Макария и таинственный похититель сладостей (1/1)

— Геката, а он поправится? — интересовалась юная царевна, стоя за спиной Трёхликой колдуньи. Она внимательно осматривала бога смерти, а Макария то и дело лезла ей под руки. И даже то, что у Гекаты их было шесть, не спасало колдунью.От Макарии вообще ничего не спасало. А теперь единственное существо, способное усмирить царевну, разлеглось на ложе, напротив которого и стояла Трёхтелая.— Голодный обморок, — твердо заявила она, вздохнув, — ты когда ел-то в последний раз?— Надо накормить! — подала голос Макария, из-за спин Трёхтелой богини.Танат издал обречённый стон.Но Макария его уже не слышала. Умчалась вприпрыжку на кухню дворца, достать что-то съестное для бога смерти.К счастью Подземной царевны, ни Аида, ни Эвклея во дворце не было. Царь как всегда судил, а распорядитель был занят какими-то делами вне дворца. Поразительно, что Макария не встретила его по дороге на кухню. Вот уж точно, кому голодный обморок не грозит.Да и Аид не отставал. Подземный царь, поговаривают, тоже любит вкусно поесть. Медовые лепешки с кухни, конечно, не ворует, но на время отсутствия Персефоны в его царстве недостаток жены восполняет сладостями. Уминают все с дочерью за обе щеки.Многие подземные любили вкусно поесть. Кто-то лакомился сладостями, Цербер предпочитал медовые лепешки, а некоторые особенно любили поедать смертных на поверхности. На вкус и цвет товарищей нет, как говорится.Макария, взяв все, что только смогла унести с кухни (а это весьма немало), отправилась к бедному богу смерти. Бедному вовсе не из-за голодного обморока, а из-за "опеки и заботы" со стороны царевны, которая пыталась открыть рот и запихать туда... Впрочем, хоть что-то, что поместится.— Танатик, ну же, открой ротик. Давай, помнишь, как меня маленькую Деметра кормила?Ещё бы такое не помнить. Бог смерти в ужасе вспомнил то, как царевну заставляли кушать. Царица даже Деметру с поверхности притащила (вернее, это Танат притащил, а Персефона только уговаривала без конца), чтобы та своими кашами её накормила. Но маленькая Макария очень, очень сильно не любила бабушкину кашу.— Танат, за маму? — спросила юная богиня, держа на готове ложку с кашей и мило улыбаясь, хлопая длинными ресницами.Бог смерти в ответ только угрюмо покачал головой.— За папу? — все ещё не унывая, продолжала царевна.Теперь Танат сжал челюсти ещё сильнее.— За братика? — с надеждой в голосе спросила богиня.?Бесполезно? — подумала Макария. Гнев переполнял юную богиню. После коронного от её матери: ?А за папу??, царевна всегда открывала рот. Она решила оставить еду, пускай сам разбирается. А ведь даже она съела пару ложек за него!И тут царевне пришел в голову коварный план, достойный дочери самого Аида. Надув губки, моргая глазами, в уголках которых скапливалась влага и все так же хлопая ресничками, она тихонечко спросила у бога смерти, протягивая ему ложечку:— А за меня?Никто ещё не мог отказать. Ни подземный, ни Олимпиец, ни Танат, как оказалось. Железнокрылый бог издал ещё один обречённый вздох, попутно открывая рот.Макария блаженно улыбнулась.Эту идиллию прервал Аид, зашедший в зал своего дворца, в котором они и находились. Достаточно было только одного его взгляда, чтобы понять, что Владыка встретил по дороге Гекату, которая ему все и рассказала. Аид присел рядом с Макарией.— Убийца, просто скажи — как? — в полном недоумении, нехарактерном для него, поинтересовался царь.Макария нервно кусала губы. Её гложила вина, за то что именно во время одного из "на мечах!" бог смерти и свалился замертво.Ложка каши придала Танату сил. Он взял у Макарии пару фиг и стал уплетать их за обе щеки. Теперь в недоумение пришла и царевна.— Мне жертвенной крови достаточно, хотя иногда я и ем смертную пищу. Но кто-то съел мои запасы не оставив мне, — бог смерти угрюмо покачал головой и глубоко вздохнул, — а потом клинок, пряди, поле боя, закрутился, сами понимаете... — Танат задумчиво почесал бровь.Теперь неловко стало и царю Подземного царства.— Ты извини, Танат. Персефона как ушла запретила меня нормально кормить, — царь запнулся, и тихо добавил: — а после того случая с Минтой её побаиваться стали, — высказался наконец Аид и поскреб подбородок.Его дочь широко распахнула глаза.— Так это получается, что я впервые ни в чем не виновата? — Макария широко улыбнулась и выскочила из зала в припрыжку, также, как и заходила сюда.Аид протянул Танату тарелку с кашей, мол, доедай, я тебя с ложечки кормить не буду.— Не боишься, что всем растреплет? — уточнил железнокрылый бог, подняв брови.— Да кто ей поверит, — буркнул Владыка в ответ.