1 часть (1/1)

Тихий плеск воды нарушил лишь изредка вздрагивающую тишину подернутого белой пеленой тумана острова. Через пару мгновений из под темной воды выглянул острый, чёрный гребень, который разрезал волны, покрывая их белыми пузырьками пены. Вскоре из под толщи воды выглянула острая морда Ящера, с ярко желтыми, горящими глазами. Вытянув лапы, он оттолкнулся от камней, подымаясь над берегом, и отряхнув с морды текущую маленькими струйками воду, с мягким стуком падающую на мокрую, тёмную землю. Годзилла поднял голову, подымаясь с земли, и вставая в полный рост. Деревья колыхались, касаясь его бронированной чешуи. Кайдзю посмотрел наверх, принюхиваясь к знакомому, но увядающему с каждым столетием запаху, и едва слышно вздохнул, заставив крошечные по сравнению с ним деревья пошатнуться.Годзилла наклонился, шагая вперёд, и вслушиваясь в шорох ползущего по шероховатой, покрытой мелкими камнями земле, приближаясь к темнеющему вдали силуэту. Кайдзю подошёл к нему, осторожно ложась на землю, и глядя в мрачные, пустые глазницы того, кто когда то был его другом. Сердце сжала привычная печаль. Он скучал. Сильно скучал. Ему не хватало того, кто всегда поддерживал. Кто понимал, и рисковал, без единого намёка даже на легкий укол сомнения в своём короле. Он всегда ему верил.Годзилла слабо улыбнулся, чувствуя тяжелые тиски, сдавливающие легкие, и не позволяющие вдохнуть без дрожи по всему телу. Он прикрыл глаза, вспоминая старые времена, когда они ещё были вместе-Привет, Ангирус-хрипло произнёс Годзилла, окунаясь в приятные, старые, и такие родные воспоминания. На сердце начало зацветать тепло, распускаясь бутонами цветов. Он и вправду поверил в это. В радужную иллюзию, дрогнувшую перед глазами, в искаженную реальность, лишь для них двоих. Как жаль, что этого никогда не случится по настоящему. Но в эти мгновения, в такие редкие, и дорогие душе минуты, он мог позволить себе повестись на ранящие, и одновременно заживляющие новые раны фантазии-Прости, что я так долго не приходил-продолжил кайдзю, продолжая лежать, закрыв глаза тяжёлыми серыми веками, и видя перед собой живого друга, с интересом внимающему каждому его слову-Представляешь, Гидора снова пытался захватить землю-уже с легкой усмешкой говорил Годзилла, окунаясь в неприятные воспоминания прошлых дней. Он ещё не успел отойти от всех ран. От боли, от усталости. Прошло слишком мало времени.Говорят, время лечит. На такие фразы хотелось рассмеяться прямо в лицо. Прошли столетия. А старая, мучительная боль в груди не утихла ни на миг. Он мог отвлекаться. Мог забыть на какое то время, загнав в дальний угол сознания воспоминания о его гибели, и осознание потери самого дорого, шипом впивающееся в душу. Но вылечить себя так и не сумел, ни он, ни хваленное время. В конце концов, он придумал выход. Он приходил сюда каждое десятилетие, насильно прерывая себя от болезненного, вечно повторяющегося кошмара, и эхом режущего уши предсмертного крика Ангируса. Он говорил, представляя себе радостную улыбку ещё живого в его маленьком мире кайдзю, воображал его колкие, веселые ответы, поднимающее настроение.Он знал, что нельзя было жить прошлым. Он не позволял себе приходить слишком часто, и общаться с мертвым. Он понимал, что Ангирусу он уже не нужен. Больше не нужен.Король необходим своим живым поданным. Но такие редкие, пробуждающие греющие душу воспоминания, были словно наркотиком. На короткие мгновения усмиряли боль, чтобы дожить до следующей дозы.Годзилла понимал, что не должен был так привязываться. На войне нельзя обойтись без жертв. Но он не мог.В ту ночь он потерял не простого друга. Он потерял часть себя. И рана по прежнему напоминала о себе, обжигая сознание жуткой болью. Возможно, если бы он дал себе немного больше времени, он смог бы оправится от потери. Смирится с там, что дальше ему нужно будет идти в полном одиночестве, и свыкнуться с этой мыслью.Но он не мог.Не что просто вытравить из головы мысли о нем. Не мог забыть. Не мог перестать возвращаться к тому месту, травя душу ещё сильней. После ухода с острова становилось ещё больней. Он не знал, зачем он так делает. Знал лишь то, что больше не мог терпеть. В самые тяжкие времена, не мог забыть о друге. И просто забыть о событиях той ночи.Возможно, его радужные иллюзии были не чистой фальшью.Он долго говорил, и в голове монолог преобразовывался в диалог. В какие то мгновения он и вправду верил в то, что придумал.Через пару часов, Годзилла медленно встал, не отводя глаз от почерневшего от времени скелета. Задержав взгляд на пустых, темных глазницах в треснувшем черепе, Годзилла вновь едва заметно выдохнул, чувствуя как по чешуе стекает слеза-Мне не хватает тебя...Прости, что не смог тебя защитить.Через пару минут, когда мягкий шорох тяжелого хвоста о землю, и деревья стих, бестелесный сгусток невидимой никому энергии всколыхнулся позади камней, с легкой, почти не слышной дрожью глядя вслед уходящему кайдзю.-Я не держал на тебя зла, Годзи- прошелестел призрак, с тоской провожая его своим взглядом, и медленно растворяясь, размываясь туманом-Я тоже скучаю по тебе...