Часть 8. Дойцу (1/2)
Впервые за долгое время я самостоятельно проснулся, а не очнулся от моего безумия.С трудом открыв глаза, я увидел обшарпанный грязно-серый потолок и теплый солнечный свет, струящийся сквозь окно.
Я жив.Слабая улыбка исказила мое лицо. Только сейчас я почувствовал приятное мягкое тепло, окутывающее мою левую ладонь,я оборачиваюсь…Италия спит, привалившись ко мне, и даже во сне слабо сжимая мою ладонь. Ее рыжие волосы растрепанны, волнистые пряди струятся по плечам, прикрывая ее спокойное лицо. Ее рот слегка приоткрыт, и я могу различить тихое сопение. Почему-то мне вспомнилось, как когда-то давно, до войны, я вот так же просыпался утром, а она спала рядом со мной. Правда, тогда меня это больше смущало, чем радовало.- Италия, - мой голос звучит хрипло и совсем тихо, видимо, я долгое время лежал без сознания.Я думал, что она меня не услышит, ведь раньше мне приходилось подолгу кричать на нее, чтобы разбудить, и даже тогда она не сразу просыпалась. Но услышав мой тихий хрип, она тут же вздрогнула и открыла глаза.- Ге… Германия? – сонно спросила она, сильнее сжимая мою ладонь. Ее лицо озарила самая счастливая улыбка, которую я только видел, а глаза заблестели от слез, и, прежде чем я успел хоть что-нибудь сказать, она бросилась ко мне, крепко обняв. Я с трудом подавил стон боли, а Италия прижалась лицом к моей шее, и я почувствовал, как по ее лицу текут теплые слезы.- Дойцу-Дойцу, - счастливо шепчет она, и я понял, что краснею,мне слегка неловко от того, что она так близко.- Ну, все, Италия, со мной все в порядке, можешь меня отпустить, - хрипло прошу я девушку, в глубине души надеясь, что она проигнорирует мою просьбу. Аличе слегка отстраняется от меня, и пристально смотрит мне в глаза, от ее взгляда я краснею еще сильнее.- Я по тебе так скучала, Дойцу… Вееее… больше не оставляй меня! - Италия нежно прикоснулась к моему лицу, и по телу разлилось приятное тепло, - Италия… - строго произношу я, неуверенно касаясь ее плеча, стараясь отодвинуть ее подальше… Но она не обращает внимания и наклоняется ко мне вплотную… я чувствую ее теплые мягкие губы на своих губах, и на мгновение замираю, не зная как себя вести, а затем неуверенно отвечаю на ее поцелуй, слабо обнимая ее за талию, закрыв глаза.- Веее,- тихо пищит Италия, разрывая поцелуй, но по-прежнему обнимая меня, а я неуверенно тянусь к ней, чтобы снова ощутить приятное тепло ее губ, - Германия покраснел, - улыбаясь, сказала Италия, ее слова сбивают меня с толку и я непонимающе смотрю на нее, боясь, что сделал что-то не так и, возможно, показался ей забавным…- До этого ты был таким бледным, и казался совсем больным, Вееее, - улыбнулась Италия и нежно прижалась ко мне, чем вызвала новую волну острой боли, - А теперь ты чуть-чуть покраснел и выглядишь лучше, - Она снова отстранилась от меня, но только за тем, чтобыпоудобнее усесться у меня в постели.
Я неотрывно смотрю на нее, невольно вспомнив ту ночь, когда я очнулся рядом с ней… Лицу стало очень горячо и я отвернулся от Италии. Сердце забилось быстрее. Если честно, то в ту ночь я действовал совершенно необдуманно, тогда мне казалось, что я могу больше никогда не прийти в сознание…Дурак! И что мне теперь делать? Я попытался решить, как вести себя дальше, но вместо этого в моем сознании все ярче всплывали подробности той ночи.
Вспомнил, как она лежала подо мной, вспомнил ее тихие стоны и то, как она все крепче прижималась ко мне, как ее ноготки впивались в мои плечи, ее горячие влажные поцелуи.Она выгибается мне на встречу, а я не могу оторваться от ее нежного тела, целую ее мягкую грудь, слышу, как она тихо вздыхает, прижимается ко мне. Шепчет, умоляет меня, больше не оставлять ее…- Дойцу, Вее, ты в порядке? – ее голос заставляет меня вернуться к реальности.
- Да, - негромко отвечаю я. – Что сейчас происходит? – мне нужно узнать в насколько плачевном положении сейчас мы все находимся.
- Мы проиграли войну, союзные силы хотят устроить над нами суд, а мы заперты тут до тех пор, пока они не вынесут решение, - улыбнувшись, ответила Италия, она сняла свои сапожки и бесцеремонно улеглась в постели, прижавшись ко мне всем телом. Дышать стало труднее.- Италия! – прикрикнул я на нее, пытаясь хоть как-то заставить ее вести себя в рамках приличия. Но она лишь вцепилась в мою майку и прижалась лицом к моему плечу, я тихо зашипел от боли, когда она прижалась к незажившей ране, на бинтах тут же начали проявляться бледные кровавые пятна. Я хотел хоть немного подвинуть ее, но заметил, что она едва заметно дрожит.- Я думала… Вееее…Вее, я думала, что ты погиб, - едва слышно прошептала она, - мне было так больно и страшно… Я не хочу жить в мире, где нет тебя …хочу всегда быть с тобой, - она сильнее сжала мою майку и всхлипнула.- Не плачь, Италия, - говорю я, осторожно поглаживая ее мягкие волосы, не зная как еще мне ее утешить.Я… просто не знаю как вести себя с ней. Наверное, стоит сказать ей, что я всегда буду рядом и что ей не о чем больше переживать… Но я просто не могу найти подходящих слов.
***Я попытался отжаться от пола, но все тело протестующе заболело. Еще слишком ранодля физических упражнений, хотя,без утренней тренировки я чувствую себя не в своей тарелке. Я поднимаюсь с пола, игнорируя новую волну боли. Может, хотя бы, пробежку смогу выдержать?
Впервые за долгое время я не боюсь провалиться в безумие, и теперь изо всех сил стараюсь вернуть все в прежнее русло. Я готов к любому вердикту союзных сил, готов сделать что угодно, чтобы восстановить свое честное имя в их глазах, даже если для этого мне придется стать частью одной или сразу всех стран победителей.Я вышел из лазарета. Такое странное чувство – быть в заложниках в собственном доме.
Осторожно прислушиваясь к ощущениям своего тела на перешел с шага на медленный бег. Ничего, терпимо. Вот так же потихоньку я смогу вернуть всю свою прежнюю жизнь. Но не успел я пробежать и пол круга вокруг временного лагеря союзников, как откуда-то сбоку на меня набросилась Италия, она громко пищала, держав меня за руку.- Вееее, Вееее, Дойцу, ты что делаешь, ты же совсем недавно пришел в себя, тебе нужно отдыхать, - никогда раньше не видел такого серьезного выражения на ее лице. Это даже смешно.
Она крепко вцепилась в мою руку и потянула меня за собой.- Италия, я чувствую себя гораздо лучше, тебе не стоит обо мне беспокоиться, - к тому же, если она заставит меня и дальше лежать в палате, то я сойду с ума… снова.
- Но мне приятно заботиться о тебе, - улыбнувшись, сказала Италия. Я почувствовал себя неловко и осторожно высвободился из ее хватки.
- Эй, вы там! – я обернулся и увидел Гилберта. Прусс сидел капоте автомобиля Америки, в одной руке он держал бутылку пива, а другой махал нам, - Сколько вас звать можно, марш ко мне.Я вздохнул и пошел к брату, Италия уже убежала вперед.
- Чего тебе, Гил? – строго спрашиваю я у брата, он лишь широко улыбнулся.- Да вот, хотел вас порадовать, пока вы оба бесцельно валялись в лазарете, Великий Я подсуетился и начал налаживать отношения с союзниками, - он широко улыбнулся и странно пошатнулся.- Хотелось бы узнать, каким образом ты налаживал отношения?
- Самым верным! – он протянул мне бутылку пива, - Помнишь тот захудалый бар, в который мы как-то заходили на рождество? Так вот, он почти не пострадал… вот там мы отношения и налаживали… - он попытался встать с автомобиля, но получилось это у него плохо и, если бы я не подхватил его под руки, то он бы уже лежал на земле.
- Я в порядке, Вест! – Гилберт раздраженно оттолкнул меня, - Можно сказать с Англией я договорился, да и Брагинский, кажется, настроен не особо враждебно, хотя по нему всегда трудно понять…одним словом, надеюсь, что мы с тобой, братишка, по-прежнему будем страной и отделаемсяматериальной компенсацией, - Пруссия издал странный смешок.- А когда они решат, что с нами делать? – испуганно спросила Италия, прячась позади меня.- Когда будут заседать страны, я не знаю, а наши боссы процесс уже растянут, ну, меня судьба людей не особо сейчас волнует.