1 часть (1/1)

A - для наркоманаНики Николс - наркоман.Этот факт нельзя было отрицать. Он всегда был, всегда и будет. Она признается в этом в АА каждую неделю, вставая с трибуны и шутя, постоянно улыбаясь, хотя иногда ей казалось, что её мир рушится вокруг неё. Когда она чувствует, что её решимость ослабевает, она говорит Рыжей: ?Ничего личного, это химия?. Она сказала Марке, когда та устроила ей засаду: ?Легко стать зависимым от того, что тебе действительно нравится."Её мозг просто…устроен иначе. По крайней мере, так сказал ей Хили, глядя на неё из под очков и шурша записями в своих руках. Ники рассмеялась, её мысли закружились от коктейля с сиропом от кашля, который она выпила сегодня утром за завтраком, который только начинал действовать. Напомните ей не делать этого перед встречей снова. Это не обидело её, хотя то, как Хили вопросительно приподнял брови при её ответе, заставило её задуматься, не было ли ?другое? синонимом ?плохого?. Другое было тем, к чему она привыкла, хотя и несколько изолированное, но, по крайней мере, это было знакомо Ники."Запутанные провода, да?" - сказала Ники, снимая напряжение в воздухе единственным известным ей способом. ?Может, тебе стоит отправить меня в электрическую? Я слышала, Лусчик может это исправить, хотя, исходя из предыдущего опыта, он, вероятно, перекладывает работу на какого-нибудь ?новичка? вроде Чепмен.Если бы не было никакого способа усилить её зависимость от наркотиков, а Рыжая ясно дала понять, где она стоит на этом фронте, шипя: ?Даже не думай об этом, черт возьми?, - всякий раз, когда она думала, что Ники может поддаться искушению, её сердце бешено колотилось от страха, что однажды предупреждений будет недостаточно, чтобы остановить её - она ??двинулась дальше. Сначала секс заменил наркотики. Это приносило такое же облегчение, отвлекало от её жизни, давало повод для размышлений, когда наркотики были единственным, что занимало её мысли. И было много желающих, одиноких женщин, которым всем было место в ее маленькой черной книжке, разбросанные по страницам, словно запоздалые мысли, чернилами, смазанными её быстрым почерком.Так было до тех пор, пока в Литчфилд не прибыла Лорна Морелло, полная оптимизма и ярких идей. Лорна, которая могла осветить комнату, даже когда была в потоках слёз. Не Ники первая увидела брюнетку, и не она привела её в семью, хотя она, конечно, заставила всех принять её, даже Бу, которая делала ехидные замечания, прежде чем взгляд Ники и предупреждение Рыжей заставили её закрыть рот. Однако момент, когда Ники услышала о Морелло, навсегда останется в её памяти. Это всегда вызывало улыбку на её лице, даже когда ничто другое не могло, а в тюрьме это было довольно часто."Она боится, и она немного наивна, но я думаю, что она впишется в семью." - Объявила Рыжая, присаживаясь на край обеденного стола."Ники, покажи ей, что к чему" - приказ Рыжей звучал неубедительно, и если бы он не был направлен на Ники, то так бы и было.Но проблеск в глазах Рыжей говорил о том, что, если бы Ники захотела, она могла бы сказать "нет" без каких-либо последствий, кроме разочарованного вздоха.Ники закатила глаза на это, но в шутку отдала честь. "Как скажешь, босс."Тогда она задумалась о других вещах, например, о телешоу, которое шло после обеда, и о том, чем она будет заниматься до того, как погаснет свет. Не то чтобы вариантов было много. Но Рыжая ещё не закончила. В её глазах блеснул огонек, улыбка расплылась по её обычно суровому лицу."Я думаю, она тебе действительно нравится." - Продолжила Рыжая, её голос был полон невысказанной надежды. "И, malyshka, она прекрасна." Она произнесла это как подсластитель для сделки. "Приложи усилие. Для меня, нет?""Я уже согласилась, Ма." - Ники покалывало от раздражения, а потом от чувства вины, потому что она знала, что Рыжая хочет для неё только лучшего. "Я присмотрю за ней. Ладно?""Это все, о чем я прошу" - сказала Рыжая с улыбкой. "А потом ты поможешь мне кое-что приготовить на кухне. Джина заболела." - Рыжая покачала головой. "Я не верю в то, что она заболела."Ники рассмеялась. "Отличная философия. Хорошо. Я присмотрю за новенькой, а потом помогу тебе на кухне. И это все?""Нет. Ещё кое-что." - Рыжая с улыбкой протянула Ники чашку с фруктами. "Спасибо тебе.""Это что, награда?" - Ники рассмеялась. Рыжая улыбнулась и покачала головой, глядя на свою самую смелую дочь. Остальные, вероятно, просто приняли бы это как угощение, не задумываясь о моральных принципах, стоящих за этим."Нет. Я бы все равно отдала это тебе. Но я рада, что ты согласилась." - призналась Рыжая"Вот за это я тебя и люблю." - ухмыльнулась Ники, откидывая крышку. "Как я уже сказала, я посмотрю, что можно сделать."Именно с того дня, когда они встретились в душе, у Ники появилась новая навязчивая идея, зависимость, которая была гораздо более безвредной, чем героин, и требовала гораздо меньше усилий, чем соблазнение их обоих вместе взятых. Лорна Морелло была чем-то большим, чем-то реальным. И она не имела в виду реальность, как что-то, за что можно ухватиться, когда тёмная реальность жизни вошла за занавески в часовне, без одежды и запретов, как бы забавно это ни было. Она имела в виду настоящее, как в первой паре глаз, которые она нашла в комнате посещений; чувство удушья и узел в животе, когда она впервые узнала о Кристофере, а затем облегчение, эгоистичное, грёбаное облегчение, когда ей пришлось держать Морелло в своих объятиях, пытаясь подобрать правильные слова, когда она плакала по нему, когда она наконец осознала, что Кристофер был плодом её воображения.Для Ники не имело значения, что она сумасшедшая, чтобы это ни значило, и что бы там ни делали её мозговые акробаты. И Лорна не зацикливалась на аддиктивной личности Ники, или на употребление наркотиков, которое иногда заставляло других смотреть на неё свысока, лесбиянку-наркоманку, которая всегда много болтала. Это был простой факт, что тюремная жизнь позволяла заглянуть за пределы человеческих недостатков, преступлений или несовершенств. Было бы лицемерием не делать этого. Единственное что имело значение, так это то, что они подходили друг другу, как пазл, ничего такого, что могло бы означать, то что они не могут искать утешения друг в друге. Что имело значение, так это важные моменты. Когда Ники сказала Лорне "Я люблю тебя." Подавленная реакция Лорны, когда её тащили в Макс. Эти вещи имели значение. Несовершенства - это как раз то, из-за чего они попадают в тюрьму. Указывать на них означало напрашиваться на неприятности, и хотя она делала это с такими, как Доггетт, когда ей было скучно, но Ники никогда бы не поступила так с Лорной.Размышляя об этих вещах, Лорна подошла к её камере с улыбкой на лице, её руки тянулись к Ники, как всегда. И, как всегда, Ники подвинулась на своей кровати, если хлипкий матрас можно было считать кроватью, и позволила Лорне лечь рядом. Руки Ники перебирали ранее идеальные локоны, спадавшие на плечи Лорны. В первый раз, когда Никки это сделала, Лорна нахмурилась и потянулась поправить свои волосы. Вскоре это стало рутиной, Лорна наслаждалась ощущением почти домашней жизни в виде пальцев, скользящих по её голове, а Ники - ощущением знакомого тела, прислонившегося к ней, пальцы, которые идеально вписывались в ее собственные руки, сплетались вместе, как корсет, сильные и поддерживающие. Это был инстинкт, первобытный. Шанс уцепиться за любой клочок человечности в виде человеческого контакта и бабочек, которые встрепенулись, порхая в их животах."Эй," - наконец говорит Ники, молчание грызет её, как всегда. Лорна улыбается, она никогда не удивляется предсказуемым действиям Ники. Лорне было приятно, что она повзрослела, её прорыв в преступную жизнь был тяжёлым временем, когда она постоянно оглядывалась через плечо. Вещи, которые она собирала, чтобы отвлечься, если она случайно что-то увидит. Нет, на Ники можно положиться. Она знала Никки. Когда её не было рядом, что-то шло не так, и Лорна могла это исправить. Это было не так, как с Кристофером - это не её разум убегал от неё, и она помнила все, что она чувствовала своей кожей или видела глазами, ловя на себе взгляд Ники через комнату.Морелло все ещё думает об этом, когда Ники щекочет ей затылок, чтобы привлечь её внимание. Лорна улыбается, все ещё отвлекаясь. "Эй," - шепчет она. Ники внимательно наблюдает за ней, удивляясь, почему она такая тихая, когда обычно её невозможно заткнуть. Это была непрерывная потребность заполнить тишину, которую они оба разделяли. "Ты в порядке, детка?" - Наконец спрашивает Ники, и Лорна вспоминает, почему она любит Ники, даже если она все ещё придерживается своих заявлений о том, что Кристофер был "тем самым". Обе части вопроса заставляют её чувствовать тепло внутри, беспокойство в её голосе и прозвище, которое часто использовала Ники. Лорна улыбается, кивает и смотрит в потолок камеры, который она так хорошо знала. У них не часто бывали личные моменты, и она наслаждалась каждым, который ей удавалось украсть. Это часто приводило к серьёзным сомнениям, когда Ники и Лорна говорили вещи, даже не думая о том, что когда-нибудь произнесут их вслух. "А ты?" - Спрашивает Лорна. "Всегда." После этих слов Ники улыбается про себя, закрывая глаза в совершенном расслаблении. Лорна тоже расслабляется, прислоняясь к груди Ники, упиваясь тем, как грудь Ники поднимается и опускается. Ощущение её ровного дыхания всегда успокаивало Лорну, изгоняло любую панику, которая поднималась в её собственной груди. Страхи и тревоги Ники, казалось, тоже рассеивались в эти моменты, только соперничали с ее удовлетворенностью и временем, проведенным с другими членами семьи, а именно с Рыжей, которая заставляла её чувствовать себя так же непринуждённо, как она всегда чувствовала себя с Лорной.Да, думает Ники, кладя подбородок на голову Лорны, у неё были гораздо худшие зависимости, чем Лорна Морелло.