4. Послевоенная терапия (!) (1/1)
Гилберт и так обычно не блистал манерами, когда являлся домой — но после очередной военной кампании и без того эксцентричный прусс превосходил даже самого себя. Мало того, что как всегда маршировал прямо в сапогах — и к черту, что на них налипла грязь! - до самого дивана, так еще и на этот самый диван падал, разваливаясь в позе ?Я король, на колени, смертные!?, снова забывая о том, что кому-то в доме придется потом убираться. Кому бы, интересно?- Ну вот ты опять! - Людвиг возмущенно встал из-за стола, где сидел, обложившись какими-то книгами по военной стратегии, и стал оценивать масштабы бардака.
Нет, конечно, за четырнадцать лет он успел привыкнуть к брату, но иногда привычки Байльшмидта поражали даже его неприхотливую и непридирчивую натуру.Прусс успел кинуть плащ на пол рядом с дверью, шляпу куда-то мимо кресла, рапиру в сторону окна — чудом умудрился не задеть ценную старинную вазу, привезенную юным немцем с самостоятельных раскопок одного из лагерей Древнего Рима, еще тех времен, когда тот шествовал по Европе. Зато рыцарские доспехи, стоявшие у стены в качестве дани прошлому, Гилберт уронил-таки с оглушающим грохотом, и теперь всё это железо валялось на полу и требовало хотя бы полчаса кропотливой сборки.- Кто убираться будет? - Людвиг встал рядом с диваном и грозно упер руки в бока.Довольно смехотворное зрелище, если учесть, что не успевший еще достаточно вырасти парень старался привстать на цыпочки, чтобы только казаться хоть немножко внушительнее.- Я сегодня особенно Велик, не положено мне заниматься мелочами! - отмахнулся Гилберт, проползая по дивану выше и утыкаясь носом в подушку. - Вот когда сам начнешь выигрывать грандиозные войны, тогда, так и быть, освобожу от обязанности убирать дом — все равно к этому моменту мы завоюем себе парочку рабов и переложим все заботы на них.- А когда это будет? - тут же оживленно поинтересовался Людвиг.
Одному Богу было известно, как давно Германия ждал именно этого — разрешения пойти в первый самостоятельный военный поход. Когда он сможет применить все полученные знания, проявит себя прекрасным стратегом, талантливым бойцом, великолепным..- Эээ, Крауц, ты давай тут не задавай таких вопросов — молоко еще на губах не обсохло, а он уже в походы рвется. Может, через парочку лет я и возьму тебя с собой, а пока сиди дома, книжки вон читай. К тому же, проку от тебя сейчас никакого — ну воды ты наносишь, картошки начистишь, переходы, может, даже потянешь.. Но ведь окопы целыми днями рыть это тебе не десять раз гантельки поднять — это пахать надо, а ты пока пахать не приучен,все твои ?тренировки? - это так, детский лепет.- Я буду стараться лучше, - тут же поспешил заверить брата Германия.- Ой да ладно, - Гилберт раскинул руки. - Успеется, ты бы не думал об этом, само придет однажды.- Но.. - попытался возразить Людвиг.- Так, ладно, эта философия мне надоела, - выдохнул Гилберт. - Если хочешь услышать интересные тактические подробности — садись и делай Великому расслабляющий массаж после похода, а я потом, может, буду так добр и расскажу.Людвиг, надувшись, какое-то время обиженно и гордо выдерживал паузу, но потом вздохнул и все же уселся на бедра брату. Прусс заворочался, пытаясь провернуть очень сложное дело — расстегнуть рубаху, не особенно при этом вставая, ибо было дико лень.После некоторого количества стараний ему это удалось, и Гилберт капризно протянул руки к Людвигу, предлагая тому самому закончить начатую миссию. Парень потянул за рукава и стянул с брата рубаху.
- Только давай получше мни, как ты умеешь — не филонить мне, - пробормотал Гилберт, снова утыкаясь лицом в подушку.
Людвиг первыми несколькими движениями пальцев коснулся плеч брата, словно прощупывая его мышцы. Когда он сделал из этого какие-то свои выводы, Германия принялся аккуратно, сначала достаточно мягко, разминать брату плечи, слегка хмуря брови, потому что старался целиком сосредоточиться на этом процессе. Вообще, после того, как однаждыГилберт попросил помассировать ему спину, немец решил серьезно заняться изучением теории и прочитал много книг по разным техникам массажа. В большинстве своем они были бесполезные и глупые, но кое-что Людвиг из них вынес — например, список зон, которые можно массировать, общие сведения по точкам, на которые стоит обращать внимание, и по движениям, которые нужно делать в каждой зоне. И хотя продраться сквозь большое количество теории было сложно, Германия все же как-то уложил это в своей голове — и после этого уже регулярно делал брату массаж, когда тот приходил после походов и просил его об этом. Иногда, правда, прусс после войны был настолько уставший, что Людвиг сам молча подходил, устраивался в нужное положение, и надеялся, что это хоть немного приведет Гилберта в порядок..- Вот между лопаток посильнее сделай, - тихо пробормотал Байльшмидт, слегка ворочаясь, и Людвиг послушно прибавил прикосновениям силы.
Он мог упрямиться очень долго, не уступая просьбам — особенно если брат давил на больные мозоли и напоминал о том, что рано еще мелким ходить в походы, — но в конечном счете, Германии самому нравилась мысль, что он хоть чем-то помогает, поэтому он всегда старался сделать массаж как можно более тщательно, не пропуская ни одной важной точки, где чувствовал напряжение мышц.Массировать поясницу ему нравилось больше всего — можно было сжать руки в кулаки и провести ими вверх по двум сторонам от позвоночника до самой шеи брата, а это значило чуть наклониться, почти лечь на спину Гилберту и затем снова пройтись массажем по его плечам, а потом вернуться и дойти до самого пояса штанов сильными круговыми движениями. И снова вверх, чтобы остановиться у седьмого шейного позвонка и тихо попросить:- Положи, пожалуйста, руки под голову.- Это еще зачем? - удивился Гилберт, отреагировав лишь через несколько секунд и как-то полусонно.- Положи, сейчас узнаешь.Гилберт медленно выполнил то, что от него требовалось, и Людвиг пошел пальцами выше, надавливая точечно то в одном месте шеи, то в другом.- Мм, что-то новенькое, - протянул Байльшмидт, и Германия впервые за день услышал в голосе брата улыбку.- Недавно вычитал, решил попробовать, - добравшись до затылка, немец стал находить нужные точки имассировать их, постепенно двигаясь к ушам.
- Мне определенно нравится, - поделился своим мнением Великий и удовлетворенно вздохнул. - Все же как хорошо возвращаться домой, когда знаешь, что тебе сделают что-нибудь этакое..Людвиг улыбнулся.- Я рад..Перебирая пряди брата, зарываясь в его волосы пальцами, немец постепенно склонялся, пока наконец не навис над пруссом совсем низко, уже слабо чувствуя запах его волос, и тихо, почти с каким-то смущением, снова попросил:- А покажи шрамы, брат.- Вот уж нашел на что смотреть, - недовольство в голосе Гилберта было слишком наигранным. - Привстань, покажу.Людвиг поднялся и Пруссия перевернулся на спину, снова усаживая брата себе на бедра. Людвига такая смена положения, казалось, немного смутила, но он постарался не подать виду и сразу принялся изучать глазами тело брата.- Вот этот, да? - парень указал на свежий шрам слева под ребрами Байльшмидта.У стран раны заживают быстрее — но зато следы остаются на всю оставшуюся историю.
- Ага, и еще тут, - прусс ткнул в небольшую точку особенно бледной кожи на предплечье — след от пули. - Бонфуа все никак не научится нормально стрелять, а потом удивляется исходам сражений.- Так ты что-нибудь завоевал? - в глазах Людвига загорелось восхищение, и он даже забыл о том, что поза, в которой он сидел, была ему не очень удобна.Прусс отмахнулся.- Так, мелкая стычка, ничего серьезного. Просто надо было показать ему, что я слежу за своими территориями..- Понятно, - Людвиг продолжил рассматривать уже старые шрамы, иногда касаясь то одного, то другого кончиками пальцев. При этом он старался дотрагиваться до кожи как можно более осторожно — как будто эти старые следы еще могут болеть.Гилберт наблюдал за этим зрелищем снизу вверх и задумчиво изучал брата. Потом тихо сказал:- Скажи, Людвиг, ты готов воевать на моей стороне?- Что за глупый вопрос, брат, конечно, готов, - Германия поднял глаза и посмотрел на Байльшмидта. - На чьей же еще стороне, как не на твоей?Гилберт помолчал.- Даже если я предложу тебе воевать против Родериха?Немец немного задумался, но потом пожал плечами.- Да, даже против Родериха. Мне неважно, против кого воевать, если этот человек угрожает тебе и мне.Гилберт усмехнулся и щелкнул склонившегося над ним брата по лбу.- Ну-ну, сейчас ты так мило это говоришь — а потом окажется, что я вырастил чудовище, которому неважно, на кого нападать.- Не окажется, - твердо сказал Людвиг. - Суть-то не изменится. Воевать я буду ?за?, а не ?против?. И пусть это будет хоть против всего мира, для меня главное, что это за нас.Пруссия улыбнулся и уже ласковее потрепал парня по голове.- Ну хорошо, я понял, понял, - Гилберт поерзал, и Германия встал с него, давая брату простор для движения. - Так и быть, уберу за собой вещи и доспехи соберу — но пол чур моешь ты. И спасибо за массаж, братик..- Не за что.Людвиг тоже, казалось, весь светился — непонятно уж отчего. Улыбнувшись как-то особенно тепло, парень направился на кухню за шваброй.- Эй, солдат, - окликнул его Байльшмидт на выходе из комнаты.Немец недоуменно обернулся.- Запомни этот день, - протянул Пруссия. - Если ровно через год я увижу, что ты упорно тренировался и готов к походу, выступим против Дании.Вечером того же дня Германия разработал себе новую программу тренировок. И очень скоро Гилберту пришлось просить Людвига немного ослабить нажим во время массажа.