежала мелкая дрожь, я был не в силах что-либо сказать, хоть как-то шелохнуться,?— В общем твой папочка нарыл на меня доки, при чем таки, если бы он их отправил в участок, меня тут же бы скрутили и уехал бы я далеко и надолго с такими обвинениями.—?Но раз ты сидишь здесь… ты что? Убил его? —?я сжал кулаки и почувствовал, что и у Фрэнка участилось дыхание.—?Нет, не убивал я его. Пальцем даже не тронул. Он решил провести обмен,?— парень снял пиджак и стянул галстук с шеи, положив его на стол,?— ?правда за правду? как он выразился, в общем и целом?— исповедь за жизнь. Он отдал мне все бумаги и накопитель с делами по убийствам, но с условием, что я расскажу тебе…что случилось в тот вечер, когда ты пришел на вечеринку своего бывшего одноклассника.В горле все пересохло, я встал и уже сам подошел за стаканом.—?Наливай.—?Пятница 13-е. Я с другом по корпорации выпивал в местном баре. Была проведена удачная сделка с одним крупным поставщиком для кампании, которую я возглавляю. Все было хорошо, пока Фрэдерику не позвонил его брат и не сказал, что ждет по адресу, на котором уже отдыхал ты. Мы тут же собрались и, не думая, отправились продолжать застолье.По Фрэнку было видно, что ему трудно рассказывать о том вечере. Каждое слово ему давалось с усилиями и неохотой. Но зная его, я понимал, он расскажет. Айеро боится того, что я услышу? Или же за этой историей стоит что-то большее, чем я?—?Когда мы приехали с ним, я понял, что ловить мне там нечего. Толпа пьяных и обкуренных малолеток, проституток и старых женатиков, которые выкроили часок второй на блядство вдали от своих стареющих женушек. Я остался только по одной причине,?— его дыхание стало судорожным, в голосе угадывался страх.—?Это был я… —?тихо, шепча себе под нос, я выдавил эти слова и посмотрел на парня, сидящего напротив и пьющего не первый стакан.—?Ты сидел в углу и упивался каким-то дешевым винищем, когда я встретил твой взгляд. На тот момент, я уже не совершал преступлений более восьми лет, а плотно сидел на колесах и жил обычной жизнью человека с темным прошлым. Но ты… ты пробудил во мне то, чего я так боялся все эти года и то, чего больше всего желал.—?Фрэнк, прости, но я не могу…—?Нет, слушай. Сейчас, ты должен это услышать от меня. Я обещал твоему отцу за свою свободу и если ослушаешься… смерть Дона будет напрасной. Как бы я его не любил, но я всегда уважал его. Только он знал, кто я есть на самом деле и это, достойно. Мистер Уэй никогда не сдавался. — голос Фрэнка перешел на хрип.—?Хорошо, хозяин,?— сказал я, чуть не плача.—?Давно ты не называл меня так, малыш.—?Повода не было.Я слышал, что его дыхание участилось.—?Я наблюдал за тобой весь вечер, ждал пока ты не вытрахал рыжеволосую шлюху в туалете, пока не проблевался, пока снова не встал на ноги и не пошел за новой порцией маргариты. Когда ты снова остался один, я подсел. Мы разговорились, ты все время пиздел и не затыкался о том, что какой-то Айеро уволил тебя с последней работы, да, ты рассказывал мне обо мне, я слушал о твоих студенческих годах, о том, почему твои родители расстались и прочем, чего обычно не рассказывают незнакомцам… Но ты же выложил мне всю свою подноготную,?— он усмехнулся,?— Не долго думая, я подсыпал тебе в напиток своих колес, которые ты, кстати, держишь сейчас в своих руках, и привез к себе.—?Ты ужасен,?— глаза видели уже размыто от накатившей влаги в них,?— Фрэнк! Я не верю своим ушам!—?Три дня и три ночи я делал с тобой всё… Всё, что только хотел, как хотел и что приходило мне в голову. Я должен был убить тебя еще тогда, но меня что-то остановило,?— он закрыл ладонями свое лицо, похлопал ладонями по щекам и снова осушил бокал бурбона,?— Я приказал охране вывезти тебя тайком из пентхауса и бросить в яме рядом с твоим домом. Когда твое тело ?исчезло?, пришлось обзванивать все морги и больницы, но, убедившись в том, что ты жив, я вылетел к тебе, прихватив куртку и документы.—?Вот почему ты был растрепан в тот момент,?— едва выдавил я.—?Тебя волнует сейчас только мой внешний вид тем вечером?—?Но… В тот вечер ты привез мне ?Контракт? и как так получилось, что я не помню все эти дни, проведенные у тебя? —?с ужасом в голосе провопил Фрэнку в лицо.—?Все просто на самом деле,?— он глубоко вздохнул. Встал со своего места и обошел стол, сев рядом со мной на колени,?— Ты стал для меня сильнее любого наркотика, которые когда-либо я принимал. Ты стал для меня и ядом, от которого по сей день мне не удается найти противоядие. Джерард, ?Контракт? это липа, это предлог чтобы быть с тобой, ощущать себя в твоем теле, пользоваться тобой и одновременно изучать. Каждый божий день и вечер ты находился под наркотой, Джерард. Ты даже, сам того не понимая, разбил себе в бэдтрипе голову, ударившись об тумбочку,?— он рассказывал это с какой-то ностальгией. Его голосом говорил, словно, другой человек, не мой Фрэнки, нет. Я не верил своим ушам. И не хотел слышать больше.—?Лучше бы ты убил меня тогда! ТОГДА, ФРЭНК! Я не хочу больше слышать этого! Понимаешь? —?сорвался я на крик,?— НЕ МОГУ! Я УЖЕ НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! НЕНАВИЖУ БОЛЬШЕ, ЧЕМ СВОЕГО ОТЦА!Лицо парня побелело. Он хватал ртом воздух, пытаясь хоть что-то сказать, но не мог. Я резко встал с места, но в этот же момент, грубая мужская рука, схватившая мои запястья, притянула меня обратно к стулу. Он разрыдался как мальчишка, крича мне в лицо:—?ТЫ ДАЖЕ НЕ МОЖЕШЬ ПРЕДСТАВИТЬ НАСКОЛЬКО СИЛЬНО ТЫ НУЖЕН МНЕ, ДЖЕРАРД! ТЫ! ЧЕРТОВ УБЛЮДОК! ТЫ РАНИЛ МЕНЯ В ТО, ЧЕГО НИКОГДА НЕ БЫЛО! В САМОЕ, ЧЕРТ ПОДЕРИ, ГРЕБАННОЕ СЕРДЦЕ! Я НИКОГДА ПРЕЖДЕ НИЧЕГО ТАК НЕ ЖЕЛАЛ, КАК ЖЕЛАЮ ТЕБЯ! И ЕСЛИ ТЫ СЕЙЧАС УЙДЕШЬ, Я ПРОСТО СДОХНУ БЕЗ ТЕБЯ, ТЫ ПОНИМАЕШЬ?Я беру стакан и с силой ставлю его на стол, брызги бурбона сливаются с кровью, стекающей по моему запястью. Я пристально смотрю на Фрэнка, на его медленно открывающийся рот и на глаза, в которых за мгновение скопилась прозрачная жидкость. Наблюдаю как она стекает по его щекам, проводя прозрачные линии вокруг его красных губ, как они скатываются по его шее, направляясь к ключицам. Мне кажется, я не дышал в тот момент, не чувствовал боли в своей руке. Было плохо где-то под ребрами, возле самого сердца.Я предпочитаю поражение, сейчас, я должен уйти, Фрэнк. Мне нужно разобраться в этом во всем самомуCause even here we're scared to bruiseВедь даже здесь мы боимся боли Or any misery you chooseИ любых возможных страданий.You like to watch, we like to useВы любите наблюдать, а мы?— действовать.And we were born to loseМы были рождены, чтобы проигрывать.