Часть 6 (1/1)

"...Главное, имена не перепутай при случае..."Этого Денис уже не выдержал. И в моральном и в физическом смысле. Пальцы с силой вонзились в Юрин загривок, тем самым вызывая пронзительное ощущение, которое так же можно было сравнить и с электрическим током, и с раскаленной лавой, что пролетели вдоль всего Юриного позвоночника, заставляя возбуждение разлететься искрами по всему телу.Дэн хрипло зарычал, стиснув зубы, не давая сначала снять с себя одежду, но Юрины горячие губы, скользнувшие по слегка набухшим от желания соскам, стали более чем весомым аргументом прекратить сопротивление.Слова рассеивались где-то у самого основания связок, выходя только глухими тихими выдохами. Антошин снова стиснул зубы, пытаясь думать о чем-то другом, но напарник настолько хитро манипулировал его желаниями, что мозг Дэна поплыл окончательно...Твою же мать...Тело горело и жаждало продолжения, несмотря на все старания Дениса, каждое из которых заканчивалось неудачей. Незнакомые ощущения пробирались под кожу, щекоча нервные окончания. Сердце грохотало под ребрами, словно стремясь проломить их, выбраться наружу.Когда Пономаренко попытался освободить Антошина от брюк и белья, Дэн совершенно инстинктивно подался ему навстречу, слегка приподнимая бедра. Он уже не думал ни о чем, концентрируясь теперь только на желании своего тела..."А вот теперь тебе придется попросить, если ты чего-то хочешь. Я хочу это услышать. Давай же." - едва ощутимые ласки были хуже лезвия ножа. Денис вздрогнул, кусая губу, царапая спину Юры сильнее. Он не собирался ни о чем его упрашивать, ещё чего, просить такую мразь!Однако, тот действовал словно один в один под копирку стиля Карпова...Если бы у Дениса были силы, он бы с удовольствием выплюнул тому в лицо, что Юрику никогда не дотянуться до уровня Стаса, и неудивительно, почему сам Стас периодически это отмечает. Но Денис был не в том положении.Возбуждение стучало прямо в виски, заставляя подчиняться.Дэн сглотнул, хрипло прошептав вновь пересохшими губами:- Не останавливайся....Ну же...-Эээ... Так не пойдет, Денис, -прошипел Юра, прижавшись лбом к виску Антошина. - Я - не Карпов, не к ночи будет помянут. Может ты и привычный, что по тебе катком проезжаются, но это не наш метод, Шурик. Херовый верхний, оказывается, наш Стасик - даже просить не научил. Только и умеешь, что огрызаться да фыркать. Но это поправимо. И сегодня ты к этому сделаешь первый шаг. Должно же быть что-то хорошее в этом дне и плевать мне сейчас, чем он закончится.Пока Юра пытался внести ясность в сложившуюся ситуацию, руки делали свое дело. Та, которая до сих пор фиксировала шею,слегка сместилась вправо, все еще слегка нажимая большим пальцемчуть выше кадыка, не причиняя уже боли, но напоминая о ней, а указательный и средний пальцы как раз дотянулись до чувствительной точки пониже уха, аккурат за челюстью и стали кружить там, то поднимаясь вслед за изгибом ушной раковины насколько хватало длины, то зажимали мочку,оттягивая ее вниз и переходили на шею, слегка нажимая на сонную артерию.Антошин был так увлечен борьбой с самим собой, что не заметил ослабления контроля. Вторая рука сначала уделила внимание правому соску, покатав его между пальцами и с силой сжав, отчего Денис слегка подпрыгнул на месте, но вырваться не попытался, затем левому, в точности повторив все манипуляции. Затем рука прошлась по ребрам, ощутимо ухватив в паре мест, где наверняка уже завтра появятся синие следы, огладила живот и начала медленно спускаться вниз, следуя по дорожке жестких волос, но в паре миллиметров от желанного пункта назначения изменила направление, скользнув чуть в стороне. Настойчивые пальцы мяли нежную кожу с внутренней стороны ног, где почти не было волос, периодически добавляя нотку боли в прикосновения - там ущипнули, тут потянули за волоски, здесь усилили нажим, оставляя красные всполохи, которые еще какое-то время будут гореть, напоминая о себе.Сбившееся дыхание рядом сигнализировало о правильности выбранного курса.- Может, сбросишь спесь и попробуешь еще раз? - мурлыкнул Пономаренко.Прикосновения Юры словно затягивали в водоворот, из которого не было выхода. Однако, слова, которые он шипел на ухо оперу, порождали внутри ком злости, который вот-вот грозился взорваться. Денис готов был рвать и метать, но тело отказывалось слушаться его. Вместо того, чтобы действовать силой, и задать Пономаренко как следует, он лишь крепче вцепился в его плечи, выгибаясь словно против своей воли под ним, поддаваясь его рукам...Как гром среди ясного неба зазвонил телефон. Резкий и навязчивый звонок сообщал о том, что звонит Карпов. "Я уничтожу тебя, Денис..." - провозглашал телефон, - "Я буду медленно расчленять тебя и откусывать куски мяса прямо по живому. Буду наблюдать, как стекает твоя красная кровь, ты вечно будешь мучиться за блядство..."Концентрация этих мыслей в голове у Антошина достигла своего апогея. Словно пережатые тисками, эмоции разлетелись брызгами огненных искр, заставляя сделать сиюминутный выбор, ещё и из-за того, что прессинг поступал не только изнутри, но и извне, облаченный в слова Юры.Денис задрожал и застонал в голос, заметавшись под напарником, чувствуя, как сходит с ума.- Пожалуйста...возьми меня... - срывающимся голосом почти выстонал он, проводя языком по юркиным губам, вызывающе и умоляюще.Телефон замолчал, и тишина наступила так резко, воткнувшись как топор в шею.Но было уже все равно.Капитуляция оказалась неожиданной, Юра был готов к более продолжительной борьбе. Телефонная трель слегка привела его в чувство, рассеяв злость и вернув ясность мышления. Словно только сейчас он увидел Дениса, напряженного и ждущего, открытого и обманчиво-беззащитного, не было даже обычной маски самоуверенности и безбашенности. Юра отчетливо понимал, что добился чего хотел - вытащил Дениса из его раковины, заставил открыться и поверить. Но еще отчетливее понимал, что Денису придется намного тяжелее снова вернуться в обычное состояние, не говоря о той куче проблем, которые еще предстоит решить. Нет, отступать он не собирался, понимая, что второго шанса ему не предоставится и поэтому нужно взять от единственного раза все в полной мере.Слегка задохнувшись от чувства вседозволенности,очень медленно он переместил большой палец на подбородок, мягко, но настойчиво заставляя задрать голову, а затем больно схватил за ежик волос на голове, одновременно впившись не первым и уж точно не последним укусом в подставленную шею, заставив Дениса зашипеть от неожиданности. Перестав анализировать и планировать, мужчина просто качался на волнах бешенного желания, которое заставило сначала искусать многострадальную шею, а затем начать зализывать следы страсти. Кожа была соленой и терпко пахла, сводя с ума и срывая последние замки сдержанности. Не собираясь мучать Дениса больше требуемого, мягко поцеловал его в губы, постепенно углубляя и усиливая контакт, пройдясь языком по зубам и деснам, ожидая ответа. Одновременнопрошелся рукой по недавнему маршруту, ногтями обвел границу сосков,начертил замысловатую фигуру на животе и, не медля более ни секунды, обхватил ладонью напряженный член. Не собираясь давать ни единой поблажки Денису, начал двигать рукой вниз и вверх по стволу, периодически потирая большим пальцем головку, размазывая капельки смазки или надавливая на чувствительное место чуть пониже уздечки. Ему и самому было уже тесно в джинсах, но сейчас гораздо важнее было показать Денису, что подчинение не обязательно соседствует с унижением, а может строиться на взаимном согласии.Как только затих последний звук телефонного рингтона, Денис оказался в другом мире целиком и полностью. В мире желания, где не было мыслей, было только влечение, горячее и неконтролируемое.Мутный взгляд скользнул по Юре, который ощутимо вздрогнул от звонка. Пальцы Дэна отвлекающе коснулись груди напарника, который секундой позже вновь переключился на свою добычу.Жадные губы Пономаренко обжигали кожу, которая загоралась под ними.Это было невыносимо.Голова кружилась, а поцелуй, которым губы Юры, в конце-концов, накрыли губы Дениса, сводил с ума. Антошин, в свою очередь, словно привыкая, приоткрыл губы, позволяя чужому языку освоиться у себя во рту, а потом начал отвечать взахлёб, так же горячо и так же жадно, задыхаясь от собственных эмоций.Руки Пономаренко действовали настойчиво и уверенно, что работало однозначно в его пользу - Антошин таял под ним, поддаваясь дразнящим ласкам. От коротких и чувствительных прикосновений по животу, по телу Дэна пронеслось ещё несколько импульсов возбуждения, отчего головка крепко стоящего члена начала сочиться каплями смазки.Ресницы Дениса дрогнули и он зажмурился, замирая со стоном на губах - пальцы Юры наконец-то скользнули к главной эрогенной зоне, лаская и растирая смазку по всей длине антошинского члена. Оперу казалось в обрывках мыслей, что он так долго не выдержит, не сможет, что готов кончить прямо сейчас, но на самом деле его тело только разогревалось, постепенно раскалялось, и до предела было ещё далеко.Антошин прикусил губу и резко дернулся под Юрой, когда тот задел самое чувствительно местечко, дразня и мучая ласками. Денису пришлось раздвинуть ноги ещё шире, чтобы упираться ногой в бардачок - таким образом, чтобы хоть как-то зафиксировать себя, концентрироваться на ощущениях...Плевать, что место неподходящее. Хотя отдал бы многое, чтобы оказаться на нормальной горизонтальной поверхности - кровати, диване, даже на полу, но чтобы можно было двигаться свободно, а не следовать заветам комсомольцев, любящих трудности - "Если переспать, то только в гамаке". Нахуй свитер Антошина и собственный. Кожа к коже. Жар к жару. Стон от соприкосновения. Главное не поддаваться соблазну побыстрее выйти на финишную прямую. Держаться до последнего. Денис оказался очень отзывчивым на ласки, вскидывалбедра навстречу движениям. Языки вели собственную борьбу, то вылизывая губы друг друга, то забираясь на территорию противника как можно глубже. Денис не пытался вести, послушно следуяпредлагаемому сценарию. Привычка подавлять собственные желания, подчиняясь чужим? Нужно дать ему возможность заявить о своих собственных.Выбранный темп неминуемо привел бы к быстрому оргазму, а это в планы не входило, поэтому Юра, прекратив движения, безжалостно пережал основание члена, заставив Дениса скрипнуть зубами. Отпустив волосы, оперся на вытянутую руку, нависая над Антошиным еще сильнее.- Если ты думал, что все будет так просто, то ты ошибался. У тебя просто охуенный рот, Антошин, он просто обязан говорить непристойности. И сейчас ты будешь проговаривать, что ты хочешь, чтобы я с тобой сделал. Правило простое: ты говоришь - я делаю. Надумаешь замолчать - накажу. И в далеко не приятном смысле, не радуйся.Температура в автомобиле приближалась к температуре ада. Ещё немного - и полная потеря контроля над собственным телом.Денис поддавался инициативе Юры, уже не сопротивляясь совсем. Только пальцы крепко, больно, цепко сжимали спину напарника, оставляя на ней красные полосы. Слова Пономаренко доносились как-будто издалека, сквозь туманную пелену. А то, что он говорил, кидало в жар ещё больше, чем его прикосновения."...И сейчас ты будешь проговаривать, что ты хочешь, чтобы я с тобой сделал. Правило простое: ты говоришь - я делаю."Как он был похож на Карпова сейчас...От этого было и жутко, и в то же время, счетчик возбуждения зашкаливал, едва не лопаясь от перегрева. Сколько раз Дэну приходилось просить и умолять Стаса, но то был Стас, а Юра...Антошин не хотел ничего у него просить. И где-то ещё остаточной мыслью билось то, что он обязательно ему отомстит. Но сейчас все было против него, даже собственное тело, которое словно под гипнозом повиновалось. Как будто у него уже давно никого не было, как будто он был накачан афродизиаками, но...- Пожалуйста...- язык судорожно скользнул по сухой обкусанной коже на губах, - Юра, не останавливайся...прошу тебя, ещё... - Антошин стиснул зубы, когда пальцы Пономаренко сжались на члене крепче, прерывая наслаждение и такую вожделенную близость разрядки. По припухшей головке уже стекала сочившаяся смазка, и Дэн к своему ужасу почувствовал, что ощущает неприятную пустоту внутри...Мышцы сфинктера коротко сжались и по телу прокатилась резкая дрожь.- Нет, Денис, неправильно.

Убрал руку, оставляя Антошина без прикосновений.- Ты должен не просить, ты мне вообще ничего не должен. Ты должен требовать. Прямой речью. Прямыми словами. И перестань уже заморачиваться! Я могу трахнуть тебя прямо сейчас, это просто вопрос выдержки, но больше всего мне хочется, чтобы смотрел на меня и видел меня. Иначе можешь собираться и проваливать, тебя держать никто не станет.Но это не было правдой, рука Юры, противореча словам, снова вернулась на горло. Юра наслаждался еблей мозгов Антошина, поставив себе целью довести его до состояния некоторого неадеквата. Хотя больше всего сейчас хотелось развернуть Антошина спиной к себе и выебать так, чтоб потом "не только курить, дышать не хотелось". Желание свилось тугими кольцами внизу живота, давление в паху становилось совершенно невыносимым. Сделав себе небольшую уступку, чуть опустился и потерся напряженным членом через ткань джинсов о ногу Дениса. Он же тоже человек, в конце концов.Да мало ли чего тебе хочется, сука!У Дениса, кажется, после Карпова появился некоторый запас прочности, который, однако, только на него и распространялся. Наглость Пономаренко вообще перешла все границы, и Дэн почувствовал ещё один источник жара, который охватил все тело - ярость.То его проси, то его не проси...- Пономаренко...ну ты и сволочь.. - прошипел Дэн, задыхаясь от возбуждения, которое сейчас боролось с раздраженной злостью. Раздраженной ещё и от того, что желаемое только что было так близко, а теперь было так далеко, хотя, как Дэну казалось, он уже достаточно унизился и даже попросил. Теперь он был как никогда близок к безумным поступкам.Денис резко схватил Юру в ответ за воротник, резко наклоняя его лицо к своему, едва не сталкиваясь с ним губами и носом и прорычал прямо ему в лицо, сдерживаясь от того, чтобы впиться в его горло зубами.- Сейчас же трахни меня, понял?! - глаза полыхали ненавистью и нешуточной жаждой крови, - Иначе я с тобой такое сделаю - забудешь как маму зовут! Выеби меня сейчас же! - в доказательство своих слов, Антошин прижал его к себе ногой, упираясь в Юрин таз, буквально заставляя его тереться членом, натянувшим жесткую ткань джинс, между ягодиц Дениса, что заставило вздрогнуть от почти электрического разряда и того и другого.Блядь... Сдерживаться стало совершенно невозможно. Похоже, что своими действиями Юра не только Антошина, но и самого себя загнал в угол. С ума сойти, прошло каких-то 15-20 минут, а кажется, что целая жизнь. Хотя, возможно, так оно и есть, учитывая грядущие перспективы. Такой Антошин, теряющий контроль от обилия эмоций, с красными пятнами засосов на шее, трясущийся от желания и ярости, возбуждал до безумия. Кое-как извернувшись, чуть приподнимаясь,Юра судорожно попытался избавиться от остатков одежды, встретившись с чужими руками на своем ремне. Глаза Дениса горели неистовым огнем, резкие движения причиняли нечаянную боль, отвлекаться на которую было некогда. На что-то серьезное рассчитывать было нереально, оставалось только довольствоваться картинками в голове.-Как ты себе это представляешь, в машине? -буркнул, не отвлекаясь от стаскивания одежды. - Хотя и хочется. Но, видно, придется вспомнить молодость.Жутко неудобно, жутко жарко, в бок постоянно что-то впивается, но нет никакой возможности отстраниться и Юра продолжает вжиматься в Дениса бедрами. Жадно ласкает член Дениса, сбиваясь с ритма,время от времени прижимаясь губами то к подбородку, то ко рту Дениса. Стонет коротко и яростно, чувствуя ответную ласку и пропадает из реальности.Путаясь в ткани, матерясь сквозь зубы, царапая друг друга, оперативники с трудом разместились в машине, но отступать было поздно. Неизвестно было, жалел ли теперь Пономаренко о том, что зашел так далеко, что Дениса было сложно остановить, пылающего, рычащего от желания. Антошин уже сам тянулся к юриному члену, который давно упирался в бедра Дэну, обращая на себя внимание, даже, скорее, требуя его.

С огромным усилием отодвинув и разложив кресло максимально далеко, Денис раздвинул ноги шире, упираясь коленом в спинку водительского. Его напарнику приходилось стоять на коленях, но при всех этих неудобствах возбуждение только росло. В воздухе словно повисли разряды электричества, готовые вот вот ударить, разразиться грозой...- Что ты медлишь... - Денис судорожно облизнул губы, пальцами наощупь скользя по члену Юры, дразня, задевая уже влажную головку, - Нечего пасовать, раз сам полез...Не вздрагивать от жадных поцелуев не получалось, и сердитый тон Дениса уже почти снова превратился в просящий и томный, от того, что горячая волна тягучего желания с новой силой прокатилась по его обнаженному телу - теперь уже куда более глубокая.Последние барьеры сломаны, последние отзвуки разума затихли. Остался лишь липкий жар желания да знойный климат вокруг. Сейчас все до боли просто и понятно - взять свое и отдать чужое, взять чужое и отдать свое. Тело требует разрядки, утомленный мозг отдыха. От напряжения будто туго натянутые струны дрожат под кожей, отражаясь вибрацией в кончиках пальцев и перебоямидыхания. Прижаться максимально близко, обхватить оба члена ладонью. Спину сводит, пот стекает между лопатками, под зажмуренными веками цветные пятна, пульс набатом. Реальность истошно раскачиваетсяв такт движениям руки. Ярко, резко, жарко.Несдержанный стон, такой же навстречу. Дуреть от удовольствия и подкатывающего оргазма. Сжимать, тереть напряженную плоть. Не останавливаться. Не забывать дышать. Движения судорожные и рваные. Прижиматься. Двигаться. Двигаться... Туго скрученная пружина, превысив предел прочности, лопается, обдавая наслаждением, бьет наотмашь удовольствием и освобождением. Коротко всхлипнуть и выгнуться дугой. Застыть неподвижно.С сипением втянуть воздух. В несколько толчков выдохнуть. Волевым усилием унять дрожь. Чувствовать, как по частям возвращается ощущение себя, ощущение реальности. Голова пустая и тяжелая. Предчувствие и безысходность давят на виски и отдаются ломотой в затылке. Нет сожалению. Нет рефлексии. Да спокойствию и отстраненности.Обратного пути не было, и они оба шли до конца. Точнее, падали в бесконечную пучину удовольствия, растворяясь в ней. Затем выныривали лишь на мгновение, чтобы жадно глотнуть воздух ртом, и продолжать, не отрываясь друг от друга. Температура в автомобиле плавила воздух и легкие, кожа горела от возбуждения и страсти, и опера потеряли счет времени......Денис запрокинул голову назад, когда почувствовал, как электрическая, концентрированная волна оргазма закручивает тело в тугую спираль, а потом резко распрямляет её, заставляя тело выгнуться до предела, разряжаясь. Антошин закусил губу почти до крови, вскрикивая, тяжело дыша, откинулся назад, кончая, оставляя следы спермы на раскаленной коже Юры.

Вот только Денис не мог уже видеть, как расширяются горящие глаза Пономаренко, как они вспыхивают яростью, когда Антошин, рванув пальцами по дивану, судорожно вскрикнул:- Стас...Стас!!!...Сердце забилось в груди так часто, бешено, словно готовое проломить грудную клетку. А потом оно словно остановилось, а в ушах зашумело так, словно весь мир начал сбоить, постепенно исчезая, коверкая реальность.Лучше бы горели города, лучше бы огромная волна цунами смыла Москву, и их глупые жизни...Лучше бы рухнул мир. Потому что за стеклом автомобиля, чуть склонившись к салону, опираясь о дверцу, и усмехаясь своей акульей усмешкой, стоял начальник СКМ.