"Тот, кто бережёт сон короля" (Касугано Шион, Шики Тома) (1/1)
К концу заседания Шики заснул. Остальные отнеслись к этому как к должному. В последний месяц в должностях членов студенческого совета им всем пришлось приложить немало сил, чтобы реализовать задуманное, но их президенту было тяжелее всех. Он заслужил немного покоя.Иринацу смотрел на него с весёлым умилением.Фуюсава смотрел на него с плохо скрываемой нежностью.Чиаки смотрел на него с завидующей усмешкой.Касугано смотрел на него, прикусив губу от досады.Он никак не мог справиться со своей жадностью.— Может, хотя бы на диван его перенесём? — предложил сердобольный Чиаки.— А давай! — бодро согласился Иринацу, потирая ладони.— Разбудите, — коротко бросил Фуюсава, поднимаясь из-за стола. — На сегодня заседание окончено.— Так его оставим?— В первый раз что ли?— Касуга-чан, ты идёшь?— Нет.Никто больше ничего не сказал. Нет, так нет. Они ушли, Шион слышал их голоса ещё какое-то время, закрыв глаза и пытаясь сконцентрироваться на вопросе.Разложил карты перед собой. Оставил, так и не вскрыв.Вновь посмотрел на Шики. С завистью даже. Будь он королём, его бы звали Шики Безмятежный. Его бы погубили происки врагов, но он умер бы во сне и его подданные ещё несколько дней не придавали бы этому значения. Идеально для него, ведь он так не любил причинять беспокойство. Его смерть можно было бы даже скрыть, никто бы ничего не заподозрил. Король спит, да здравствует король.Забавно, да.Только все шутки на эту тему уже оскомину набили.Пока Шики грезил, Шион ждал его пробуждения. Терпеливо. Но в последнее время нет. Он ревновал, гадая, что, быть может, во сне Шики встречается с кем-то. Глупость? Вовсе нет. Только Шики никогда не отвечал на вопрос, что ему снилось. Даже карты молчали.Шион всё понимал и не понимал. И терзался в башне тысячи мыслей, пока Шики безмятежно спал. В этой сказке Шион был бы придворным чародеем. На меньшее он был попросту не согласен.Шики дёрнулся во сне, голова качнулась на другую сторону. Словно верный сторож, Шион вскинулся, без движения подавшись вперёд. Но одним только своим присутствием он не мог прикоснуться. Чтобы совершить магию, пришлось встать и сделать несколько шагов. Приблизившись, он долгие секунды смотрел на то, как дрожат ресницы Шики и лишь спустя время понял, что виной тому его собственное дыхание.Недостаточными казались поцелуи в губы. Целовать закрытые веки — так совершалась магия.Шион знал наверняка, никто кроме него так не делал. Иринацу шутливо чмокал Шики в нос. Чиаки щекой касался щеки. Лоб целовал Фуюсава. Но глаза целовал только Шион, благословляя сны, к которым ревновал.Потому что только эти касания приближали его к миру за сомкнутыми веками, к миру Шики.— Привет, — раздался голос и Шион проснулся. Он нависал над Шики, опираясь о его плечи, смотрел, не видя, но догадывался, что тот улыбается, смотрит на него в ответ с нежностью своими невероятно добрыми глазами. Потому что было тепло.— Привет, — ответил Шион.— Я всё проспал?— Еще нет.Шики усмехнулся, качнул головой, отбрасывая упавшую на глаза чёлку. Глянул хитро.— Мне приснился хороший сон.— Расскажешь?— Думаю, не стоит. Иначе он не сбудется.Ладони Шики оказались на талии Шиона, потянули за собой и усадили на колени. Шики обнял его, словно любимую игрушку, уткнувшись в грудь.С тех пор как Шики возложил ответственность за свои сновидения на Шиона, лучшие из них претворялись в жизнь постоянно.Ему следовало сделать это раньше.