...и просит потише. Тише-тише. (1/1)

Лекция ?Будешь жрать все на воде и ничего соленого, сладкого, кислого, горького, острого? кончилась, и Бомелиус ушел по своим делам. Фёдор обречённо вздохнул.Солнце уже садилось, и теплые лучи, пробиваясь через жалюзи, ложились на щеки и прикрытые веки молодого человека. Вечер подкрадывался, оставляя что-то тягучее о себе в мыслях.Басманов совсем не помнит, как Иван привез его в больницу. Какие-то обрывки остались в голове, но точной картинки он сложить никак не мог: вот они в последний раз промыли рот, вот лента дороги, на удивление пустой, Федя сжимает пузырек чего-то там из последних сил, потому что боль становится все невыносимее. Дальше пустота?— скорее всего его вырубило. Вот Грозный тормошит его за плечо, поворот на парковку к Склифосовскому, и снова пустота. Нет, он помнит что-то теплое. Как тепло ему… Потом эти мелькающие лампы на потолке, и Ивана уже нет рядом. Ну, а дальше уже палата, он отходит от анестезии.?Как это все интересно, конечно, получилось: ещё утром я хотел все ему выложить, а теперь даже двух слов сказать не могу. Остаётся только промычать ему ?My love? the Righteous Brothers!?От этой мысли Федор улыбнулся.Дверь в палату открылась. Парень открыл глаза, но теперь очень хотел закрыть их обратно: к нему снова пришел Элизеус Бомелиус.—?Ну что, голубчик? Как самочувствие? Болит?Басманов кивнул. Действительно, когда он окончательно ?проснулся?, то ощутил швы, и ноющая боль засела в языке.—?Режущая??Нет?.—?Пульсирующая??Нет?.—?Ноющая?Федя активно закивал и изобразил, будто что-то печатает на невидимом телефоне.—?Телефона у тебя с собой не было, прости. Я написал Ивану Васильевичу, что нужно купить из средств; тебе написал ?можно и нельзя?. Скоро придет медсестра, снимет капельницу и введёт обезболивающее: таблеток и воды тебе уж сегодня не дадим, все завтра.Доктор обошел койку и встал у окна.—?Темнота?— друг молодежи. —?он повернулся на Фёдора, который не хотел с ним разговаривать и иметь дело ближайший вечер от слова совсем. —?Ночью не буянь. Что-то понадобится?— кнопка звонка над тумбой,?— Элизеус указал взглядом на красную кнопочку в стене с изображением колокольчика. —?Завтра утром зайду. Иван приедет, и мы вас выписываем.Лицо Басманова просияло. Бомелиус попрощался с молодым человеком и вышел, на ходу снимая халат.Федя был очень рад, что не будет валятся в больнице, но и домой ему не хотелось: там мать начнет причитать, отец переволнуется.?Иваня, наверное, домой-то меня и не пустит: батю удар хватит. Буду жить у него… Какой ужас! Я умру от стыда и от всех чувств одновременно!..?Время в размышлениях пролетело незаметно, и пришла медсестра снимать капельницу, дать обезболивающее.Укол был болезненным.Девушка ушла, и единственное о чем жалел молодой человек?— отсутствие сотового.?Хоть бы фильм посмотрел или парням написал, рассказал, что случилось… Или бы написал Ивану… Так! Этот завтра рано притащится сто процентов, надо спать!?Фёдор потянулся к выключателю и потёмки окутали палату.Он долго ворочался, даже встал открыть окно, и только тогда, когда небо стало светлеть, сон убойным ударом завладел молодым человеком.Грозный съездил на дачу, привез продуктов, забрал их с Федором вещи, купил все по списку, что написал Элизеус, и возвращался домой под вечерний свет фонарей.Люди гуляли по улицам: кто-то вдвоем, кто-то компаниями, а кто-то, как и он, одиноко возвращался домой. Рестораны, клубы?— все круглосуточные заведения?— ждали вечернего притока народа. Теплый вечер заставлял москвичей и гостей столицы проводить время на воздухе, наслаждаясь улицами, которые даже поздним вечером, почти ночью, не переставали циркулировать людской поток.Иван думал о Басманове: как он там один, не докучает ли ему Элик (а этот может), не нужно ли ещё что-то. Самое обидное, что ему даже не написать, потому что телефон парень самым наиглупейшим своим решением оставил ещё утром на столе, на кухне.Два пропущенных от матери, три сообщения от нее же и бесконечные оповещения из мессенджеров и социальных сетей. Нет, мужчина не стал копаться в Федином телефоне, ни в коем случае. Так, включил экран блокировки.Он ехал домой самой длинной дорогой, которую только смог придумать. Набрал номер. Приятный женский голос на другом конце.—?Здравствуйте, барышня, я бы хотел сделать заказ на имя Ивана Грозного с доставкой… Да-да, как обычно… Спасибо.Иван хотел приехать, поужинать и уснуть без снов. Но получится ли?План был замечательный: он приехал одновременно с курьером, забрал ужин, со всеми пакетами и сумками поднялся к себе, покидал вещи в гостиной, отнес еду на кухню, помылся, переоделся, поел, покормил кошек и, наконец, со своей командой из трёх любимиц направился в спальню. Но что-то было не так.Ему было душно?— открыл окно. Потом какие-то посторонние мысли начали лезть в голову: что с его рестораном, как там продвигается строительство ещё одной точки, что делать с бестыжим Курбским, и может стоит вернуть старого Сильвестра. Иван встал, начал ходить по комнате.—?Нет, Сильвестра я точно не верну! И вообще этих всех ?избранных? оставить надо в прошлом! Андрей, Андрей, я же так надеялся и надеюсь на тебя, а ты… Черт с ним! Пусть что хочет делает, главное, чтобы не во вред делу!—?Мяяяф! —?серая персидская кошечка спрыгнула с домика и задумчиво посмотрела на хозяина.—?И я так думаю! Пусть другие с ним говна расхлёбывают! Надоело его вытаскивать невесть откуда…Мужчина сел обратно на край кровати.—?Нет, нужно спать: завтра Федьку забирать и звонить Лёше, наверное, надо будет.Он залез под одеяло, удобно взбив подушку, улёгся на живот. Иван услышал приглушённый удар об пол, потом шорох и тяжесть на кровати, а затем шаги лапок по ногам. Шуня, дворовая трёхцветная и достаточно крупная кошка, мурча свернулась клубочком на пояснице мужчины, приятно выпуская когти. За ней на спину Ивана забралась и персидская Маркиза, а Маша (русская голубая дурочка, как ласково называл ее Грозный, когда та неуклюже поскальзывалась или запиналась обо что-то ей же и уроненное) растянулась на соседней от него подушке.Медленно, но верно вся ?семья? засыпала, все-таки видя какие-то сновидения…Речка с высокими берегами, к которой только один подход: со стороны поля. Огромное душистое разнотравье пестрит, шелестит и будто бурлит морем от тёплого ветра. В этом поле небольшой старинный домик, но он такой, какие обычно бывают в детских сказках, что Иван читает сыновьям.Мужчина идёт по тропинке к речке от этого чудесного дома. Он босой в одной рубахе, расшитой витиеватыми узорами. Удивительно, но почему-то Иван чувствует, что здесь, в этой стороне, он самый главный. Он?— царь. На груди большой крест, какой Грозный видел на картинках в учебниках у царей, да и атмосфера какая-то располагающая.Он всё ближе к бережку. Река журчит: течение быстрое.Мужчина подходит, касается ногами воды, но она неестественного красного цвета. Будто кровь течет, омывая его ноги, а не вода. Подол длинной рубахи окунулся в речку и моментально стал красным.Иван поднимает глаза на противоположный берег. Он высокий, как обрыв. Деревья, как столбы, как колокольни, темные, с густой порослью веток, уходят высоко в небо, устрашая взор. Из стены берега торчат мощные, толстые и совсем мелкие корни, а земля изрыта дырочками гнезд ласточек и стрижей.Вдруг на ?скалистый? берег выходит парень. Иван узнает его?— Федор. Он тоже одет в рубаху, но не такую длинную и богато расшитую, в черные шаровары. Молодой человек возводит глаза к небу и молится. Грозный слышит его молитву.—?Помоги, Господи, деткам, жене и матери моей. Не приведи, Боже, попасть им под гнев цареньки моего, Ивана Васильевича. Пусть помнит он любовь мою жаркую, ночи наши темные, очи мои ясные да заботу самую правдивую, какой ныне на Руси-матушке не сыщет боле. Спаси, Господи, род человеческий и благослови их на дела добрые. Во имя царя моего, Ивана Васильевича, грешил я, так отпусти, Господи, грехи мои и дай упокоиться душе раба твоего, Фёдора Басманова.—?Федя! Уйди оттуда! —?Иван вбегает по колено в кровавую реку, а молодой человек как не слышит его.Грозный старается зайти глубже, чем по пояс, но густая, действительно, кровь не даёт, сбивая сильным течением. Фёдор перекрестился. Сзади кто-то подошёл к нему и с силой толкнул вниз. Он только и успел сжать крестик на груди и зажмуриться. Мужчина закричал, но его крик приглушил всплеск крови-воды.Горло будто перетянули веревкой: Иван стал задыхаться. Он стал бить руками по воде, хрипеть, стараться выйти из реки, но течение засасывало его все глубже. Он упал и почувствовал будто множество чьих-то рук тянет его на дно, цепляясь на рубаху, за крест. Красная вода затекла в рот и нос, пробираясь в лёгкие.Иван закричал, дёрнулся и резко сел в кровати. Такого ему ещё не снилось. Кошки одновременно недовольно зарычали.Грозный был весь в холодном поту. Часы показывали шесть утра. Он растер ладонями лицо, запустил пальцы в волосы, зачесывая из назад.—?Какой ужас… Надеюсь, с Федей все хорошо. —?Иван откинул одеяло и быстро выпрыгнул из постели.В больнице его ждали ближе к девяти, но Грозный приехал в десять минут девятого, как на работу. Одновременно с ним подъехал и Бомелиус.—?Доброе утро, Иван! Все не спится?—?Доброе, доброе, если бы оно таким было,?— завотделения не видел проступивших темных кругов под глазами мужчины из-за темных очков, но по его интонации понял, что что-то не так.—?Расспрашивать не стану: знаю, ты этого не любишь,?— Элизеус дружески легонько хлопнул мужчину по плечу, подталкивая ко входу.Фёдор уже тоже проснулся, получил одежду и ждал, пока Иван за ним приедет, развлекая медсестер. На разговоры он пока был не мастер, но ?Крокодил? девушкам зашёл хорошо, потому как все загадываемые молодым человеком знаменитости, животные и профессии отгадывались хорошо.—?Барышни, вы почему делом не заняты? —?Бомелиус вошёл в палату, где было пять девушек, удивлённо улыбаясь.—?Ой, Элизеус Эдуардович, рано же ещё, никто не поступал, а кто есть?— спят,?— миловидная рыженькая сестричка, шутя, надула губку.—?А вам бы, Дарья, только делом не заниматься. Готовы документы Федора Алексеевича на выписку?—?Уже? —?девушка удивлённо поднялась с места, незаметно махнув ладошкой подругам, поднявшимся следом.—?Уже! —?мужчина три раза хлопнул в ладоши, прогоняя барышень.Иван ждал в коридоре, поздоровался со всеми медсестрами и очень удивился популярности парня, которую он набрал здесь за считаные часы. Элик вышел из палаты, а за ним и Федя. Он весело помахал рукой Грозному, улыбаясь.—?Как ты? —?Иван невольно улыбнулся на его ребячество.Басманов показал палец вверх.—?Ночью делали ему укол местной сильной анестезии, чтобы до утра хватило,?— хирург уже принес документы о выписке. —?Сейчас должно всё отойти. Как по ощущениям, Федор?Парень повертел ладонью в жесте ?50/50?.—?Понятно. Так,?— Элизеус отдал бумаги Басманову. —?Это ваше, молодой человек, а ты, Иван Васильевич, ещё приедь сегодня. Посмотрим, что там с твоей спиной?— это раз, а два?— Валерич из отпуска вернулся, ждёт тебя к двум.—?Понял, буду.Мужчины попрощались.Фёдор весело шел к машине Грозного. Он начинал чувствовать язык, жаль только не для того, чтобы говорить.Ночью его стало нарывать так, что Федор заплакал от боли и безвыходности своего положения, но все обошлось: во время Федькиных стонов и попыток нащупать кнопку вызова, мимо его палаты проходил дежурный врач, который парня как раз и зашивал. Он быстро крикнул Дарью, та принесла шприц. Все случилось быстро, и через пятнадцать минут Басманов сопел.То, что действительно парень хотел обсудить с Иваном?— его сон. Он был очень странный. Будто он в древней Руси, Иван там царь, а он перед ним в чем-то провинился, и теперь Федьку надо казнить. И там был этот обрыв, и Грозный внизу что-то кричал, стоя в воде, а вода была какого-то кровавого цвета. Федя ещё помнил, что он молится и даже помнил о чем. А потом полёт и смерть. И он проснулся весь в холодном поту. Почти все утро, пока не пришли медсестры, он пытался унять дрожь в теле…—?О чем задумался? —?они уже ехали домой к Ивану. Федя и не заметил…—?Ааа,?— парень махнул рукой. Все равно ничего не выйдет сказать.—?А я вот думаю, стоит ли говорить твоим про то, где ты был, и где будешь… Ближайший месяц, потому что у меня?— это сто процентов,?— мужчина говорил это очень довольно: он хотел, чтобы Федя был рядом.А ещё больше он хотел заботится о Басманове сейчас и вообще. И чтобы о нем, Иване, тоже заботились. Грозный не дурак от слова совсем и чувствовал все взгляды Фёдора на себе, ловил его на мелких промахах, когда тот не успевал перемениться в лице: от любовного восхищения к маске лёгкой насмешки. Ещё он помнил его танцы и тот вечер, когда парень предложил йогу. Все это так крепко осело в сознании Ивана, что он и забыл, как смеялся с ним, пока тот был совсем маленьким, стучал ему ложечкой по дёснам, слушая, не растут ли зубки, носил на ручках, как сейчас своих собственных детей…Яростное мычание Феди вырвало Грозного из мыслей. Они чуть не выехали на встречную полосу.Когда машина вернулась на место, Басманов ударил мужчину по плечу.—?Прости, я… —?он на мгновение посмотрел на Фёдора.Парень смешно насупился и как только заметил взгляд Ивана, яростного ткнул ему пальцем на дорогу, мол ?Не отвлекайся! Ещё пожить хочу!?По приезде домой Грозный покормил кошек и забросил стираться вещи, которые не успел выстирать вчера.Федя сидел в гостиной и что-то печатал в телефоне.—?Федь, мне нужно съездить в офис, а потом к Элику. Еда в холодильнике, вещи у тебя в комнате, кошки где-то тут топчутся.—?Угу. А! —?молодой человек поднялся из кресла, подошёл к Ивану, показывая экран телефона.Там была открыта переписка с матерью.—?А Лёше, значит, я должен сказать?Басманов кивнул и улыбнулся: ?Все равно на работу едешь?.—?Хорошо… Попробую как-нибудь, чтобы не переволновался,?— Иван обулся и почти ушел, но обернулся на парня ещё раз.Его открытый взгляд, съехавшие на кончик носа очки, растрепаные волосы и чуть висящая домашняя одежда (когда он успел?)?— мужчина едва не забыл, что хотел сказать. Фёдор мотнул головой.?Чего??—?Развесь, пожалуйста, бельё. Сушилка где-то в гостевой жёлтой спальне.?Окей.?Иван захлопнул дверь. Федя потянулся и широко улыбнулся. Пол дня он совершенно один, не считая кошек!?Так. Самое время закончить с меню для ?Руси? и сезонными блюдами в наши рестораны.?Молодой человек сходил за ноутбуком в свою комнату, пришел на кухню, где на столе лежала, нагло щурясь ярко-зелеными глазами, длинная серая кошка. Басманов усмехнулся, налил воды в чайник, включил почти одновременно с компьютером.Машка окончательно проснулась. Она подошла к Феде, нюхая сначала воздух, а потом и его лицо. Парень улыбнулся и фыркнул, от чего кошка дернулась, глянув на него, как на врага народа.?Даже так? Ну, пожалуйста, нюхай на здоровье.?Он снова подставил ей лицо. На этот раз зверюга куснула его в нос и облизала веки своим шершавым языком.?Как больно! Как будто у нее не язык, а пемза!?Через полтора часа все было готово и молодой человек решил, чтобы было бы неплохо поесть, потому что до вечера на чае он не вытерпит.Фёдор по-хозяйски заглянул в холодильник.?Стоит, наверное, заказать. Но как я… А, черт с ним!?Полчаса, в которые должен был приехать курьер, тянулись очень долго. Хорошо, что Федя заказал из их ресторана, Басмановых, там хотя бы всех курьеров он в лицо знает: почти лично отбирал.За эти тридцать минут парень успел найти всех трех кошек, двух из них уже достал, с Шуней поигрался, развесил простиравшиеся вещи, сходил на балкон, сделал зарядку и написал Грязному, что случилось и почему не отвечал. Афоне писать не стал, потому что знает: эти двое все время вдвоем где-то околачиваются.Наконец долгожданный звонок. Федя молниеносно вылетел из квартиры, вызвал лифт. Внизу его ждал Мишка, новый курьер, месяц как Басманов-младший одобрил его.—?Здравствуйте, Федор Алексеевич, вот ваш заказ,?— парень улыбнулся ?шефу?, протягивая пакет.—?Угу,?— Федя приветливо улыбнулся в ответ, забрал пакет и достал телефон. Быстро напечатал, что приболел и не может говорить.—?Понял, Федор Алексеевич. До свидания.Басманов кивнул молодому человеку и, чуть ли не подпрыгивая, погнал домой завтракать.В офисе Грозного висела тяжёлая тишина. Половину сотрудников Иван отпустил в отпуск, потому и не было той докучающей суеты, как в обычные будни.Мужчина сидел перед компьютером, просматривая только что присланные документы Андреем. Предчувствие того, что скоро все поменяется, не оставляло.—?Андрей, Андрей… Не гоняй голубей… Не беги на чужую сторонушку, тебя и тут неплохо кормят… —?бормотал Иван себе под нос, щурясь.В дверь постучали.—?Да?—?Ну здравствуй, Иван Васильевич! Даже в выходные не может посидеть дома с детьми,?— в кабинет вошёл Алексей Басманов.Лицо его сияло. Иван бросил быстрый взгляд на друга, откидываясь на спинку кресла. Пальцы потянулись к переносице. Алексей прекрасно знал этот жест.—?Что случилось? —?он подсел ближе.Иван ещё больше помрачнел. Все как-то сразу: Андрей, Федя, Сибирь, ресторан.—?Даже не знаю, с чего начать,?— Грозный откатился от стола, разворачиваясь спиной к Басманову. —?Все так… Сразу. Даже не знаю, что из этого хорошо, а что и нет.—?Начни хоть с чего-нибудь.Мужчина снова развернулся к товарищу. Алексей и правда беспокоился.—?Начну, наверное, с тебя. Нет, даже с вас.Лицо друга вытянулось.—?Не понял.—?Лёш, прости, пожалуйста, что с такими серьезными щами, но… Блять, Басманов, не смотри так на меня!Иван вскочил с места так, что кресло чуть не упало. Он стал нервно ходить по кабинету. Алексей ничего не понимал и пристально следил, чтобы Грозный ничего не сломал или разбил.—?Я так не могу, Лёша, не могу! Это катастрофа. Нет, это уже пиздец!—?Не кричи, пожалуйста, мы в офисе не одни. Помни, какая тут слышимость,?— шикнул Басманов, но мужчину было не остановить.—?Данилыч, сердечно извиняюсь перед тобой, женой твоей, желанием понянчить внуков, но, Лёша! Я… Я!..Иван никак не мог сказать этого. Ему как будто стянули веревкой горло.—?Сука! —?завопил он.—?Иван!—?Что ?Иван??! Что ?Иван??! Я тридцать два года уже Иван! —?шаги Грозного стали размашистей, благо кабинет позволял. —?Лёша, я эт самое!..Он резко остановился напротив друга, хлопнул руками по столу. Он не мог, не мог!—?Скажешь, нет? —?Алексей уже не удивлялся ничему, а только ждал, когда мужчина перегорит и успокоится.—?Скажу! И скажу! —?но он краснел все сильнее и разгорался яростнее.Он преодолел очередной круг по кабинету вокруг стола и снова остановился перед Басмановым-старшим. Выдвинув стул, сел напротив.—?Лёша.—?Подожи,?— перебил его друг. —?Ты уверен, что готов говорить вообще?—?Так. Значит. Готовься,?— Иван принял позу ?нападающего? и приготовился выдавать новости.Мужчина сел поудобнее и тоже приготовился, но уже внимать.—?Во-первых, я, нахуй, охуел, когда у меня встал на твоего сына,?— в этот момент Алексей подавил смешок. —?Не смешно! Во-вторых, дома он у вас не будет около месяца, и не потому что… Ты понял! А потому, что этот твой говорун прикусил язык так, что его вчера зашивали!Басманов побледнел.—?Он сейчас где?—?Он сейчас у меня дома за кошками следит.—?Ну пусть будет у тебя,?— мужчина обмяк. Он очень переживал за своих детей, а тут вот такое. —?Только, Вань, я прошу тебя…—?В моем доме никакого насилия,?— Грозный поднял руки. —?Только по обоюдному согласию.—?Да ты! —?Алексей Данилович махнул на друга рукой, но тот только рассмеялся.—?Так, а если к ещё более серьезным вещам: мы реально теряем Курбского. Эта курва местная стал подделывать документы.—?Ну-ка.—?Помнишь, ты присылал отчёты по продажам за ту неделю? Так я его попросил прислать тоже самое, но получил совершенно другие документы. Не совпадают ваши отчётные грамоты, товарищ Басманов. Курбский начал что-то куда-то сливать, пёс смердящий! —?Грозный ударил кулаком по столу так, что все стоящее рядом подпрыгнуло.—?Это надо вскрывать его почту, а у него их три штука, копаться в компьютере: я знаю, что дома он никогда не работает.—?Да он и дома-то бывает ли… Он вышел сегодня?Басманов отрицательно покачал головой.—?Сука,?— процедил сквозь зубы Иван.—?Я знаю, что Максимка Скуратов тот ещё айтишник и может нам помочь.—?Займусь этим позже. —?мужчина резко поднялся.Он обошел стол к своему рабочему месту, достал из ящика какие-то бумаги, бросил Алексею.—?Вот посмотри, Сибирь почти наша,?— он улыбнулся.Товарищ перебрал документы, быстро пробегаясь по ним глазами, и тоже улыбнулся.—?Это хорошо! —?он сложил все воедино. —?А теперь, дорогой мой, ты мне расскажешь про ваши недовыходные с моим сыном: как, что, откуда, почему и зачем.Грозный громко выдохнул и плюхнулся в кресло.—?Ты правда хочешь знать? —?он обречённо глянул на друга. Тот кивнул, смеряя мужчину оценивающим взглядом…—?Дааа,?— протянул Алексей. —?Сказать мне нечего. Пойдем покурим, а?Иван охотно согласился.Они пришли в курилку у туалета, сели на лавку.—?Что делать-то теперь? —?Грозный приложился затылком к стене.—?Ты голову береги, а про Федьку я, честно говоря, не беспокоюсь. Я тебе доверяю.—?Это приятно.—?Да, но как вот матери сказать… Хотя. Можно и не говорить, в принципе.—?Врать будете коллективно? —?усмехнулся Иван.—?А что делать,?— Басманов пожал плечами. —?Ты ведь хочешь, чтобы он с тобой был?Мужчина кивнул.—?Ну скажем, что купили ему отдельную квартиру. Кстати! Пора бы! Скажи-ка ему сегодня, чтобы посмотрел что-нибудь, мол отец наказал.—?Скажу, скажу…—?Вань, ты, блин, даже не это самое! Не думай! Он парень взрослый, ты тоже не мальчик уже как… —?Алексей загнул два пальца, считая в уме. —?Как пятнадцать почти лет!—?Ай, Лёша,?— он снова встал и заходил.—?Да что все ?Лёша? да ?Лёша?. Мы тебе девку присмотрели с тобой?—?Да.—?И что тогда? Если ты орать не будешь, никто ничего и не узнает. Он у тебя работает управляющим, а где ты живёшь, только курьерам доставки известно.—?Ну, допустим, успокоил,?— Грозный подкурил вторую сигарету. —?А если все-таки…—?Елки-палки,?— мужчина перешёл на шепот. —?Ты подумай вообще как это со стороны: я?— отец?— ?уговариваю? тебя?— любовника (условно говоря)?— встречаться с моим же сыном! Ну ты внятный, Вань?—?Бля, ахахах! И правда. Прости.—?Если любишь, то пожалуйста,?— Алексей Данилович одобрительно махнул на друга рукой и потушил окурок.Иван Васильевич проделал тоже самое, потом взглянул на часы.—?Едрить твою в дышло! Мне же к двум к Бомелиусу!—?А сейчас?—?Уже половина, и сто процентов Москва уже стоит!—?И чё ты тогда ждёшь? Давай, я закрою у тебя все.—?Спасибо, Лёш!Иван вылетел из офиса, спустился на парковку и спешно выехал в сторону Склифа.Как он мог забыть! Хотя мог…?Леша так спокойно отнёсся к этому… Может он что-то знает?..?Москва на удивление не стояла, оно и понятно?— какой москвич останется на выходные в городе? Либо работающий, либо сумасшедший.Теплый летний вечер лёгким ветром разливался по улицам. Дома у Ивана играла музыка. Фёдор танцевал.Он поел, повеселел, притащил всех кошек в гостиную и уложил на диван, устраивая им некоторое подобие концерта. Разобравшись с телевизором, он включил свой ?клубный? плейлист. Первым пошел Филипп Бедросович.Стеснение пропало, градус повышен,Счастье всё ближе.Он в спину ей дышитИ просит потише, тише, тише…Парень быстро размялся и к первому куплету уже изящно переступал на месте, виляя тазом.А любовь не знает границ,Она без ума от его ресниц;От его изумрудных глаз.Учащённый пульс и уже экстаз…Басманов мотнул головой, разметав длинные волосы по плечам; руки змеями взвились вверх, будто переплетаясь, но тут же опустились на бедра, сминая цветастую ткань шароваров. Фёдор глубоко присел, ведя ладонями вверх по стройному телу. Он уже успел соскучиться по пластике танца.Стеснение пропало, градус повышен,Счастье всё ближе.Он в спину ей дышитИ просит потише, тише, тише.Тише, Тише,Тише, Тише.Басманов никогда не танцевал пошло, как он считал. Это было искусство ради искусства.Он быстро вытянулся, прыжком развернулся лицом к окнам, рисуя руками что-то кубическое, острое и неосторожное, извиваясь всем телом, разрывал воздух. Точно таким же прыжком вернулся в исходное своё положение.Эти танцы так нежны.Разговоры тут просто не нужны.В голове беспрерывно джаз,Словно в первый раз и уже экстаз.У тац-тац… у тац-тац… у тац-тац…Фёдор мягко переступил, выгибаясь и вытягивая одну ногу до ощущения натянутой тетивы в мышцах; резко группируется, но на одно лишь мгновение, и снова порывисто перепрыгивает невидимую небольшую преграду. Он ведёт руками, вновь рисует какие-то фигуры.Стеснение пропало, градус повышен,Счастье всё ближе.Он в спину ей дышитИ просит потише, тише, тише…Музыка замедляется на несколько секунд, а с ней и Федя. Будто змея, он двигается всем телом, стреляя глазами в невидимых зрителей, которые уже его обожают. Но вот ритм возвращается и резкие невесомые узоры опять пляшут под Федькиными умелыми руками.Но вот голос Киркорова рассыпается вместе с наложенным эффектом на музыку. Фёдор плавно разводит руки в стороны и опускается на одно колено, откинув при этом голову назад.Волосы налипли на мокрый лоб, дыхание сбито, и сердце не может поймать свой привычный ритм. Долгое отсутствие тренировок из-за нехватки времени?— беда. Но это ничего.?Если Иваня так и будет пропадать до вечера на работе и своих делах, то за время моего прибывания здесь, смогу, наверное, восстановиться.?Хлопки со стороны прихожей вырвали парня из мыслей. Он резко возвращает голову в нормальное ее положение, из-за чего волосы спадают на глаза; быстро собирает черные пряди в хвост, поднимаясь на ноги. В проёме, облокотившись на дверной косяк, стоял Иван Васильевич и улыбался, медленно аплодируя, будто издеваясь.—?Хорош, Федька, хорош! —?он прошел глубже в комнату и опёрся на диван, наклоняясь к Басманову, который от стыда плюхнулся в него. —?А ещё хорошо то, что ты ничего не можешь мне возразить.Он осторожно взял молодого человека за подбородок, поднимая его сапфировый взгляд на себя.—?Только, прошу, не безумничай сегодня,?— Грозный ласково улыбнулся и отпустил Федю. —?Пойдем на кухню, я тут кое-чего привез, нужно разобрать.Кошки вились под ногами хозяина, не давая спокойно выйти из гостиной. Но Иван только нежно на них ругался, постоянно наклоняясь и гладя то одну, то другую.Фёдор смотрел за всем за этим и краснел все больше.?Что это сейчас было??Он пришел на кухню, натягивая какую-то первую попавшуюся футболку. Иван разбирал пакеты, складывая продукты в холодильник и по полочкам.—?Смотри, значит, я купил тебе разных детских пюрешек, которые повкуснее (а я разбираюсь, поверь), и всяких мягких, не острых, не соленых, не кислых и так далее, чё там сказал Элик, штук. А сегодня у нас на ужин будет,?— мужчина лукаво посмотрел на Фёдора. Тот вопросительно поднял брови и улыбнулся.?Бля, Вань, скажи, что секс! Потому что я больше не выдерживаю этих взглядов!?—?На ужин будет пюре с запечённой курицей по выстраданному рецепту моей мамы и салат какой-нибудь. Пусть он будет на тебе,?— Иван весело хлопнул по столу и ушел в сторону спальни.—?Оооох,?— тихо прорычал Федор, сжимая ткань шароваров.Басманов из всех салатов выбрал греческий. Достал все нужное и принялся нарезать сначала помидоры, потом огурец…?Да, знаю я уже все! Да сам-то ты все знаешь! Ну, пожалуйста; почему после таких взглядов нельзя просто подойти, взять за руку и сказать…?В этот момент его руки коснулись влажные пальцы, перехватывая нож. Фёдор спиной ощутил тепло чужого тела.—?Режь помельче, что как не себе,?— руки мужчины полностью накрыли тонкие ладони молодого человека, и они резали уже вместе. —?Вот… А теперь так… Угу. Дальше сам.Он отошёл от Басманова к другой части стола, чтобы помыть тушку курицы, и по телу парня пробежал холодок. Было бы лучше, если бы Грозный так и стоял за спиной.Через полчаса они сидели за столом, отпивая чай и ждали пока горячее приготовится.—?Знаешь, Федь, я говорил с твоим отцом сегодня, он сказал, чтобы мы тебе квартиру посмотрели, что-нибудь выбрали. Говорит, мол пора, уже не маленький.Парень кивнул. Он и сам давно хотел переехать от родителей, но что-то случая, все не приходилось.—?А Бомелия навыписывал вот ещё средств,?— Иван указал на листочек, придавленный телефоном. —?Можешь посмотреть, но я думаю, что половина там просто не нужна.Фёдор смешно поморщился и отпил еще из кружки.—?Думаешь, что надо? —?молодой человек пожал плечами. —?Посмотрим, ладно.Грозный задумался, а Басманов видел, что это не все. Не все, что хотелось сказать мужчина. Он легонько коснулся его плеча.—?А?Молодой человек недовольно мыкнул и испытывающе смотрел прямо в глаза Ивану. Тот начал краснеть, и на его бледной коже румянец проявлялся чётче. Он опустил глаза, разглядывая кружку, но ощущал на себе Федин взгляд.—?Ладно, скажу, но позже.До того, как прозвенел таймер, они сидели молча.Ужин прошел тоже в молчании. Иван включил какую-то спокойную музыку, из-за которой Басманов силился не зевать и не уснуть в тарелке.Но после, когда Грозный ушел в гостиную, прихватив с собой Шуню, Федор проснулся. Он хотел услышать то, что держит в тайне эта гроза российского рынка. Он желал запустить свои пальцы в его темно-рыжие волосы, хотел чувствовать тепло его сильного тела. Он просто хотел его.Что-то щёлкнуло в голове Фёдора. Он вскочил с места, быстро достал большие бокалы, открыл вино и разлил хорошую порцию в каждый. Багровая жидкость охотно перетекала в прозрачные сосуды, как бы предупреждая и искушая молодого человека.Он подхватил бокалы и, оставив бутылку на столе, вышел к Ивану. Он лежал на диване и о чем-то думал, нахмурясь наглаживая кошку.—?Вай…Мужчина открыл глаза. Над ним стоял Басманов, лукаво улыбаясь и держа в каждой руке по бокалу с вином.—?Что-то празднуем? —?Грозный сел. Шуня спрыгнула на пол и весело утопала в сторону гостевых комнат.—?Угу.—?Да? —?он принял бокал. —?Интересно. Ну-ка.Он внимательно посмотрел в лицо парня, присевшего в кресло напротив, и понял. Фёдор ждёт.—?Так вот что… Ты очень хочешь узнать, чего я тебе не досказал?Федя кивнул, продолжая улыбаться.—?Но ты же уже все и сам понял. Зачем? —?Иван потянулся чокнуться, но парень прижал бокал к груди.—?Хочешь услышать это?—?А ы не хочешь?Было забавно, что Басманов говорил совершенно серьезно, но из-за травмированного языка это звучало очень по-детски. Мужчина улыбнулся.Он встал и отошёл к другому креслу.—?Федор Алексеевич Басманов. Так ты представился, когда мы якобы первый раз с тобой увиделись после долгой разлуки,?— Иван развернулся к Федору боком и пристально смотрел на кресло, будто там у него лежал листок с готовой речью. —?Хватило очень короткого времени, чтобы я понял, что ты особенный. Я знаю, ты присутствовал на многих совещаниях невидимым гостем, часто зависал на моих страничках в соцсетях.Если бы Грозный взглянул сейчас на парня, то увидел бы, как его лицо вытягивается от удивления.—?Я много знаю. Но не знаю только одного,?— он повернулся на молодого человека. —?Федя, ты правда любишь меня?В холодных голубых глазах мелькнул темный отблеск. Иван Васильевич стоял неподвижно и ждал, что же скажет ему царь его сердца.Фёдор не ожидал такого. Это ли он хотел услышать от любимого человека? Это ли ты представлял себе, Федя?..—?Я… —?Басманов тоже встал, подошёл к мужчине так близко, что слышал его неровное дыхание. —?Ив… Вая, свет мой, я так хотел сазать тебе это. Иван,?— Федор сморщился: язык свело тягучей болью. —?Я правда юбъю тебя. Всем сеыцем юбъю!Слезы застелили глаза из-за боли, и Федор не видел, как краснеет Грозный, но он почувствовал, как его борода и усы защекотали лицо, как он осторожно коснулся его губ. Тоненькая мокрая дорожка вдруг появилась на щеке Феди.—?Ты что? —?Грозный забрал у него бокал, отставил оба на журнальный столик, усадил Басманова в кресло.Молодой человек утер глаза тыльной стороной ладони и высунул кончик языка.—?Сейчас принесу обезболивающее,?— мужчина хотел было уйти, но Басманов крепко ухватил его за запястье своей тонкой рукой, отрицательно мыча.—?Я хочу,?— Иван оборвал его, аккуратно прикрыв рот своей ладонью.—?Молчи, Федька, молчи,?— он мягко улыбнулся.Взяв вновь бокалы, они чокнулись. Иван едва отглотнул, Федор же осушил половину сосуда.—?Как бы ничего не было, Федь.Но парень лишь махнул рукой. Он снова встал, включил музыку. Опять ?Стеснение?.—?Это же под нее ты тогда танцевал, когда я увидел тебя первый раз?Фёдор согласно кивнул, расплываясь в хмельной манящей улыбке. Мужчина удобнее устроился, сев обратно на диван. Он отпил ещё немного.—?Спляши, миленький, спляши…Молодой человек скинул мешающую футболку и отдался музыке, запутывая в свои сети и Ивана. Все те же ритмы и те же слова. Те же взгляды и те же движения. Грозный рассматривал каждый сантиметр танцующего тела Басманова, и оно манило его…Песня подходила к концу, но Фёдор выбрал другое ей завершение: он лукаво посмотрел в глаза Ивана, сверкая своими сапфирами из-под черной копны волос, и медленно, вступая на столик, подхватывая легким движением бокал, он встал перед ним, упираясь коленями в колени. Парень отпил вина, и мужчина не заметил, как в одно мгновение оказался под Басмановым, стоящим на коленях на диване. Одной рукой он держал свой бокал, второй Ивана.—?Федор Алексеевич,?— выдохнул Грозный, но этот выдох перекрыл поцелуй: терпкий, как это вино, сладкий, как мед, но тут же прервался.Мужчина недовольно застонал.—?Ай, Иваы Васиевич, хочешь ещё? —?Федя позволил Ивану сесть и забрать свой бокал.—?Хочу. Но только вот совсем не вина,?— он сделал быстрый глоток и метнул бокал на столик.Мир перевернулся в одну секунду. Звякнули, расплескивая вино, столкнувшиеся на плоскости бокалы. Басманов и моргнуть не успел, как оказался лежащим на спине, а Иван навис над ним, разглядывая слегка обескураженного молодого человека так же хищно, как ястреб высматривает себе жертву на охоте, и в то же время тепло и ласково.Сердце забилось быстрее.—?Я говорил тебе, какие очаровательные у тебя шаровары?Грозный разгорячился: он чувствовал, как становится ему жарко от вина и страсти. Он приподнял Федю к себе жадно целуя.?Слаще ягод захаренных уста твои, Федька…?Фёдор запустил руки под футболку мужчины, рисуя узоры на спине и груди, ощущая каждую напряжённую мышцу его тела.Как жарко, как сладко. И в одежде уже тесно.Иван оставался следами на бледной коже Фёдора, срывался с моментально высохших его губ протяжным стоном наслаждения.—?Ах, свет мой… —?Басманов запустил тонкие длинные пальцы в густую рыжую шевелюру, по-хозяйски сжимая ее, оттягивая голову Грозного чуть назад.—?Да? Не болит язык твой? —?Иван прерывисто дышал.—?Сыми,?— дёрнул свободной рукой Федор его футболку, чуть запрокидывая голову назад и выпуская волосы Грозного.Но ей мужчина и не думал ограничиваться.—?Чего ты хочешь больше, Федюша, вина или.—?Тебя! —?парень не дождался ни конца предложения, ни раздеваний.Он рывком распластал Ивана по дивану и рванул молнию на домашних джинсах. Грозный прогнулся всем телом, и громкий стон сорвался с губ. Молодой человек хищно оглядел партнера, снова нагло припадая к желанным, чуть прикрытым усами, губам.Как Иван был красив собой: волосатая мощная грудь поднималась и опускалась в темпе сбитого дыхания, сильные руки вцепились в кожу дивана, лицо упоенное наслаждением, широкие ноздри раздувались, не давая задохнуться в любви. Все это безумно обожал сейчас Федор.Вдруг он резко встал на колени над мужчиной, снова доставляя себе удовольствие в недовольных стонах Ивана Васильевича.—?Что ты?—?Юбуюсь,?— Басманов сверкал ещё более посиневшими глазами, разглядывая партнера.Темные спутанные пряди спали на лицо, украшая его, будто незатейливым рисунком. А из-под этого рисунка сияли любимые глаза и нахальная улыбка. В руке рубиновыми бликами поблескивал бокал. Это распаляло желание итак полыхающего пожаром Грозного.Фёдор картинно осушил сосуд. Иван не выдержал. Он подхватил парня за бедра, вырывая бокал из хрупкой ладони. Почти отбрасывая фужер обратно на стол, мужчина окончательно и бесповоротно укладывает молодого человека на спину, срывая осточертевшие шаровары…Шумное. Мерное. Почти одновременное дыхание. Двое лежали на широком кожаном диване, едва прикрываясь оставшейся одеждой. Пожар в груди обоих стал мальниким костром, готовым спалить их дотла и вновь возродить, будто фениксов.Фёдор уткнулся в плечо Ивана и что-то напевал.—?Федюша,?— протянул Грощный.—?М?—?А может не будем тебе квартиру искать? Тут останешься…Сказав это, мужчина поставил для себя точку невозврата: он думал, что так безумно и безудержно влюбляются только раз, но сильно ошибся. Вот она?— точка. От нее-то они и начнут свою собственную историю, в которой нет места посторонним.—?Угу,?— Федя ласково рассматривал любимое бородатое лицо, нежно гладя колючие щеки.Своим согласием он подписал сам себе контракт. Своим согласием он стал ближе других. Он стал другим.Иван осторожно перехватил пальцы Басманова и снова обсыпал его поцелуями там, где мог в таком положении.—?Вина? —?парень снова поморщился из-за ?н?.—?А может тебя? —?Грозный любовно улыбнулся, встречаясь холодом своих голубых глаз с ярким сапфиром Фёдора.Притянув молодого человека к себе, мужчина нежно провел ладонями вверх по его бедрам, прося развести их шире, и Басманов послушался, прижимаясь всем телом к любимому, обвивая руками его шею. Огонь в груди разгорался быстрее спички, поджигая и накатывая новой волной снизу.Впереди была целая ночь.