За пределами zEr0 (1/1)

I’m at the end of the roadI look myself in the mirrorIt’s over, I regret what I’ve doneI know it’s my faultBeen playing with fireI can feel it burning my skin****Конвергенция 1,050311%Знаете ли вы, что такое эффект бабочки? Если нет?— узнайте. Чего бы вам это не стоило. Потому что когда узнаете, то поймёте, что вы обязаны быть предельно осторожны в своих действиях. Необходимо просчитывать не один, а сразу несколько шагов наперёд.К сожалению, я не имел об этом понятия до тех самых пор, пока не потерял её. На моих глазах жизнь покидала её тело, обмякшее в моих руках словно тельце некого смертельно раненого зверька, который из последних сил цепляется за жизнь и смотрит на меня полными страха и отчаяния глазами, спрашивая почти с упреком: ?В чем моя вина? Зачем? Помоги… мне… я не хочу причинять тебе боль.?—?Я не хочу умирать… Мне так страшно… —?Слабые стоны, всхлипы и нотки такого нежного и знакомого мне голоса доносились до моих ушей. ?За что же так меня?? Голубые глаза с надеждой искали ответа на вопрос у голых стен, мрака, который затаился в углах сырой крохотной коморки, и, наконец, у меня. Я так и не смог ей ничем помочь. Только повторял её имя, ужасно коверкая каждый слог и содрогаясь от мысли, что уже ничем не помочь.Как же я сожалею. Как же мне хотелось сказать себе прежнему: ?Оглянись! Не будь таким самонадеянным! Не делай вид, словно не замечаешь, как кардинально все меняется вокруг! Подумай, прежде чем нажать на кнопку, ведь иначе… иначе… ты будешь сожалеть о содеянном всю свою никчемную жизнь!? Вот чем все это обернулось. Все кончилось, а я продолжаю сожалеть о своем прошлом, о котором поклялся впредь не вспоминать. Это все моя вина, мои воспоминания, мои шрамы, которые не оставят меня до конца моих дней.***Его сердце бешено заколотилось в груди, заныло от невыносимой боли утраты, которую он не пытался ничем восполнить. Неужели это был его очередной сон, в котором он, как ни старался, не мог остаться навечно? В голове смешались сотни неразборчивых, нечётких мыслей, но в тоже самое время среди них выделялись одна самая явная, подогревавшая его уверенность в смене мировых линий.?Куриcу… жива!?Окабе замер прямо посреди комнаты, не смея пошевелиться или отвести взгляд, направленный прямо в соседнюю комнату, где хранились гаджеты будущего, от самого первого и до последнего. Каждая клеточка его тела заныла от напряжения, в ожидании того момента, когда он наконец сделает вдох, моргнет или шевельнет непроизвольно кончиком пальца, ведь любое мимолетное движение вызовет бурю, грянет шторм, и видение тут же испарится.—?К-к… —?слабо позвал он девушку, маячившую у него перед глазами. Ему хотелось позвать её по имени, броситься вперед, перегоняя само время, и заключить её крохотное тело в объятия. Не в силах больше выдержать цепенения, Окабэ Ринтаро сглотнул и инстинктивно протянул тощие пальцы к силуэту девушки, что прокаженным пятном нависал над миром, словно простая ошибка в коде. Парень, ощущая себя неумелым долговязым ходулистом, сделал пару шагов вперёд и позволил инерции собственного тела притянуть себя к этому явлению, не поддающегося никакому рациональному объяснению. Он всё неуверенно приближался с каким-то животным, первобытным страхом, вспоминая сына легендарного Дедала и рабыни Навкраты, но в то же время и теша в сердце надежду наконец дотянуться до хрупкого плеча девушки с глазами цвета благоухающей лаванды. Разумеется, парень нащупал лишь холодные омертвевшие крупицы воздуха. Он клялся себе, что каждый новый шаг чувствуется легче или болезнее. Сейчас он тут, а через тройку мгновений уже на другом конце комнаты, подле той, что не отпускает его израненное сердце. Правда же была таковой, что его ноги предательски застыли изваянием, не позволив приблизиться к тому, кто ранее пожелал оставить этот мир ради благополучия людей, с которыми было тяжелее всего проститься. Теперь их пути пересеклись. Законы мироздания определённо сошли с ума, раз допустили вольность в этой строчки истории с толкнуть две несовместимые величины. Кривую, которую олицетворял долговязый бледный японец, и прямую, отпечатавшуюся в его сознании стойкой и волевой девушкой-учёной, с которой парень не сводил глаз. На глаза, которые в свете заката казались блюдами с вылитым на них жидким золотом, выступило по солёной слезе, но юноша подавил порыв. Не замечавшая его ранее девушка испустила обрывистый визг, словно смотрела не на человека, которого знала лучше, чем кто-либо, а на незнакомца, так некстати вломившегося в её скромное жилище. Её голубые глаза заблестели радостным огоньком и тут же неуверенно заскользили по лицу незваного гостя, боясь почитать ту же боль в его глазах. Курису прикрыла тоненькой ладошкой рот, словно обронив невпопад нецензурную брань. Её щеки покрылись мягким розоватым оттенком, и девушка тут же взяла себя в руки, собираясь развеять неловкую атмосферу. В попытке согнать с себя щекочущее чувство стыда от потери самоконтроля, она грозным, но в тоже время трепещущим голосом обратилась к парню, стоящего посреди освещенной ярким янтарным светом лаборатории, где в данный момент находились только они:—?Нельзя же вот так пугать, Окабе! Мог бы предупредить заранее, что сегодня заглянешь в лабораторию. О-окабе? —?Огонь, который с первых же секунд захлестнул её, иссяк также быстро, как и возник из ниоткуда при виде парня, которого она не видела целую вечность, не меньше. Невесело улыбнувшись ему, девушка позвала его по имени и сама удивилась, сколько болезненных, но животрепещущих и нежных чувств вызвало оно у неё внутри. Находясь в Японии чуть больше полгода, Курису смогла полностью погрузиться в работу, не отвлекаясь ни на что посторонние, даже не надеясь больше встретиться с глазу на глаз с этим человеком и тем более позвать его по имени, хотя обращалась Курису к нему совсем не по имени.—?Ку-к-курис-у! —?Что есть сил, выдавил из себя наконец юноша, прикусив губу, чтобы окончательно удостовериться, что все происходящее?— не праздное сновидение. Сделав ещё усилие над своим окаменевшим телом, он сделал пару шагов в её сторону, произнеся чуть увереннее,?— К-курису. —?Внезапно все происходящее обрело краски, плотность, звуки, а чувство мироощущения вернулось к нему?— все это не могло быть игрой его больного, расстроенного воображения. Чуть не сорвавшись на бег, в два больших шага он преодолел расстояние между ними, моля время остановится, замереть, искрошиться в ту же секунду, когда он сможет дотянуться до неё.?Я так сожалею! Я знаю, это все моих рук дело, все это?— моя вина, только моя! Умоляю, прости меня, Курису…?—?Ч-чт… А-а-а! –Болезненно сморщившись и ахнув, девушка и опомниться не успела, как была заключена в его крепкие объятия. Сначала она не на шутку испугалась, когда на её глазах лишённый дара речи, а может и потерявший голову парень резко бросился к ней с намерениями, известными только ему одному. От его внезапной близости и совсем не безболезненных объятий по всему её телу прокатился холодный озноб. В голову ударила стремительно кровь, а сердце пропустило такой громкий удар, что девушке тут же стало не по себе. Она совсем не ожидала от себя такой живой и даже предательской реакции, Она что, влюбленная старшеклассница? Так было бы оно так, посещай она старшую школу. Однако,?— О…кабе… О-кабе… —?слабым, почти безжизненным голосом проронила она, что есть сил, задыхаясь от его совсем не романтический объятий.Повисла долга пауза, нарушаемая только непривычными всхлипывающими звуками. Курису старалась мягко высвободиться из его мёртвой хватки и отстранить его, но безуспешно. Парень даже не собирался ослабить объятия или отпускать девушку, переставшую сопротивляться вопреки ноющим от боли грудной клетки и предплечья. Со стороны могло бы показаться, что он сжал её хрупкое тело и стремился переломить его пополам, если бы сам не содрогался от мелкой дрожи и громких всхлипываний, которые ворвались из него помимо его воли.—?Окабе…? —?Ещё тише прохрипела девушка, сосредоточившись на тех всхлипах стонах и мечтаний, которые издавал юноша, повиснув на ней, точно перепуганный до смерти ночными кошмарами ребёнок, ищущий покровительства и отваги у мамы.—?Ты что, плачешь? —?её голос дрогнул, когда она осознала сразу две вещи: человек, которого она не могла себе представить в таком разбитом и жалком состоянии (разве что после смерти его подруги детства) по-настоящему разрыдался у неё на плече, во-вторых, он же сейчас не представлял, какую физическую боль приносил ей. Говорят ведь, что объятия без хруста в ребрах?— неискренни. Но какое ей было до этого дело? Курису мягко, что было сил прошептала:?— О-кабе, пожалуйста, успокойся. Мне… больно, поэтому,?— она зажмурилась и устало похлопала его по спине,?— отпустил меня.—?П-прост-ти, Ку-рису, просто позволь мне ещё вот так побыть немного, прошу тебя…Она не ответила, только скромно приобняла его в знак согласия, опустив веки. Он ослабил объятия, все ещё не желая расставаться с нежным, согревающим теплом её хрупкого тела. В его голове металась мысль о сожалении, а бесконечная сжигающая изнутри вина била из него потоком рыдания и всхлипываний. Сейчас он был таким разбитым и беззащитным, что сам осознавал, насколько упал в глазах той единственной девушки, с которой был готов разделить каждую отнятую секунду той жизни, которой она больше не принадлежала. Потому что мировая линия сменилась. Словно услышав его мысли, Курису что было сил прижала его к груди, точно мать, успокаивающая свое проснувшееся от плохого сна дитя, и убаюкивающие нашептывала ему, как она по нему соскучилась.Это все так напоминало сон.Но это был не он.Сейчас они были как никогда близки друг к другу, но это не может продолжаться вечно.Ни одна мировая линия не позволит им быть вместе, за исключением одной единственной линии, наименование которой Ринтаро было прекрасно известно. Пока он не достиг ?Врат Штайнера?, все его попытки спасти Маюри и Курису были не больше, чем попытки грызуна выбраться из своей громоздкой клетки, состоящей из лабиринта с бесчисленным множеством химиков и проходов. Можно найти вход, но, попав внутрь, выход обнаружить невозможно. Так и он, нажавший однажды кнопку на пульте управлении, привел в движение все мировые линии, которые сплелись в один бесконечный лабиринт. Теперь он был в ловушке. Не было пути, который вывел бы его на тропу, ведущей к началу или концу его долгих скитаний.Если один должен жить, то другой?— умереть. Равноценная плата. Выхода он не видел, разве что только отыскать тропинку на линию… Но он уже давно сдался?— его душил страх пережитых кошмаров, происходящих в предыдущих мировых линиях, страх встретится лицом к лицу со своим прошлым и вновь провалиться.—?Прости меня, Курису! —?твердил уставший, отчаявшийся голос, захлебывающийся горькими слезами. Все верно. Он струсил, спасовал, отвернулся после очередной неудавшейся попытки. Теперь мир обречён погибнуть в Третьей Мировой Войне.?Как же я ненавижу себя за это! Словно нерадивый ребёнок, я играл с огнём! Что же я наделал, когда беспечно использовал эту проклятую машину?! Уже ведь тогда… я стал замечать… чувствовать… что что-то неладно… Но меня ввела в заблуждение собственная гордыня. Простите меня, Маюри, Кагари, Судзука, …?—?Прости, Курису.***По прошествии некоторого времени Курису отступила от него, заправляя непослушные огненно-рыжие локоны за ухо. Все ещё не в силах поднять на него взгляд, она изучала его костюм?— мрачного оттенка брюки, туфли, слегка потрепанный свободный пиджак того же мрачного безжизненного оттенка. В свете заходящего солнца, лучи которого пробивались сквозь чуть приоткрытые мыльных жалюзи, его благородный, грациозный тёмный силуэт завораживал её. Его худощавую стройную фигуру точно подчёркивала одежда, которую она вовсе не привыкла на нем видеть. Казалось, что перед ней стоял сейчас совершенно другой человек, преобразившийся за такое короткое время до неузнаваемости. От её прекрасного сумасшедшего гения не осталось ничего, кроме пылящегося на полке забытого лабораторного халата.Неужели в этой перемене была виновата она? С тех самых пор, когда от неё отвернулся родной отец, Курису пожалела о своем существовании. Даже Ринтаро не мог знать, что разрывало её хрупкое сердце на части. Откуда ему знать, что она пережила до сегодняшнего дня, с тех самых пор, когда отец разочаровался в ей, отрёкся от неё, когда её мама тяжело переживала уход мужа, когда осознала, насколько сильно восхищалась и завидовала её талантам Махо, с которой Курису познакомилась в институте? Даже теперь, вернувшись в Японию после одиннадцати минувших лет, её преследовали ужасные вещи, которых она так упорно не замечала. Девушка так боялась признать, что случившееся с Маюри, Судзукой, миром, которому суждено покориться тирании СЕРН в ближайшем будущем, даже с обычным японским студентом, который боролся в одиночку за её жизнь все это время,?— это её вина, чтобы там не возражал Окабе.Курису приняла твёрдое решение вернуть все на свои законные места, повернуть время вспять, не позволить себе прошлой дать Ринтаро пожертвовать Маюри.—?Ты ведь пришёл из другой мировой линии, не так ли, Окабе? —?Мягкая улыбка озарила её искажённое болью и горькой печалью лицо. Шёпот сорвался с её губ, еле заметно дрожащих, как и её болезненно сжимающееся сердце. Боровшись с подступающими слезами, девушка старалась звучать бесстрастно и как можно самоувереннее. Однако её голос предательски дрогнул, когда она назвала его по имени. По телу прокатилась волна отвращения к собственной слабости?— если бы она сейчас перед ним ударилась в слезы или истерику, никогда не простила бы себе этого.—?Как ты узнала? —?также тихо творил ей юноша, стоя к ней спиной и созерцая исчезающее солнце вдалеке. Ему даже не нужно было напрягать слух, чтобы рассылать её голос. Самое главное для него сейчас было сосредоточиться на этом немыслимом сне, который оказался куда реальнее, чем он предполагал.—?Ты не сможешь здесь остаться, эй, Окабе. Ты ведь понимаешь, что я имею ввиду? Так и не ответив на его вопрос, она загадочно взглянула на небольших размеров покрывало, скрывающее мощный агрегат, от которого исходило слабое зеленоватое свечение. Вероятнее всего, это горел дисплей, на котором высветилось оповещение о готовности начать работу. Курису за надобность могла быть и техническим гением, и квалифицированным аналитиком, и специалистом в области исследования нейронных связей, что давало ей полное право рассуждать о перемещениях воспоминаний и сознания во времени.Ответа на волнующий её момент не последовало, поэтому Курису начала злиться. Разочарованная в своем собеседнике, она ядовито бросила ему в спину:—?Разве это культурно, оставлять без ответа вопрос, адресованный девушкой тебе напрямую во время дискуссии? В тебе нет ни капельки такта, Окабе Ринтаро. —?Последние слова она произнесла так холодно, что юноша продрог до самых костей. В её ледяном тоне он услышал нотки нескрываемой злобы.—?Прости,?— Окабе непроизвольно дернул плечом и обернулся, чтобы встретиться с ней лицом к лицу. Его медового цвета глаза источали пронзительный взгляд, от которого у девушки все сжалось. Это был не страх, а трепещущее чувство восторга, наполнявшее её сердце, биение которого она могла слышать в висках.—?Ты знаешь, кто я, Курису. —?С готовностью первооткрывателя, собиравшегося огласить всему миру о своей первой находке, он втянул как можно больше кислорода и выпрямился. Не осталось и следа от прежнего разбитого юноши, которого поразила сама мысль, что Курису может предстать перед ним из плоти и крови, живой и полной тех воспоминаний и эмоций, которыми обладал Амадеус. Живая. Не программа, состоящая только из нулей и единиц. Окабе в миг сократил между ними расстояние и пока Курису была в лёгком смятении, чётко произнёс, смотря прямо ей в глаза:?— Я не тот Окабе Ринтаро, которого ты знаешь.—?Я ведь так и знала…Он кивнул и сразу продолжил свою мысль:?— Это ведь мировая линия альфа, где Маюри… Маюри больше нет.Парень глубоко выдохнул, заботливо сжал бледную ладонь Курису, боясь, что она может раствориться в воздухе, подобно пару. Девушка, опешившая от такого внезапного поворота, притихла и замерла. Сама того не замечая, она перестала слышать свои собственные мысли, у неё перехватило дыхание, а до ее ушей доносился лишённый каких-либо эмоций голос:—?Даже когда я потерял тебя, но спас Маюри, не смог жить мирной жизнью, как будто ничего не произошло, как будто мировая линия никогда не менялась, как будто механизм, что привел в движение конвергенцию полей атрактов, никогда не приходил в движение! Ничего не изменилось после спасения Маюри?— я все ещё сожалею, что позволил тебе исчезнуть! Навсегда… Как и в этой мировой линии… Меня не покидает то отвратительное чувство раскаяния и стыда. Я больше ничего не сделал, чтобы уберечь тебя… или Маюри.—?Окабе,?— совсем тихо прошептала девушка, не сводя с него глаз,?— Ты не мог поступить иначе.—?Как же…—?Окабе, всегда есть вероятность, что ты выберешь Маюри в одной из множеств мировых линий, поэтому… —?её голос дрогнул, но она уверенно продолжала,?— всегда существует и будет существовать вероятность, что в совершенно другой мировой линии ты спасешь именно меня. Вот что я об этом думаю. Но ты также можешь спасти нас обеих, при условии, что такая мировая линия существует.—?Что? —?сипло выдавал он, стараясь не потерять нить повествования. —?Что ты только что сказала?Курису только слабо показала головой и усадила его на диван, заботливо поглаживая бледную слегка огрубевшую кожу его ладони. Ответа не последовало и не через минуту, и не через две, и даже по истечении четверти часа Курису не проронила ни одного слова. Её мягкие прикосновения успокаивающее поглаживали его ладони, которые непроизвольно так и готовили сжаться в железные кулаки. После осознания того, что уже произошло в этой мировой линии, Окабе тут же почувствовал, как в его горле застрял ком, в глазах потух огонь, а сердце так неистово заколотилось, что прямиком в мозг ударила свежая волна крови. Ему казалось в тот миг, что его кровеносные сосуды могут не выдержать такого стремительного потока, а каждая клетка тела вот-вот заноет от невыносимой боли. У него начался приступ.Прямо сейчас его учащенное дыхание пришло в норму. Сидя на уютном диванчике, он позволил себе в первые за долгое время расслабиться и довериться единственному человеку, который несмотря на поздний час, все ещё был рядом с ним. Он был благодарен Курису за это, после того, как она призналась, что примерно в это время должна уже была идти на станцию. Хотя сумеречное небо и отливало рыжим заревом, а за окном даже не начало темнеть, девушке вовсе не хотелось возвращаться в отель каждый раз после того, как солнце скроется на горизонте, а облачное небо начнёт пестреть лиловыми, нежно-голубыми и нежными красками. Отчего-то ей становилось тоскливо от красоты заходящего солнца, темнеющего неба и сияющих на небосводе звезд.Курису никогда больше не засыпала с незанавешенными окнами. От одного только вида этого призрачного молочного сияния её хрупкое тело пробирала дрожь. Эти мириады звезд не могли не навевать воспоминания о минувшем лете и о прекрасной совсем юной мечтательнице, которая всегда стремилась быть ближе к небу, к космосу, к звездам. Её не оставляли дурные сны, в которых фигурировали до боли знакомые лица. Девушке было невыносимо каждый раз ложиться в постель с осознанием, что вскоре она будет вынуждена проснуться от душераздирающих криков, но что было ещё более невыносимым, так это не видеть того, каким человеком теперь стал её самоуверенный, высокомерный Хооин Кёма, и не иметь никакой возможности облегчить его страдания.—?Пообещай мне одну вещь, договорились? —?После некоторого времени проговорила девушка совсем тихо, дабы не нарушать то спокойствие и умиротворение, что сейчас убаюкивало их обоих: Курису, что прижалась к его телу, вздымающемуся от глубоких вдохов и выдохов, и положила голову ему на плечо, и нервно сжимающего её ладони Ринтаро, который до сих пор взирал на вещи сквозь размытую от влаги пелену. Как только Курису почувствовала на своем лице мокрый след, тут же отстранилась и с огорчением взглянула на юношу. По его щеке только что прокатилась слеза. Теперь вторая. Девушка замерла, все ещё не выпуская его большую ладонь из своих рук. —?Окабе? Пожалуйста, возьми себя в руки. Ты только впадешь в ещё большую и долгую депрессию. Мне так жаль, что даже теперь, когда мы наконец встретились, я не могу тебе ничем помочь. Совсем ничем…?Неужели совсем ничем? Ведь есть одна безумная мысль! Я обязательно выполню, над чем успела поразмыслить достаточно долгое время. Никто не может минуть то, что ему предначертано. А если человек будет играть с огнём, то в конечном счёте пожалеет об этом. Может, не сразу, но время придет, ведь оно так быстротечно. Время идёт. Время бежит. Время совсем никого не щадит.?Окабе жадно вобрал в легкие воздух и с облегчением вздохнул. Свободной рукой он смахнул навернувшиеся на глаза слезы и провел по гладко уложенным густым черным, точно сажа, волосам. Затем посмотрел на её мрачное, но в тоже время сияющее не то от радости, не то от волнения, лицо, и произнёс:—?Что я должен тебе пообещать, Курису?Она сглотнула, стараясь задушить немой крик, вставший в горле, точно ком, и бесстрастно проговорила:—?Обещай, что как только вернёшься, тут же забудешь обо мне.Окабе, пораженный услышанным, хотел немедленно внести свою лепту, но Курису тут же дала ему понять, что на этот раз он выслушает её до конца. Мягкий взгляд, который был устремлен прямо на него, ожесточился. От такого сильного давления со стороны своей бывшей ассистентки парень смолк и ошалело уставился на неё.—?Я не сидела сложа руки все это время, Окабе, понимаешь? Больше не могу так жить, ты ведь меня понимаешь, верно? Прошу пообещай мне, что забудешь меня, Окабе.Точно немыслимая чудотворца мелодия, его имя соскочило с её губ. В глазах девушки горела решимость, граничащая с самоотрешенностью. Их лица теперь находились в паре метра друг от друга. Окабе мог ощутить, как её пылкое прерывистое дыхание касается его лица. Эта близость пугала. Он затаил дыхание?— внутри него словно чиркнула спичка и разожгла огонь в каждой клеточке его тела. Ему хотелось насытиться этим новым будоражащем чувством, запустить пальцы в её длинные рыжие локоны, и на её губах запечатлеть их последний поцелуй.—?Ттцц-ц…Собрав свои силы в кулак, он резко мотнул головой, силясь обогнать навязчивую мысль, и уставился в пол.—?Ой! —?Девушка опасливо касалась в его сторону, когда тот вырвал свою ладонь из её согревающих рук. —?Ч-что не так? —?Робко проронила она, но тут же осеклась, поняв причину этой странной смены поведения. —?Видишь, к чему я веду? Тебе больше не придётся думать обо мне, если ты все забудешь. Как бы тебе не хотелось…—?Я все ещё чувствую, как вина за твою смерть весит на мне грузом, вес которого даже страшно себе представить. —?Мягко прервал её парень. —?Я ничего не могу с этим поделать, Курису.—?Нет ничего невозможного, так ведь? Ты сможешь избавиться от чувства вины, если забудешь о причине её появления. Если вернёшься, то обязательно сможешь забыть о содеянном.—?Я не могу, Курису. Как бы я не пытался себя убедить, что все это произошло по твоей воле, благодаря твоей жертве и ради счастливой судьбы Маюри, которую больше не будет преследовать смерть.Он тяжело вздохнул. Девушка подсела к нему ближе и легонько, стараясь не причинить беспокойства, разжала его кулак.—?Ничего не изменить. Окабе, тебе ничего больше не остаётся, кроме как и дальше оберегать Маюри. Ты не должен от неё отстраняться. Пожалуйста, ради меня, забудь обо мне и живи дальше. Я не за себя беспокоюсь. Если моя смерть неминуема, я просто приму её.—?Перестань, Курису… —?прошептал он, сжав её крохотный мизинчик своим.—?Я правда в порядке, если ты за меня беспокоишься. Я в порядке, так что…На миг в глазах Окабе промелькнули крохотные огоньки, дыхание перехватило. Где он мог слышать эти слова? Перед глазами встали воспоминания, принадлежащие этой мировой линии, о которых Окабе предпочёл забыть, но так и не смог.?Я в порядке, так что…?—?Я ведь вернулся, вернулся… к тебе, Курису. Я… —?Слова давались ему с трудом, ему было все равно, даже если Курису не намерена больше здесь оставаться,?— … больше не вернусь.—?Окабе! —?возмущённо она уставилась на парня. Внутри словно бушевала буря, но её лицо оставалось в меру спокойным, а в глазах читалось откровенное презрение. —?Даже и думать не смей, что больше не вернёшься. —?В её голосе звучала сталь, хотя её алые губы заметно подрагивали. Девушка была готова вот-вот податься слабости и позволить себе зайтись в беззвучном рыдании.?Как же ты жалок…?Парень пристыженно отвёл взгляд, утешающе сжимая её мизинец на своем колене. Он вовсе не хотел видеть её в таком состоянии. Её лицо сейчас напомнило лицо Амадеуса, которое высветилось на экране его смартфона, чуть только Окабе принял входящий вызов.?Помоги… Окабе…!?—?Ааа-аа… —?нечленораздельные звуки слетели с его губ, широко открытые глаза оставались в одну точку, словно ожидая увидеть то искажённое от невыносимо боли лицо Амадеуса Курису.?Что это значит?? Что, черт возьми, произошло с Амадеусом?? —?…бе… Окабе! —?наконец донеслись до его ушей встревоженный возглас. Каждое движение болезненно отражалось на его уставшем лице, но все-таки он нашёл в себе силы и посмотрел на Курису. Почувствовав на себе его взгляд, хоть и слегка отрешенный, она покрылась слегка заметным румянцем, но продолжала, как ни в чем не бывало:?— Помоги мне, Окабе.Последние слова она произнесла совсем тихо. Однако он прекрасно их расслышал, и его тут же захлестнул новый порыв чувств. Он легонько притянул к себе девушку и приобнял её, ободряюще поглаживая ладонью гладкие рыжие приди её волос.—?Конечно.Курису затаила дыхание, прислушиваясь к ровному биению его сердца. Только сейчас осознание того, что через некоторое время ей суждено будет исчезнуть, захлестнуло её, точно лавина. В тишине разделись всхлипы и еле слышимый шёпот, пытающийся хоть как-то взбодрить рыдающую девушку.—?Мы ведь больше не увидимся, никогда…—?Д-да, ты права.Она подавила всхлипы и рыдание. Ей оставалось совсем немного времени, и Курису не хотела вот так прощаться. Она смахнула слезы, прокатившиеся по щекам и вынырнула из его объятий.—?Это?— сон, Окабе,?— она горько улыбнулась и легонько поцеловала его в щеку. От неожиданности парень вздохнул и непонимающе оставался на неё. Курису это нисколько не смутило. Свободной рукой она заботливо потерпела его по щеке и коснулась его скул, а затем и покрытого лёгкой нервной щетиной подбородка. —?Проснусь наконец, Окабе.—?Что ты…?—?Тт-цц… —?прошептала девушка, поднеся к губам указательный палец. Её лицо озарила горькая полуулыбка. —?Если ещё раз перебьешь меня, я вскрою твой череп, а после твоя лобовая доля…От этих слов юношу передернуло. Он выпалил на одном дыхании, как если бы Курису была во все оружии, чтобы вот-вот вскрыть его черепную коробку:?— Прости, прости!Девушка недовольно хмыкнула, всем своим видом давая понять, что чаша терпения вот-вот перевернётся.—?Так-то лучше, Хооин-сан.?Кристина!? Внутри все похолодело. Марево алых образов пронеслось перед глазами. Слово, которое он так лелеял в глубине сердца, отравляло сознание, точно яд, поражающий клетки мозга. Это была ловушка: акселератор, запускавший механизм, что ожевлял плёнку воспоминаний того самого дня его убийства. Его губы зашептали её имя. Беззвучнно. Наплевав на инстинкт самосохранения. Было важно подавить эти чудовещные образы. Прямо сейчас он был сильнее своей травмы. Его сознание начертило перед собой её юные утонченные черты лица и плавные лёгкие линии тела. В глазах точно отблеск распустившейся луговой герани. Созерцания этого чуда возращало к нему жизнь, а с ней былое. Лоборатория. Очень даже обдуваемая кондиционером и заваленная бесполезным оборудованием. Солнечный свет палящего солнца и упрёки раздражённой ассистентки. Курсе Макисе. К... К... Р... И... С Т И-НЫ. Хооии Кёма! Стоп, Хооин-сан?! Хм, над этим он поразмыслит позже. Как долго он не слышал этого имени, которое она произнесла сейчас так насмешливо, но с такой любовью?! Разве это не доказывает, что она до сих пор скучает по тому безумному учёному, из-за беспечности которого они все были обречены на страдания?!?Какую же роковую ошибку я совершил?! Это все?— моя вина! Меня теперешнего и прошлого!?Его вновь захлестнул ураган мыслей, но его разум тут же возвратился к девушке, которая тихо звала его по имени и сжимала его мизинец.—?Обещаешь, что когда проснешься, сразу все забудешь?—?Я… обещаю.—?Тогда это будет нашим обещанием, скрепленным мизинчиками. А если осмелишься нарушить его, я вскрою твою черепную коробку и первым делом вырежу твою лобную долю. Усвоил?Он ничего не ответил, но ей этого было более чем достаточно. Она мягко сжимала его мизинец, повторяя про себя, точно молитву: ?Только сдержи свое слово.?После некоторого времени, проведённого в полной тишине, они больше не обмолвились и словом, зачарованно глядя на последние лучи заходящего солнца. Окабе первый отвёл взгляд от яркого сияния, начинающего резать сетчатку глаз, и перевел его на девушку, которая было открыла рот, чтобы что-то ему сказать.—?Окабе!— Курису!Каждый из них не веря своим ушам уставился друг на друга. Юноша сглотнул, все ещё пожирая удивлены взглядом девушку, которая в свою очередь слабо улыбнулась ему и закусила нижнюю губу. Первый неловко молчание нарушил Окабе:—?Я тебе слушаю. —?Пробормотал он.—?Нет, я просто… —?совсем тихо начала она, но тут же осеклась и отвела взгляд.—?Хотела произнести мое имя. —?Словно прочитав её мысли, резюмировал он.—?Неужели… ты тоже? —?На одном дыхании выпалила девушка.На мгновение Окабе улыбнулся искренно счастливой улыбкой, которая была лишена даже и тени горечи или сожаления. Он не отводил от неё взгляд, в котором пытался передать всю свою любовь к ней. Он слабо кивнул, подтверждая её слова.—?Прости, я больше не могу ждать. —?Её бесцветный голос стер с его лица улыбку. Курису выпустила его мизинец и рывком подскочила.—?Тебе пора, забудь все, как страшный сон,?— она прошептала. Затем Окабе увидел, как она вынул из кармана своего лабораторного халата… телефон!?Неужели все так должно закончиться?? —?Пора проснуться, Окабе. —?В её голосе звенел триумф. На лице застала горькая улыбка, а в глазах?— слезы. Последнее, что он успел расслышать, точно сквозь густую завесу, было все на всего:—?Прощай.***Конвергенция 1,054101%Конвергенции полей атрактов пришла в движение.Мировая линия сменилась, и это доказывало не только исчезновение Курису, но и исчезнувшая иконка приложения. Амадеуса.Впереди его ждала страшная правда: в этой мировой линии они никогда не были знакомы, а проект ?Амадеус? был приостановлен и заброшен уже очень, очень давно.…?Что же я наделал?!?***It’s over, I regret what I’ve doneI know it’s my faultBeen playing with fireI can feel it burning my skin*