Волк в овечьей шкуре (1/1)

Бинх нервно переминался с ноги на ногу, покуда он, Тесак и служители закона из Петербурга ждали, когда к ним спустится граф Данишевский. Помещик явно не спешил, и это заставляло главу полицейского управления нервничать. Со всем этим сумасшедшим домом ему не хватало только разругаться с Алексеем Алексеевичем, ведь тот был человеком весьма влиятельным, причем, не только в Диканьке, но и далеко за ее пределами.– Александр Христофорович, голубчик, что вы так нервничаете? – не выдержал Гуро.– Не хотелось бы портить отношения с уважаемым человеком, – едко ответил Бинх.– Даже если он пособничал в убийствах? – осмелилась спросить Гоголь.– Это еще доказать надо, у вас одни предположения, – справедливо заметил полицмейстер.– Не извольте волноваться, любезный. Докажем. Если он был каким-либо образом замешан, от правосудия не уйдет, – уверенно заявил Яков Петрович.А в следующий момент на лестнице появился хозяин дома, облаченный в свой расшитый халат. Выглядел он так, будто только что встал с постели – явно невыспавшийся и недовольный.– Надо же, какие важные гости с утра пораньше, – Данишевский натянуто улыбнулся. – Простите, что заставил ждать. Чем обязан?– Доброго утречка, Алексей Алексеевич, – задорно поздоровался Гуро. – Да вот, появилась к вам парочка вопросов. Вы уж простите, что так рано, да только дело срочное.Николь про себя усмехнулась словам Якова – ведь было уже около полудня. Конечно, возможно, что для Данишевского, как дворянина, это был весьма ранний час, но девушка понимала, куда клонит дознаватель. Помещик, тем временем, предложил пройти в гостиную, где он сам, а также Гуро и Бинх с комфортом расположились на диванах. Николь же осталась стоять, открыв свой планшет и наглядно дав хозяину дома понять, что разговор предстоит официальный и будет полностью запротоколирован. Тесак, которого сегодня уже загоняли с транспортировкой тела Ганны, обыском, и прочими поручениями, хотел было тоже присесть, но, взглянув на начальство, по-видимому, решил, что это будет неуместно и остался стоять рядом с Николеттой.Начать допрос Гуро решил с непринужденного вопроса о здоровье Елизаветы Андреевны. Ответ (равно как и интонация, с которой он был дан) ни ему, ни Николь не понравился.– Благодарю вас. К сожалению, моей супруге нездоровится. Иначе, я уверен, она бы очень рада была всех вас увидеть. А вас в особенности, Николай Васильевич.– Прошу, передайте Елизавете Андреевне наши пожелания скорейшего выздоровления, – сдержанно и сухо ответила Гоголь, ловя на себе взгляды коллег и чувствуя, что ее щеки алеют.– Всенепременно. Так что же за срочные вопросы вас привели сюда? – обратился Данишевский уже к Гуро и Бинху.– Скажите, знакомы ли вы с Ганной, хозяйкой постоялого двора из села? – спросил Яков Петрович.– Знаете ли, я не из тех господ, кто часто наведывается в шинок. Чтение книг да охота – вот мои развлечения. Но допускаю, что пару раз мог видеть ее, когда приезжал по делам в Диканьку, – сказал граф. Будто стоило ожидать другого ответа…– Вы, вроде бы, хорошо разбираетесь в медицине? – продолжил допрос Гуро.– Ох, ну это слишком громко сказано. Я всего-то прочел несколько книг, дабы в этой глуши от простуды не помереть, – саркастично усмехнулся Алексей.– На случай простуды у нас в селе и врач имеется, знаете ли, – вступил в разговор Бинх.– Да-да, имел я неудовольствие познакомиться с ним лично. Сдается мне, что даже с моими скудными навыками врачевания, я смог бы вылечить эту злополучную простуду быстрее, чем он. У него ведь на любую болезнь одна панацея – горилка.– Да бог с ней, с простудой! – воскликнул Яков Петрович. – А что насчет тяжелых травм? Смогли бы вы оказать помощь человеку, пострадавшему, скажем, на охоте?– Сложно сказать. Думаю, здесь бы все зависело от состояния несчастного. Знаете ли, если медведь оторвал ему голову, а кишки по елкам аки новогодние гирлянды развесил, тут уж ни я, ни господин Бомгарт, ни самый именитый доктор из столицы уже ничего сделать не сможет.– И последнее, – сказал Гуро, помолчав. – Скажите, вы сегодня ночью находились у себя дома?– А где ж мне еще быть посреди ночи, кроме как не в постели? – усмехнулся помещик.– Ну да, разумеется… К вам никто в гости не наведывался?– Если бы кто и пришел, уверен, кто-нибудь из слуг обязательно заметил и мне доложил. А можно полюбопытствовать, к чему такие вопросы? Меня в чем-то подозревают? – Данишевский вопросительно и несколько насмешливо поднял брови, всем своим видом изображая невинную овечку.– Пока преступник не пойман, я склонен подозревать всех и каждого, Алексей Алексеевич, – ответил дознаватель. – А насчет вопросов… Сегодня утром нами была задержана хозяйка постоялого двора по подозрению в причастности к убийствам. Разумеется, пока она не созналась, но это только вопрос времени.Сложно было не заметить, как Данишевский напрягся при этих словах – его лицо чуть побледнело, желваки заиграли. Умолчать о том, что Ганна была убита, оказалось очень тонким ходом.– Дело в том, что минувшей ночью на нее напали, по всей видимости, дикие звери, но не суть. Важно то, что она серьезно пострадала, но ей была оказана весьма своевременная медицинская помощь, – продолжил Гуро.– И вы, разумеется, подозреваете, что помощь эту оказал ей я. Ничего предосудительного в этом не вижу, хотя, вам виднее, конечно же… Но какой смысл мне стараться? – усмехнулся Алексей, изо всех сил принимая как можно более непринужденный вид.– Это вы нам скажите, с чего она вдруг к вам побежала?– Именно, с чего? Если, как справедливо заметил Александр Христофорович, в селе есть профессиональный доктор, – парировал граф.– Мы прорабатываем все версии. И будьте уверены, Леопольда Леопольдовича тоже обязательно навестим.– С него и следовало начать, – еле слышно буркнул Бинх.– Что ж, полагаю, я ответил на все ваши вопросы, – сказал Данишевский, вставая с дивана и тем самым давая понять, что беседа окончена. – Если же у вас остались какие-либо сомнения на мой счет…– О, смею вас заверить, они никуда не делись, – перебил его Гуро.– Что ж, в таком случае можете полностью обыскать мой дом или же приставить ко мне одного из ваших людей. В общем, я готов на все, дабы развеять ваши подозрения.– Очень любезно с вашей стороны. В масштабном обыске пока смысла не вижу, но вот второе… Александр Христофорович, у вас найдутся свободные люди? – обратился Яков Петрович к главе полицейского управления.– Тесак, остаешься. Вечером пришлю кого-нибудь тебя сменить, – только и сказал Бинх, кивнув на прощание Данишевскому и направившись к выходу. Очевидно, разговаривать с Гуро и продолжать мозолить глаза помещику ему не особо хотелось.Покуда Яков Петрович продолжал разговор с Алексеем, который взялся проводить его (хотя скорее уж спровадить), Николь улучила момент, чтобы на прощание сказать своему коллеге, которому предстояло один на один остаться с, возможно, самым коварным и опасным человеком в Диканьке:– Он явно во всем этом замешан, я уверена. Если у него найдутся украденные протоколы, это будет доказательством. Будьте осторожны и глядите в оба.В ответ помощник Бинха лишь кивнул Николетте, проводив ее взглядом, в котором читалось безысходное отчаяние. У девушки возникла мысль, что Тесак оказался в положении овцы, идущей на заклание.Покинув дом Данишевских, служители закона все еще стояли у парадной, обсуждая беседу с помещиком и дальнейшие действия. Бинх причитал, что оказался вынужден растрачивать и без того скудные человеческие ресурсы на графа, который ?совершенно точно не причастен ко всему происходящему?.– Думаю, пока еще все же рано с уверенностью это утверждать, – ответил на упреки Гуро, натягивая на руки перчатки. – Вы хорошо придумали приставить к нему этого вашего парнишку – он смышленый, непременно заметит, если Алексей Алексеевич будет вести себя как-то странно, начнет суетиться. Но еще раз опросить Бомгарта тоже не помешает. По моему опыту, иной раз жестоким убийцей может оказаться и тот, на кого никогда не подумаешь…Покуда мужчины продолжали беседу, постепенно начинавшую больше походить на перебранку, Николь как будто услышала приглушенный, едва-едва различимый, но настойчивый стук откуда-то сверху. Она не придала этому значения, но звук повторился, и девушка подняла взгляд, осмотрелась и обнаружила его источник. Им оказалась Лиза, стоявшая у окна второго этажа и стучавшая в стекло, выглядела она при этом обеспокоенной. Сердце Николетты почему-то пропустило удар. Графиня явно хотела что-то сказать, но вдруг резко, будто испуганно обернулась и ушла вглубь комнаты, как если бы кто-то неожиданно туда вошел. Гоголь даже не успела позвать своих спутников.Ясно было одно – возможно Елизавете Андреевне и нездоровилось, но не настолько, чтобы не быть в состоянии встать с постели. И она явно не держала на Николь обиду за их прошлую беседу, как той думалось, и хотела о чем-то поговорить. Возможно ли, что она решила обличить своего супруга?Николетта чуть было не собралась вновь ворваться в дом Данишевских, дабы это выяснить, но ее окликнул Яков.– Ты идешь? Нам действительно нужно еще раз допросить и Бомгарта, – сказал он, подойдя. – Что-то случилось?– Лиза… Видела ее в окне, она как будто пыталась что-то сообщить.– Ну, на тот случай, если она обладает полезной информацией, в доме остался Тесак. Уверен, она найдет способ передать тебе весточку. Идем, Бинх уже ждет в экипаже, того и гляди, со злости без нас уедет.Гоголь послушно последовала за мужчиной, еще раз оглянувшись и посмотрев в то окно, где видела графиню. Чувство уверенности в причастности Данишевского к убийствам только крепло в ее душе, как и беспокойство за судьбу его супруги.