Заснеженный остров (1/1)
С давних пор человечество мечтало управлять погодой, для различных нужд. С помощью изменений погоды, перераспределения осадков можно было решить многие гуманитарные задачи, повысить производительность труда, и, в перспективе, накормить всю планету, позволив впервые в истории засеять и ранее считающиеся не плодородными участки. Но ничего не менялось в истории. Все они, стремящиеся покорить природу, повторяли одну и ту же ошибку - они забывали, что тем самым вредят нашей планете.- Не была исключением и "Дхарма". Уникальные свойства острова с непредсказуемой, зашкаливающей амплитудой изменения климатических параметров, больше всего напоминающего чередование климатических поясов, заинтересовало специалистов, и склонило их к идее выявить закономерности, изучив эти свойства на данном острове глубже. Так в начале восьмидесятых и была построена эта станция. Станция "Эолус" была предназначена для различных экспериментов над климатическими изменениями. Группа подопытных сотрудников должна была фиксировать изменения и передавать в аналитический центр, который, в свою очередь, поддерживая связь с Энн-Арбор, пытался выделить закономерность изменения, и предвидеть климат в будущем. И своими решениями они приговаривали себя, даже без нашего участия.Именно это, как бы продолжая лекцию профессора Ченга, рассказывал Ричард Алперт своей группе, пробирающейся на лыжах по острову, все более и более напоминающего уже не тропический остров, а арктический. Снега в некоторых местах было уже по пояс, а от ледяного воздуха сводило дыхание, так что Алперту приходилось выбирать как можно более презентабельные участки, а уж проход через деревья и вовсе был кошмарным - малейшее задевание веток, и потоки торжественно и безмолвно лежащего снега сбрасывались тебе на глаза. Укутанные теплым бельем, таскающие на себе всю тяжесть оружия, они старались как можно скорее попасть на станцию. Некоторые тяжело дышали, рискуя подхватить простуду.За что проклинал себя Десмонд Хьюм- что ему хватило ума не уберечь от похода жену и сына. Потому как шотландец, везущий на себе чей замотанного в теплое трехгодовалого сына, привязанного к спине, и оттого вдвойне чертыхающийся от нагрузки, начал чувствовать, что вещающий Ченг не соврал, и температура продолжает уменьшаться. Перед самым выдвижением, когда уже они построились, у Десмонда уже возникли сомнения по поводу решения брать с собой семью. Сам же Чарльз был полон решимости идти, но предлагал им троим - дочери, зятю и внуку, остаться. Десмонд возражал и сказал, что пойдет. Но Пенни была непреклонна, она не захотела оставлять мужа. А оставить своего ребенка в Храме наедине с этим странным азиатом совсем не хотелось. И вот сейчас Десмонд клял себя за глупое решение идти, испугавшись оставлять семью неведомого, тогда как прекрасно можно было им троим остаться в Храме, где хотя бы тепло.- Мне вот интересно, Чарльз, - обратился он к отмахивающему дистанцию Уидмору, который в свои семьдесят лет был в прекрасной форме, и мог более-менее поддерживать общий темп, - почему вы настояли, чтобы я шел? - изо рта Хьюма валил пар.- Я не волен указывать тебе, Десмонд. Но ты должен сберечь семью. - Что, уже поздно? - спросил Десмонд. Он не хотел грубить, но сейчас испытывал физическую нагрузку, и голос его невольно прозвучал очень зло. - Значит, вернулся на остров я вот для этого? Вот для чего я избранный?- Успокойся.- И потом, вдруг холод проникнет и в ваш безумный бункер, - заключил шотландец, оскорбив дорогое Чарльзу место, и продолжил дальше двигаться. На новую муку. Пенни следовала на лыжах сзади, чтобы можно было хоть подхватить сына, если муж случайно не удержится. Время от времени она говорила мужу останавливаться, чтобы Десмонд, вынужденный идти без оружия, мог передохнуть, а она - кое-как приблизиться и варежкой смахнуть с плачущего сына снег. Пенелопа, которой пейзаж казался однородным, все боялась, что они заблудились, и сейчас выйдут обратно к Храму.Сун же, идущей сбоку от них, поход давался очень тяжело, хоть ни оружия, ни ребенка, привязанного к спине, на ней тоже не было. Рядом с нею следовал Бен, выглядящий с лыжными палками как-то зловеще. Кореянка, как и Пенни, засмотрелась на малыша. Увидеть трехгодовалого сына Десмонда и Пенни - это ее и обрадовало, и в то же время - растравило душу. Она понимала, что ее дочери сейчас примерно столько же. И на чужого ребенка смотреть хотелось, не отрываясь.В это же время Ричард решил сказать пару теплых слов идущей спереди от него Илане, которой симпатизировал.- Не хочешь поговорить? - обратился он к ней.- О чем? - женщина отозвалась, дыша тяжело, но не чрезмерно.- Скольких ты сегодня убила? Точнее, вчера, - его дыхание активно превращалось в пар.- Ну, если считать всех, то - восьмерых, - протянула Илана. - А что?- Прости.- За что же? - губы ее потрескались, говорить уже было очень трудно.- За то, что тебе пришлось это делать.- Они убили бы нас.Ричард вздрогнул. Он выдохнул, и воочию увидел, как кристаллизуется его дыхание.- Они бы не смогли, - произнес он нерешительно.- Это существо завербовало рекрутов, - Илана обернулась, выглядящая, ни дать, ни взять, светской дамой, столько величественности было в этом жесте. - Догадываюсь, поэтому ты и повел сюда всех этих людей?Сзади раздался женский вскрик.- Ричард медленно обернулся, ожидая самого худшего.В это время все больше уставала Сун. Если до этого она соблюдала концентрацию и еще как-то держалась, то сейчас произошло непредвиденное - левая лыжа слишком сильно уехала вперед, и, высоко взмахнув в воздухе правой, кореянка повалилась назад, упав в снежные массы.А! - она издала вскрик, почувствовав себя беспомощной.- Что там такое? - спереди, казалось, что Ричард подал голос. Движение приостановилось. Но Бенджамин был уже тут, как тут. Расстегнув крепления, он аккуратно прошел по своим лыжам с загнутыми носами, и, склонившись, протянул Сун руку, потихоньку вытягивая ее. Справившись наполовину, дальше он не удержался - от того, что кореянка дернула слишком сильно, потерял равновесие и сам бухнулся на четвереньки, утонув по плечи. Тут же несколько "других" стали подходить, пытаясь их вытащить.- Спасибо, - искренне поблагодарила его кореянка. Впервые за долгое время ему сказали что-то хорошее.Ричард Алперт, колеблясь, хотел было рвануть назад, разобраться, чей это был женский крик, и чем вызвана остановка, но волевым усилием шел вперед, уже просто автоматически. От холода было уже трудно думать. Если не отключить генератор вовремя, все они так или иначе - мертвецы.Майлз, весь дрогнущий от холода, пронизывающего до костей, был недоволен внезапной остановкой. Он лишь смотрел в спину Ричарду, стараясь не отстать. А глаза его уже смыкались. Так ему казалось, что теплее. Ему пришло в голову, что, по большому счету, не так страшно будет умереть от холода. Эта смерть - безболезненная. Главное, чтобы его отец выжил. Все умрут, а он останется. И будет себе жить в своем Храме. Он там укроется. Мысли охотника за привидениями стали принимать бредовый оборот.Когда он вскинулся и поднял глаза, они уже стояли на занесенной равнине, на которой находилось огромное здание. Станция "Дхармы", но в снегу. Высокое здание внешне чем-то напоминало "Орхидею". Такая она на вид, станция "Эолус".Ричард натянул шарф еще ближе к глазам и обернулся к группе:- Все здесь? Сейчас по моей команде приготовьтесь стрелять. Мы все идем внутрь станции, показал он. Что бы ни произошло, не снимайте одежду. И не бросайте оружие. Это - ваш залог безопасности. Внутри тоже будет холодно, - произнес Алперт краткую речь.Слова нестареющего вызвали гул в толпе. "Другие" были готовы рискнуть жизнью, кто-то же, как семейство Хьюм, идти внутрь тоже не стремились.- Ладно, не будем мерзнуть. Вперед! - скомандовал Ричард, и тут же подумал, что сейчас автоматы у многих из них начнет "клинить".Стойте! - Илана властно повернулась, встав лицом к толпе. - Не идите на бойню. Я пойду одна.- Что? - спросил Ричард, закашлявшись - У нас нет времени...- О вы, чьим соплеменникам заморочили голову! Вы не можете причинить им вред, и вы это знаете! - обратилась она ко всем представителям коллектива "других". Это включало, видно, и Ричарда, и Бена. - У Десмонда и Чарльза есть семья, - она показала на плачущую Пенелопу, нянчащего Чарли, который никак не мог согреться. Сун - ты Кандидатка, и у тебя есть муж и дочь. Страум, у тебя отец. Вот и остаюсь одна я. - У которой больше никого нет , - произнесла она по-русски. И, сняв с лица шарф, направилась ко входу, который не надо было искать - торчащий спереди лифт свидетельствовал о входе красноречиво, не в пример "Орхидее".Ричард пытался ее удержать. Он настиг ее. Пальцы его руки в варежке настигли ее уже, когда она собралась сделать первый шаг. Слова с гигантским трудом вырывались из гортани, выходя наружу.- Если с тобой что случится... - проговорил он.- А что со мной может случиться?.. - ответила с вызовом она, такая трогательная, с раскрасневшимся лицом.Ему пришла в голову мысль поцеловать ее. Может, так их губы смерзнутся, и пройти внутрь будет невозможно. Потом он испытает на себе ее злобу. Но Илана останется жива. Но он лишь малодушно подался вперед и спросил: - Почему ты сказала, что у тебя никого нет? Почему стремишься попасть сюда? Мы же идем отключать генератор, а не убивать! Илана выдержала паузу.- Знаешь. Я - его дочь, - произнесла она. И без долгого обмена взглядами вошла в подъемник, опустив ручку. Элеватор медленно повез брюнетку вниз.И Ричард даже не спросил, чья она дочь - он понял...Спускаясь вниз, она прикидывала, что снимет теплую одежду. Положит на входе. Так как это послужит лишь помехой в бою.