Скудное существование (1/1)
Они стали больше разговаривать. Всё чаще предметами их бесед становились бытовые темы, хотя со стороны мужчины звучали всё так же по-дурацки. В любом случае прекрасно то, что Михаил и доктор Людвиг стали более открытыми и смелыми. Правда…Они всё ещё ничего не помнят друг о друге. Видимо, мало деталей.Облачно, но дождь не намечался. Хорошая погода для прогулки по парку, где гигант постоянно проводил своё свободное время, которого у него было до дуры. Немец принял приглашение. Возможно, у него так же много времени, как и у Михаила. Когда они наконец спросят друг у друга об их роде деятельности? К чему эти гадания?Имя.— Вы ушли, когда я назвал одно из имён, — тихо сказал здоровяк, глядя на маленького человека. — Оно Вас обидело?— Нет, — пауза. — Вы просто истратили все попытки угадать. Этот парк красивый.Доктор старательно избегал разговоров о своём имени. Создавалось впечатление, что Михаил выбрал верный вариант из тысячи возможных, что он угадал его имя. Но почему тогда клетчатый чудак ушёл? Гигант предпочёл сменить тему, чтобы не напрягать собеседника.— Я люблю здесь гулять. Тут много птиц.— Я люблю птиц, — седой врач взглянул на великана с улыбкой. — Когда-то я разводил голубей. Милые создания.В голове пулемётчика будто что-то дёрнулось.— А сейчас? У Вас дома есть животные? — спросил Михаил, глядя на чудака.— Я живу один.— Я тоже, — почему-то эта информация обрадовала великана, потому что трактовать фразу доктора можно по-разному.— Нет, Вы не живёте, а существуете, — резко ответил мужчина. — А я живу. В отличии от меня, Вы привязаны к определённому месту и боитесь возможностей, как и все остальные. Михаил насупился. Ему не нравилось, куда вёл этот разговор. — Вы называете меня трусом?Никто никогда не смел называть этого двухметрового силача трусом. Никому не хочется быть убитым или как минимум лежать в больнице с переломанными рёбрами. Миша ненавидел это слово — ?трус?. Он мог назвать так других, если возможно, но когда кто-то обращался так к мужчине, то гигант не выдерживал и срывался. Не на всех, конечно. Одному человеку он позволял так говорить. Позволял тому фамильярничать и сюсюкаться. Позволял творить с ним, что угодно, спокойно ложась на операционный стол.Здоровяк осознавал и принимал ту мощь, которой обладал тот человек. Несмотря на габариты, мужчина понимал, что человек, которого он не помнил, был самым сильным. Миша попросту не мог перечить своему хирургу. Или это был не хирург? Это было так давно.— Ja. Вы трус.Врач молча взял мужчину под руку. Михаил и доктор Людвиг шли по каменной дорожке, как прежде.