Глава 3 (1/1)

На удивление, ливень стих на довольно длительный срок. Закончился он ближе к утру, и Джек думал, что затишье продлится не больше двух часов, но даже ветер смолк, не гоняя мусор под ногами.Возвращался он к себе на причал в таких смешанных чувствах, что не замечал ничего вокруг. На голых инстинктах притормаживал перед поворотами, прислушивался, старался обходить особо глубокие лужи. На его удачу улицы по-прежнему были пусты. То ли все ждали новой стены дождя, то ли никто просто не хотел утопать в грязной воде по колено, но все люди сидели по домам. Только изредка из разных зданий с напрочь выбитыми окнами слышались речи, порой ругань или смех. В любом случае, даже это не отрезвляло, и мысли всё ещё путались.Завтра. Завтра утром, прямо у Стены, как только закончится дождь. Так и сказала ему Марта, и ступор, который он ощутил тогда, до сих пор не прошёл. Было удивительно осознавать, как быстро может измениться твоя жизнь. Но его, словно совсем дикая крыса, кусало сомнение. А стоит ли идти на такой риск?За два года жизни здесь, на каменистом берегу старого причала с напрочь покосившимся ангаром, он смог ощутить спокойствие. Это место оберегало его от всех неприятностей, что сыпались на голову другим людям ежедневно. Защита от монстров, от прожорливых крыс, от дождя и едкого воздуха, что рядом с морем всегда был чище. Даже от других людей. А теперь ему предложили отказаться от этого всего, протянули, всучили прямо в руки билет в другую, новую жизнь, не спрашивая, а нужно ли ему это вообще. Парень помнил, как лежал на своей перекладине и думал, что было бы неплохо попасть к цивилизации, иметь возможность устроиться на работу, забыть о страхе, покончить с бродяжничеством, в конце концов. Но сейчас, когда выпал реальный шанс всё это воплотить, он банально боялся. Такие глобальные перемены в жизни пугали.Причал. Его тихая гавань в бушующем шторме постапокалиптического мира, что позабыл мораль и законы природы.Марта сделала ему щедрое предложение, подарок, на который раньше он даже не смел рассчитывать. Три официальных пропуска от самого правительства, три редкие, пластиковые карточки с выступающими надписями; самая большая ценность за Стеной, за неё убивали и будут убивать. И один из таких пропусков?— его. Просто за то, что не прошёл мимо, за то, что вернул дочь.Это напоминало сон наяву. Ожившая мечта, что родилась в один из самых тяжёлых дней его пребывания здесь. Мечта, которая теперь пугала до слабого трепета внутри, до трясущихся поджилок, до тяжести в груди и тремора по рукам. Ему предложили новую жизнь, дали выбор. Если он откажется?— будет жалеть до конца своей жизни, явно недолгой, потому что за Стеной никто не живёт долго. Здесь смерть закономернее рождения новой жизни. Если согласится?— придётся начать с самого начала, вновь учиться разговаривать с людьми, пойти на этот риск, поставить на кон всё, что у него есть сейчас. Только вот… А что у него есть?Здесь он никому не нужен, и нужен вряд ли будет. Все здравомыслящие люди Пятого уровня только и мечтали о таком шансе, что выпал ему. Он не мог отказаться из-за страха перемен. Да, там может быть опаснее из-за его способностей, да, там агенты Подразделения наверняка встречаются чаще, но… Уж лучше попробовать, рискнуть, чем потом грызть себя изнутри всю оставшуюся жизнь.К тому же, велик был шанс, что его не пропустят. Банально потому, что пропуска выдавали строго ограниченным количеством, иногда даже поимённо, если речь шла об одной семье. Марта пояснила, что у неё и Элизы пропуски именные, так как они родственники, а вот третий пропуск не подписан, и предназначался он для того самого призрачного Джона, о котором Джек успел составить не самое хорошее мнение. Этот самый Джон, к общему счастью, даже не знал, что получил пропуск. Безымянный. Тот самый, что теперь подарили спасителю дочери.Небо над головой чернело, тучи сгущались, воздух электризовался, а Фрост всё никак не мог вынырнуть из потока собственных мыслей. До причала парень добрался без проблем, не обратив внимания ни на крысу, что опять что-то грызла в углу ангара, ни на крупные капли, что самым паршивым образом попали за шиворот, капая с дверного проёма. Внутри было сыро, пол до самых дальних стен занесло водорослями, от запаха соли щипало в носу. Уже завтра он, возможно, навсегда покинет это место. Джек внимательно оглянулся по сторонам, стараясь запечатать в своей ненадёжной памяти как можно больше деталей. Давно слезшую краску, протекающий потолок, даже ту самую крысу, что только недавно стала здесь постоянным гостем.Но самое главное, самое потрясающее в этом месте?— вид на море. Сейчас ещё шумное, бурлящее, злобно выплёскивающее волны на берег, стальное и устрашающе красивое. Вода?— не его стихия. Но это не мешало каждый раз, глядя на неё, чувствовать, как что-то внутри от восхищения обрывается, срываясь вниз, куда-то к дрожащим ногам. За этот вид каждый вечер можно было простить этому месту всё: дырявый, ржавый потолок, шквалистый ветер в плохую погоду, постоянную влажность.Джек стоял, просто глядя на море, не спеша к своей балке. Фрост принял окончательное решение. Завтра он попробует, попытается, рискнёт, и, если выгорит, то навсегда покинет это место, ставшее ему домом на долгие два года. Вполне возможно, в новой жизни у него получится отыскать родных людей, а это для него всегда было важнее всего.Завтра утром он будет ждать у Стены, чтобы пересечь этот совсем не условный рубеж. Но, может быть, парень зря сейчас прощался с этим местом. Жёсткие правила перехода ещё ни разу не отменяли.***Когда утром Джек, трясущийся от напряжения и волнения, вышел из ангара, то едва не повернул обратно в панике. Он и представить не мог, что погода в этот раз сыграет с ним настолько злую шутку: по земле стелился туман, поднимаясь на добрые шесть футов в высоту.* Густой, тяжёлый, иллюзорно-белый, и поэтому совершенно непроходимый. Видимость была настолько низкой, что не было видно привычного прохода между двумя старыми, развалившимися складами, через который проходил каждый раз.Он, ещё только проснувшись, увидел шапку густого тумана над морем, но наивно понадеялся, что ветер, вчера так удачно дувший на запад, не дал мутной дымке попасть на берег. Видимо, ночью сильно опустилась температура, чего он, как обычно, не чувствовал. Джек замер в нерешительности. Ясное дело, в такой туман улицы опять будут пусты, ведь это даже опаснее, чем дождь. Да и явление это здесь более чем редкое и необычное. Но заблудиться было реально. К тому же, сам туман пугал настолько, что ноги будто приросли к влажной, пружинистой земле. В нём могло прятаться что угодно. Любая тварь, что ищет еду, любой нелюдь, что ищет развлечений. Да даже острые штыри, что порой торчали из стен в узких проходах между домами, могли прекратить сейчас его глупое существование. Не заметит, напорется, подобно бабочке, на иглу, и никто не придёт на помощь.Фрост знал, что туман не может долго стоять такой непроглядной белой стеной. Скоро начнёт рассеиваться, редеть, неестественная и пугающая белизна спадёт, открывая взору обычную и убогую картину жизни надоевших пустынных улиц. Вряд ли Марта с Элизой решатся выйти сейчас из дома, но проверить он всё равно никак не мог?— не было средств связи. И жили они почти на разных концах периметра. Парень не был уверен, что не заблудится по пути на рынок, к главной дороге, поэтому принял самое оптимальное для себя решение?— переждать немного, подождать.Волнение внутри со вчерашнего вечера так никуда и не делось. Сейчас из-за погоды стало только страшнее. Вдруг Марта всё же рискнёт, и они уже на пути к Стене? Хотя в подобном Джек сомневался, напрягая с трудом работающий от волнения мозг. Она не подвергнет дочь опасности, а значит, ему просто нужно было успокоиться, зайти обратно в ангар, с которым всего пять минут назад попрощался навсегда, и отсидеться там до более позднего утра. Сейчас было слишком рано. Как же он мечтал о часах. Таких наручных, которые как-то мельком видел в лавке местного дельца и предпринимателя, что разводил остальных жителей на деньги и был знаменитым мошенником. Ему не перерезали глотку только потому, что он умел доставать благодаря связям исключительные, невероятно редкие вещи. Вот в его лавке Джек и увидел, как какой-то мужчина покупал такие часы. Было бы здорово иметь ещё хоть какой-то ориентир во времени, кроме теней и положения солнца.Но для этого нужно было иметь что-то ценное для обмена. Или валюту, что имела цену только начиная с Четвёртого уровня и выше. На Пятом все эти бумажки зачастую не представляли совершенно никакой ценности. Он знал, что если сегодня его пропустят, совсем скоро придётся разобраться во всём этом, хотя Марта пообещала, что на первое время они точно будут держаться вместе. А там уже выбор будет исключительно за Джеком?— остаться с ними или уйти.Они вчера придумали, что скажут представителю власти, который сидит и вносит в базу всех, кто сумел получить пропуск на Четвёртый уровень. Наверное, у него самая скучная работа, всё же пропуски?— явление действительно редкое. Всё было просто, но Джек всё равно сомневался, что получится. А теперь, когда из-за чёртового непроходимого тумана ему пришлось опять вернуться к себе в ангар, надежда гасла в нём с каждой минутой.Словно даже погода была против, чтобы парень уходил отсюда. Чтобы что-то менял в своей стабильной, но такой бессмысленной жизни. Даже не жизни?— существовании. Хотя сейчас он просто боялся, что не успеет, и Марта не дождётся его, уходя и унося с собой его единственную возможность что-то поменять. Она не была ему ничем обязана, это был его выбор?— спасти её дочь. Джек и не рассчитывал на какое-либо вознаграждение за это, но так уж вышло, что он его получил.Забавно, а ведь вчера спаситель сомневался, что вообще стоит так рисковать, а сегодня про себя вовсю материл этот вязкий туман и невозможность попасть к стене. Интуитивно Фрост чувствовал, как его тянет на Четвёртый уровень. Он знал, что там найдёт если не ответы на свои вопросы, то хотя бы подсказки. Его трясло от того, что, возможно, сегодня, пока его будут вносить в регистр (если будут, конечно), можно будет попробовать узнать о своей семье. Вдруг он действительно…Джек вздохнул. Предвкушение пришлось давить в себе силой. Парень ведь не такой наивный идиот, чтобы полагать, что всё будет так просто. Сам мир каждый день напоминал ему, что просто не бывает, что за всё нужно бороться, вгрызаться в землю, чтобы выжить. Но сегодня что-то точно навсегда изменится, это он точно знал.Время тянулось как резиновое. Сложно было уследить за его ходом, особенно, когда не видишь ни теней, ни самого солнца, даже волны шелестели особенно тихо сейчас. Шторм кончился, хотя сезон дождей ещё наверняка продержится до конца этой недели. Хотя Джек очень хотел бы узнать, какой сегодня день недели. Календаря у него тоже не было.Он сидел прямо на полу у двери, брезгливо очистив пол от бурых, грязных водорослей, и уселся прямо на свою текстильную серую сумку. Ничего, она ещё и не такое видала. Наверное, это было самое подходящее время, чтобы вспомнить всё, что с ним происходило за все эти три года, но почему-то хороших воспоминаний было чересчур мало. За предыдущие два дня он получил почти столько же.Туман оседал медленно, но вскоре, через сложноуловимый промежуток времени, Джек понял, что вполне можно выдвигаться. Через открытую ржавую дверь было видно, как густая шапка тумана чуть поредела, как поднявшийся ветер уносит белую муть на морскую гладь. Сегодня как-то странно пахло. Островато, неприятно, но вместе с тем дышалось удивительно легко. Джек ещё раз посмотрел на слишком спокойную воду. Полный штиль. Глядя на это спокойствие, Фрост как-то успокоился сам. Даже если сегодня не выгорит, он хотя бы попытается.Внутри разлилось умиротворение, и Джек, вдохнув солёный морской воздух поглубже?— в последний раз, поднялся на ноги и быстрым шагом отправился в сторону узкого с балкой прохода, не оглядываясь. Он хотел надеяться, что больше сюда не вернётся, хоть и любил это место искренне. Хватит с него бродяжничества, постоянной сырости и крысиного писка по углам.Оказалось, что внутри редеющей дымки не так страшно, и даже хорошо видно, главное — идти осторожно и не торопясь. Всё ещё стояли глубокие лужи, и Джек вновь напрочь вымочил все ноги, маринуя в грязи только-только подсохшие кроссовки. Скользко и мерзко, отчасти злобно из-за дискомфорта, но он упрямо шёл дальше, медленно лавируя между домами. Казалось, что сегодня было даже тише, чем вчера. Туман будто поглощал все звуки, забивался в уши подобно вате, заставляя напрячься. Но было спокойно. Ни людей, ни другой живности, ничего. Уже второе утро подряд создавалось чёткое впечатление, будто все вымерли, а ему одному каким-то чудом удалось уцелеть.Джек не торопился, прекрасно понимая, что, скорее всего, придёт к Стене первым и придётся ещё долго стоять и ждать. Они договорились встретиться прямо у панели, но так, чтобы этого не засекли камеры наблюдения. По легенде, придуманной Мартой, они одна семья, а он?— приёмный сын. Это бы объясняло и безымянный пропуск, и абсолютную непохожесть внешне Джека и Марты с Элизой. Это должно было сработать, но в любом случае мог быть подвох. Никто из них достоверно не знал, как именно работает вся эта система.Главная улица выглядела жутко. Туман стелился у самых ног, едва видной дымкой вился вверх, но видимость была хорошей. Он видел и всю длинную дорогу, и всё те же деревянные прилавки, по-прежнему пустые и покосившиеся. Джек быстро огляделся и, никого не увидев, шагнул на усыпанную мелкими камушками дорогу. Под подошвой теперь громко шуршала галька; единственные звуки, что доносились до ушей. Казалось, что его шаги слышали все, кто жил рядом. Из пустых оконных проёмов, тёмных и жутких, будто кто-то выглядывал, следил за ним, провожал глазами. Фросту действительно стало не по себе, и он постоянно оглядывался по сторонам, одной рукой придерживая капюшон, а второй свою сумку со всеми вещами.Теперь неестественная тишина ассоциировалась с той тварью с заброшки. Слишком свежими были воспоминания, всё ещё покрытые налётом того страха, даже животного ужаса, чтобы просто игнорировать их. Стоило вспомнить длинное, абсурдно длинное тело с чернеющей зеленью плесневелых пятен, как начинало мутить, а нос забивался фантомным зловонием. Сейчас Джек не чувствовал запаха плесени, только уже едва уловимый шлейф странного сегодня морского воздуха. Полная опустелость улиц навевала самые неприятные ощущения.Но Джек двигался всё дальше, стараясь утихомирить развивающуюся с каждым шагом паранойю, перестать вертеть по сторонам головой, выдавая для других свой страх. Глупости какие. Не было на улице сейчас никаких ?других?, только он и рассеивающийся туман, да слабые порывы ветра. Сложно было отличить дурное предчувствие от закономерного волнения. Джек ещё вчера неплохо так запутался в собственных эмоциях и чувствах, и сейчас это было ему не с руки. Потому что дурное предчувствие в прошлую вылазку очень даже оправдало себя, а сейчас он просто не мог разобраться в самом себе.Стена, такая высокая, что даже с большого расстояния приходилось поднимать голову, чтобы увидеть её полностью, становилась всё ближе и ближе. Джек всего дважды был у неё. В первый день, тот самый, когда он только очнулся в переулке, и когда его к ней отвела та женщина, чтобы сделать запрос. А другой раз парень предпочитал не вспоминать, выгоняя воспоминания, даже легкий их флёр из своих снов. Потому что даже слабый намёк на них превращал любой сон в сущий кошмар.Приближающаяся Стена внушала спокойствие. Там почти никогда никто не бродил из-за камер, и Джек поспешил скорее найти себе укромное место, чтобы подождать, не шугаясь каждого шороха. Возле Стены была своеобразная мёртвая зона: никаких кривых построек, прилавков или баков для отходов. Только голая, размытая сейчас чёрная земля без намёка даже на траву. Только редкие камни и булыжники, больше ничего. Именно эта зона и просматривалась с камер. Просто в какой-то момент правительству надоело, что местные мародёры и ублюдки то панель разбивали, то устраивали локальные набеги на стену, пытаясь взять то ли штурмом, то ли просто повредить. Идиоты с манией величия, не иначе. Стена по праву считалась нерушимой, не было видно даже стыка бетонных плит, по которым в теории можно было бы попробовать забраться наверх. Гладкая, невыразимо высокая, тянущаяся в две стороны так, что не хватало взора увидеть, где она закругляется, чтобы образовать круг, надёжно защищающий другие уровни. От Пятого, и от остального мира, что не кончался их куском земли.Джек остановился у последнего домишки, брезгуя облокачиваться на покрытую какой-то липкой гадостью стену. Здесь он и будет ждать столько, сколько потребуется. Он отсюда видел и не особо большую сенсорную панель, что считывала код на пропусках, запуская механизм открытия тяжёлой, вольфрамовой двери. Единственной двери на всю огромную протяжённость стены, это парень знал. Не помнил откуда, но знал. Что было за этой дверью всё равно не видел, но надеялся, что сегодня сам попадёт в этот дивный новый мир Четвёртого уровня.Ожидание было слишком мучительным. Здесь не было ничего, что можно было бы рассматривать и как-то себя занять: смотреть на гладкий камень Стены надоело чересчур быстро. Оглядываться назад не хотелось. Он столько раз видел центральную улицу, не вызывающую у него ничего, кроме чувства тревоги, что по памяти бы мог расставить все эти кривые лавки. Туман окончательно улёгся, последнюю белизну рассеял слабый ветер, и Фрост знал, что осталось ждать не так долго. Волнение всё больше захватывало его, оттесняя собой тревожное чувство внутри. Казалось, будто в лёгкие с каждой минутой кто-то проталкивает камни.Парень поправил свои перчатки, прекрасно зная, что скоро их придётся снять, чтобы пройти контроль. Что там конкретно нужно делать, он не знал, но без перчаток Джек всегда чувствовал себя голым. Особенно в людных местах. А на Четвёртом уровне наверняка придётся прибегать к особым уровням изобретательности, чтобы прятать свои способности. В том числе, от Марты. Парень не хотел ей рассказывать, и пока молчала Элиза, сдерживая своё обещание, будет молчать и он.Глухой шелест камушков совсем скоро донёсся до слуха. Джек ещё больше напрягся, не решаясь выглянуть, чтобы посмотреть. Чувство лёгкого страха смешалось с трепетом и предвкушением, заставляя поджать губы и тихо втянуть воздух носом.—?Джек! —?Элиза сказала это достаточно тихо, подбегая из-за угла, и тут же обняла его бёдра сбоку, прижимаясь. Фрост улыбнулся, опуская взгляд и умиляясь. —?Я боялась, что ты не придёшь.—?Здравствуй,?— Марта тихо подошла ближе, ласково ему улыбаясь,?— пойдёмте скорее, здесь не самое безопасное место.—?Доброе утро,?— Фрост привычно чуть стушевался, первым отступая к Стене, удивлённо глядя на Элизу, что взяла его за руку. Второй рукой она обхватила ладонь матери, теперь самостоятельно таща их вперёд. Девочка совершенно искренне создала перед камерой сцену дружной семьи, что радостно спешит навстречу новой, более безопасной жизни.Его всё ещё коробила такая искренность от чужих, по сути, людей, но губы по-прежнему растягивала робкая улыбка. Этот явно гиперактивный ребёнок мог поднять настроение кому угодно. Хотел бы и он быть таким же жизнерадостным. Не особо широкая полоса голой земли преодолелась быстро. Марта достала из скрытого кармана длинной кофты свой пропуск, прикладывая к сенсорной панели. Раздался тихий писк, щелчок, заставивший вздрогнуть, и серая, поблёскивающая металлом дверь начала отъезжать в сторону. Надо же, не пришлось даже прикладывать все три пропуска.Джек чувствовал, как внутри что-то оторвалось и полетело прямо к ногам, сбивая дыхание и нарушая ритм сердца. Кровь загудела в ушах, колени задрожали, но он упрямо поджал губы, негодуя на скорость открытия прохода.Каково же было его удивление, когда он увидел внутри тоннель, достаточно хорошо освещённый, но кончающийся тупиком. Внутри, прямо в стене, виднелось несколько обычных дверей, а навстречу им вышел человек в форме. Высокий мужчина с тем типом внешности, который никогда не откладывается в памяти надолго. Обычное лицо, тёмные короткие волосы. Единственное, что чуть напрягло?— автомат за спиной.—?Показывайте пропуска,?— совершенно безэмоциональный тон, отсутствие хоть проблеска интереса в карих глазах, чуть напряжённая поза.Марта достала три небольших кусочка пластика, протягивая их представителю власти. На кителе не было бейджика с именем. Тот покрутил карточки в руках, коротко кивнул и движением пальцев указал следовать за ним. Джек почувствовал, что с трудом может согнуть ноги. Зато Элиза явно не ощущала никакого сильного волнения, ей, кажется, руководил чистый энтузиазм и жажда чего-то нового. Что ж, в её возрасте это было простительно.Джека действительно поразило то, насколько толстой на самом деле оказалась Стена. Потому что они оказались не в пристройке к ней, а именно внутри, и гладкий серый камень не слишком большого помещения сильно давил на него. Когда за спиной начала закрываться дверь, бесшумно отъезжая обратно, ему на долю секунды захотелось выбежать наружу. Но он вдохнул полной грудью, беря себя в руки. Ничего страшного не произойдёт, его в случае чего просто выпроводят отсюда, а не расстреляют. Яркие лампочки на потолке на секунду навеяли странное чувство. Дежавю. Оно пропало так же быстро, как и появилось. Сейчас об этом думать совершенно не хотелось.Мужчина жестом указал им на стулья у одной из стен, пока сам уселся за большой монитор, принимаясь за свою работу. Джек понятия не имел, что он делает, а потому заставил себя расслабиться, усаживаясь рядом с Элизой и вытягивая ноги. Парень порядком устал от напряжения внутри. Всё равно сейчас уже ничего нельзя было изменить: рубеж практически пройден.Ноги чуть подрагивали, но тишина больше не напрягала. Было слышно, как гудит электричество, как шумит оборудование и за одной из белых дверей кто-то тихо переговаривается.—?Марта и Элизабет Дэвис,?— прозвучал низкий, явно прокуренный голос,?— кто третий? Джон Смэш?—?Нет, сэр,?— удивление Марты было настолько искренним, что Джек обязательно бы поверил, если бы не знал, что началась одна большая ложь. —?Это мой приёмный сын, Джек Фрост.Мужчина недоверчиво скосил на них глаза. Пробежался взглядом по почти искренне удивлённой женщине, а после посмотрел прямо на него. Парень внутренне подобрался, но постарался выглядеть непринуждённо, будто это всё?— чистая правда, а не история, придуманная за полчаса. Он упрямо выдержал этот взгляд, сетуя на до сих пор не снятые перчатки. Забыл, дурака кусок.—?У меня отображены данные, что вы оставляли запрос на получение пропуска для себя, своей дочери и её отца,?— перестав пытать Джека взглядом, мужчина снова посмотрел в глаза Марте.—?Её отец мёртв уже пять лет как, сэр,?— спокойно ответила она, даже не меняясь в лице. Хотел бы Джек уметь так же искусно врать, даже не отводя глаз. А ещё его немного удивило, как спокойно Марта сказала об этом при дочери. Но Элиза никак не отреагировала, продолжая болтать ногами в воздухе, с интересом вертя головой и не особо, кажется, вслушиваясь во взрослый разговор. —?Его убил наш сосед снизу за набор продуктов, что нам полагался от правительства, как семье с маленьким ребёнком.Сказала, как припечатала. Джек изо всех сил старался держать лицо камнем, но брови всё равно чуть дёрнулись вверх. Элиза всё ещё никак не реагировала. Он получил ещё одно подтверждение тому, как рано взрослеют здесь дети.Мужчина, кажется, пытался переварить услышанное. Вновь осмотрел Джека, словно стараясь найти в нём ответ на какой-то свой вопрос, потёр нос.—?Если бы нам выдали пропуск сразу после рождения Элизы, то он действительно был бы здесь,?— как бы невзначай добавила Марта, тоном вымораживая похлеще родного холода Джека. Фрост, конечно, знал, что будет импровизация, но чтобы такая… Хотя почему-то казалось, что всё рассказанное?— правда. И если это действительно так, то парень вообще не понимал, какого чёрта этот мир ещё не рухнул на самое дно.—?Хм,?— мужчина кивнул, поджал губы, вновь утыкаясь в монитор, вводя какие-то новые данные. Вновь воцарилась тишина, и Фрост осторожно стянул перчатки, изо всех сил стараясь сохранять хладнокровие. Эмоции как катализатор?— усиливают. А они сейчас на территории военных, а значит, ему нельзя себя выдать, какого бы самоконтроля ему это не стоило. —?То есть, третий пропуск я записываю на Джека Фроста?—?Да, сэр.—?Тогда пусть подойдёт сюда, чтобы заполнить все данные,?— мужчина вновь уставился на Джека, обжигая тёмными глазами. Почему-то стало не по себе. Помимо волнения и лёгкого, едва ощутимого страха появилось ещё одно чувство, которое парень никак не мог понять. Прямо сейчас, поднимаясь на ноги и подходя к деревянному столу с монитором, он решил об этом не думать.Марта ободряюще ему улыбнулась, когда Фрост быстро оглянулся на неё.—?Вам, мэм, и Вашей дочери стоит пройти в эту дверь,?— он пальцем указал на дальнюю от главного входа дверь.Они как раз скрылись за ней, когда Джек подумал о том, что всё прошло как-то слишком гладко. Внутри всё ещё находилась какая-то мешанина из чувств и эмоций, и Фрост поджал губы, с трудом выдерживая взгляд военного. Они остались одни. Тихий гул техники начал раздражать и так натянутые нервы.—?Возраст, полное имя, данные о ближайших живых родственниках,?— так же безэмоционально проговорил мужчина, вновь утыкаясь взглядом в монитор. Джек втянул воздух.—?Джексон Оверланд Фрост, восемнадцать лет,?— он не скривился, когда почувствовал, как от волнения опять начинает покалывать кончики пальцев. Ещё немного, и в комнате начнёт падать температура, и это наверняка заметят. —?Я… Я не знаю, кто мои настоящие родители или родственники.Стоило ли говорить о полной потери памяти? Вчера, грызя себя сомнениями, Фрост прокрутил в голове этот вопрос много раз, обдумал, рассмотрел со всех сторон, но ни к какому выводу так и не пришёл, решив действовать по ситуации. И вот теперь он стоял в нерешительности, вновь напрягаясь от поднятых на него глаз. Тёмных, почти чёрных. И опять это чувство, непонятное, до этого ни разу не испытанное, оттого даже пугающее.—?Тебя с рождения воспитывала Марта Дэвис? —?мужчина что-то набирал на клавиатуре, пока Джек терялся всё больше.—?Н-нет,?— он сжал руки в кулаки в карманах,?— она воспитывала меня с пятнадцати лет, когда нашла в переулке с пробитой головой. Я не помню, что было до того момента, как я очнулся. Поэтому я не могу назвать Вам никаких имён.Мужчина ничего не ответил. Джек выдохнул, раздражаясь на самого себя. Врать ему не понравилось, но он слишком сильно хотел попасть на Четвёртый уровень. До слуха донеслась тихая речь Марты из соседней комнаты. Парень даже не пытался разобрать её слова, пытаясь переварить то, что только что сказал. Звучало всё довольно правдоподобно, как он сам мог судить. Единственное, что он сам никогда не мог понять?— почему достоверно знает своё полное имя. Хотя, было бы совсем печально, если бы он не знал даже этого.—?Что ж, хорошо,?— мужчина постучал костяшками пальцев по деревянной столешнице,?— на данный момент в базе, кроме тебя, нет никаких Фростов. Возможно, если у тебя и есть живые родственники, то они всё ещё на Пятом уровне. К слову, мёртвых из этой базы исключают.Джек почувствовал, как надежда, что вчера наполнила его с новой силой, а до этого слабо теплилась где-то на периферии, разбилась на тысячи осколков, изрезая и так изувеченную душу. Эти слова закопали её, а после прихлопнули сверху могильной плитой. Фрост с трудом подавил отчаяние, успокоил себя, дабы не выморозить здесь всё пространство. Он осознает всё немного позже, когда останется один, не рискуя выдать себя. Самосохранение отодвинуло на второй план все остальные чувства.Его хватило только на сухой кивок головой. Он словно сквозь вату услышал о том, что ему тоже следует проследовать в ту комнату к Марте и Элизе, опять кивнул, на негнущихся ногах преодолевая небольшое расстояние. И какого, спрашивается, чёрта, стоило воскрешать в себе эту надежду? Идиот легковерный, вот он кто. И всегда, судя по всему, им и был.В той комнате было ещё светлее, яркие лампочки на потолке мягко гудели, и пахло чем-то пыльным, но не неприятным. Стол, несколько стульев, непонятный экран на выкрашенной белым цветом стене, крохотный диван с кулером в углу. Утром Джек думал, что он в смятении. Смешно! Сейчас ему казалось, что всё, что было внутри и вовсе высосало куда-то наружу, оставляя лишь пустую оболочку. Перегорело, выгорело, оставляя выжженную пустошь. Оставалось уповать, что это состояние временное.Дальше всё прошло как в тумане. Том самом тумане, что сегодня утром накрыл белой непроглядной простынёй весь периметр. Он отвечал на вопросы, что-то говорил, даже не заметил, как чересчур для её возраста проницательная Элиза забралась на его колени. Паренёк просто легко придержал её, всё ещё находясь в прострации.Его сфотографировали, для чего пришлось снять с головы извечный капюшон, выставляя напоказ белые, неровно стриженные волосы. Сотрудник робко уточнил, натуральный ли это цвет. Опять сухой кивок. Потом его сумку внимательно осмотрели, вывернули содержимое, но Фрост ничего против не имел?— пусть, там всё равно не было ничего важного. Он был удивлён, что нож ему оставили, хотя особого внимания на этом не заострил. Вопросы, маленькая анкета, которую нужно было заполнить письменно, и, ладно, Джек был рад, что вообще умеет писать.—?Успокойся,?— вдруг тихо шепнула ему Элиза и сжала маленькой ладошкой его руку чуть выше запястья,?— ты делаешь холод.Фрост тут же встрепенулся, заставляя себя вынырнуть в реальность. Как же он всё-таки был благодарен этому маленькому ангелочку на его руках.—?Чёртова бюрократия,?— тихо прошипела Марта, когда сотрудник куда-то отлучился. Джек вообще не понял, о чём это она.—?Всё хорошо? —?он повернулся к ней, не чувствуя больше неловкости. Вообще больше ничего не чувствуя. Джек знал, что осознание к нему придёт позже.—?Да, дорогой,?— она вздохнула,?— просто слишком много мороки. Я думала, всё пройдёт куда быстрее. Ты в порядке?—?А? Да, всё нормально,?— нет, совсем не нормально, но грузить её своими переживаниями он не будет. Джек и так ей обязан теперь. А то, что Фрост сегодня узнал, что у него никого нет, и он зря так долго лелеял в себе надежду на семью… Что ж, это ещё следовало обдумать самому.—?Холодно здесь,?— тихо проговорила женщина, заставляя Джека напрячься. Он понятия не имел, как ему взять себя в руки. Элиза мягко погладила его по руке, словно старалась успокоить. Выходило у неё не очень.Джек правда старался вникнуть в происходящее, но его постоянно сбивали собственные мысли, возвращая в состояние апатии и непринятия происходящего. Он словно со стороны наблюдал, как они втроём выходят из комнаты, как подходят к стене, поначалу показавшейся просто тупиком, но теперь можно было заметить панель, что открывалась дистанционно. Пара мгновений, крепкая хватка Элизы на его руке, почти бесшумный шелест отъезжаемой панели, утренний свет и…Четвёртый уровень.