8 глава (1/1)

Проснулся Сэм от осторожных поползновений Дина выбраться из его объятий, едва он почувствовал, что брат зашевелился, то усилил хватку и открыл глаза. Возле самого его носа сиял настороженный зеленый глаз. Самое главное, разумный, хотя видны были в нем затаенные тревога и страх. Сэм откинул немного голову, чтобы видеть все лицо Дина, внимательно осмотрел вопросительную физиономию и с чувством невыразимого облегчения чмокнул в нос. Изумления на лице прибавилось, и Дин открыл рот. Сэм неумело, но с удовольствием притянув поближе офигевшего братца, поцеловал этот рот, и даже прикрыл глаза от удовольствия, когда понял, что Дин едва заметно, отвечает ему. Когда Сэм прервал поцелуй и снова посмотрел – увидел, глаза Дина затуманились, и он бессмысленно улыбался. Хм, это вселяло оптимизм.Но Сэм, кажется, обрадовался рано, да и соблазнитель из него был, скажем так, хреновый, Сэм просто не знал, что теперь делать, и начал ощущать подступающую панику, а Дин вдруг опомнился, округлил глаза и начал активно вырываться, с претензиями:– Сэм, ты чего делаешь в моей постели?! Голый?!Сэм его не выпускал, и, поняв, что с громилой так просто не справиться, и они сейчас вдвоем вылетят с узкой кровати на пол, Дин решил пойти мирным путем:– Сэм, – спокойно сказал он, хотя Сэм слышал, как бьется его сердце, как у пойманной птицы, – может, ты отпустишь меня?– Нет, – с тем же наигранным спокойствием сказал Сэм, – нам нужно поговорить.– В постели? – уточнил Дин, – может, мы одетые пообщаемся, а? А то я как-то неуютно себя чувствую.– Зато ты не сможешь мне соврать, в постели. Голая правда.Сэм прижимал Дина крепко, Дин практически лежал на нем в результате борьбы, носом в подушку где-то около плеча Сэма, руками упрямый братец упирался в постель в районе подмышек Сэма, мышцы его были напряжены, и голос его звучал глухо:– Сэм, мне неудобно. Ну, какой может быть разумный разговор в таком положении.Сэм хмыкнул, задумчиво пробормотал:– Если ты не будешь вырываться, мы поменяем позицию. Например, я сверху.Дин от возмущения опять задергался, и в результате они оказались на боку, тяжело дыша друг другу в лицо. Сэм не отпускал, и слышал частые удары его сердца и своего, как бы там ни было ему сейчас неловко, стыдно и страшновато, он решил, что пока они не поговорят, Дина он не отпустит. Дин, кажется, это осознал, закрыл глаза с мученическим видом и, откинув голову, чтобы не дышать в лицо брата, с видимым раздражением сказал:– Хорошо, говори, только не тяни, пожалуйста. А то я сейчас… – он замолчал, а у Сэма заблестели глаза, он живо спросил:– Ну? Чего ты хотел сказать? Сдохнешь от стояка?Дин, удивительно, покраснел, он, действительно, не мог врать в таком положении. Но промолчал, глаз не открыл, только губы дернулись. Сэм сказал:– Вот и я о том же, – и горячо заговорил, – Дин, пожалуйста. Не отталкивай меня, ладно? Когда-то ты просил меня об этом, помнишь? Сколько можно уже бегать по кругу, давай посмотрим друг другу в лицо, давай уже решать проблемы, а не бегать от них. Я, может, и не совсем еще готов, но мне хочется помочь и тебе и себе, может, мне легче будет жить. Ты все время жертвовал всем ради меня Дин. Я тоже хочу хоть что-то для тебя сделать, а ты, как баран, делаешь вид, что ничего не происходит. И мне кажется, я хочу тебя, вот.Дин приоткрыл один глаз, так забавно, с таким недоверием, что Сэм заулыбался. Он ослабил хватку, и нежно повел большой, горячей ладонью по плечу Дина, по руке, его ладонь спускалась все ниже, он с опаской коснулся шелковистых волос в паху брата, и увидел, как тело его вздрогнуло, и Дин с шипением втянул воздух.– Это неправильно, – тупо повторил братец, тяжело пыхтя.Сэм вздохнул, философски:– А что в нашей жизни правильно, скажи мне. Есть хоть что-то нормальное? Это ?нормальное? в нашей жизни извращение, а ?извращение? – норма. Ты думаешь, я сейчас это понял? Нет, Дин, это я себе говорил, когда только нашел тебя, и ты активно пытался меня уложить в постель. Я эти слова повторял себе в качестве оправдания своему желанию, а когда, наконец, я почти созрел, ты повернулся ко мне спиной. И заметь, я все время знал, что мы братья. А ты только потом, тупо начал тормозить, и вспомнил об этом. Не представляешь, как это бесит. Чувствуешь себя полным идиотом, только ты взял конфету, которой тебя долго дразнили, а это пустой фантик.Дин молчал, и по его лицу с закрытыми глазами трудно было сказать, слышит ли он вообще Сэма. Возможно, он просто считает до ста, чтобы не взорваться от…– Дин, это не смешно уже. Сегодня ночью ты вообще чуть с катушек не слетел, прости, это я виноват, – Дин вздрогнул опять, и Сэм посильнее его прижал, – я хотел тебя вытащить на эмоции, прости, прости, я больше никогда так не сделаю. Но должен же был я как-то тебя расшевелить. Нет, другое. Сэма вдруг озарило, что никакие его слова не подействуют, о том, что Сэм хочет сделать для брата, дохлый номер. Может, и была у Дина адская прививка, что изменила его, но кое-что осталось неизменным. Значит, надо идти проверенным путем, из детства. Сэм проникновенно сказал: – Это нужно мне. Мне это нужно, Дин. Я хочу тебя, ну почему ты мне отказываешь?На лице Дина отразилось опять такое явное недоверие, даже не смотря на закрытые упрямо глаза, что Сэм понял ?не прокатит?. Ну, тогда…Сэм пошел самым грубым и самым верным путем. Он перевел дух, мысленно попросил прощения у всех святых, плюнул на все и ухватил брата за упиравшийся ему в живот крепкий, торчащий член. Ухватил сильно и в тоже время нежно, и не передать, что случилось с Дином – он мгновенно открыл глазищи на пол-лица, открыл рот и что-то сдавленно зашипел, а Сэм, не обращая внимания на эти метаморфозы, прислушиваясь к себе и к реакции живого органа в руках, приноравливался к нему. Он ласкал ствол сосредоточенно, чувствуя ответную реакцию, все больше возбуждаясь, и его постепенно оставляла опаска, что он может сделать по незнанию что-то не так. Судя по затрепетавшему в его объятиях брату, все шло относительно нормально. Член затвердел, Дин дышал тяжело, глаза его заволокло знакомым, колдовским туманом, рот с чертовыми эротичными губами так аппетитно приоткрылся, только вот слова из этого рта вылетали не самые приятные: – ?Сука! Убью, Сэм… Ох… Немедленно прекра… Сволочь!?. Сэм решил закрыть этот рот, чтобы ненужные слова не отвлекали его, такого неопытного, он другой рукой притянул Дина к себе и запечатал рот поцелуем, не оставляя свои ласки. Дин простонал ему в рот, замолк, и вскоре тоже увлекся поцелуем.Сэм ни на минуту не прекращал, как умел, меняя ритм и силу охвата заниматься членом брата, и вот он услышал придушенный стон ему в рот, тело Дина содрогнулось, и выплеснулась в ладонь Сэма горячая струя спермы. Сэм отодвинулся, и увидел на лице Дина такое отрешенно-счастливое выражение, что облегченно перевел дух и поздравил себя с маленькой победой. Но его проблему эта победа пока не решала, его собственный член стоял колом и просто ныл от желания. Сэм решил рискнуть, он взял ладонь пребывающего в блаженной прострации Дина и красноречиво положил себе на ноющий член. Дин шевельнулся, глаза его сфокусировались на Сэме, и Сэм сказал негромко, просительно:– Дин, ну кому мы ?этим? делаем плохо? Неужели где-то кто-то умрет, если два идиота снимут напряжение?Сэм притянул к себе снова брата, и прошептал ему в ухо:– Я хочу тебя, ты же видишь, Дин. Только слепой не заметит.Сэм почувствовал, пальцы брата пришли в движение, и вскоре его затопило такое блаженство, что все проблемы инцеста ему показались сущей ерундой. Он стонал, не сдерживаясь, и в момент оргазма, небывало острого, понял краешком ускользающего сознания – никакая хренотень о неэтичности и недопустимости и противоестественности их связи не заставит его больше отказаться от такого замечательного и приятного врямяпровождения.Но, как всегда, Сэм обрадовался рано. То, что он решил для себя этическую проблему отношений, вовсе не значило, что и Дин ее тоже осилил. Как ни странно, у бывшего самого активного члена закрытого гей-клуба оказались довольно строгие взгляды на инцест, и надежды Сэма на мирное разрешение проблем таяли с каждым днем. Повторять эксперимент с нервами брата Сэм уже не рискнул, и потихоньку впадал в уныние.Дин не мог отказать брату, и когда ночью Сэм приходил к нему, Дин только молча, порывисто и судорожно обнимал его, искажались болезненно его черты, и этот лихорадочный, стремительный, отчаянный секс изматывал обоих и не приносил удовлетворения. А утром Дин избегал смотреть ему в глаза, и видеть его такого, несчастного, виноватого, было больно. Разговоры на эту тему Дин решительно прерывал, а однажды, проснувшись утром, Сэм со всей очевидностью понял, что брат ушел.Не было его одежды, его стильной, кожаной сумки, не было дразнящего по утрам запаха дорогого парфюма. Кажется, Дин хотел решить свою проблему, не посвящая в подробности брата, не заботясь даже, нужно ли это ему, и считает ли он это проблемой.Дин начал бояться себя, его пугала такая сильная зависимость от брата, он пытался всячески дистанцироваться, но пока ничего не получалось. Каждое движение, взгляд, реплика Сэма вызывали в его душе такой сильный отклик, он вспоминал, как жил до этого, без Сэма и понимал, как же все было просто. А теперь. Что с ним такое? А эти ночные визиты вообще свели Дина с ума. Он и так чувствовал себя виноватым, таким виноватым, это же он, получается, совратил родного брата, только из-за него Сэм тоже стал уродом. Как с этим жить, Дин не знал, желание сжигало его изнутри, но близость не приносила радости, с каждым разом становилось только хуже, наконец, Дин не выдержал.Решение зрело давно, и вот сейчас, взяв напрокат раздолбанную тачку, Дин целенаправленно гнал машину, злое, яростное и горестное выражение не сходило с его лица. Он боялся остановить машину, боялся каждую минуту, что не выдержит, и повернет обратно, в невыносимые и такие желанные объятия Сэма.Нет, упрямо шептал Дин, я должен что-нибудь придумать.Двое суток почти без отдыха, и вот впереди замаячили такие знакомые, густые леса, и мелькнула уже табличка ?Пейтон-Плейс 10 миль?У Дина оставалась еще слабая надежда на помощь. В этом городе, где он расстался со своими мечтами, и чуть не расстался с жизнью, так неосмотрительно сунувшись в магазинчик исполнений желаний, жили необыкновенные создания.Запыленный, измотанный, он ввалился в лавку, ведьма удивленно подняла на него глаза.Он без слов, устало опустился на стул, потер глаза, без улыбки, мрачно посмотрел на нее.Лицо Эстель стало печальным, она грустно сказала:– Значит, ты не можешь найти покой, – она тяжело вздохнула, – я думала, у него получится сделать тебя счастливым. Только я не ожидала, что ты сам будешь противиться.– Я не могу, Эстель, – глухо сказал Дин, ему слова давались с трудом, он едва выталкивал их, – помоги мне, пожалуйста. Сделай что-нибудь, чтобы я не хотел родного брата. Меня так тянет к нему, я сам не могу справиться. Мне кажется, я уже испортил ему жизнь, сделал из него фрика. Может, это можно еще исправить? Эстель, умоляю. Пожалуйста.Ведьма долго молчала, пораженная силой сдерживаемого горя мальчика, видно было, он страдал, его мучили эти страсть и желание, и не в его силах было справиться с ними, поистине, наказание демонов было ужасным. Дин не мог смириться с тем, что с ним стало.Эстель давно поняла, то, что сделали с Дином в Аду, изменило его, но даже смятая бумага расправляется, стремясь вернуть себе прежнюю идеально ровную форму. А сильная личность Дина сохранила много из своих уникальных свойств, и теперь это прежнее боролось с новым, насильственно внедренным, и не давало Дину смириться и найти покой. Какие демоны рвали душу Дина, Эстель даже не хотела представлять, но она ничем не могла помочь, и только покачала головой.Дин закрыл лицо руками, он не знал теперь, что делать, как ему быть. Ведьма подумала, потом встрепенулась. Она легко коснулась его ладоней, развела руки, заглянула в глаза, прошептала:– Найди Анжелу. Может, она сможет тебе помочь.Мрачное отчаяние на лице Дина сменилось сомнением, он не забыл про маленькую девочку. Сэм, говорил тогда, что это не совсем девчонка, но Дин сомневался, что высшим силам есть до него дело. Но сейчас у него не было больше сил, он только кивнул ведьме, тяжело поднялся, и вышел из магазинчика.Дин решил, что займется делом завтра, и направил машину к знакомому по прежнему посещению мотелю.Сэм уже и забыл, как это, быть одному, он с ужасом понимал, если он не найдет Дина в ближайшие дни, то контролировать свои эмоции ему будет все сложнее. По джипиэс Дина найти ему не удастся, Дин оставил телефон на тумбочке возле кровати, оставалось только включать логику. Первым делом он отыскал телефон далекого Майкла, это было сложно, но Майкл очень удивился и встревожился, Дина там не было. Обещал сообщить, если появится. Сэм сейчас обвинял себя во всех смертных грехах, он со стыдом понимал, что вынудил Дина уйти своим неловким и грубым поведением. Он же видел, что Дин не мог принять сложившую ситуацию, и вместо осторожных, нежных действий форсировал события и только сделал больно брату. Надо было действовать не так, но теперь исправить ничего нельзя. Одним охотникам известными методами он искал Дина, прозванивал других охотников, он обшаривал каждый город на своем пути, но Дина и слуху не было, Сэм не видел брата уже вторую неделю.Ночью Дин проснулся, как от толчка. Придя в мотель, он, не раздеваясь, упал на кровать и проспал, наверно, часов 12, а вот теперь проснулся от ощущения чужого присутствия в комнате. Приобретенная чувствительность к тварям заставила Дина мгновенно насторожиться, его рука скользнула в карман куртки, к волшебному ножичку. Он увидел силуэт на подоконнике, и даже моргнул, не поверив своим глазам.– Привет, – девочка совсем не изменилась, в полумраке комнаты она выглядела и вовсе крошечной, Дин встал и, настороженно глядя на нее, подошел к окну. Анжела сидела на подоконнике, спокойно, весело сказала:– А я ждала тебя, Дин.Дин нахмурился, покачал головой.– Ты спасла меня тогда, да? Сэм сказал мне.– Ни один поступок не остается безнаказанным, – со смехом сказала девчонка, – так было предопределено. Один поступок влечет за собой другой, и так далее. Но это сложно.Анжела сделалась серьезной, сказала сухо:– И ты рано или поздно вернулся бы сюда, получить ответы на свои вопросы.Она посмотрела на него, с таким ждущим выражением личика, Дин выпалил с горечью:– Почему это случилось со мной? Почему ты не вмешалась раньше? Может, мне лучше было умереть, чем такое. Что мне с этим делать, как жить?Прорвалась плотина сдерживаемой боли и горечи, Дин беспорядочно говорил, будто не ждал ответа, он высказывал свои сомнения, говорил о Сэме, не замечая, что перед ним маленький ребенок. Не понимая, что Анжела сознательно, пользуясь только им, высшим, ведомым способом облегчить душу, позволяет выплеснуть все из себя, чтобы не отравлять и не бередить больше израненное сердце. Наконец, Дин замолчал, чувствуя себя опустошенным.Анжела помолчала, потом спрыгнула с подоконника и, взяв его за руку, потащила к кровати. Они сели рядышком, плечом к плечу, вернее, малышка только макушкой дотягивалась до плеча Дина, она не выпускала его ладони из своих ручонок. Дин находился в странном оцепенении, как в трансе, и каждое слово удивительной малышки ложилось на душу спокойным, уверенным кирпичиком:– Дин, перестань себя казнить за то, в чем ты не виноват. Это не твоя вина, и я помогу тебе, ты не будешь больше испытывать эту боль. Ты должен себя простить, наконец. Бог любит все свои создания, это грех гордыни, так ненавидеть себя, уничижение есть обратная сторона гордости. И не горюй так о брате. Он изменился, и это тоже не твоя вина. Прими его, так, как он принял и понял тебя, не ставь себя выше, открой ему свое сердце. Нет ничего прекраснее любви, как бы ее не калечили злые силы.Дин сидел неподвижно, темные эмоции уходили, оставляя только светлую печаль, он, наконец, смог глубоко вздохнуть и прояснившимся взглядом, удивленно, посмотрел на ребенка. Она снизу заглядывала в его лицо сияющими, синими глазами и улыбалась так мудро, с такой любовью и грустью, что Дин физически почувствовал себя объятым теплом и нежностью, и прощением.– Но зачем это все, за что? – спросил он тихо, без злобы, пытаясь понять.Анжела опустила взгляд, потом снова подняла, выражение его изменилось.– Так было предопределено, – снова повторила она, – ты идешь своей дорогой, и если бы ты не стал таким, ты не сделал бы того, что сделаешь.– Что я сделаю?– Я не могу тебе сказать. Дин, мне пора.Она встала, и лицо ее, бледно сияющее в полумраке неосвещенной комнаты, стало вровень с лицом Дина. Она еще раз обласкала его своими невероятно синими глазами, ласково кивнула, сделала легкое движение ручкой и Дин, закрыв глаза, мягко повалился на постель.– Удачи тебе, воин света, – прошептала она, растворяясь в сумраке комнаты.Утром Дин открыл глаза и несколько минут, с удивлением осматривал комнату, он не запомнил ее вчера, и не видел этих красок. Вот солнечный зайчик скачет на потолке, отражаясь от графина на окошке, заливает всю комнату яркий, солнечный свет, и похоже, за окном погожий денек. Он, едва заметно улыбаясь, смотрел за окно, проводя ладонью по смятому покрывалу, на душе было тихо, буря улеглась. Где-то глубоко внутри чувствовались еще отголоски боли, но это скорее была грусть по прошлому, другому, которого он не помнил, теперь надо было жить с тем, что есть. Жить и действовать.Дин, не смотря на то, что его страшно тянуло скорее вернуться к Сэму, решил, надо попробовать жить, ну хоть немного, без него. Нельзя быть таким слабым, он должен побыть один, подумать, кроме того в его душе родилась холодная ярость и острое желание войны. Дин не мог забыть то, что с ним сделали, и если раньше он просто шел за Сэмом, то теперь он хотел отомстить. Он хотел обдумать новые методы борьбы, без Сэма, присутствие брата тормозило его кровожадные планы. Он отвлекался и забывал о войне, начиная думать о любви, поцелуях и постели.Общение с Анжелой не только помогло ему примириться с собой, но и перенаправило всю негативную силу, что копилась в нем, не против себя, а против реального врага. То, что ярко светило солнце, и он мог теперь снова чувствовать радость и любовь, а не только горечь и боль только острее помогало ему понять – враг никуда не делся, он рядом, и всегда может ударить, когда ты меньше всего этого ждешь. Дин решил первым делом встретиться и поговорить со Стивом Карлсоном, местным шерифом и фактически, другом.Карлсон, едва увидев, кто открывает дверь в его кабинет, резво соскочил с кресла и заключил Дина в крепкие объятия, оглушительно крича ему в ухо:– Дин!!! Здорово, рад тебя видеть!!! Не прошло и года, а где Сэм?– Он занят, Стив. У меня к тебе серьезный разговор. Мне нужен твой совет, а может и больше.Стив ухмыльнулся, голубые глаза светились любопытством и удовольствием, при виде такого решительного, собранного друга:– Я весь в твоем распоряжении. Говори.Спустя некоторое время парни шли к знакомой кафешке Мэгги, и Дин спокойно говорил:– Вот теперь ты знаешь, чем мы занимаемся с братом.Стив, на удивление сосредоточенный и серьезный, кивнул:– Я верю тебе. После того дела, знаешь, я в инопланетян поверю, не только в демонов. И если я тебе нужен буду – рассчитывай на меня. Я не останусь в стороне. У меня есть кое-кто знакомый, в управлении. Ты со своим обаянием сможешь убедить кого угодно и в чем угодно, я дам тебе координаты. Думаю, то, что ты задумал, вполне можно будет организовать, – Стив таки заржал и хлопнул его по плечу, – вроде ?секретных материалов?, да?– Круче, – ослепительно улыбнулся Дин. Но глаза у него оставались холодными, с опасным блеском.Вскоре Дин покинул городок, его путь теперь лежал в оживленный столичный мегаполис. И только от него зависело, сможет Дин создать свое таинственное бюро по борьбе с нечистью, или нет.– Я понял, – мрачно сказал Сэм, он отключил телефон, сунул его в карман и с недоумением продолжал смотреть перед собой, сидя в незаведенной Импале. За этот месяц без Дина он похудел, осунулся, часто забывал бриться, забросил охоту и не вылезал из депрессии.Он уже был готов на все, пусть Дин делает что хочет, пусть строит из себя идеального брата, лишь бы только он вернулся. Лишь бы только видеть его, как он хмурится, как улыбается, как удивленно поднимает брови, или как он тихо спит, как ребенок. Сэм так скучал, что думать ни о чем не мог, а этот звонок Стива поставил его в тупик. Дин, оказывается, был две недели назад в Пейтон-Плейс, и как он не догадался про этот проклятый городишко? Его память, видно, выкинула этот объект как травмирующий, а вот теперь он узнает, что Дин хочет, чтобы Сэм приехал в Кардекс.Название этого городишки ни о чем Сэму не говорило, что-то незначительное, а при чем тут Стив, и вовсе непонятно. Сэм вздохнул, завел Импалу и тронулся в путь. Ехать ему около трех суток, и не хотелось терять время, вдруг братец передумает. Сэм клялся себе, что постарается Дина не придушить, постарается сдержаться в первые десять минут, ну или хотя бы не покалечить. Злость, обида, ревность, страх – бог знает что творилось в душе, Сэм надеялся, что сможет внятно сформулировать все свои претензии, когда доберется до брата. Лишь бы только он не слинял, Сэм смертельно устал гоняться за неуловимым братом, и искать его везде.Добравшись, наконец, в рекордные сроки до означенной в Кардексе гостиницы, Сэм с бьющимся сердцем поднялся в номер, толкнул дверь, шагнул в комнату.Дин сидел в кресле, нога на ногу, в отличном сером костюме, и нахально пилил ноготь, на звук открываемой двери он, не торопясь, поднял голову, и отложил золоченую пилочку на журнальный столик. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, и одновременно, Дин встал из кресла, а Сэм шагнул ему навстречу. Прочитать выражение лица брата Сэм не мог, только жадно смотрел, будто хотел съесть, проглотить его всего. Дин изменился, выглядел, кажется, спокойнее и увереннее. Только глаза странно сияли, и дергался едва заметно уголок рта, Дин еще шагнул, и оказался лицом к лицу, губы его были в сантиметре от щеки брата. Сэм не мог пошевелиться, а Дин коснулся губами его кожи, вызвав мурашки, потом едва шевельнувшихся губ, и жарко шепнул в эти полуоткрытые губы:– Здравствуй, Сэм.И Сэм потерял голову. Выплеснулись огромной волной и страх потери, и радость встречи, и тоска ожидания, ревность, любовь, страсть – все вскипело и бросило Сэма в объятия брата. Он лихорадочно, быстро, будто не успеет, целовал любимое лицо, бормотал какие-то слова, неловко, путаясь в рукавах, сдирал с себя и с брата одежду, и, кажется, то же самое творилось и с Дином. Они не поняли и не заметили сами, как оказались на широкой постели. И вот уже Сэм нежно и трепетно, уже спокойнее, целует обнаженные плечи Дина и языком дразнит его соски, а Дин, дрожа от сдерживаемых эмоций, только крепче стискивает в пальцах покрывало, выгибается, стонет и улыбается без горечи, в его глазах только страсть и любовь. Дин мечется, просит: – ?Сэм, я хочу, пожалуйста, Сэм…? Сэм нащупывает рядом на тумбочке тюбик, дрожащими неловкими пальцами путается, не может открыть, Дин приходит ему на помощь, и потом переворачивается демонстративно на живот. Впервые Сэм касается брата там, он пытается быть осторожным, и сдерживая возбуждение, проникает пальцами в смазке в горячее, ждущее тело. Дин стонет, он уже на пределе, шепчет тихо:– ?Сэм, скорее, я не могу больше, пожалуйста?. Сэм теперь нависает на Дином, целует ему спину, слизывает капельки пота с такого красивого, родного, любимого тела. Дин дрожит и просит снова, невнятно, жалобно. Сэм начинает погружать опаленный желанием ствол, все глубже, от стонов и движений Дина у Сэма уносит крышу и он почти яростно, входит до конца. Он делает сильные, размашистые толчки, Сэм не сдерживаясь, стонет громко и Дин вторит ему. Сэм продолжает интенсивные, мощные толчки, Дин содрогается под ним, он только закрывает глаза, сильнее вцепляется в покрывало побелевшими пальцами, вскрикивает:– Сэм… не останавливайся!Вид распаленного Дина доводит Сэма до исступления, он двигается все сильнее, резче, и вскоре достигает такой оглушительной разрядки, что почти теряет сознание, падая на Дина. Быстро опомнившись, он соскальзывает с придушенного брата, ложится на бок, прижимает спиной к себе Дина и добравшись до его члена, доводит и его до оргазма, медленно и с удовольствием облизывая соленую кожу шеи и плеч, и чувствуя, как дрожь пробегает у Дина от его игривой ласки.Дин почти засыпает в любимых, таких желанных объятиях, он, наконец, как дома. Он лежит, не думая ни о чем, поглаживая широкую ладонь Сэма, вторая крепко прижата к его животу, в собственническом жесте ?мое? а может, пока Сэм дремлет, он боится, как бы Дин не сбежал. Дин слабо улыбается, тянет тяжелую ладонь к губам, облизывает указательный палец. Рука Сэма приходит в движение, вырывается, и выскальзывает из расслабленных пальцев Дина. Дин и ахнуть не успевает, как Сэм укладывает его на спину и припечатывает сверху широкой грудью, обнимая длинными ногами его ноги, Дину так уютно, что он закрывает глаза. Сэм не придавливает его, удерживая свой вес на сильных руках, только вопросительно и сердито смотрит ему в лицо.– Открой глаза, – требует Сэм, слегка прижимая Дина своим весом, тот не реагирует. Дину не хочется сейчас спорить, доказывать, ругаться, ему хорошо, он что-то несвязно бормочет.Сэм нажимает всем своим весом, Дин начинает задыхаться и недовольно, капризно открывает глаза, смотрит обиженно, Сэм даже теряет дар речи от такой наглости, он рычит:– Дин, а теперь расскажи мне, пожалуйста, что все это значит. Какого черта ты меня снова бросил?!Дин решает, что скандал можно затушить только одним способом, и тут-же пробует, он обвивает шею Сэма руками, притягивает к себе, целует в губы, шепчет, когда Сэм вырывается:– Сэм, я люблю тебя. Сэм теряется, Дин толкает его на бок, и вплетает свои ноги между его ног, руки его ласкают нежно спину Сэма и он вновь чувствует возбуждение. Дин прижимается к нему, нежно, почти робко, глаза сияют так близко возле его глаз, губы приоткрыты возле его губ, Дин вздыхает тихо и, прикрыв глаза, целует его так застенчиво, нерешительно, что у Сэма опять сносит крышу. Он рычит, впивается в эти губы, снова толкает его на спину и осыпает горячими поцелуями тело, не замечая хитрой усмешки Дина, которая, впрочем, скоро исчезает. Губы его уже не усмехаются, а только ловят воздух, возбуждение охватывает и его, он вновь мечется и просит и стонет, Сэм уже не так робок и неуверен, он забрасывает ноги Дина себе на плечи и разгоряченный, почти грубо врывается в брата. Сэм придерживает Дина за бедра, держит крепко, насаживает его на себя почти яростно, и не встречает сопротивления, Дин раскидывает руки, от сильных толчков его голова откидывается назад, он кричит и стонет, и содрогается. Яростные толчки все продолжаются, Дин чувствует приближение оргазма, лихорадочно облизывает губы, шепчет – Сэм, еще! И его накрывает волна невыразимого удовольствия, почти одновременно с Сэмом.После они лежат расслабленно, лицом друг к другу, тела переплетены, рука Дина на талии Сэма, а Сэм нежно проводит пальцами по линии бровей Дина, трогает ласково его пушистые ресницы и улыбающиеся губы, глаза у Дина снова закрыты и он в полусне.– Дин, – обиженно шепчет снова Сэм, – зачем ты меня оставил? Я чуть не умер, я не могу больше без тебя.Дин придвигается поближе, но глаз не открывает, шепчет так же тихо:– Мне нужно было, Сэм. Потом, ладно? Я все расскажу. Мы не расстанемся больше, обещаю.Сэм довольно вздыхает, ему пока не нужно ничего больше, кроме этого знания – Дин не попытается его бросить или уйти, или оставить снова. Пока только это важно, все остальное потом. Сэм обнимает брата, словно укрывая своим телом, и они засыпают оба, на время удовлетворенные и успокоенные.