Глава 12. (1/1)

Каждому нужно, чтобы кто-то держал его за руку. — Чак Паланик.***Она лежала в темноте, не различая ничего вокруг себя, поскольку глаза накрыла очередная пелена слез, которых, по идее, остаться не должно. Плакала и плакала, изливая в слезах свою душу, разбитую, потерянную. Зои, такая нежная натура, словно списанная с образа невинного ангела, не подозревающего о всей жестокости людей, о всей ненависти и похоти, которая только может исходить от них. Она не была готова, да и сейчас не готова так резко разочароваться во всех, кто живет с ней на одной планете, дышит тем же воздухом, встречается ей на пути в университет или же подает свежий кофе. Прежний игривый огонек погас, унеся с собой отчаянный дух Зои Джанет, готовый помочь всем и каждому, не жалея себя, готовый отдать последнюю частичку своего сердца и души тому, кто в этом нуждается. Она погасла.В памяти всплывали отрывки ужасной ночи, вызывая новые порывы оборвать свой путь, заставляя душевную боль пронзить сердце, словно тысяча кинжалов, чей конец был заранее обмокнут в смертельный яд. Зои помнила все, каждую частичку того, отчего так отчаянно хотелось бы забыться, улететь на небеса и позволить своим крыльям расправиться. Она помнила, как в двери показался мужчина, один лишь чей вид вызывал отвращение, помнила, как за ним показался второй, чуть меньше, но от этого лишь ужаснее, помнила, как кричала и стучала кулачками и крепкую грудь, как первый раз получила удар, как оказалась беспомощной и разбитой в руках двух ужасных людей, лишенных сочувствия, взамен одаренных ненавистью и желанием унизить и растоптать. Она желала забыться, но каждый окружающий ее предмет напоминал о жуткой ночи. Смятое постельное белье лежало на полу, будучи скинутым девушкой, на нем, как черные пятна на белом листе бумаги, лежали осколки вазы, принявшие темный цвет при отсутствии освещения. На запястьях были заметны следы от оторванных от простыни кусочков ткани, благодаря которым некоторые участки некогда нежной кожи приобрели множество оттенков красного. И было бы неплохо, если бы эти оттенки были оттенками вина, играющего со светом во время вращения бокала тонкими пальчиками. Зои вновь закрыла глаза, надеясь на то, что ей уже никогда не придется открыть их и увидеть мир по-новому.***— Лукас? — приоткрыв дверь, девушка уверенно прошла внутрь, преодолевая расстояние в пару метров. Она поставила на стол свою сумочку, тут же доставая из нее заказанную пачку сигарет и протягивая ее мужчине. — Как Майк? — Кьяра не услышала ничего в ответ, подозревая что-то неладное, но продолжила вести разговор, в данном случае монолог. — Не молчи, есть плохие новости?..Ригер продолжал смотреть в одну точку, не издавая ни звука, обдумывая то, как скажет ей, что вчера вечером ее любимица оторвалась за свои "грехи". Но, собрав силу в кулак, Лукас твердо решил, что то, что скажет ему девушка, даже если это будут яростные возгласы, не имеет значения для него, ведь он вправе сам распоряжаться своей жизнью и своим вторым домом.— Я не был у него сегодня, но собираюсь посетить его вечером. Все в порядке, — резко поднявшись из-за стола, мужчина схватил сигареты и зажигалку, что верно ожидала своего использования на протяжение нескольких часов. За эту ночь Лукас выкурил большое количество сигарет, стараясь успокоить в себе бушующие чувства. Он был горд за себя в некой степени, чувствовал себя человеком, отлично исполнившим свой долг, но что-то не позволяло ему уснуть. Вероятно, это были громкие крики в начале вечера, прекратившиеся чуть позже, и не менее громкие крики ближе к утру, которые, равносильно предыдущим, прекратились спустя определенное время. Лукас достал из пачки одну сигарету, обхватывая ее припухшими губами, зажег один ее конец и глубоко вдохнул, откашливаясь. — Ты в порядке? — легко коснувшись запястья мужчины, Кьяра тут же отшагнула назад, напоровшись на грубое ?да?. Он вновь отторгнул ее, напомнив о боли, принесенной когда-то ранимой девушке, дал ей повод наполнить очередную стопку водкой и опустошить ее, как в свое время опустошил саму Кастелли.Развернувшись, Кьяра зашагала к выходу, не забыв прихватить с собой свою сумочку, в которой также была новая книга для Зои. Девушка спешила увидеться со ставшей близкой Уилсон, намереваясь рассказать ей о всем, что наболело и теперь разъедает душу. Она несколько раз ударила по двери, затем открыла ее, проходя вперед и удивляясь тому, что сумела так легко попасть в обычно запертую комнату. Увиденное повергло ее в шок, отчего кожа покрылась неприятной дрожью, а волосы, казалось, встали дыбом.Яркий запах ударил в нос, заставляя поморщиться от отвращения и прикрыть нижнюю зону лица ладонью. Кьяра кинулась к окну, за несколько шагов придумывая пару сотен способов убийства Ригера. Когда окно оказалось открыто, шум, появившийся от наступившей на большой осколок вазы, который сию же секунду хрустнул, Кьяры, пробудил спящую Зои. Девушка протерла глаза, которые не выражали ничего и казались черными. Она выглядела ужасно, — и это единственная мысль, выделявшаяся на фоне остальных, которая была на тот момент в голове Кьяры. Большие круги под глазами пугали и заставляли задуматься о том, сколько же часов Зои потратила на сон и сколько на слезы. А руки и шея создавали ощущение того, что сейчас перед девушкой сидела та, кого избивали часами, не упуская не единого места, стараясь испортить детскую кожу, опаршивив ее. Кьяра продолжала стоять, молча изучая девушку и глотая слезы.— Что он с тобой сделал? — опустившись на колени, Кастелли аккуратно взялась за предплечья Зои, поднимая мокрые от слез глаза на нее, ожидая услышать ответ. Но его не последовало. — Только скажи мне… Он был один? — слабый отрицательный кивок и отведенный в сторону взгляд сказали все за себя, а одинокая слеза скатилась по бледной щеке, разбиваясь об острую скулу.Резко вскочив с холодного пола, девушка кинулась к двери, едва контролируя чувства, вот-вот готовые вырваться наружу. Она преодолела небольшое расстояние гораздо быстрее, чем могла себе представить. Распахнув дверь, Кьяра вошла в кабинет, наполненный запахом сигарет, от которого слегка подташнивало. Она остановилась в центре помещения, изучая сидящую к ней спиной фигуру, позже кинулась вперед, смахивая со стола открытую бутылку дорогого алкоголя, сию же секунду разбивающегося о мраморный пол. Ей нужно было привлечь внимание, и она это сделала.Медленно развернувшись, Лукас отправил остаток сигареты в пепельницу, слегка приподнимаясь и оглядывая разбившийся коньяк. Он предугадывал, что сейчас случится, но ждал… Ждал чего? И он не знал.Ригер смотрел на девушку некоторое время, но не успел сказать и слова, как громкий голос, скорее похожий на крик умирающего лебедя, с которым когда-то Лукас сравнивал Кьяру, наполнил помещение. — Как ты посмел? Ты нарушил все свои обещания, ты просто ничтожество! Ты видел, что ты сделал с Зои? — слезы уже вот-вот готовы были хлынуть из глаз девушки, но она не собиралась останавливаться. — Как ты посмел позволить этим уродам надругаться над ней? Главным условием моего нахождения здесь была неприкосновенность к девушкам в этом плане, а ты все разрушил. Лукас, ты постоянно причиняешь боль, разве ты не видишь? Неужели в тебе нет и капли совести, немного человечности и жалости? — наткнувшись на лишенный эмоций взгляд, Кьяра опустила голову, переводя дыхания, а мужчина, воспользовавшись моментом, решил задать вопрос, давно интересующий и мучающий его.— Тогда почему ты стоишь сейчас здесь передо мной и задаешь эти вопросы? Ты могла бы бросить все и уйти, если бы хотела, — Ригер ухмылялся, но при этом слышал собственное сердцебиение, нарушавшее тишину. Его руки были в карманах, где Лукас сжал их в крепкие кулаки, впиваясь короткими ногтями в грубоватую кожу.— Я бы давно ушла, если бы мне не было жаль людей, которым ты причиняешь боль, — глаза в глаза, словно две противостоящие друг другу стороны, они стояли в центре кабинета. И каждый знал, какой вопрос последует после долгой паузы, ведь это было так очевидно для всех.— Почему тогда тебе не жаль саму себя? — ухмылка мгновенно сменяется задумчивостью, а Лукас прочищает свое горло, делая шаг вперед.— Сейчас речь не обо мне, а о Зои, — Кьяра же сделала шаг назад, отстраняясь от приближающегося мужчины. Она старалась не показывать свою слабость, которая, на ее удивление, появилась вновь. Лукас шел на нее и давил своим взглядом, пугая девушку.— Нет, сейчас как раз речь о тебе, о нас, — оказавшись предельно близко к Кастелли, мужчина вытащил руки из карманов большой толстовки, разжимая кулаки. Аккуратно обхватив подбородок Кьяры длинными пальцами, Лукас приподнял его вверх, встречаясь с блестящими от слез глазами. — А ты знаешь, почему речь сейчас не о Зои или ком-либо другом?Он смотрел на нее некоторое время, вновь загоняя в угол и не предоставляя возможности вырваться. Сам того не понимая, делал ей больно, заставляя вспомнить все, что когда-то было между ними, а теперь осталось лишь ужасными воспоминаниями для самой девушки. Кьяра стояла не двигаясь, позволяя первой слезе скатиться по ее щеке и разбиться о палец, что по-прежнему лежал на ее лице.— Может быть, сейчас речь и о нас, ведь когда-то ты сделал то, что сейчас делаешь с Зои и остальными девушками, — переведя дыхание, Кьяра уверенно толкнула мужчину в плечо, вынуждая того убрать руку от ее лица, она избавилась от скопившихся слез, зло смотря на Лукаса, — со мной — ты причинил нам боль, — не сумев больше терпеть, Ригер преодолел образовавшееся расстояние, укладывая ладони на талию девушки. Он желал вновь ощутить вкус ее губ и тела, но Кьяра не поддалась и, выбившись из крепкой хватки, отбежала к двери. — За это я никогда не смогу тебя простить. И она ушла, оставив после себя лишь пленительный аромат духов.*** В комнате было тихо, а в воздухе все также витал запах прошлой ночи и ненависть к себе. Зои лежала на кровати, игнорируя все, что происходило вокруг нее. Открытое окно впустило в комнатку холодный ветер, который скинул с подоконника вазу, и свежесть, пришедшую вместе с ветром. Деревья за окном шумели, но уже не наводили ужас, обладателем которого была Зои в свои одиннадцать лет. Дверь открылась, привлекая внимание потерявшейся в своих мыслях девушки. Кьяра прошла вперед, смахивая со своих щек слезы, удивляющие Зои, в первую очередь она закрыла распахнувшееся окно, затем, включив ночную лампу, села на край кровати, поправляя одеяло. Такое состояние Кастелли привлекло внимание девушки, отчего та слегка приподнялась, прищуриваясь. — Я понимаю твою боль, — едва слышно сказала Кьяра, поворачиваясь лицом к Уилсон, — понимаю твое состояние.— Ты лжешь! — неожиданно громко закричала Зои, отползая назад, — Ты не смеешь говорить этого, потому что тебе никогда не понять всей боли. Ты такая же, как и этот идиот, а сейчас сидишь и нагло пытаешься получить мое доверие! Никогда! Ты… не смеешь!— Когда-то я была влюблена в Лукаса, видела в нем только хорошее и верила в то, что когда-нибудь он полюбит меня в ответ, что когда-нибудь он медленно склонится надо мной и нежно прошепчет на ухо, что я его маленькая девочка, — неожиданно начала Кьяра, игнорируя поступившую истерику Зои, которая, к слову, усмирив свой пыл, замолчала, слушая рассказ. — Он был для меня идеалом, таким высоким, красивым и сердцеедом, красиво говорил комплименты и всегда так непринужденно устраивал свою руку на моей талии. Казался таким прекрасным и очаровательным, отчего в моей голове не было никого, кроме него самого. Я послала куда подальше учебу, карьеру модели и мнение своего лучшего друга, который сотню раз предупреждал меня об истинной стороне Лукаса. Стоит ли мне повториться о том, что я любила его?.. Я думала, что мои чувства взаимны, потому что Лукас дарил мне цветы, проявлял знаки внимания и даже поцеловал меня однажды, но все это вело к чему-то ужасному и настолько мерзкому, что воспоминания об этом вызывают приступ рвоты. В тот вечер он пригласил меня к себе, тогда я была готова отдаться в его руки, подарить ему саму себя и забыться, — девушка остановилась на секунду, громко сглатывая. — Лукас казался милым, но возбуждение выдавало его, показываясь даже в мелочах. В его спальне оказались не только мы.На этом Кьяра остановилась, склоняя голову вниз и давая слезам волю. Она рыдала несколько минут, пока Зои, оцепеневшая от услышанного, не поднялась со своего места, обнимая девушку со спины. Они плакали вместе, ощущая всю боль, которую пришлось пережить обеим, так она казалась не такой сильной.