Глава 1 (1/1)

Пальцы дрожат, прерывистое дыхание застревает в горле, карие глаза упрямо устремлены на окружающий мир; Александр съежился в потрепанной машине отца и попытался, наверное, впервые выдавить фальшивую улыбку. Он знал, что должен быть самым счастливым мальчиком на свете, но вовсе не ощущал себя таковым. Всего пять дней тому назад он был на грани срыва, но письмо в кармане помогло. Всего пять дней тому назад он думал о самоубийстве, величайшем из всех грехов… Он не вписывался в общество так, как хотелось бы, он прекрасно это знал. ?— Ты уверен, что действительно хорошо знаешь этого юношу, Александр? —?его отец, врач, спросил обеспокоенно. —?У меня сложилось впечатление, будто старшие мальчики должны держаться подальше от младших. Разве это не так? ?— Конечно нет, отец,?— ответил он, скрестив пальцы за спиной. —?С чего ты вообще это взял? ?— Не бери в голову. Просто когда я учился в школе, все было… Времена меняются. Фальшивая улыбка Александра посветлела от его убедительного вранья. Отца всегда легко было обвести вокруг пальца, настолько легко, что это едва не заставило Александра пожалеть его. Лжи Александра становилось больше и больше с каждым днем. ?— Да, полагаю, меняются. Два часа молчания позволили мальчику вновь и вновь перечитывать письмо. И каждый раз его щеки восторженно вспыхивали от этих милых, успокаивающих слов. В тот мучительный час, когда он осознал, что не сможет жить дальше, обнаружение этого письма вызвало у него такой прилив эйфории, какого он никогда раньше не испытывал. Это было похоже на мягкий свет среди бесконечно долгой темноты. Мальчик не знал никого столь же загадочного, кто мог бы заставить его чувствовать себя любимым и ненавидимым, прекрасным и никчемным одновременно. У него кружилась голова, когда он размышлял, стоит ли времени и внимания Жоржа. Следующие полтора часа Александр провел, прислонившись лицом к стеклу старого ?Хотчкисса 1922?. Бесконечные лавандовые поля и французские деревушки медленно проплывали за окном. Тени то росли, то вновь уменьшались, когда солнце скрывалось за морем. Летучая мышь, слетевшая с дуба, привлекла его внимание, но лишь на секунду, и он вновь опустил глаза на письмо, чтобы убедиться, что это все-таки не сон. Когда ?Хотчкисс? загрохотал по гравию широкой подъездной дороги замка, глаза Александра удивленно распахнулись. Темнота синим одеялом расстелилась по ночному небу, и теплые желтые пятна хрустальных окон особняка были единственными источниками света. Две неясные тени возвышались в дверном проеме, рука одной из них вытянулась в приветственном жесте. ?— Аристократы,?— пробормотал отец себе под нос, однако его слова были оставлены без внимания, поскольку Александр уже забрал свои вещи с пассажирского сиденья и выскочил из машины. Ребяческая улыбка расплылась по лицу Александра, когда он, захлопнув дверцу машины, помчался к крыльцу. Ничто не могло расстроить его сейчас, когда он прижимался к Жоржу, обнимая его впервые после окончания семестра. Осторожно подняв глаза, Александр встретился взглядом с Жоржем и просиял, а тот в свою очередь улыбнулся в ответ. Холодная рука легла ему на плечо, заставив слегка вздрогнуть. ?— Я так рада, что вы приехали,?— сказала элегантно одетая дама, но ее улыбка казалась вымученной. —?Добро пожаловать в наш дом. Я мать Жоржа,?— при последних словах она очаровательно улыбнулась сыну, а затем вновь холодно повернулась к Александру. ?— Благодарю вас, мадам де Саарр,?— прощебетал Александр, изо всех сил стараясь выглядеть радостным, несмотря на поздний час. На то, чтобы добраться до резиденции Жоржа, ушло много времени (даже больше, чем планировалось изначально, поскольку они то и дело терялись), и голова у него все еще кружилась от укачивания. Когда мадам де Саарр повернулась, чтобы уйти, глаза Жоржа блеснули от радостного возбуждения. Он крепче прижал к себе младшего мальчика, позволяя рукам скользнуть ниже по талии. Теперь, когда его мать ушла, он вытащил накрахмаленную рубашку, аккуратно заправленную Александром за пояс, то же самое сделав с собой, и расстегнул первые пуговицы своей рубашки. ?— Я говорил тебе, что мы встретимся этим летом. Говорил тебе! – сказал Жорж, когда они закончили, взяв Александра за руку и ведя в первую попавшуюся гостиную. —?Я так счастлив, что ты здесь. Правда. ?— Я скучал по тебе,?— Александр сжал его руку, когда Жорж усадил его в кресло напротив камина. ?— Но прошла всего неделя, Александр,?— рассмеялся Жорж, однако его голос слегка дрогнул, и смех прозвучал напряженно. —?Я тоже скучал,?— добавил он, заметив обеспокоенное выражение лица друга. ?— Подумать только, целая неделя без этих пронырливых священников,?— усмехнулся младший. —?Неделя без исповедей или наказаний, ужасной еды и отбоя в девять часов. Мы можем делать что угодно и когда угодно. Никаких секретов и никаких чужих вмешательств. Несмотря на безмятежность в голосе, судя по выражению лица, мальчик все еще размышлял о месяцах, проведенных в школе; Жорж понял это по тому, как потемнели его карие глаза, и по едва заметному изменению атмосферы. ?— Это все потрясающе, но не забыл ли ты кое-что, Александр? ?— Что же? ?— Какой сегодня день? ?— Шестнадцатое июля? —?ответил он, слегка нахмурившись, прежде чем его осенило. —?Ой, точно! С днем рождения! Александр подскочил со своего места, чтобы пристроиться на подлокотнике кресла Жоржа. Осторожно взяв обе его руки в свои, он сжал их и с сожалением отвел взгляд. Старший мальчик ухмыльнулся. ?— Что же ты приготовил к моему дню рождения? ?— Ничего. Вообще ничего. ?— Но ведь именно об этом я тебя и просил, разве ты не помнишь? —?Сказал Жорж с усмешкой. —??Александр ничего ему не подарил?. ?— Это ужасно… это неправильно. Как бы я хотел подарить тебе что-нибудь! ?— Хотя, есть кое-что, что я бы хотел получить на день рождения,?— сказал Жорж, поглаживая маленькие руки Александра своими. —?Кое-что от тебя. ?— Все, что угодно, Жорж,?— торжественно произнес Александр. ?— Поцелуй. Младший мальчик наклонился, чтобы чмокнуть Жоржа в щеку, но получил отказ. Слегка надув губы, он спросил, дразнят ли его. Все еще держа руки Александра в своих, Жорж прижался ртом к нежным розовым губам мальчика, позволяя им соприкоснуться, вызвав удивленный вдох. Его щеки вспыхнули алым цветом, совсем как в первый раз, когда они целовались в оранжерее, но Александр прикрыл глаза и позволил другу прижиматься к его губам снова и снова. ?— С днем рождения, Жорж,?— просиял Александр, когда они отстранились друг от друга. —?Я действительно люблю тебя. ?— Я тоже люблю тебя,?— ответил тот, смахнув с лица выбившиеся пряди волос. ?— Мы ведь всегда будем вместе, правда? —?продолжил Александр. Для Жоржа это прозвучало скорее как утверждение, нежели вопрос, поэтому он, естественно, согласился. В последний раз он расстроил Монтье, когда упомянул, что Люсьен?— его друг. Понадобилась, казалось бы, всего только бутылка лавандовой воды и стихотворение, и Александр вновь стал посылать ему воздушные поцелуи через обеденный зал и передавать любовные записки. ?— Жорж? ?— Да? ?— Как ты думаешь, я попаду в ад? Жорж серьезно посмотрел на него, слегка нахмурившись. ?— Боже милостивый, я думаю, нет. Кто вообще вбил тебе в голову эту мысль? Он уже знал ответ и пожалел, что спросил. Отец Лазон. ?— Человек, которому я исповедовался… Он сказал, что дьявол ждет меня. Я становлюсь мятежником, и нет спасения моей душе,?— последнее предложение он произнес с робкой улыбкой, и все же в его голосе явно слышалась дрожь. —?Я не хочу попасть в ад. ?— Ты не попадешь в ад,?— строго сказал Жорж. —?Александр Монтье?— самый чистый мальчик, которого я знаю, и наверняка попадет в рай. ?— Ты действительно так считаешь? —?взволнованно спросил Александр, вцепившись руками в подлокотник кресла. ?— Ну конечно. Все, никаких больше мрачных разговоров, нам и так хватает этого в школе,?— он покачал головой, уверенный, что больше никогда не ступит в Сен-Клод, даже ради спасения собственной души. В этот момент в комнату ввалилась горничная, с трудом таща чемодан Александра и груду свежего белья величиной с нее саму. Оба мальчика вздрогнули, пойманные за неправильными занятиями, однако горничная не обратила на них никакого внимания, просто сказав, что мадам де Саарр велела им укладываться спать. Александр неохотно встал, грустно улыбнулся Жоржу и поплелся в гостевую спальню, где слуга застелил ему постель. Несмотря на то, что их прервали, Монтье бурлил от счастья. Это лето обещало быть самым лучшим в его жизни.