Один вечер в Дхармавилле (1/1)

Это было в Дхармовилле, стоял теплый летний вечер; рабочая смена основной массы людей уже подошла к концу, и они, довольные жизнью, к тому времени уже разошлись по своим уютным домикам. Некоторые из них молча посиживали на крыльце, полной грудью они вдыхали островной воздух. Их манил закат. Который несравненно хорошо смотрелся в этой части острова. Казалось, что те, кто строил поселок, предусмотрели все, даже это. Идеальное расположение, удобство быта и красота природы вокруг создавали ощущение чего-то родного. Ты проникался этим местом и уже с полным правом полагал его своим домом. Закрытое общество существовало по своим законам. Здесь каждый отдельный человечек не решал, в сущности, ничего, но все же он был на виду, а это правильно настраивало. Будучи на виду, ты обязан был отдавать отчет себе в поступках, а это подстегивало делать что-то значительное и действительно влияло на жизнь маленького сообщества.Два года назад. Разве мог Джеймс подумать тогда, когда Хорас разрешил им остаться, что он полюбит это место? Здесь он обрел покой, здесь он нашел то, о чем в прежней жизни и мечтать не мог. Что было в жизни у него до этого? Алкоголь, женщины, аферы. То же самое, что и ничего. В свое время Джеймс попал на остров с тяжким, очень тяжким чувством вины за убийство ничего не сделавшего ему человека, таким, которое вспоминалось ему каждый раз как будто заново?— нельзя ничего изменить, и как-то вину загладить. А скольких уже на этом острове ему довелось лишить жизни? Но?— время лечит. Оно заглаживает любые раны, как и шрамы зарубцовываются на теле. Там, в другом мире, который он оставил, это всегда знали, и, вероятно, с этой целью придумали определение ?сроки давности? для преступлений. Он это знал наверняка, потому что эти воспоминания, воспоминания о его деяниях со временем перестали терзать его. Джеймс не хотел вспоминать об этом. В настоящее время его все устраивало. В дармовском коллективе он имел престижную работу, да и в целом?— пользовался неимоверным уважением окружающих его людей.Да, иногда его посещали мысли о том, вернется ли Локк и сделает ли он то, что намеревался. Но время шло, никто не приходил, а жизнь делалась лучше?— и постепенно эти воспоминания стали пройденным этапом, словно бы сносившейся одеждой.В коллективе Дхармы Инишиатив Джеймс почувствовал себя живым человеком, принял факт своего существования. Это даже сказалось и на нем самом. Он явно стал спокойнее, уравновешеннее, перестав изображать из себя негодяя. А еще он обнаружил для себя личное счастье. Конечно же, думая так, он подразумевал ее.Разве Джеймс мог представить, что они станут настолько близки? Сначала она была для него той, что заменила Кейт, стала анестезией, успокоением для кровоточащей раны. Поначалу он не мог понять, что чувствует к ней. Но уверенность была?— сколько бы женщин у него не было ранее, никогда он еще не встречал такую удивительную, как Джулс. И уверенная, и в то же время хрупкая, и хладнокровная, и терпеливая, и умная! Практическое воплощение той безумной идеи, что он может быть счастлив! Каждый раз, когда его одолевал гнев, достаточно было взглянуть на нее, достаточно было порадовать ее. Секунда недоумения, а потом широкая улыбка, всё ещё с некоторой недоверчивостью?— и радость выражается на её лице, и хочется поцеловать ее. Зарыться в её золотистые локоны, поцеловать ее преждевременные морщинки. Фарфоровая красота, сокрытая от остальных, оживающая только в объятиях любимого мужчины. Он любил ее той самой, крепкой любовью?— не приторной, не бросающейся в глаза, не поминаемой часто. Но регулярно затрагивающей, дающей неиссякаемый источник жизненной силы.Пока Сойер думал, сидя на крыльце, на его плечо опустилась чья-то нежная ладонь. Она, улыбаясь, смотрела на него. Каждый раз, глядя на нее, он видел своё отражение в этих голубых глазах.—?Любуешься закатом? —?поинтересовалась она.Сойер улыбнулся еще шире.—?Да вот… вспоминаю.—?О чем же, если не секрет? —?Джулиет присела рядом с ним—?Ну, ты, я, эта работа, эта организация, которая словно из фантастического романа,?— Джеймс поймал себя на том, что никогда не мечтал получить от жизни то, что имеет сейчас.—?Кто бы мог подумать, что мы обретем все это на острове? —?Джулиет суеверно постучала по деревянной стене дома.Джеймс решился спросить у нее о самом главном.—?Помнишь, как я просил тебя остаться и прикрыть мне спину? Помнишь, как ты согласилась остаться?Джулиет улыбнулась. Каким ранимым, смешным и милым он был в этот миг. Конечно, она это помнила. Если бы он только знал, что она чувствует к нему. А она любила его. Любила больше своей жизни, больше всего, что было у нее. Что было ею. И ничто не мешало ей продолжать любить его. А затем начали прокрадываться нелепые мысли. Ей начало казаться, что она может его потерять. Она гнала эти мысли от себя, и вскоре тучи рассеивались, и все было хорошо. Она понимала, что все эти страхи?— нелепица и наваждение, но никак не могла отделаться от мыслей, что им будто бы предстоит расстаться. Отвергала это, ведь Джеймс был самым дорогим, что было в ее жизни.-Конечно же, я очень рада тому, что тогда не села в эту подлодку, и что ты уговорил меня остаться.От соседнего дома пробежала ватага детей. Джулиет посмотрела отрешенно на них и подумала, как было бы неплохо им двоим иметь ребенка. Джеймс же, в свою очередь, уловил ход ее мыслей и решил начать говорить о щекотливой теме.—?Знаешь, может быть, и у нас мог бы быть такой же сорванец,?— сказал он, преодолевая робость.-А ты бы этого хотел?—?Это сложный вопрос.Джулиет непередаваемо коварно улыбнулась, поглядев на Джеймса, а потом ответила:—?Определенно, он бы был здесь самым активным.Короткий смех, а потом стало ясно?— раз она шутит, значит, на душе у ней скребутся кошки. С этим что-то надо было делать.Джулиет подумала-подумала и ответила уже серьезно:—?Да, знаешь, ты был бы отличным отцом.—?Да в чем проблема, мы можем состругать карапуза прямо сейчас! —?шутливо ответствовал Джеймс, желая лишь развеселить ее.Ему это удалось. Джулс широко улыбнулась, а потом серьезно продолжила:—?Знаешь, на этом острове мы не сможем растить детей. Если бы мы могли выбраться…Джеймс прижал ее к себе. Джулиет молча припала к его каменной груди. Он гладил ее по волосам, утешая, а сам думал?— да, он готов на это. Морально он созрел для того, чтобы быть отцом. Этому ребенку он бы отдал ту любовь, которую не получила в свое время его дочь?— Клементина. Он был готов на все, чтобы Джулс было хорошо с ним.—?Пообещай мне,?— обратился он к ней. —?Пообещай мне, что что бы там ни было, ты никогда не оставишь меня.Джулиет молча обняла и поцеловала его. Она услышала то, чего сама желала услышать, что составляло всю её сущность.—?Я люблю тебя, Джеймс.А теперь он был готов произнести те слова, которые не то, чтобы не произносил ни одной женщине в своей жизни - но никогда не вкладывал в них всего себя. И не собирался впредь произносить кому-то еще.—?Я тоже тебя люблю, родная.