Глава 19 - Она снова назвала меня Пайпс (1/1)

- Да, милый, да, милый… кто хороший мальчик? Ты хороший мальчик, я знаю, знаю, знаю…Я прекрасно представляю лицо, которое скорчила Алекс. Это то же лицо, что и у всех, кто никогда не имел собаки, а сейчас находится рядом с гордым и любящим владельцем.Но когда я поворачиваю голову, чтобы заглянуть в её глаза, то удивляюсь, увидев лишь улыбку на её лице, настоящую. Так что, я чувствую себя свободной, чтобы быть собой, и я сижу на грязном полу крыльца, принимая голову Ральфа на колени.- Ты очень скоро поправишься, и мы пойдем в поход, мы пойдем купаться, и я позволю тебе прыгнуть в грязный отвратительный пруд, который тебе так нравится... обещаю. Сейчас твоя мамочка должна идти, но я скоро вернусь. Просто оставайся здесь и будь хорошим мальчиком, ладно?Его стон не слишком счастливый, но он справится. Я чувствую его разочарование, но ему нужно отдохнуть… несколько дней, и с моей блохой всё будет в порядке. Я ещё минуту почесала ему пузо, а потом положила его голову на подушку. Перед моим лицом возникает рука, и я с радостью принимаю помощь.- Теперь мы можем идти, мамочка? - шутки Алекс, как топливо для моего сердца.- Не осуждай меня, - я предупреждаю её. Её рука покинула мою и теперь гладит Ральфа по спине. Его морда - маска печали, но хвост говорит что-то ещё.- Я тебя не осуждаю. Твой ребёнок хорошо себя ведёт…И снова её улыбка не насмешливая.- Прекрати. И да, позволь мне взять мой купальник, и мы пойдем. Ворчливый пёс будет в порядке со всей едой, которую я оставила, и потому что он хороший мальчик, верно?- Пока, Ральф, - не думаю, что я никогда не привыкну видеть, как рыжая Алекс ласково обращается с собакой. Моей собакой. - Прощай, Любовь всей моей жизни, - говорю я с драматическим жестом руки, беру сумку со всем, что нужно для озера, и хватаю дополнительное пляжное полотенце, на всякий случай, закрывая за собой дверь.- Теперь ты просто преувеличиваешь, - она констатирует факт.- Да, так и есть, - со смехом подтверждаю я, и мы возвращаемся на пыльную дорогу к озеру.Мы идем в комфортной тишине. Ну, по крайней мере, я думаю, что в комфортной для неё, потому что всё, о чём я думаю, это что, возможно, нам стоит поговорить о чём-нибудь. Обо всём, так как я не знаю, будет ли у нас когда-нибудь шанс сделать это ещё раз, и сколько продлится перемирие. Поэтому я бормочу первую идиотскую вещь, которая приходит мне в голову, как всегда:- Так…Мда. - Так, что? - она не смотрит на меня, но, кажется, удивлена.- Ммм… - я в полной растерянности. Ничего не изменилось за последние 30 секунд, я до сих пор не знаю, что сказать.- Скажи, что у тебя на уме, я не буду кусаться, клянусь, - её улыбка всё ещё удивлённая. И она, кажется, действительно готова дать мне честный ответ и честно поговорить, но на самом деле это не помогает.- Э-э… ну так… как жизнь? - мда. Ну, по крайней мере, она смеется. Она много смеется сегодня, надо мной, со мной.- Что это за вопрос такой? Он слишком общий, тебе нужно быть более конкретной… - Ммм ладно, давай начнем с… работы?- Оооокей, - она не кажется слишком уверенной. - Я могу ответить на это. Работа хорошая, спасибо.- Ну же, поделись со мной чем-нибудь! Я хочу знать больше, чем это…- Ну, тогда тебе нужно быть более конкретной, что ты хочешь знать?- Чем ты занимаешься, конкретно?- Ну, если какой-то дилер в Азии хочет что-то разместить, он связывается со мной, и я пытаюсь разместить это на американском рынке, но обычно это не приносит мне много денег. Моя основная задача - работа для художественных фондов или очень богатых людей, которые хотят конкретный редкий объект или ищут мебель ручной работы, или другие сумасшедшие вещи. Ты не поверишь тому, что я видела, и куче денег, или тому, что они попросили меня сделать…- Попросили тебя сделать? - я смотрю на неё с поднятой бровью и озорной улыбкой.- Что? - она говорит со смехом, когда видит моё лицо. - Да ладно тебе, Пайпер!- Что? То, что они просили тебя сделать? Это выражение лица мне досталось от тебя… ты знаешь, что это всё о дешёвом и грязном юморе, - говорю я, указывая на мое лицо и на мою всё ещё поднятую бровь. И вскоре, её рука аккуратно закрывает моё лицо, чтобы мягко оттолкнуть. Что-то, что она делала раньше и, вероятно, забыла сказать своему телу забыть этот жест. Моя реакция тоже автоматическая, я опираюсь на прикосновение. Вчерашний день и тот момент, когда я на мгновение подумала, что она собирается ударить меня, кажутся такими далекими, как будто это был много лет назад. Вскоре она убирает свою руку. Слишком рано?- О да, могу это подтвердить. Твой юмор всё ещё очень дешёвый.- Некоторые вещи никогда не изменятся. Например, мой очень дешёвый юмор и твоя способность заниматься делами за большие деньги. - Не могу спорить с этим, - она поднимает руки, сдаваясь.- Так, что же они просили тебя сделать? - я спрашиваю её почти заговорщически. Она смотрит на меня несколько секунд, прежде чем ответить, как будто размышляет, сколько она может сказать, хочет ли она открыться мне или нет. Её улыбка - лучший ответ, который я могу просить.- Ну, однажды один очень богатый человек попросил меня найти мумию для его гостиной.- Что? Мумия, как настоящая мумия, из Египта, мертвого фараона и пирамид? - она смеется и я не думаю, что она знает, что её смех - это лучше многих вещей в этом мире, которые создают зависимость.- Ну, тех фараонов, конечно, достать невозможно, но мумию поменьше, может быть, кого-то не столь важного, что ж, это не совсем невозможно.- Так ты нашла настоящую мумию для гостиной очень богатого парня?- Да, я нашла, - её улыбка так горда. Напоминает мне о том времени, когда я выиграла состязание по правописанию, учась в начальной школе.- Так, законно ли владеть телом какого-то мертвеца и класть его на диван рядом с собой, пока смотришь телевизор? Боже, благослови Америку. - Полегче, тигр, это не так-то просто. Технически ты не можешь владеть чьим-то телом. Ты можешь сделать это, только если у тебя есть общественный музей, или если ты Норман Бейтс, - я смеюсь.- Так как же ты сделала это? Старый стиль Воуз? - я спрашиваю это с улыбкой, но, внезапно, очень напрягаюсь.- Неа. Новый стиль. Теперь на меня работают адвокаты. Я нашла бюрократический галстук. Ты не можешь купить мумию, если у тебя нет музея, но... ты можешь выиграть её на аукционе.- И, конечно же, ты её выиграла… - Конечно, я это сделала. Это заняло у меня два года, но в феврале я получила свою мумию и кучу денег. - О, послушай себя. Всё гордо, богато и законно. Кто ты такая?- Всё та же старая стерва. Даже если я не настолько богата, скажем так, я расплачиваюсь с долгами, и будущее с каждым днём становится всё ярче и ярче. Так что я тоже могу себе позволить ездить в очень дорогие лагеря в лесу, - она подмигивает. Она, мать твою, подмигивает.- Очень дорогие?- Очень дорогие…- Я могу дать тебе номер моего друга, который владеет лагерем на другой стороне горы. Это очень дёшево, поэтому ты можешь поехать туда, если хочешь упасть в реку, кишащую водорослями, в то время как мой друг хватает тебя за задницу, чтобы помочь подняться на 6 футов, на скалу. - Воу… достаточно агрессивно? - её весёлая улыбка говорит совсем о другом.- Я просто называю это так, как вижу. Никто не ставит Пайпер в угол, - и вот она смеется. Я живу ради похвалы, в виде её смеха.Она просто улыбается и продолжает идти, ничего не говоря. Но я чувствую храбрость и хочу продолжить это.- Нечего сказать?- Что ты хочешь от меня услышать? Десять очков Гриффиндору?- Я с радостью приму это, спасибо… - теперь, вместе со смехом я покачиваю головой.Снова мы идём молча, и снова я нарушаю это:- Значит, больше не ходишь по темной стороне?- Если под темной стороной ты подразумеваешь чёрный рынок, то нет. Даже если на чёрном рынке намного больше денег, я жажду острых ощущений, и, на самом деле, пытаться делать что-то легальное намного сложнее. И ещё есть один маленький ньюанс, я не хочу видеть грёбанную тюрьму до конца своей жизни.- Прям девушка с плаката для программы реабилитации! Теперь мне стыдно. Пару дней назад я бесплатно скачала новый альбом Radiohead… ты собираешься доложить обо мне?- Ха ха, очень смешно. Я все ещё очень крутая. Однажды я переправила контрабандой оригинальную котеку из племени в Индонезии. Теперь спроси меня, что такое котека…Я жду её объяснений, но они не наступают. Она просто, как обычно, улыбается и от этого мне хочется...- Ой, подожди, ты хочешь, чтобы я тебя спросила? Ладно. Так скажи мне, Величайший Торговец Всех Времен, что такое котука?- Вообще-то, я - Величайший Арт-дилер всех времен, спасибо, а котека - это футляр для пениса. Она знала это. Она знала, как бы я отреагировала. Я вижу это в её глазах и после её ухмылки, я умираю от смеха.- Это ёбаный футляр для пениса, сделанный из грёбаной тыквы. И он был подержанный, я блять серьёзно . У меня слезы на глазах, я просто представляю Алекс, выкупающей футляр для пениса какого-то старого чувака из племени.- Так… значит, ты... ты...?- Да, Пайпер, это была одна из моих первых работ. Я путешествовала в течение двух дней в папуасских джунглях, чтобы добраться до самого безопасного места, куда белая девушка только могла добраться, просто чтобы попросить грёбаный кусок полого дерева, куда ты вставляешь свой пенис, только потому, что какой-то богатый старик, вероятно, с эректильной дисфункцией, заплатил мне 10 000 долларов за это… - она останавливается, потому что начинает очень громко смеяться. - Я представляю тебя в аэропорту с… этой вещью в сумке, пытаясь при этом выглядеть круто…Ей трудно остановить смех, чтобы продолжать говорить.- Это была чертовски хорошая регистрация. Знаешь, я всегда использовала мулов, чтобы делать грязную работу, так что на самом деле не знала, что это значит. И я провела весь полет обратно в США с куском хрупкого дерева в моей сумке, представляя, как я пытаюсь объяснить таможне, почему у меня с собой грёбаный деревянный презерватив. Теперь слезы действительно текут, я не знаю, когда в последний раз так смеялась. Может быть, это не просто развлечение, может быть, это также тот факт, что теперь я могу это делать, могу смеяться с Алекс. Снова, потому что она сказала что-то только для меня.Я останавливаюсь и кладу руки на колени, потому что не могу, слишком много смеюсь. Она останавливается рядом со мной. Её рука на моем предплечье, и я поворачиваю голову в её сторону. Она смеётся, и в её глазах слезы.- И ты хочешь узнать самое смешное? - она умудряется сказать между смехом.Я просто увеличиваю улыбку, и смотрю на неё пристальным взглядом. Мы обе застыли во времени.- Что ж… после того, как я прошла таможню, то обнаружила не только, что для меня было абсолютно законно привезти домой эту вещь, но то, что у тебя может быть оригинальная котека с оригинальным сертификатом от ebay всего за 50 баксов!Я не могу остановиться. Это слишком смешно.- Так… так… ты говоришь мне, что всё сделала… напрасно?- О, да. Именно так. То, что он заплатил мне, едва покрыло расходы на поездку...но это не избавило меня от эмоционального расстройства, через которое я прошла. Её левая рука теперь на моем плече. Мы как два старых друга, хорошо проводящих время.- Итак, что было сложнее… поездка в джунгли или необходимость держать в руках футляр для пениса?- А ты как думаешь? - она спрашивает, имитируя рукой какой-то очень гетеросексуальный акт, который она, я знаю, никогда раньше не выполняла. Но, тем не менее, это лишает меня дара речи. - Я никогда не была так близко, к чему-то, внутри чего находился хер, - продолжает она со страдальческим лицом.- Ты имеешь в виду… кроме меня и моей киски?Алекс буквально взрывается. Её лицо краснеет, и Боже, это все её вина. Я не знаю, откуда это всё. Но это она говорила о членах, вещах внутри, сексуальных вещах. Это все её вина, не моя. И если в результате у Алекс шокированное лицо, за которым следует ещё один большой всплеск смеха и её рука, в шутку отталкивающая меня, ну, тогда я сделала что-то хорошее.- Воу, ты действительно стала смешнее…- Неправда! Как ты это выяснила?- Помнишь ту деревню на Бали, что после города с большим рыбным рынком? - такое чувство, что мы вернулись к нормальной жизни.- Ты имеешь в виду ту, что с серферами и кобрами?- Именно её. Я поехала туда после освобождения, чтобы залечь на дно, подальше от всего и всех. Я жила в гостевом доме, и через несколько недель в деревню приехала пара декораторов из Чикаго, мы поговорили, они хотели импортировать мебель с Бали, но не знали, как это сделать. Я сказала что-то умное, они спросили меня, могу ли я им помочь, а остальное - история. - Значит, ты работаешь на них?- О Боже, нет. Не пойми меня неправильно, они фантастические, мы всё ещё работаем вместе, но я дала себе обещание, пока была в тюрьме. Я больше не хотела быть служащей и иметь босса. Я просто хотела быть независимой. Внештатным сотрудником. - Фрилансер на Бали? - спрашиваю я. Я могу понять её потребность быть независимой, но на Бали? Это практически невозможно.- Нет, нет, это невозможно. Я была там, чтобы, не знаю, найти силы вернуться к своей новой жизни, или лучше, к той фальшивке, что должна была быть моей жизнью с того времени. Я не была готова сразу перейти к защите свидетелей. Это было бы все равно, что выйти из клетки, только чтобы попасть в другую, большую и лучшую, но всё равно клетку.- И ты отправилась туда? Без плана или защиты?- Да. Как она могла…- А что, если бы Кубра нашел тебя? - я не могу не злиться. Я чувствую, как кровь приливает к моему лицу. Это было безответственно.- Мне было плевать, - её слова ранят.- Алекс… - я остановилась. Мои кулаки сжаты. Она тоже останавливается и смотрит на меня.- Послушай, всё было не так. Я не повесила над головой неоновую вывеску с надписью "Иди сюда и поймай меня, Кубра". Я покрасила волосы и не высовывалась… - О да, как будто это помогло бы… - я стараюсь не показывать свою ярость, но тон моего голоса меня выдаёт. Плохо.- Эй. Тебя там не было. Ты ничего не знаешь, - её тон оборонительный. На грани гнева. - Ты не знала, каково это, у меня никого не было… я была одна. Бывший преступник без навыков. Я просто знала, как перевозить наркотики и деньги. Это неправда, она могла бы быть со мной. Если бы только захотела. Но она не сделала этого. И её потенциал был так велик. Она всегда была такой умной.- А как же Никки, твои друзья за пределами картеля? Карла, Джек, твоя тетя… Она смеется. Но теперь это невесёлый смех.- Ты все еще такая наивная... ты знаешь, что значит жить в защите свидетелей? Я защищала их от себя. Это меня Кубра хотел убить. Так ты предлагаешь мне сделать что? Жить с Карлой и ее 3х-летней девочкой, чтобы Кубра мог убить их тоже? Конечно, я никогда не связывалась ни с кем из них, и, конечно, уехала от них как можно дальше. Что ты сделала, когда тебя отпустили? Устроила вечеринку со всеми своими друзьями?Это риторический вопрос, но внезапно все мысли о моих тяжёлых днях после освобождения здесь, в хижине, кажутся такими глупыми, если их рассматривать в сравнении. Я даже не могу начать думать о том, через что она прошла.- Прости… я… я просто не думала об этом… я… прости... когда ты рассказала мне о защите свидетелей, у меня не было времени подумать… о том, что это значит, - я пытаюсь обезвредить бомбу. Я не хочу, чтобы она злилась. Не хочу, чтобы я злилась. Просто хочу нормально поговорить. Теперь всё зависит от неё. Как всегда. Я смотрю на неё с надеждой, она не выглядит слишком сердитой.- Конечно, ты не думала, - в её словах нет ничего плохого, она просто констатирует факт. - По крайней мере, в тюрьме я знала, что делать, где остановиться. Что делать со свободой, если ты не свободен? - печаль. Вот что я чувствую и что я вижу в ней.- Так что же ты сделала, когда тебя отпустили? - мне нужно это знать.- Я села в автобус, пошла к своему адвокату, поговорила с людьми из защиты свидетелей, они сказали мне, что я могу выбрать, когда войти в программу. Я подождала несколько дней, а потом приняла решение и ушла. - Но… как? Я имею в виду… где? Где ты ждала? Как ты оплатила дорогу?Она ждёт слишком много секунд, прежде чем ответить:- Кое кто помог мне. Слишком много секунд. Что-то не так, я это чувствую.- И у меня складывается впечатление, что ты не скажешь мне кто. - Это не имеет значения…- Это имеет значение, раз ты скрываешь это от меня. - Это не имеет значения, потому что это моя жизнь, мой выбор. Не похоже на то, что у тебя есть право голоса в этом вопросе. И это в прошлом.Что-то не так. Потому что она не кричит на меня, она не злится. Она спокойна. О Боже, она вернулась к торговле наркотиками. Это единственное объяснение. Всё это чушь собачья: её истории об искусстве и мебели, всё это прикрытие. Она всё ещё торгует наркотиками, я это чувствую. Мне нужно знать правду.- Если это не важно и в прошлом, то зачем скрывать от меня? - она продолжает идти к озеру. Я следую за ней.- Не лезь не в свое дело, - её тон не так груб, как её слова.- Это моё дело, - что если она попытается продать наркотики моим гостям? Что, если она всё ещё употребляет? Это объяснило бы её перемены настроения. Боже.- Какого хера ты несёшь? Твои дела с моей жизнью давно закончились, - теперь её тон также груб, как и слова.- Ну, теперь ты здесь, в моём лагере, так что если есть что-то, что я должна знать об одном из моих гостей, то это определенно моё дело, - говорю я с гордостью и решимостью. Её лицо выражает полное недоверие. Её челюсть сейчас коснётся земли.- Что. За. Нахер? Ты чокнутая…- Нет, я не чокнутая, Алекс. И если ты скрываешь что-то, что может вызвать проблемы, мне нужно знать, - я думаю, что кричу, но чувствую, что у меня есть святое право сделать это.- Скрываю что-то? А теперь скажи мне, как тот факт, что Никки дала мне деньги, может быть связан с твоим грёбаным лагерем? Стоп. Что? - Оу…Оу- Да, Пайпер. Ёбаное оу. Она заставила меня поклясться не говорить тебе. Но, Боже, ты всегда заставляешь меня говорить вещи, которые я не хочу говорить.Никки. Никки знала и не сказала мне. Ауч.- Просто… не сердись на неё, пожалуйста… она просто помогла мне… Я стараюсь собраться с мыслями как можно быстрее. Это то, что мне нужно будет обсудить с Никки. Но я не сумасшедшая. Не совсем. Я просто, не знаю. Чувствую себя брошенной. Я знала, что они всё ещё в контакте друг с другом, но это совершенно новый уровень дружбы, о существовании которого я не знала. Я ревную? Их? Никки? Не знаю. Может быть, я просто злюсь, потому что Никки недостаточно настаивала и дала Алекс шанс сбежать с возможностью быть убитой. О да, я определенно злюсь прямо сейчас. Или нет. Я до сих пор не знаю. Всё, что я знаю, это то, что Алекс не злится, и не знаю, только ли потому, что она чувствует себя виноватой за то, что рассказала мне о Никки. В моей голове сейчас много всего, чего я не знаю.- Нет, я не сержусь на неё… я просто...удивлена… - я знаю, что это своего рода ложь, но я также знаю, что гнев, или что бы это ни было, скоро исчезнет. Поэтому я смотрю на это как на полуправду.- Это всё из-за меня. Я попросила её сделать это. Она не хотела, она хотела, чтобы я пошла на защиту свидетелей, но я сделала свой выбор. Никки Николс. Единственная и неповторимая Никки Николс. Конечно, она хотела помочь Алекс. Кто бы не хотел? Но все же небольшая часть меня чувствует себя преданной, потому что она так хорошо хранила от меня секрет. Я думала, мы особенные. Знаю, что это не так, но возможно... Я не знаю. Мне нужно держать своё эго под контролем, мир не вращается вокруг меня. Играй по-взрослому, Пайпер.- Так о чём ты думала, когда сказала, что я могу создать проблемы в твоём лагере? - тон её голоса весёлый, но я не знаю, как долго он продлится, если я отвечу.- О Боже, пожалуйста, нет, - я сказал это вслух? Она смеется.- Давай, Пайпер! Мне любопытно...- Не заставляй меня говорить это, пожалуйста. Это было глупо. - Что говорить? Я действительно не знаю, на что ты намекаешь. Как может быть проблемой то, что два года назад кто-то одолжил мне денег... - она останавливается на полуслове. До неё наконец-то дошло, и теперь она будет ненавидеть меня.- Слушай, Алекс… - я поворачиваюсь в её сторону и кладу руку ей на предплечье. Она должна меня выслушать. Мои тревожные глаза встречают самодовольную ухмылку и смех, один из тех, что выходит прямо из живота. Поэтому я добавляю к этой симфонии и свой нервный смешок.- Ты действительно думаешь, что я могу продавать наркотики твоим гостям? - и всё же, не злится.- Ну, не совсем, но я не…- Боже милостивый… о чём мы начали говорить? 15 минут назад? И мы уже так много говорили, и почти спорили так много раз, что я чувствую необходимость вздремнуть. Как мы выживали вместе все те годы? - её тон счастливый, хороший, она не сердится, и я уже открываю рот, чтобы ответить, потому что, конечно, я должна ответить, но она резко останавливается, поворачивается в мою сторону и указывает на меня пальцем.- Молчать. Никогда не думай об этом. Держи свой рот закрытым. Я голодная, и я видела, как Линда машет нам чем-то похожим на гигантский сэндвич с пастрами. И я люблю пастрами. Я жажду пастрами. Так что нет. Не смей произносить ни слова… - она старается. Она изо всех сил старается скрыть улыбку. Но терпит неудачу, так восхитительно, что я не могу не быть частью этого.- Но… - Ни. Единого. Слова. Пайпс, - она прерывает каждое слово и продолжает свой путь к пляжу и Линде.Я иду за ней с гигантской улыбкой. Она только что снова назвала меня Пайпс.