Глава 1 (1/1)
?…Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города… Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами…?
Эта фраза, произнесенная Молотовым, поставила народ в необъятный ужас. Что теперь с ними будет? Как дальше жить? Война! Сколько предстоит преодолеть препятствий, что бы добраться до победы?И вообще – будет ли эта победа? Русский народ верил – будет! И ничто не покорит их!Юноши, которым едва исполнилось восемнадцать, парни, мужчины – все мужское население шло на фронт. Мальчишки, которым до восемнадцати было далеко, прибавляли себе в годах, что бы попасть на фронт и защищать свою Родину.
Брат и сестра Соколовы стояли на перроне. Вчера пришла повестка – Никиту Александровича Соколова призывали защищать Советский Союз от немецко-фашистских захватчиков. У брата и сестры был всего лишь один день, чтобы побыть вместе.Поезд с бойцами вот-вот должен был отойти. Времени на прощания оставалось катастрофически мало. Вытирая накатившиеся слезы кружевным платочком, Юля прижималась к брату. Вот и все… Война разрушила все их планы. А они вместе, как раз, завтра, 24 июня – в день свадьбы родителей, хотели сходить к ним, на кладбище. А теперь все… Юлька будет выживать в этом городе сама. Спустя минуты Никита уедет в неизвестность – на фронт, на войну. Страшное слово – война! Сколько же оно семей погубит? Да и не только семей: сколько людей на ней поляжет, ради мира на земле?- Я буду писать, - проговорил Соколов, глядя на сестру, - а ты отвечай. Да и сама пиши.
- Хорошо, - произнесла Юля. Как только Никита узнал, что началась война, и ему придется защищать страну от фашистов, то этот юноша сразу повзрослел на глазах, стал серьезным и непроницаемым.- Вас должны скоро эвакуировать. Напишешь мне?- Конечно, - улыбнулась девушка. На глазах подростка виднелись слезы, которые Юлька пыталась не показывать Никиите.- Ну, что ты ревешь, Соколова? – сурово произнес брат. Так раньше говорил отец Никиты и Юлии, и поэтому девушка сразу вытерла слезы. – Вот и правильно, - улыбнулся Никита.
- Ты, главное, возвращайся, - сквозь вновь проступившие слезы шепнула Юля. – Живым возвращайся! – добавила она.Пронзающий гудокоповестил об отъезде поезда. Поцеловав сестру на последок в щеку, Никитазапрыгнул в вагон. Слезы потоком хлынули из глаз провожавших матерей, жен и сестер…
Поезд тронулся. Соколова шла рядом с вагоном, в котором ехал её брат. Состав начал набирать ход, и девушка заметно отстала. Юлька вслед ему махала белым кружевным платочком…Сзади к подруге подошла Леся, которая провожала на войну своего отца.- И что же это теперь будет? – спросила она Юлю, смотря вдаль, где уже совсем крошечным виднелся состав поезда. В голосе девушки звучал страх, ужас…Поймав взглядом последний вагон, который тот час скрылся из виду, Соколова прикрыла глаза, и выдохнула. Девчушка повернулась к подруге, в глазах которой стояли едва видимые слезы. Да они сейчас были у каждого из присутствующих на этом перроне.
- А что будет? Будем жить, как и жили, - тихо произнесла Юля. – До первой эвакуации. А потом… потом выживать будем… Воевать будем…В свои неполные восемнадцать эта девушка рассуждала, как во все двадцать пять, а то и больше. Взгляд её стал холодным, непроницаемым. Из радужной девчонки, с которой дружили мальчишки двора потому, что она прекрасно играла в футбол, да и просто могла дать сдачи любому драчуну, она превратилась в серого человека. Веселые мысли, идеи, затеи, всегда гулявшие в голове фантазерки, улетучились мгновенно. Виду Юлька не подавала, но в душе у немного романтической натуры все кипела, была шальная буря…Возвращались домой молча. Во всегда шумном, веселом дворике, где ребята гоняли мяч, играли в квача или казаков-разбойников, а Филипп Игнатьевич с соседнего подъезда и с друзьями – ?однополчанинами? играл в домино, было на удивление тихо.Мальчики, как воробьи, сидели натурнике и о чем-то шептались. Да и старики вели себя необычайно тихо.
Юля, не обращая внимания ни на кого, прошла по двору, и зашла к себе в подъезд.А вот и её квартира – 23-я. Номер квартиры маленькая Юлька выучила очень хорошо – он совпадал с годом её рождения. Вспомнив этот факт, Соколова посмотрела на немного почерневшие от времени цифры, и усмехнулась.Трехкомнатная квартира для невысокой девушки казалась огромным царством. Раньше, когда были живымиродители, здесь часто были гости, и квартирка для многого количества людей совсем малюсенькой. А сейчас, когда она осталась одна, территория была огромной. Юля прошла в зал. В центрекомнаты стоял большой стол. Раньше Александр Соколов – глава семейства – работал за ним, писал какие-то бумаги. Вон, даже несколько пятен от въевшихся чернилосталось – это четырехлетняя Юлена, как любил называть Юлию отец, перевернула чернильницу. Возле стены стоял старый диван. На нем брат и сестра, когда были маленькими, любили попрыгать, за что нередко получали прочухана от матери. Напротив дивана, в противоположной стороне комнаты, во всю стену раскинулся, прям огромный шкаф с книгами и фотографиями. ?Семейная библиотека? как называли этот участок комнаты жители квартирки. Завершало комнатный интерьер пианино, стоявшее в углу. На инструменте когда-то играла ныне покойная Анастасия Соколова.Девушка усмехнулась, прикрыв глаза. Вроде бы не так давно это и был, а родителей уже нет в живых. Да и брат неизвестно где. Хотя, нет – известно – на войне? От этого слова Юльке стало не по себе.Выйдя из зала, Соколова прошла по коридору в комнату брата. Не смотря на то, что Никита был шумным, прытким, ну или чтотам еще присуще мальчишке, учился паренек в школе на ?отлично?. Впрочем, как и сестра. Но даже армия не смогла сделать из шалопая серьезного мужчину. Не смотря ни на что, у юноши в комнате был идеальный порядок. Стол возле окна, на котором Никита до армии стругал лодки, самолетики… Аккуратно заправленная кровать, а над ней висела полка с книгами. Гоголь, Пушкин, Скотт, Байрон – многие писатели нравились мальчишке, и их легко можно было найти у него на стеллаже. Ну, в общем-то, и все. На этом комната Никиты и заканчивалась. Юля хотела было уже уйти, но её привлек один интересный предмет на столе брата. Девушка подошла ближе. Это было нечто, с виду напоминавшее медальон, а под ним лежала, скорее всего, записка.
Юлька бережно взяла медальон. Когда были живы родители, эта штучка была у них как знак вечной любви. Но что этот медальон делает у Никиты на столе? Возможно, записка все объяснит…?Юлия, - выводил брат каллиграфическим подчерком, - зная твою любопытность, могу предположить, что читаешь эту записку после того, как выпроводила меня на фронт.Может, оно и к лучшему.Раньше данная вещь принадлежала нашим родителям.И как ты помнишь, их было две: у отца и у матери.Собираясь на войну, я подумал: а почему бы нам не сделать эдакий символ единосемейства…Этот медальон, который ты держишь сейчас в руках, принадлежал нашей маме, а тот, отцовский у меня.Береги себя.И с Васькой по углам не целуйся, - Юлька усмехнулась. – Твой брат Никита ?Внизу небольшого письма стояла дата: 22.VI. 41.Прочитав его, Соколова отложила записку в сторону, и принялась изучать медальон. С виду – обычная цепочка, с виду обычнымовальным кулоном, который открывался. Отперев его, Юля застыла с нежной улыбкой. Внутри кулона было две фотографии: справа Юлина, а слева Никитина. Закрыв медальон, девушка одела его на шею, не забыв спрятать под платьем.
Взглянув на часы, Юля поняла, что если сейчас не выйдет из дому, то непременно опоздает на сбор комсомольцев во Дворце пионеров.Закрыв дверь квартиры, девушка начала спускаться по лестнице подъезда. Её взгляд привлекла одна надпись: ?Юлька + Васька = Любовь?. Это Вовка из восьмого ?А? так постарался. Надписи было чуть больше месяца, и свое творчество, написанное угольком, шалун стирать не собирался, хоть тетя Галя не раз орала на Вовчика. Но не эта фраза привлекла Юльку. Её Соколова видела не единожды. Второе слово из этой фразы её привлекло больше всего – Васька. Паренька девушка не видела после их выпускного, да и как-то не до него было. Столько дел, мыслей обрушилось на плечи хрупкой Юли в эти дни, что она и вовсе забыла про Васю. Соколова даже во дворе его не видела. Надо будет обо всем разузнать у лучшей подруги – Олеси…Возвращались с собрания в разговорах. Леся и Юля болтали без умолку. Соколова никак не решалась задать интересующий её вопрос. Но сама Нечепуренко помогла ей с разговором.- Слышала, Васька твой на фронт собрался.- Не мой он, - пробурчала Юлька. – Как на фронт? – дошел смысл сказанного до Соколовой. – Ему же еще восемнадцати нет.- Подумаешь, - протянула Леська. – Знаешь Витю Мельникова из девятого ?В?? – девушка кивнула. – Так говорят, что он в свидетельстве о рождении две циферки подтер, и по документу ему уже восемнадцать. На войну так хочет. Мальчишка! – хмыкнула девчушка.- Можно подумать, в военкомате дураки сидят, - проговорила Юля.- Ну, не знаю. Но сила на фронт нужна, и они, по разговорам, закрывают глаза на это все.- А Васька-то куда? – в голосе девушки слышалась тревога и волнение за паренька. – Зачем это ему?- Отец у него на фронт ушел. Братья старшие. Дядька. Семья у него воюет. А он с матерью и сестрами не хочет в городе оставаться.Юля замолчала. Теперь еще и Васька на войну уходит. Она совсем одна остается. Чтобы там Леся не говорила, Василий парень хороший, и Соколова с ним встречалась. Хоть и тайно. Любили они друг друга. А теперь вот что… Значит так хорошо любили друг друга, раз так ничего не сказав Перлов уходит на войну. Он же всего на две недели старше Юлию. Дурак! От накатившихся чувств, у девушки выступили слезы.Девчата шли по тропинке. Проходя возле военкомата, Леся дернула Соколову за рукав. Девушки спрятались за высоким огромным дубом. Около здания выстраивались военнообязанные. Но подруг интересовало не это. По дороге шел Вася Перлов. И шел он именно к военкомату.Убедились в этом Леся и Юля, когда он зашел в парадную дверь.
- Будем ждать? – поинтересовалась Нечепуренко, глядя на подругу.- Ага, - не отрывая глаз от здания, кивнула Соколова.Ждать пришлось не долго. Спустя несколько минут из двери показался хмурый, и явно злой Вася. Мальчишка не прошел по возрасту. Гневно чиркнув носком ботинка по земле, и засунув руки в карманы штанов, паренек потопал домой. Юля наблюдала все это время за ним, как зачарованная. Им нужно было поговорить.
- Лесь, я пойду, поговорю с ним, - кинула Соколова, и кинулась из своего укрытия за юношей.- Эх, любовь, любовь, - проговорила Нечепуренко, глядя в след подруге. Постояв еще пару секунд за дубом, девушка пошла к себе домой.
- Вася, Вась! Постой! – кричала на бегу Юля. – Остановись! – но юноша либо не слышал, либо делал вид, что не слышит. – Вася! – еще раз крикнула девушка. – Перлов! – паренек остановился, но повернуться не решался. Соколова остановился возле него. – Вась, это правда? – девчушка заглянула к нему в глаза.- Что именно? – проворчал мальчишка, но вспомнив, что перед ним стоит Соколова немного смягчился, и взял девушку за руки.- Что ты на фронт уходишь. Туда, на войну.- Правда, - проговорил Вася, опуская глаза.- Но зачем? Вась, Зачем?! – потрясла Соколова паренька за руку.- Надо, Юль! Надо! Прости.-А как же я? – не хотела девушка поверить в эту жестокую правду. – Как же я? – вновь повторила она вопрос. – Что со мной будет?- Будешь жить как жила. Как раньше. Наверное…- Конечно, ?наверное?… Конечно, ?как раньше?, - на глазахдевушки выступили слезы, и она их не скрывала как раньше. – Как раньше, говоришь? Это в гордом одиночестве что ли? Да? – Перлов впервые видел, что бы егоЮлька плакала. Та сильная, смелая девчонка, которая без страха залезала на старую башню, играла с мальчишками в футбол, и могла запросто дать сдачи любому, сейчас, не скрывая ?солёной водички?, как называла слезы Соколова, открывала душу перед ним. – Родителей нет. Никита на фронт ушел. Теперь ты уходишь… И это ты называешь ?как раньше?? – и больше не в силах сдерживать себя, Юлька разрыдалась на плече у Васи.- Юль, ну ты чего? – паренек был растерян. За все время дружбы с Соколовой, то есть больше десяти лет, Перлов впервые видел, чтобы девчушка рыдала, да еще и навзрыд. – Тише, тише, - погладил паренек девушку по голове. – Юль, успокойся, - Вася прижал Соколову к себе. – Ну, все. Тише-тише, - пытался успокоить девушку Перлов.Юля подняла голову с его плеча. Их глаза встретились. Девушка слезы ладошкой, но они предательски опять появились на её глазах. Уж больно много навалилось на неё за минувшие года, а особенно много - за эту пару дней.Перлов смотрел в её светлые глаза, не отпуская от себя. Юноша провел пальцем по её щеке, убирая скатившуюся слезу-предательницу. Чтобы успокоить девушку, Вася её поцеловал. Юлька не сопротивлялась. Это был её первый настоящий поцелуй и, это было так приятно. Соколова не могла описать словами то, что происходило с ней в ту прекрасную минуту…- Давай, может, погуляем? – неуверенно спросил Перлов после ?успокоительного лекарства?.- Пошли,- полушепотом произнесла Юля.Вечер прошел в полной идиллии. Ребята сходили в парк, погуляли по городу. Вася рассказывал веселые истории, чтобы хоть как-то поддержать дух Юльке. Перлов проводил Соколову до квартиры. Поцеловав девушку напоследок, юноша отправился к себе домой.Юлия, закрыв глаза, улыбнулась. Это был, наверное, самый лучший вечер в её жизни, не взирая ни на что. Девушка открыла глаза, и увидела ту самую надпись, оставленную Вовкой из восьмого ?А?. Улыбка опять появилась на её лице.Отперев дверь квартиры, Соколова прошла в свою комнату.Переодевшись и умывшись, она легла спать. Девчушке снились сны из прошлого: как она играла с мальчишками в футбол, лазила по деревьям, последний звонок, выпускной и, конечно же, сегодняшний поцелуй с Васькой Перловым…И город тоже спал в ночной тишине, и снились ему разные сны…