Глава шестнадцатая: Покой - это ложь, есть только (1/1)

дд.мм.гг, п0zд#Rя #?4ь…налево, направо, прямо……налево, направо, прямо……налево, направо, прямо…Прямо – лучший вариант. Вслед за понятием ?худший?, которое я чувствовал, когда поворачивал ?не туда?, ко мне пришло понимание, что такое ?лучший?. Еще я понял, что это две противоположности, но оставалось ещё какое-то третье понятие – нечто обычное, что-то нормальное… нейтральное.Очередной поворот и новая картинка. Почти чистое от облаков небо уже порозовело – закат. Я вижу толпу людей в зелёной пятнистой одежде. Нет, не толпу: это ровная, чёткая группа – все эти люди идут ровно, шаг в шаг, один за другим. Впервые я что-то слышу в этих видениях:– Раз, раз, раз-два-три! Раз, раз, раз-два-три! Люди в пятнистой одежде грохочут ногами по асфальту точно в такт этим словам. Я смотрю глазами того, кто говорит эти слова. А теперь чувствую его злость, направленную на следующую группу людей в пятнистом: они идут плохо, не попадая в ритм, шагая в разнобой.– Раз! Раз! Раз-два-три! Раз! Раз! Раз-два-три! – теперь этот человек орёт: он злым окриком подгоняет вторую группу людей в пятнистом.Ещё через пару циклов ?Раз, раз, раз-два-три!? эти совсем молодые парни всё же смогли подобраться и подстроиться под темп. Я почувствовал удовлетворение этого человека, его спокойную радость.…налево, направо, прямо……налево, направо, прямо……налево, направо, прямо…Вот что такое ?нейтральный?! Это такое обычное, рядовое воспоминание, я уже видел десятки таких, если не сотни. Но всё ещё не приблизился к разгадке самого главного вопроса – кто же я такой? Лучшие, нейтральные и худшие воспоминания – все они встречаются мне на пути вперемешку, но не дают ответа. Я даже не могу дать себе имя, потому что ни разу я не слышал или видел ни одного имени. Все эти видения, все они без возможности поставить на их паузу, промотать вперёд или назад.Но я всё больше ощущаю их… своими. Будто это именно я делаю рывок вперёд из вырытой в песке и камне ямы, именно я хватаю кого-то за горло и притягиваю ближе бледное испуганное лицо, именно я всё это делаю! Неужели это мои воспоминания? Но почему я ни разу не слышал своего имени? Может, так и надо? Не знаю! Я знаю лишь то, что вижу на картинках, поворачивая……налево, направо, прямо……налево, направо, прямо……налево, направо, картинка…– Нимр, кыф! Интибах! – та самая девушка с зелёным тюрбаном на голове, она встала как вкопанная буквально на шаг впереди меня.Я вижу её лицо среди картинок в лабиринте довольно часто. Не знаю, почему это так. Вижу её только в песчаных тонах, на фоне безумно яркого солнца или среди испещрённых пулями развалин, изредка – в каком-то тёмном и даже немного уютном закутке в подвале полуразрушенного дома. За прочими воспоминаниями я едва не пропустил сюжет этой картинки: девушка подняла сжатый кулак над головой, очевидно, требуя остановиться. Мой взгляд шарит по округе, я мельком успеваю заметить позади меня людей в пятнистой бежевой одежде с оружием в руках. Вокруг нас – серые, некрашеные заборы из бетонных блоков. Только следы от осколков и засохшая кровь служат им украшением. Грунтовая дорога, по которой мы идём. Она вся в пыли, пустых пластиковых бутылках и другом мусоре.– Лягм! – девушка, сжимающая в одной руке оружие, другой указывает на дорогу впереди.Я пытаюсь сфокусировать зрение и вижу в трёх шагах впереди… бомбу. Самодельную, кустарную, но смертельно опасную. Я вижу, как убираю своё оружие за спину и медленно иду вперёд, неотрывно глядя на бомбу.– Нимр! – я чувствую, как кто-то крепко схватил меня за локоть. – Кыф, кыф! Иля ль вара!Это опять она, девушка в зелёном тюрбане. На её смуглом лице – волнение, она в страхе кусает губы, она… боится за меня, не хочет, чтобы я шёл обезвреживать бомбу. Я чувствую, что удивлён, как будто впервые слышу что-то подобное от этой девушки. Вижу, как осторожно отцепляю её руку от своего рукава.– Йахорг! – она гневно взмахнула руками, показала мне средний палец и отошла назад, ближе к хохочущим людям в пятнистой одежде. Перед тем как отвернуться назад к бомбе, я замечаю её заинтересованно-восторженный взгляд, когда девушка отходит вместе с людьми назад и налево……направо, прямо……налево, направо, прямо……налево, направо, прямо…Как же часто я вижу эту девушку! И все картинки с ней идут в какой-то последовательности, эпизод за эпизодом. Я чувствую всё больший интерес к девушке – как во время просмотра этих воспоминаний, так и сейчас, на огромной скорости преодолевая бесконечные чёрные коридоры. Как же она меня назвала, кажется, ?Нимр?? Но я не понимаю, что это значит, как будто это слово на другом языке. Мне оно чем-то нравится, по крайней мере, оно не хуже и не лучше всех других слов – как будто оно… нейтральное. Значит, пусть меня теперь зовут Нимр. Я немедленно почувствовал, как стал ещё быстрее, как будто смысл этого слова, его признаки стали моими – скорость, сила, свирепость, острые когти и зубы, длинный хвост… и длинные усы? Что ж, ладно. У меня наверняка ещё будет шанс понять это лучше, а пока очередное моё путешествие подходит к концу. Яркий свет всё сильнее распространяется по лабиринту, а я всё так же быстро лечу:…налево, направо, прямо……налево, направо, прямо……налево, напра……ааа, чёрт, как же душно!Я нехотя поднимаю одеяло и по-пластунски ползу к окну, чтобы его открыть. Ночное звёздное небо Осаки едва прикрыто редкими облаками, я вижу знакомые созвездия. Как будто я дома… Не успел как следует продумать эту мысль, потому что очередной порыв свежего воздуха немедленно меня усыпил – прямо возле открытого настежь окна.***13.04.17, четверг, утро– Доброе утро, – вполне бодро сказал Миша, пройдя мимо меня. На шее у него висит бессменное зелёное полотенце, которым он обычно вытирает лицо от пены для бритья.– Доброе утро, – ответила я и зашла в ванную. Очень мило с его стороны расходовать горячую воду экономно – или это его привычка всё делать быстро? Если задуматься, то Миша многие вещи делает очень быстро: ходит, ест, считает в уме, думает вообще. Опять же – моется, чистит зубы (один раз видела, буквально минута – и всё), бреется, учится. О, особенно быстро он учится: моя гордость, как его мастера, растёт с каждым часом тренировок и каждой правильно выполненной техникой. Я сняла хакама, уваги и спортивное бельё, и закинула это всё в полупустой барабан стиральной машины. Кроме моих и папиных вещей, там лежат вещи Миши, в том числе его униформа – он всё же решил её постирать. Хм, а Миша прав: даже несмотря на то, что он порядком извалялся в пыли, пока мы сражались с тем ночным гостей, униформа вполне себе опрятно выглядит. Есть пара потёртых мест, сама ткань, очевидно, немного выцвела на солнце, однако нет как грязных пятен, так и неприятного запаха. Так, а зачем я вообще её понюхала?…В любом случае, я ещё раз мысленно поблагодарила Мишу за большое количество горячей воды. Быть может, он вовсе холодной моется, чтобы быстрее прийти в себя после таблеток? И из-за них он вчера был такой… то ли грустный, то ли сонный? Лучшее решение – спросить у него прямо, он это любит.Заодно, надо спросить у него ещё кое-что, за что мне даже немного стыдно:– Миша, может быть, ты что-нибудь другое хочешь на завтрак? – спросила я его, когда, после душа, переоделась в школьную форму и зашла на кухню.Миша, готовый к общей утренней тренировке, уже доедает рис, оставив свиные котлеты на закуску. Он на меня поднял удивлённый взгляд:– А эта еда чем плоха?– Ну, вдруг тебе уже надоело есть кацудон каждый день? – я присела у другой стороны стола и взяла ложку. Миша передал мне молоко для хлопьев и ответил:– Дома, в армейской столовой, я ел примерно похожее блюдо, только вместо риса там была гречневая крупа, а котлеты были… – он на секунду задумался, – ну, они точно были мясными. А, так вот: я такое блюдо могу есть месяцами, разнообразие меня не волнует. Если это вкусно – я могу есть одно и то же постоянно.– А вкусно? – отчего-то тихим голосом спросила я.– Не сомневайся, – прочавкал Миша.– Тогда можно ещё вопрос? – воодушевилась я.– Ты уже задала один, – усмехнулся он, доев и положив палочки на, как обычно, пустую чашку. Не понимаю, каким образом Мише (иностранцу!) удаётся палочками выгребать каждое зёрнышко риса? – Впрочем, я дам тебе ещё одну попытку, валяй. – Почему ты был такой грустный вчера вечером? Ну, или не грустный, может, подавленный?– Я понял, – кивнул Миша, немного помрачнев. – Да блин, я не хотела опять тебя расстраивать! – вздохнула я и покачала головой.– А ты пыталась? – Миша хмыкнул и встал отнести пустую чашку к раковине. – Вчера был, в некотором роде, особый день.– День Космонавтики?– Это тоже, – Миша засмеялся и обернулся от раковины. – Но для меня 12-е число каждого месяца – особый день. В этот день я беру себе… мм… отпуск на один день, иду в бар и напиваюсь до потери сознания, – он картинно набрал воздуха в грудь и резко выдохнул: – В этот день я получаю зарплату!– Ты самый настоящий японец! – настала моя очередь смеяться, я даже выронила ложку на стол и немного расплескала молоко. – Очень многие именно так и поступают в день зарплаты!– Собственно, поэтому я вчера и был такой… – он жестами попытался изобразить какой, но в результате Миша просто состроил преувеличенно мрачную рожицу. – Да ну, неправда, ты был не настолько угрюмым, – хихикнула я. – По крайней мере, до того как Лили начала тебя доставать.– Рири? – удивлённо переспросил Миша. – А, ты имеешь ввиду Эмили. Ну, почти, – он облокотился спиной об столешницу. – То есть, да, она довольно надоедливая – но всё же это твоя подруга. Заметно, что у вас есть своя история.– С каких это пор ты такой наблюдательный? – я внимательно посмотрела ему в глаза. Миша хитро улыбнулся, спокойно выдержав мой взгляд. Мы давно перестали меряться взглядами в попытке побороть друг друга. Теперь зрительный контакт стал просто частью тренировок, частью отношений ?мастер-ученик?. Точно также уверенно и ясно я смотрю в глаза своему мастеру – папе. – С тех пор, как у меня закончились таблетки – то есть, с сегодняшнего дня, – он резко кивнул, как бы подтверждая свои слова. – Поздравляю с завершением курса, – совершенно искренне ответила я. – Ну как, ты чувствуешь какие-нибудь изменения?– Кошмары мне давно перестали сниться, – Миша начал загибать пальцы, перечисляя: – Этот проклятый голос молчит, если я не начинаю слишком глубоко погружаться в воспоминания. Вот только…– Что?– Ничего, – Миша вдруг отвёл взгляд и быстро зашагал на выход. – После школы жду тебя здесь, мне пора на тренировку.Ага, темы он тоже меняет быстро. Не понимаю, почему Миша так резко перешёл на тему сегодняшней прогулки? Хотя, если быть с собой честной, я совсем не против. Ещё бы – это ты, Аска, проснулась сегодня в пол-шестого, чтобы ещё раз проверить всё ли готово. ?Всё? – на самом деле означает всё, от маршрута, до наряда, в котором я пойду на эту прогулку. Вчерашний контраст между моей школьной формой и нарядом Лили… удручает, мягко скажем. Я тоже, чёрт возьми, хочу и могу выглядеть обворожительно! Не зря же я вчера потратилась в магазинах? От Миши ждать чего-то нового в гардеробе не приходится – пусть хотя бы оденется в чистое. Лили тоже вносит определённый хаос, но я не зря продумала сегодня утром все возможные варианты. Этот день ничто не должно испортить!***…ага, конечно, ?Омега?, так оно и будет. Отставить болтовню в эфире! ?Сигма? – вы ведёте Цель, приём? – Так точно, наблюдаем с осторожностью – Цель активно смотрит по сторонам, оглядывается, приём.– ?Сигма?, помните: у Цели хорошие инстинкты, будьте крайне аккуратны. Мы не можем просто так спустить в унитаз три дня подготовки, приём. – ?Альфа?, это ?Омега?, значит, работаем сегодня, приём?– ?Омега?, так точно. Позавчерашние запросы в поисковике подтверждены, маршрут остаётся старым, действуем по плану ?Караоке?, приём…***Я вновь попытался вспомнить сны, которые видел этой ночью. Вообще, сегодня мастер Каташи сказал всей группе медитировать в поисках своего ?ки? – небось, Аска ему настучала про наши опыты позавчера. Найти своё ?ки? я ещё успею, а вот проблема с обрывками сновидений меня волнует куда сильнее. Однако сама тренировка прошла очень хорошо – сегодня утром были только спарринги и медитация. Среди других учеников додзё Казама, я выделяюсь двумя вещами: телосложением и доверчивостью. Мне нетрудно было бы догадаться заранее, кого будут просить играть роль манекена в практике – Аска ведь говорила, что их семейный стиль идеален для самообороны от более сильного противника. Она и мастер Каташи несколько раз обмолвились, что коротко их стиль так и называется: ?Самооборона Казама?. Или ?СамКа?, используя ранне-советскую систему образования аббревиатур, гы-гы-гы.Впрочем, в этом слове есть некий смысл: половина учеников мастера Каташи – девушки. Ну, или женщины: разброс по возрасту довольно широкий. По азиатам вообще довольно сложно понять, сколько им лет – меня весьма удивил тот факт, что мастеру Каташи скоро будет 50 лет! Или вот Витя Шегай, мой… …ох, нет.– Михайру-сан, всё в порядке? – Да, просто немного сбился с мысли, – я постарался как можно быстрее вернуть безмятежное выражение лица и сесть в правильную позу.Быть может таблетки и помогли мне справиться с кошмарами и Голосом, но проблема болезненных воспоминаний никуда не исчезла. Каждый раз, когда я случайно или специально вспоминаю своих друзей, неясная тревога начинает меня душить, причём буквально – мне не хватает воздуха, я не могу вздохнуть полной грудью. И всё же, нехватка воздуха куда лучше, чем судороги, психоз и желание убить себя максимально надёжным способом. Я не думаю о будущем, и стараюсь как можно меньше думать о прошлом, удерживая своё внимание на настоящем. На ежедневных тренировках, на завтраке, обеде и ужине, на довольно частых теперь прогулках по городу. Иногда у меня даже случаются моменты просветления, например, когда я вспомнил учения с индийцами в 2015 году – и это воспоминание не было болезненным, но… Во сне, в тех обрывках, которые я вижу перед самым пробуждением, постоянно присутствуют мои друзья. И никакой боли или тоски нет. ?…ямо? и ?…во? – вот этими обрывками начинается каждое моё утро уже… я даже не знаю который день. Я попытался вспомнить, когда начал видеть эти безболезненные сны о прошлом, но безуспешно. Память, явно подпорченная нейролептиками, отказывается мне помогать. Может, и не только ими – где-то я читал, что память старается отсечь самые плохие воспоминания, чтобы не травмировать психику дальше. И вот это ?где-то я читал? – ещё один пример моей теперь довольно плохой памяти, раньше я бы без труда вспомнил книгу.Если ?…ямо? у меня ещё получилось расшифровать (очевидно, что это обрывок слова ?прямо?), то ?…во? осталось для меня загадкой. ?Хреново?? ?Кайфово?? Ещё какое-нибудь наречие? И отчего вдруг я так неплохо разбираюсь в правилах русского языка? В школе выше ?четвёрки? никогда не получал. Сплошные загадки – а посоветоваться не с кем. Не с Коротышкой же обсуждать эти вопросы, ну в самом деле!Хотя, эти бесконечные диалоги с самим собой тоже не выход. Почти бесконечные – вчера вечером я только этим и занимался, не особо обращая внимание на изощрённые, но очевидные попытки флирта со стороны Эмили де-как-то-там. Фамилию не вспомню, хоть убей, но типаж знаком – ?прынцеска? из богатой семьи, но не дура. Лили явно тоже поняла, кто я такой, с той лишь разницей, что я пытаюсь скрывать свой род деятельности, а она – нет.Медитация длилась час – за это время я даже немного вздремнул, но исключительно в полезных целях: чтобы вновь услышать и понять это ?…во? и ?…ямо?. Не получилось – очевидно, для этого надо погрузиться в сон очень глубоко. После медитации группа вновь разделилась на спарринг-партнёров. В этот раз мне моим противником выступила довольно высокая, но суховатая женщина, с заколотыми в пучок сзади волосами. Она поразительно ловко выкручивает мне запястье и вообще передвигается по татами очень точно, не совершая лишних движений. Однако наши весовые категории оказались просто несопоставимы – и вместо бросков, в половине случаев, женщина просто клала меня на себя, не выдерживала тяжести и мы оба падали на татами. В конце концов, этот карнавал заметил мастер Каташи и предложил мне устроить нормальную схватку с самым крепким из своих учеников. Лысому смуглому парню, довольно свирепой наружности (но весьма кроткого нрава), я проиграл: понадеялся на свою массу и забыл про скорость. В результате, нехитрая физическая формула силы не сработала, хотя никто над моим поражением не смеялся – наоборот: мы всей группой внимательно рассмотрели каждую мою ошибку. – Михайру-сан, вы и Аска, я слышал, собираетесь сегодня посмотреть Осаку? – спросил меня мастер Каташи после тренировки.– Да, мы хотели также пригласить вас, – я развязал свой новый жёлтый пояс и стянул через голову куртку от формы. Всё равно в стирку кидать – и себя, и форму – просто мне безумно жарко.– Да, дочка говорила об этом утром, – он улыбнулся, покивал и извиняющимся тоном продолжил: – Но я, пожалуй, откажусь. Не хочу мешать вам, молодёжи, своим старческим ворчанием.Мастер Каташи сказал это как-то… неискренне. С чего бы вдруг? Он не выглядит расстроенным или разозлённым, но его выдаёт голос. Похоже, ко мне окончательно вернулась наблюдательность, Аска права. – Что ж, ладно, спасибо за сегодняшнюю тренировку, – я поклонился ему и пошёл в ванную.– Михайру-сан, постойте, – мастер Каташи внезапно нагнал меня и посмотрел мне на плечо. – Я ни разу не замечал, что у вас есть татуировка.– Это память о прошлом, – кивнул я и повесил на плечо куртку, скрыв тату.– О том, которое вы вспоминали на медитации? – спокойно спросил Казама-старший.Значит, я не один такой наблюдательный в этом доме. Это с Аской просто – несмотря на её любовь говорить намёками, мои она понимает плохо, а вот мастер Каташи… Так, собственно, я и получил возможность обсудить свою проблему со взрослым человеком. Лучше всего было бы обсудить эту проблему со Смирновым, конечно, ведь он специалист – но ?гестаповец? упорно не берёт трубку. Звонок прошёл только один раз, но вместо членораздельной речи я услышал только низкочастотные помехи, от которых у меня очень болят зубы.Я ввёл мастера Каташи в курс дела и он ожидаемо предложил мне ещё немного помедитировать, но уже по другой методике. Я сел по-турецки, и сложил руки особым образом: левая ладонь поверх правой, суставы средних пальцев соприкасаются по всей длине, а большие пальцы соединены, как будто между ними находится лист бумаги. Мастер Каташи присел рядом сбоку и стал играть на какой-то деревянной флейте незамысловатую мелодию. Флейта звучит иначе, чем те деревянные жалейки или дудочки, которые я иногда делаю под настроение – этот звук чище и выше. В тот момент, когда я попытался уловить ритм мелодии, её течение будто ворвалось в моё сознание и понесло меня куда-то глубже. От неожиданности я попытался вырваться, прийти в себя, но музыка зазвучала громче и ещё чище, и я провалился в странный сон. Я не вижу ничего, вокруг только темнота, но кроме понемногу затихающего звука флейты, я услышал чей-то едва различимый шёпот:…во… …направо……прямо…Я попытался оглянуться… Вот оно! Как же я сразу не догадался?! У меня под ногами растянулся бесконечный чёрный лабиринт, расчерченный едва видными с высоты белыми линиями. Я наблюдаю этот лабиринт сверху, он статичен, его стенки никуда не двигаются, и только какой-то сгусток светло-синего цвета постоянно перемещается, поворачивая: направо, налево или двигаясь прямо. Вот оно! Этот сгусток беспрестанно шепчет эти слова, лишь иногда останавливаясь в каких-то случайных местах.Мне надо заглянуть глубже, ближе…– …ша! Миша, очнись! Давай, медитация давно закончилась! – я открыл глаза и увидел Аску. Почему-то первый взгляд зацепился за её наряд: голубое летнее платье на лямках, которые едва видны из-под короткой белой курточки без пуговиц или застёжек. На ногах – плетённые кожаные босоножки. Никогда не видел её такой… красивой. Аска сидит на корточках напротив, зажимая нос пальцами, и тормошит меня за голову. Или гладит, в её исполнении эти действия одинаковы.***Миша прекратил таращиться на меня с открытым ртом и спросил:– А где мастер Каташи? – Уехал по делам додзё, – я кивнула в сторону. – Уже два часа как. Ты всё это время медитировал? Он задумчиво почесал свою чисто выбритую щёку – Миша всегда так делает, когда долго думает, кстати.– Получается, что так, – кивнул он и встал. Миша чуть принюхался и скривился.– Да-да, – я тоже встала и понимающе кивнула, всё ещё зажимая пальцами нос, – два часа без душа, и вот тебе результат. Беги скорее в душ, и пойдём гулять!– Дай мне 5 минут, – чуть улыбнулся Миша и вышел из зала в коридор.– O-la-la! – насмешливо прозвенело оттуда.Ну да, про Лили-то я и забыла. Я вышла вслед за Мишей, чтобы увидеть как он просто помахал ей рукой и пошёл дальше, потягиваясь. Лили проводила его заинтересованным взглядом.– Миша сказал, что будет через пять минут, и я настоятельно не рекомендую тебе даже пытаться подглядывать! – я придержала Лили за плечо.– Когда же ты мысли читать научилась? – притворно надулась она. – И откуда ты знаешь, что Мише не нравится, когда за ним подглядывают? Неужели печальный собственный опыт?!– Нет, это просто бескультурно, – спокойно ответила я, потому что ожидала от Лили подобного вопроса.– А он неплох, – она прислонилась плечом к дверному косяку. – Разве что, излишне худой, с неровным загаром и волосатой грудью. – А как, по-твоему, должен выглядеть…– Военный? – Лили насмешливо посмотрела мне в глаза. – Именно так они и выглядят, когда раздеты. Ещё ни разу не видела военного с рельефной мускулатурой и не волосатой грудью. Почему так?– Кроме того, что Миша не военный, мне кажется, что это вполне нормально для мужчины быть… мм… немного волосатым.Почему-то вспомнилась неоднозначная сцена в рёкане, на третий день нашего с Мишей знакомства. Ещё какая неоднозначная: Миша тогда чуть не убил бездомного, который напал на него с ножом в раздевалке, а затем я несправедливо нагрубила Мише, вдобавок больно ткнув пальцем в синяк на его груди. Второй раз, на самом деле, вспоминаю это событие – я недавно спрашивала его, откуда тогда у него появился синяк – и Миша сказал, что от пуль, которые не пробили бронежилет. А сейчас мне вспомнилось странное, но… приятное ощущение теплоты внутри, когда я коснулась пальцем его груди.– Ого, вот это да, Аска, ты наконец-то покраснела! – Лили, широко улыбнувшись, буквально нависла надо мной. – Два дня попыток смутить тебя, а в результате – ты краснеешь от своих воспоминаний! Не отнекивайся, у тебя всё на лице написано. Я оскорблена и в восторге одновременно, между вами двоими точно что-то есть! Я отпрянула и отвернулась, а Лили довольно захихикала и нараспев что-то сказала по-французски:– L’amour apprend aux anes à danser! Или же ?Любовь и осла научит танцевать?, – перевела она на японский.Я успела только обернуться, чтобы дать Лили знатный подзатыльник, как вдруг ей в ответ прозвучал голос Миши:– Il faut aimer les amis avec leurs défauts, или же ?Любите своих друзей вместе с их недостатками?, – перевёл он на английский, причём сказав это в самое подходящее время.Миша, уже полностью одетый, с сигаретой в зубах, вышел из ванной, попутно вытирая полотенцем волосы. Кстати, на слух его французский язык звучит несравнимо грубее, чем у Лили, и она не преминула это отметить:– Над произношением тебе ещё работать и работать, Миша, хотя перевод правильный. Где тебя учили французскому языку, в ООН? – последнее слово Лили произнесла с явно различимой насмешкой.– Нет, сам научился, по книгам, разговорнику и на практике, – Миша смотал полотенце в рулон и броском отправил его в корзину для грязного белья, затем ногой аккуратно закрыл дверь в ванную. – Можем идти! – Когда ты говоришь ?5 минут? – это и значит 5 минут? – Лили усмехнулась и добавила: – Прямо-таки военная пунктуальность… благодарю, – Миша открыл дверь и кивком пригласил нас обеих на выход.– Спасибо, – я запоздало кивнула и вышла, достав из сумочки ключ.– Кстати, вы обе прекрасно сегодня выглядите, – сказал Миша, выйдя на улицу вслед за нами.Какое счастье, что ни Миша, ни Лили не заметили, как я едва не растаяла. Плевать, что Миша сказал ?вы обе?, это вообще можно пропустить! Однако, ранняя побудка уже начала давать свои плоды!***– ?Сигма?, доложите о местонахождении Цели, приём?– Широта: 34,6868, долгота: 135,5260, ориентир – замок, не можем установить визуальный контакт, приём.– Принято, ?Сигма?, используйте квадрокоптеры, продолжайте слежку, приём.– Никак нет, ?Альфа?, квадрокоптеры больше использовать не можем – объект, сопровождающий Цель, уже несколько раз заметил их присутствие – он смотрит прямо в объектив, приём!– Проклятие, ещё один с хорошей интуицией…– ?Альфа?, это ?Омега?, никак нет, я уверен, что это опыт – видно, парень раньше работал с коптерами. ?Сигма? прав: не стоит больше использовать технику, лучше вести Цель по-старинке, прием.– Рекомендацию принял, всем группам – операция продолжается, конец связи.***– Очень интересный замок! – отметил я, когда мы вышли за его пределы. – Ты очень быстро ходишь! – отметила Лили, тяжело вздохнув и оперевшись на плечо Аски.– А я очень рада, что тебе понравилось, – сказала она и виновато опустила голову. – Ещё раз извини за зоопарк.– Ничего страшного, да и не было мне скучно, ты не думай, – хмыкнул я, и решил всё же дополнить, чтобы хоть немного её ободрить: – Меня ведь дальше ждёт сюрприз?– Какого рода сюрприз? – оживилась Лили. – Из тех, что дарят наедине? О, можете меня не стесняться, я отвернусь.– Нет, сюрприз – это место, куда мы все пойдём вечером, – Аска оттянула нижнее веко пальцем и показала ей язык, – и тебе это место тоже понравится.Лили подняла палец и собралась уже что-то сказать, но вдруг засмеялась и махнула рукой:– Чёрт, я ничего не придумала в ответ, обожаю этот японский жест!Пока девушки напряжённо болтали (или по-дружески переругивались), я прислонился к каменным перилам и вновь посмотрел на замок. Мы остановились на единственном ведущем в крепость мосте: все остальные подходы закрыты рвом, заполненным водой. Конечно, сейчас крепость и этот ров выглядят красивым, декоративным украшением города. Но примерно то же самое я слышал от жителей Алеппо, про их цитадель до войны. Крак-де-Шевалье, цитадель Салах-ад-Дина в Латакии и цитадель Алеппо – все эти сирийские крепости выглядят внушительно, они нависают над остальными зданиями, будучи построенными на холмах. Крестоносцы и сарацины знали толк в фортификации. Я видел и даже бродил по каждой из этих крепостей, а цитадель Алеппо даже зачищал от боевиков, после того как там ?поработало? сирийское ополчение. Сравнивать эти средневековые цитадели с замком Осаки бессмысленно, между ними – несколько веков разницы. Но если бы война пришла в этот город, то… Нет. Этот замок бы не стал безопасной или ключевой точкой, нет. Я смахнул розовые лепестки с головы, чихнул и полез в карман за бумажными платками. Если мне повезёт, то это просто акклиматизация, а не аллергия. И надо как-то постараться ?акклиматизироваться? к гражданской жизни. Например, перестать думать обо всём вокруг с военной точки зрения…Итак, замок Осаки – просто очень красивое место, с интересной историей и обалденным музеем внутри. А эти квадрокоптеры с камерами запускают туристы, чтобы сфотографировать замок с разных ракурсов. И никто нас не преследует, почти наступая на пятки – это просто паранойя. Вот так, и не иначе.– А всё-таки жалко, что никто не взял фотоаппарат, – я догадался, что Аска сказала это мне: до этого их с Лили болтовня была направлена в другую сторону. – У тебя же есть телефон, почему ты ничего не сфотографировал себе на память? – Потому что уверен, что всё прекрасно запомнил, – я отодвинулся от перил и зашагал дальше по мосту. – Пойдёмте дальше, скоро закат. Кроме того, у меня плохая камера на телефоне, ну его.– Зато у меня хорошая, – Лили потянула за собой Аску, буквально впихнула её мне в руки и достала свой огромный мобильник, размером с сапёрную лопатку без черенка. – И даже фронтальная камера неплохая, давайте сдаем селфи!– Давайте, – кивнул я, убрал руки с плеч всё ещё ошеломлённой Аски и отвернулся к девушкам спиной в тот самый момент, когда Лили ткнула в экран пальцем.– Эй, Миша, как это понимать?! – она обежала меня сбоку и едва ни ткнула мне экраном в нос. – Это, по-твоему, селфи?!– Ты не хочешь с нами фотографироваться? – немного печально спросила Аска.– Скорее, я не могу, – я поймал её взгляд и очень громко подумал: ?И ты знаешь, почему?. ***Да, я знаю почему. Потому что ты военный шпион на испытательном сроке. Или кто-то в этом роде. Иногда этот факт вызывает желание немедленно набрать несложный полицейский номер. Но меня останавливает то же самое чувство, что и тогда, на второй день нашего знакомства: стыд за такие мысли. Не важно, кто Миша такой – в его прошлом и в его возможном будущем – он спас мне жизнь и вернул меня домой.Вот ведь дилемма: в моём доме живёт иностранец-шпион, а я совсем не против. Быть может потому, что я никак не могу себе представить Мишу в роли Смирнова? Ему ведь совершенно не пойдёт смокинг или даже обычный костюм-тройка. Не говоря уже о речи, походке! Вот как сейчас: Миша идёт каким-то своим, очень точным темпом, высоко подняв голову и широко расправив плечи, явно едва удерживаясь от того, чтобы махать руками во все стороны. Уверена, если походить за Мишей с секундомером и посчитать количество шагов в минуту, то получится какая-нибудь точная цифра. Так что нет, шпион из Миши никакой. Пока что, по крайней мере.– Ты так внимательно смотришь на его задницу, что даже мне неловко, – сказала Лили по-японски, шёпотом.– Да не смотрю я… – вот тут я соврала, конечно, потому что я сразу же бросила туда взгляд.Джинсы Миша носит свободные, не в обтяжку, поэтому… поэтому эти мысли вообще не должны забивать мою голову! – Тогда о чём задумалась, подружка? – Лили беззаботно потянулась, похоже, ей тоже очень нравится эта прогулка.На фоне заходящего солнца её волосы приобрели рыжеватый оттенок, отчего Лили стала непохожей на саму себя.– О последней точке нашей прогулки – ты уже догадалась, куда мы идём?– Почти, у меня два варианта, – Лили улыбнулась и показала мне ?викторию?. – Либо мы идём на пристань, кататься на катере по реке, либо в лав-отель, и мне пора вас покинуть?– Ошибаешься, – я попыталась ущипнуть её за нос, но Лили ожидаемо легко увернулась. – Лучше воспользуйся обонянием, тем более, что мы уже почти пришли.– Аска, Лили, а вы случайно есть не хотите? – не останавливаясь, спросил нас Миша. – Лично я – очень хочу, тут где-то неподалёку очень вкусно пахнет, прямо за углом… Мы все повернули направо и тут Миша остановился как вкопанный. – Ооо… – только и сказал он, через несколько секунд добавив: – Ого…– Поздравляю, мы пришли! – я сделала шутливый полупоклон и торжественно махнула рукой. – Добро пожаловать в Дотонбори! – Это… отличный сюрприз, Аска, – столь же ошеломлённо отметила Лили. Иная реакция на это место просто невозможна. Каким непредсказуемым психом не был бы Миша, какой вредной занозой не была бы Лили – никому не устоять перед Самой Главной Кулинарной Улицей Японии!– Здесь принято ходить куда хочешь и есть что хочешь и сколько хочешь – главное, – я достала из сумочки телефон, – будьте всё время на связи!***Обрыдаться. С определённого момента я догадался, куда вела нас Аска, но кафешки и рестораны Дотонбори превзошли все мои ожидания, даже те, о которых я и не догадывался. Огромная, длинная, невероятная улица, под завязку забитая хрючевом на любой вкус. Просто, ясно и готово к употреблению. Рай, как он есть.Это же… ведь это ж… каким образом Аска… а, не важно!– СПА-СИ-БО! – совсем не сдерживаясь прокричал я на русском, затем взял Аску на руки, поднял над головой и покружился вокруг себя.– ААААА!!! – заверещала она в ответ, раскинув руки в стороны и болтая ногами. – Опусти меня, Ми-и-и-ша-а-а!– Желание дамы – закон! – сквозь хохот сказала Лили, и я поспешил поставить уже переходящую на ультразвук Аску на землю.Несколько секунд мне ещё пришлось поддержать её за плечи, потому что Аску явно укачало. Немного переборщил, да.– Я п-понимаю, что т-ты очень рад, – сказала она, немного запинаясь и отводя взгляд в сторону, – Но больше так не делай.– Хотя бы без её разрешения, – добавила Лили.Аска кивнула, затем метнула гневный взгляд на свою подружку и показала этой хихикающей принцессе кулак. – Ладно, я пойду набивать желудок всем, что не рыба. Я на связи! – я достал из кармана джинсов мобильник и помахал им, после чего развернулся и быстро зашагал по улице.Еда-еда-еда, Боже, сколько еды! Я есть хотел ещё до того, как мы пришли сюда! Убрал было телефон обратно в карман, как он тут же завибрировал. Что, уже? Или это контрольный звонок? Но на экране зажёгся другой номер, это Смирнов!– Алло?–…ил!… – и опять, вместо членораздельной речи я слышу только помехи, от которых у меня болят зубы. – …есь…кха…зо…те!…Я попытался вычленить хоть что-то ясное из этих обрывков, попутно оглянувшись по сторонам: Так, здесь много высоких зданий. Довольно высоких, это отнюдь не небоскрёбы, иначе как бы тут поместились вот эти, например, кафешки с чем-то жаренным?… Но нет, сюда не пойду, пойду вот сюда – вроде бы отсюда пахнет говядиной, и картинки на рекламе прикольные… А Смирнов… да Бог с ним: я сбросил всё такой же непонятный вызов и сунул телефон в карман куртки. Надо будет – перезвонит, я в отпуске, мать его ети! И мне это нравится!***– ?Сигма?, ответьте! На связь, быстро!– Увы, господа хорошие, вашей слежки больше нет. Предлагаю… кхе… предлагаю вам немедленно свернуть операцию и…– Переходим на запасную частоту, быстро!– И кого вы пытаетесь обыграть? Я сижу на всех частотах… кхе-кхем… и сейчас вежливо предлагаю вам просто свернуть операцию и уходить, приём.– Назовитесь! Вы кто, чёрт возьми, приём?! – Не важно кто я, ?Альфа?, важно лишь то, что я знаю где находитесь вы, и где находится ?Омега?. Я даже знаю… кха… откуда вы взяли себе позывные: ?Я есмь Альфа и Омега, начало и конец…?. Среди вас есть ?жаждущие? разделить судьбу ?Сигмы?, приём?– Да пошёл ты к чёрту! ?Омега?, вы знаете что делать!– В таком случае, прощайте, ?Альфа? и ?Омега?, вам это не понравится.***– У вас с Мишей полностью отсутствует кулинарный вкус! – воскликнула Лили, возмущённо постучав палочками по чашке. – Как можно выбрать такое… такое плебейское блюдо?! Мисо-суп со свининой?! – Это блюдо называется ?бутадзиру?, вполне себе вкусно, – объяснила я, допив бульон и кивнув в сторону Миши. – По крайней мере, ему нравится. А каким, по-твоему, должен быть мисо?– Как минимум с тунцом, а вообще – с лососем! Это же рыбное блюдо!– А у меня аллергия на рыбу, – Миша вытер губы (надо же, в этот раз салфеткой, а не ладонью?!) и пожал плечами. – К тому же рыба совсем не сытная, в отличии от мяса. А суп этот ничего, вкусный, только кислый. Так и надо, он не испортился? – Нет, конечно же нет! – засмеялась я. – Он потому и называется ?мисо?, потому что этот ингредиент делает его немного кислым.Долго гулять порознь у нас, естественно, не получилось. Потихоньку, даже не используя телефоны, мы всё равно собрались обратно, и теперь заходили в любое понравившееся кому-либо из нас заведение. По очереди – в этот раз идею предложил Миша, ему захотелось чего-нибудь лёгкого. Ещё бы, после такого марафона из якисобы*, кусияки* и негимаки*, удивительно, куда в него попутно лезут эти тайваньские мясные пирожки?! Миша, по его же выражению, ест ?как в последний раз?.Солнце давным-давно зашло, и теперь Дотонбори будто расцвёл в своём истинном, неоновом виде. Вывески, реклама и даже гирлянды сливаются в особую мозаику моей Осаки – калейдоскоп кричащих цветов на фоне ночной мглы. Опадающие лепестки сакуры завершают эту мозаику, последним штрихом придавая ей жизнь. – Это место похоже на Латакию, – сказал Миша, когда мы поднялись на мост над каналом, по которому плывут небольшие катера с туристами. – Тут также весело, шумно, но очень тихо.– А где это? – я уже не удивляюсь такому сочетанию, для Миши вполне обычно говорить оксюморонами.– В Сирии, это город на побережье Средиземного моря, – ответила за него Лили, поймав в ладонь очередной лепесток. – Туристический центр, с пляжами и подобными кулинарными улицами. Одно из немногих мирных мест в Сирии, кстати говоря.– Ты там бывала? – удивился Миша.– Что ты, нет, конечно! – засмеялась она и выбросила вперёд руку, пустив собранные лепестки сакуры медленно опускаться вниз. Их подхватил ветер, и лепестки полетели друг за другом, кружась в ураганном танце. – Я люблю экстрим, но не настолько, чтобы отдыхать в уничтоженной войной стране.– В Латакии тоже много разных кафе, ресторанов, на любой вкус жителя Ближнего Востока, – Миша поднял ладонь вверх и тоже поймал лепесток. – Арабские, турецкие, греческие заведения – там есть всё, и, с недавних пор, там прочно обосновалась ещё и русская кухня. – С которой ты меня, кстати, обещал познакомить! – улыбнулась я.– Пфф, было бы с чем знакомиться! – насмешливо фыркнула Лили. – И чем ты собрался завоевать Аску, приготовишь ей b?uf stroganoff? И умеешь ли ты вообще готовить?Ох, Лили, ты ведь наверняка не знаешь, насколько глубоки здесь каналы?…– Вообще, я уже как-то готовил для Аски и её отца, и вроде всем всё понравилось, – но Миша даже бровью не повёл. Зато отчего-то чихнул два раза подряд, бросил лепестки и полез в карман за бумажным платками. – Плов, конечно, блюдо не из русской кухни, но ты жестоко ошибаешься, называя русскую кухню ничем, – я впервые увидела нечто похожее на огонь дружеского соперничества в его взгляде. – Кстати, Дотонбори – это не только сюрприз, но и благодарность за твоё угощение, – я кивнула удивлённому Мише. – Таковы законы японского гостеприимства – в ответ на подарок ты даришь что-то другое, столь же ценное или схожее по смыслу. Надеюсь, тебе сегодня вкусно!– Подожди, я сам ведь банкет устроил в качестве благодарности за то, что вы согласились меня учить, разве нет? – не понял Миша. Лили замолчала и только с интересом слушает нас. Ну чёрт с ней, мне тут нечего стесняться! Ну, то есть, скрывать…– Папа согласился тебя учить, потому что ты спас мне жизнь и вернул домой, поэтому всё правильно, – засмеялась я, пытаясь скрыть волнение. – Это тоже часть наших традиций – цикл продолжается бесконечно, всё время, пока мы дружим.– Тогда я очень рад, что мы друзья! – Миша улыбнулся, затем неожиданно подошёл вплотную и крепко обнял меня за плечи. – Это действительно отличный подарок, мне очень вкусно.– А… мм… – мысли в голове сбивают с пути одна другую, я застыла, когда Миша отпустил меня и в недоумении отошёл.– Да не красней ты так, Аска, – засмеялась Лили. – Это такое специфическое проявление дружелюбия, русские всегда обнимают своих друзей. – Я понял, в этом случае тоже буду спрашивать разрешение, – хмыкнул Миша, подняв руки, будто пытаясь меня успокоить.– Можешь не спрашивать, просто предупреждай, – я наконец-то справилась с оцепенением и незаметно ущипнула хихикающую Лили за бок.#Якисоба – жаренная пшеничная лапша с мясом в соусе.#Кусияки – жаренное мясо (курица или говядина) на бамбуковой палочке, выглядит (и употребляется) как шашлык.#Негимаки – маленькие рулеты из говядины и овощей.***– Миша, у тебя бездонный желудок, ты это знал? – отметила уже немного зелёная Лили. – Какой по счёту пирожок ты ешь, десятый?– Тринадцатый, – поправил я и, стараясь не чавкать, спросил у Аски: – Итак, куда мы пойдём дальше?– Думаю, это будет последняя точка нашего маршрута, – она посмотрела время на своём телефоне, а потом указала пальцем на вывеску впереди справа. – Ты знаешь, что караоке – японское изобретение?… Что-то не так? – Аска обеспокоено подошла ближе.– Нет, всё в порядке, – я прожевал пирожок, взялся за нижнюю челюсть рукой и немного подвигал её влево-вправо. Зудящая боль в зубах понемногу утихла. – Наверное, косточка попалась. – У меня что-то связь пропала… – негромко сказала Лили по-французски, глядя на свой мобильник. Она наверняка подумала вслух, я не стал обращать на это внимание и переводить Аске, вернувшись к теме:– А про караоке – нет, не знал. Но, если подумать, то слово звучит очень по-японски. Хочешь что-то спеть?– Ну, я думала, мы все споем, – Аска пожала плечами, – я спою народную японскую песню, Лили – французскую, а ты – какую-нибудь русскую. Миша замечательно поёт! – гневно заявила она засмеявшейся Лили.– Посредственно я пою, уши у людей не кровоточат – и хорошо, – хмыкнул я, но отказываться не стал.Вполне себе завершение дня. Я бы даже сказал, отличного дня – один из редких случаев, когда мой отпуск проходит не в ближайшей рыгаловке, где он обычно и заканчивается, спустя два-три дня. Ещё день я прихожу в себя в Уссурийске, на квартире у кого-нибудь из знакомых прапорщиков или сержантов, старательно изображая ветошь в кладовке. Дальше – либо всё повторяется по кругу, либо я не выдерживаю и иду в штаб ?сдаваться?, то бишь, писать рапорт о досрочном выходе из отпуска.А попеть песни в компании Аски и Лили – отличная идея, потому что оригинальная. Я даже не могу вспомнить, как давно я пел в караоке в последний раз. Мы прошли внутрь, я оплатил на кассе часовую аренду и администратор зачем-то выдал нам ключ. За неприметной (на фоне остального Дотонбори) вывеской скрывается довольно большое заведение.– В Японии в караоке поют в отдельных комнатах, – пояснила Лили, когда мы прошли сквозь лабиринт коридоров и зашли в помещение. – А тут удобно, – отметил я, плюхнувшись на диван напротив телевизора. Прямо передо мной, на столике, стоит вазочка с печеньками, при виде которых Лили опять позеленела, и пульт, который взяла в руки подсевшая рядом Аска. – Ох, похоже, тут не работает интернет, – сказала она, внимательно вглядываясь в экран телевизора. – Надеюсь, в памяти есть нужные песни… – Если у меня в очередной раз не сведёт судорогой челюсть, то я сам чего спою, даже без музыки, – улыбнулся я, и в эту же секунду мои зубы опять заныли дикой болью, как будто по заказу!Да чтоб тебя леший дрючил, целый день одно и то же! Позвоню Смирнову – болят зубы от помех, он мне позвонит – то же самое. Вот ещё у Лили связь пропала, плюс теперь с интернетом какие-то… проблемы.А не слишком ли много совпадений за один день?…нет, не слишком. Это просто ты дебил на расслабоне…***Я знаю, почему замедлилось время. То есть, я знаю как внутреннюю причину (мощный выброс адреналина), так и внешнюю. Слишком уж хорошо всё идёт, слишком много сегодня было простых радостей, чтобы оставить этот день, как есть!Я поняла это, когда Миша рывками перевернул диван и утянул нас с Лили под него, накрыв собой. Благодаря мягким сиденьям, взрыв, вырвавший дверь с петель, оглушил меня только на половину. Левым ухом я услышала, как Миша поднял над нами этот диван и метнул в сторону выхода. Судя по чьему-то глухому вскрику, он попал в цель.Ничего не вижу – сначала веки меня просто не слушались, я инстинктивно зажмурилась. Когда я всё же смогла встать и приоткрыть глаза, то увидела, как Миша сам влетел в дверной проём. Я видела лишь силуэт, свет в комнате и коридоре был кем-то выключен. Ещё спустя секунду я услышала звуки борьбы, треск электрических разрядов и чьи-то жуткие крики. А затем я опять едва не оглохла, потому что рядом со мной пронзительно закричала Лили. Быстро оглядела её и себя: она кричит не от боли, а от нахлынувшего страха – и у меня нет причин на неё злиться. Я сама впала в оцепенение, однако теперь – от ужаса, а не тепла объятий Миши. Пришлось схватить подружку за плечи и как следует встряхнуть. Это не помогло, я обхватила её со спины и заткнула ей рот ладонью. Вскоре Лили сама прекратила дёргаться из стороны в сторону и кричать. Вместо этого она затряслась и попыталась отползти в ближайший угол, несмотря на то, что я продолжаю крепко её держать. Звуки драки и частые выстрелы удалились от нас по коридору, затем я просто перестала их слышать – звукоизоляция в караоке-комнатах всегда делается почти полной. Я не могу оставить Лили здесь – плохо это или хорошо, но эта схватка лежит теперь только на плечах Миши. Наверное, это всё-таки плохо.***Я ошибся. Много раз за эти секунды. Идея ?метнуть диван в дверной проём?, чтобы не дать особо ретивым уродам пролезть в комнату под прикрытием пыли, была единственно верной. И уроды никуда не пролезли, и я выиграл лишнее время. Дальше всё пошло не так удачно, я ошибся. Для начала, на нас напали не ?Теккен Форс?.Мой прыжок вслед за диваном закончился на нём же – меня перехватили в полёте и швырнули вниз, затем прижали к дивану, стянув по рукам и ногам. Это была вторая ошибка. Последнее, что вижу – электрические разряды перед лицом.Следующая картинка – моя рука хватает чью-то голову и со всей силы несколько раз бьёт об стену. Гипсокартон вперемешку со стекловатой вылетают кусками, когда окровавленное и обезображенное лицо в последний раз соприкасается со стенкой. В последний – потому что ко мне вернулся контроль над своими действиями. И чувствами – я слышу хриплый вой своей жертвы. Какой-то грузный лысый мужик, белый, с татуировками на руках, из которых выпали шокер и фонарик. Вряд ли это охранник. Отпускаю его куртку, мужик падает на колени передо мной. Я выхватываю из ножен на запястье стропорез, наклоняю его безвольную голову и вбиваю клинок в углубление под затылком, между черепом и верхним позвонком. Всё, мужик моментально затих – безумно сложный, но безотказный удар. Вспышка справа, я немедленно подтягиваю завалившуюся на стенку тушу вверх, прикрываясь ею от пуль. Но нет, это не трассеры освещают коридор, это фонари. Пока что. У меня нет времени рефлексировать – ни над внезапным провалом в памяти, ни над жуткой болью от удара шокером. Я просто знаю, что они связаны. Я попытался повторить идею с метанием тяжестей, и у меня это неожиданно получилось. Мужик был явно тяжелее дивана, я едва справился. А вот эти уроды – нет: они повалились на пол, как кегли. Яркие полосы осветили потолок, у меня появилась секунда оглянуться.Кровь. На едва освещённых стенках, на подлокотниках и подушках дивана, на моих руках – кровь. Трупы тех, кто повалил меня на диван, изломаны, у некоторых – руки и ноги вывернуты под ненормальным углом. Раз, два, три, четыре трупа. Это кто?…Ещё один удар током, теперь в спину. Секундная тьма перед глазами, и я вновь возвращаюсь в сознание. Так нельзя… или можно? Вокруг меня ещё больше искалеченных трупов; перед тем, как взять контроль над телом, я свернул шею одному из нападавших одной рукой. Довольно тонкую шею, мелкий попался гад, но всё равно – на такие фокусы я не способен. Некогда думать, некогда! Надо перебить этих уродов, неважно как. Если я рву их на части голыми руками, мне плевать, как это получается! Надо просто продолжать, сука! На полу, кроме трупов, валяется небольшой арсенал, выпавший из их рук: шокеры, фонари, удавки, дубинки… есть! Среди оружия нелетального действия нашёлся пистолет. Я быстро оттер его своей футболкой от кровяных потёков, это ?Глок?. Популярный здесь ствол, в этот раз я забуду о запрете на трофеи. Я всех тут, сука, свинцом нашпигую! Выведу в чисто поле, поставлю лицом к стенке и каждому пущу пулю в лоб залпом, тремя очередями, чтоб на всю жизнь запомнили, суки!С ?Глоком? жить стало лучше, жить стало веселей! Потная и душная резня с мордобоем превратились в ближний огневой контакт. Пара запасных магазинов, найденных на трупах, и я с удовольствием веду огонь на подавление, продвигаясь по коридорам. Впереди перекрёсток, куда пойти дальше?…налево…И ты опять проснулся, ну просто прекрасно! А хуй тебе, я из принципа сверну направо……чтобы вновь получить удар током. В этот раз я очнулся неудачно: оскалившийся противник метит мне в лицо ножом. Без сознания я бы не успел уйти с линии атаки. Вместо этого я двинулся вперёд, навстречу удару, как только ко мне вернулся контроль над телом. Между моим лицом и клинком оставались миллиметры, когда я наклонил голову вбок, и рука противника по инерции пролетела вперёд, за меня. А вслед за рукой вперёд полетело и тело.Я поддался его напору, на мгновение подняв противника на плечи и резко сбросив на пол позади себя. Чуть оттянул руку с пистолетом назад и не глядя выстрелил очередью. Получилось только два выстрела, до удара шокером магазин был полон. Мельком огляделся: два трупа, на этот раз только с изуродованными лицами. Я всё на том же перекрёстке.Перезарядил ?Глок? последним магазином, сделал шаг вперёд и сразу упал на левое колено. Я перестал чувствовать эту ногу, будто её выключили. …направо…Как?! Как я куда-то пойду, когда подняться не… а и не надо. Справа, разрушая стены своими плечами, на меня летит огромная фигура. Едва успеваю подсветить его невесть откуда взявшимся у меня фонариком: ирокез ярко жёлтых волос, трещины на рельефной мускулатуре, металлические заклёпки и горящие красным цветом глаза.Вскидываю пистолет и выпускаю очередь на три патрона в туловище. Никакого эффекта – мужик несётся на меня с той же механической грацией, подняв над головой сцепленные в замок руки. Пара пуль в лицо только выбили искры из его подбородка. Терминатор, мать его! Три, два, один метр, робот опускает кулаки на мою голову… Я успел развернуться и выбросить вперёд правую ладонь. Я направил в этот удар всю ярость и ненависть, которую смог в себе собрать. О, у меня её в достатке, этот чёрный коктейль приправлен также болью, страхом и обидой. За этот день, за это место, за Аску, чёрт возьми! Хуй вам, а не Аска!У меня получилось. Пластик или ещё какой материал, из которого сделана обшивка робота, разлетелся на осколки от удара. Робот замер, а я сунул руку ещё глубже в его туловище, разрушая механизмы и электронику изнутри. Через несколько секунд внутри что-то коротнуло, и робот грузно свалился на меня сверху. Не помню, как я выбрался из-под него. Наверное, меня опять ударило током, потому что я очнулся, сидя на полу и пытаясь оторвать роботу голову. У меня получилось, бессознательное желание разрушать стало осознанным. …прямо…Наконец-то пришло понимание. Это не тот Голос, который угрожал захватить надо мной контроль и оставить меня в заточении. Это голос из моих снов, который пока не сделал мне ничего плохого. Даже наоборот, он предупредил меня об угрозе, и теперь он говорит мне идти дальше, прямо. Охренеть, теперь я слышу сразу три голоса в голове. Что дальше?!…прямо…***И снова кровавый кошмар. У меня нет третьей руки, чтобы прикрыть свои глаза: одной я держу за плечи Лили, безвольно идущую рядом, а второй я прикрываю глаза ей. Равно как от беспорядочного света фонариков, так и от зрелища скотобойни.Странно, но меня не тошнит. Я же столько всего съела за этот вечер и… такого насмотрелась, пока мы шли по коридору! Так почему же меня всего лишь немного трясёт, когда я вижу чью-то оторванную кисть, в которой зажат всё ещё искрящийся шокер? Это ненормально, неправильно, да просто нереально! Что же со мной такое, неужели я просто привыкла к этому дерьму?!Ещё несколько поворотов по коридорам, и мы вышли к стойке администратора. Он мёртв. Аккуратная дырочка прямо по центру лба, последняя застывшая эмоция на лице мужчины – изумление. Прямо за креслом, в котором он обмяк, на светлой стенке здоровенная клякса крови, я вижу осколки костей на полу. Нам нечего тут больше делать…Последний рывок, и мы с Лили на улице. Я наконец-то увидела Мишу, он живой. Но вид его ужасен: в свете неоновых вывесок, мой ученик стоит покрытый кровью с ног до головы. Даже на его чёрной кожаной куртке видны следы, кровь стекает вниз, на джинсы. Он стоит опустив голову, в нескольких шагах от выхода из здания. В его руках самая естественная для него вещь – оружие: тот самый короткий нож-пила и чей-то всё ещё дымящийся пистолет.Я услышала раскаты грома, и как только я сделала первый шаг к Мише, по асфальту забарабанил дождь. Скорее даже ливень, холодный и противный. Капли падают на Мишу, сразу превращаясь в пар. Я тут же убрала за спину руку, которую тянула к нему. В голове зудит тупая мысль: что ему сказать?– Ничего… – глухо, хрипя, но вполне слышно сказал Миша. – Не звоните в полицию, езжайте домой. Я… – он закашлялся, а затем не своим голосом продолжил: – я скоро буду.– Куда ты? – я сделала ещё шаг к Мише, но за меня меня уцепилась Лили и потянула назад. – Мне надо побыть одному, пожалуйста… – чуть ли не рыча ответил он и внезапно сорвался вперёд не разбирая дороги и расталкивая пешеходов на своём пути. Силы наконец-то покинули меня, и я рухнула на колени, прямо на промокший асфальт. Плевать на платье, на босоножки, плевать на сумочку. Плевать на всё на свете. Наконец-то я чувствую, как сладкое забытье накрывает моё сознание, забирая страх и обиду с собой. Избавление……нет.– Аска, пожалуйста, – плаксивым голосом попросила Лили, упав ко мне на плечи, – я очень хочу домой! Мы не поменялись с Мишей местами. Мы как будто сделали ещё один шаг по лестнице, которая ведёт в ад.