1 часть (1/1)

Многие писатели девятнадцатого века, формируя так называемые образы ?маленького человека?, писали о взрослых и потерянных людях в пышущем жизнью мире, с огромным количеством людей на один квадратный метр. Одиночки, неудачники?— так называют таких людей в современности.Данила скромный, зажатый, зашуганный и начитанный ботаник. Ваня бывший футболист, бонвиван и бабник, полирующий все свои выдающиеся ?качества? беспросветным алкоголизмом и постоянной угрозой отчисления из университета.Как их могла свести судьба?Это случилось внезапно. Спустя столько времени они до сих пор несколько растеряны, словно закончилась странная современная сказка о ?Золушке?. Данила, провинциальный парень, вдруг становится наследником владельца автосалона и большого особняка в окрестностях города, в то время как погибающий от беспросветной пустоты Ваня, под колкие издевки судьбы, оказывается наказанным злодеем. Как отметил он однажды за ужином: ?за двадцать лет не заметили подмены мерса на шестерку?.***Данила остервенело утирает грязные руки об идеально выглаженные утром брюки, подтягивая за грудки развалившегося на земле пластом брата. Ситуация как минимум комичная и как максимум (со стороны Данилы)?— вся в рамках стандарта драмы.Собственно, Данила не ожидал споткнуться о новоприобретенного брата во дворе дома. Тот, к слову, на пинки не особо реагировал, что-то мыча, пытался тщетно перевернулся на бок. Наименьшее, чем хотел заниматься после продолжительных занятий и консультационных репетиций Даня,?— это оттаскивать в дом распластавшегося посреди газона, в когда-то приличном пиджаке из безумного дорогой и качественной ткани, брата.—?Да почему ты такой тяжелый? —?Данила говорит на высоких нотах, срываясь на хриплые выдохи и тяжелые вздохи. Со спасением, к слову, Даня не особо справлялся.Ваня не реагирует, вяло прижимаясь подбородком к груди, не собираясь предпринять попыток открыть глаза. Данила чувствует накатывающую агрессию, отчего планомерно, опустив руки на пояс, отсчитывает от нуля до десяти и глубоко дышит, прикрывая глаза. Он знает сотню аутотренингов и столько же не менее действенных упражнений по ликвидации возникновения накатывающей агрессии и раздражительности.Ваня, к слову, не особо собирался просыпаться. Даня устало трет переносицу, просчитывая соотношение веса Вани со своим, и в принципе с собственными возможностями. Он понимает?— не получится. Он заинтересованно оглядывает двор, щуря глаза от солнечных ярких лучей и задумчиво прикусывая щеку изнутри. Осознание приходит спонтанно, и Даня сконфуженно оценивает свою идею, с каким-то сожалением глядя на Ваню. Идея сгрузить этого… это тело в тачку выглядит весьма перспективной. Для Ваниного состояния это самый оптимальный транспорт, а для Данилы?— максимально быстрый способ избавиться от нерадивого брата и весьма безболезненно для собственной совести.Он подхватывает тачку, ловко цепляясь за ручки и, насколько позволяет его расторопность, старается быстро завершить дело. Он подцепляет под руки Ваню, безбожно оттягивая рукава и ворот когда-то дорогого пиджака, в дрань убитого Ваниным стилем жизни. Собственно, Ване хуже и грязнее уже вряд ли стать, а вот перспектива угрохать собственную одежду переваливает на чаше весов гуманизма в Данином сознании, в сторону эгоизма. Поэтому Даня старается не волноваться, когда Ванина штанина чуть рвется, зацепившись за какую-то торчащую корягу. Убедившись, что с самой ногой все в порядке, его совесть отпускает почти совсем.Ваня выглядит жалко. Какой-то несуразной кучей лежит в сравнительно маленькой тачке, а длинные ноги практически волочатся по земле. От него разит алкоголем, а волосы символично спутаны в гнездо. Ваня хмурится, то ли от внезапно накатившей головной боли, то ли от попыток открыть глаза. Напрягающиеся мышцы явно дают сбой и Ваня что-то бормочет под нос, вновь расслабляясь. Данила молится кому только можно, подвозя тачку к дому и отчаянно надеясь, что содержимое Ваниного желудка Дане не придется лицезреть сегодня. А в теории, лучше вообще никогда.—?Данек,?— Данила чертыхается, создавая неожиданную встряску для Вани, наезжая на камень, отчего тот болезненно стонет, вплетая пальцы в спутанные локоны,?— Данек, что было, а?—?Вань, просто заткнись.—?Не, Данек, я на тачке не поеду, я сегодня пустой. Я в карты проигрался. —?Ваня, как в замедленной съемке, поднимает голову на собеседника, глядя отсутствующим взглядом куда-то сквозь Данилу.—?Ты идиот? Это не такси.—?Данек, не бурчи, ну,?— Ваня что-то мычит в собственные ладони, пытаясь стереть с лица следы очередной попойки,?— и так голова трескается.—?Вставай, ты выходишь,?— Данила скрещивает руки на груди и осуждающим, но одновременно усталым взглядом прожигает брата, тщетно пытающегося опереться о края тачки. Пытается не перевернуть себя вместе с транспортом, приобретя себе железный панцирь, хотя, исходя из состояния, скорее светит перспектива похоронить себя под грудой железа.—?Руку давай,?— Даня пытается вытянуть брата, неловко наваливаясь на грудь Вани, нечаянно утыкаясь лицом в шею.Данины рецепторы слишком ярко и явственно обдает и буквально обжигает естественным запахом брата, что при существующем перегаре кажется чем-то неестественным. По крайней мере, Даня был уверен, что Ванин перегар ничем не перекроется. Он сконфуженно отшатывается, крепко хватая обмякшую руку брата?— Ваня снова начинает засыпать?— и резко тянет на себя. Шатен сдавленно охает от внезапной смены горизонтального положения на вертикальное и морщится. Кажется, его начинает тошнить, и Даня снова в голове зачитывает мантру о нежелании видеть содержимое желудка. Господи, лиши его этой перспективы.—?Прости. Все, Вань, слышишь? —?Данила пытается заглянуть в стеклянные глаза, убирая лезущие на лицо волосы за ухо. —?Смотри в одну точку и дыши, сейчас отпустит.Ваня послушно дышит. Данила крепко держит Ваню, не отпуская после того, как Ваня пару раз норовил завалиться обратно на землю, натужно стараясь удержаться на подкашивающихся ногах.Они кое-как добираются до гостиной и Даня облегченно вздыхает, скидывая Ваню на многострадальный диван лицом в подушки. В голове Дани мелькает мысль из главы учебника по судмедэкспертизе, красочно открывая воображением несчастные случаи удушения пьяных людей собственными воротниками одежды, естественной жидкостью организма и, собственно говоря, подушками. Данила поспешно перекатывает тело, вновь приобретшее желейное состояние, на спину, чтобы тот так нелепо не задохнулся. Заторможено смотрит на свои испачканные руки и останавливает себя на полпути от желания утереть покрывшийся испариной лоб.Теперь у Дани только одно желание?— принять горячий душ, постирать одежду и что-то сделать с Ваней. Данила прокручивает в голове мысль, что вроде как свою миссию выполнил и даже отчасти перевыполнил, спасая Ваню от максимально убогой смерти на газоне и удушения подушкой. Но совесть назойливо шепчет на ухо и навешивает ярлыки вины на Данину многострадальную самооценку. Он решает принять душ, а после что-то придумать с Ваней. Он снимает школьный кардиган и сминает в непонятную кучу. Нужно забросить в машинку. Срочно.