Глава 1. Две стороны одной монеты (1/1)

You?ll never know the psychopath sitting next to youYou?ll never know the murderer sitting next to youYou?ll think how?d I get here sitting next to you?Twenty One Pilots?— Heathens15 месяцев назадСловно в Аду на сковородке. Или в котле. Или еще хуже, хотя куда уже? Господи. Рано или поздно это должно закончиться. Иначе он просто свихнется и пока-пока, здравый рассудок. Интересно, а человека можно расплавить? Ви кажется, что да. Безусловно. При такой температуре и немудрено, потому что чертово лето в чертовом городе?— бетон, железо и асфальт. Кажется, что этот тяжелый воздух вот-вот обожжет легкие. А если бы прямо сейчас над ним пролетел огромный дракон, как в любимой Игре престолов, и щедро дыхнул огнем, было бы так же? Нет. Скорее всего, стало бы прохладнее. Значительно. Ви думает именно так. Потому что до скрежета зубов ненавидит жару и так отчаянно любит драматизировать.Кто-то здесь победитель по жизни, это уж точно. Во-первых, у них дома сломался кондиционер, а мастер до сих пор не пришел, хотя должен был еще вчера. Во-вторых, они живут на самом верхнем этаже, вследствие чего потолок похож на раскаленную печь. В квартире даже хуже, чем на улице. Собственно говоря, именно поэтому он и здесь, с самого утра, потому что спать стало невозможно. За что только такие муки?Как истинный любитель черного, Ви переживает нынче не лучшие времена и мысленно клянет себя за глупость. Можно ведь было на худой конец стащить белую футболку у кого-то из его драгоценных друзей и по совместительству соседей по жилплощади. Даже если бы они что-то сказали, неважно. Но он уже упустил свой шанс. Теперь приходится шастать по зеленому парку и прятаться под пышными кронами деревьев, потому что солнце, такое ощущение, всерьез настроилось его испепелить.Между тем, место вполне себе ничего. Ви нравится. Бессмысленно побродив вокруг еще несколько минут и, как ребенок, погоняв прилетевших сюда тоже немного отдохнуть птиц, Ви натыкается на киоск с мороженым. О да, это то, что нужно. Не в пакетах, а развесное. Вафельный рожок, белый пломбир и сверху жидкий шоколад, который мгновенно застывает. Вежливо отказавшись от орешков, Ви ловит взглядом доброжелательную улыбку аджумы. Что ж, он и так знает, что красив всегда, в любую погоду и время суток.Нужно поскорее найти укромное местечко, пока его сладкое лакомство не потекло прямо в руках. Редкий ряд красных лавочек оказывается как нельзя кстати, еще и парочка свободных есть?— ну просто загляденье. Ви плюхается вниз с небывалым облегчением и наконец-то пробует мороженое, пачкая губы в шоколаде. Ничего вкуснее он еще не пробовал. Возможно, этот день не так уж плох.Минуты две спустя он замечает, что лавочка напротив занята. Парень и девушка, пара. У них такое же мороженое, только одно на двоих. Как слащаво. Впору бы отвернуться да не смотреть так пристально, потому что некрасиво как минимум, но Ви не может отвести взгляд. Возможно, он завидует. Самую малость, у него ведь нет никого. Но это всё же не повод. Он делает над собой усилие и уже собирается перевести взгляд в другую сторону, на маленький круглый кустик, например, но снова ничего не получается. Потому что девушка что-то говорит парню. Не словами, а жестами. Он улыбается и отвечает ей таким же способом.Глухонемые. Ви смотрит как завороженный?— даже издалека видно, насколько их взгляды друг на друга переполнены лаской. Невинный поцелуй в губы, и она укладывает голову ему на грудь, поднимая ноги на лавочку и оставляя аккуратные босоножки на земле, а он легко и ненавязчиво её приобнимает. Таких воздушных улыбок Ви еще никогда не видел, и ему больше не противно. Как и не завидно.Он не знает, сколько так проходит времени, он всё продолжает их рассматривать, словно картину, настоящее произведение искусства?— и даже забывает, что раньше подобное было ему чуждо. Она милая, хрупкая и изящная, черные волосы собраны в высокий хвост, а в блестящих желтых стёклах круглых очков отражается не иначе как полмира. Она похожа на маленькую принцессу, которую надежно охраняет и защищает от всех невзгод её прекрасный принц. Да, парень тоже красив, и даже очень (в другой ситуации Ви не сидел бы сложа руки). Они словно с другой планеты. Простая одежда, неокрашенные волосы, скромность?— их богатство отнюдь не в деньгах.Интересно и в то же время страшно: каково это жить в мире без звуков, когда даже любимого человека не можешь слышать? Ни дыхания, ни сердцебиения, ни голоса. Сокровище, за которое потребовалось отдать слишком большую цену.Они просто сидят в обнимку, но увлечены друг другом настолько, что больше ничего и никого вокруг не замечают. Похоже, у них целый мир только для двоих и чужие взгляды их нисколько не волнуют. Ви приходит в себя только тогда, когда чувствует странный холод на бедре. Опускает взгляд и понимает, что мороженое таки потекло, превратившись в белые разводы на черной ткани новых джинсов. Как же типично. Еще и солнце поднялось выше, осветив его одинокую лавочку, а вот сладкую парочку решило не трогать. Быстро дожевав окончательно размякшую вафлю, Ви уходит из парка с гордым видом. Небу он мысленно показывает средний палец.Парочка так и остается нежиться в прохладе, и Ви грустно улыбается, уже отвернувшись.—?Ну наконец-то! Где тебя носило без телефона? —?кричит из гостиной Юнги, когда Ви возвращается домой. Конечно же, теперь в квартире благодать и проблема устранена. Стоило всего лишь уйти на несколько часов.—?Воздухом дышал,?— вяло отвечает тот, без сил опускаясь на большой и мягкий диван.—?Сочувствую,?— не может не ?подбодрить? Сокджин. Вечно он так, специально, только возразить нельзя. Ви ему слишком многим обязан.Хёны сидят на полу по-турецки друг напротив друга и обедают (то есть завтракают) лапшой из китайского ресторанчика неподалеку. Телевизор работает больше для фона, нежели его действительно кто-то смотрит. Взрослые, а экономить не умеют, хочет заметить Ви, но слишком лень. Запах еды манит всё больше и больше, стоит только остыть после уличной жаровни. Он решается спуститься с дивана и присоединяется к пиру. Что-то никогда не меняется: Юнги не переносит овощи и всегда, прежде чем начать есть, тщательно вылавливает их из своей порции и перекладывает Сокджину, которому только в радость. Во-первых, вкусности, во-вторых, от его ненаглядного Юнги. Однако Ви до сих пор не может толком понять, что между ними происходит. Его это и не интересует особо, если честно. Пока оба позволяют тянуть лапшу из их коробочек, беспокоиться не о чем.—?Спасибо, было очень вкусно.—?Не за что, Ви,?— великодушно отвечает Юнги. —?Прошу прощения, Винсент.—?Винсент Ван Гог,?— а это уже Сокджин.Дурацкая шутка, ими же придуманная, которой уже не меньше года и которая кажется смешной только им самим. Сокджин только с виду создает впечатление серьёзного и собранного человека, а Юнги не нужно ни пить, ни курить, чтобы легко и быстро догнаться. Человек сам себе тамада.—?Просто обхохочешься с вами, хёны.Они знакомы около двух лет и достаточно долго живут вместе. Аренду этой квартиры оплачивает богатый папа Сокджина, попутно финансируя и учебу, пока его младший сын покорно, но неохотно трудится ради получения диплома юриста, дабы продолжить семейное дело вместе со старшим братом. По правде говоря, юриспруденцию Сокджин на дух не переносит, вся эта нудная бумажная работа вообще не его, но сказать хотя бы слово против воли отца себе дороже. Пока что он не в том положении, чтобы перечить. Строгий и требовательный отец в будущем ждет от него не только блестящей карьеры, но и удачного брака с дочерью одного из успешных коллег, дабы положение не пошатнулось. Стоит ли говорить о том, что Сокджин, если бы когда-то и захотел жениться, то только на парне, потому что женщины его не интересуют? Несмотря на приличный достаток, Ви не хотел бы оказаться на его месте.Рыбак рыбака видит издалека, как говорится. Все они здесь цветастые. Едва они только познакомились, Ви быстро оказался в постели Сокджина. Секс был жарким и впечатляющим, таким, которого у него еще никогда не было. Правда, стоило только почувствовать на себе тяжелый взгляд Юнги, как всё желание мигом испарилось. Ви понял, не дурак, и с тех пор перестал претендовать на чужое, если он истолковал этот молчаливый намек правильно. С самим же Юнги они только целовались, да и то всего несколько раз. Но Ви нравилось: тонкие мягкие губы, вкус мятной жвачки и быстро сбивающееся дыхание. Вечно-укуренный-без-травы хён оказался чувствительным и податливым, он заводился буквально с полуоборота, поэтому не помочь ему хотя бы рукой казалось кощунством. Кончая, Юнги был удивительно красив, и эта картинка навечно отбилась у Ви на внутренней стороне век. С тех пор их интимные отношения прекратились. Что к Сокджину, что к Юнги младший никогда не испытывал романтических чувств, поэтому они легко вернулись к прежней дружбе, будто ничего и не было. Похоже, все они здесь немного сумасшедшие.Пока Сокджин пропадает в университете, они перебиваются постоянно сменяющимися подработками, ведь кому ты нужен без образования? У Ви на то свои причины, у Юнги?— свои. Они в хороших отношениях, но не самые близкие друзья. Старший всегда держится на некотором расстоянии, не только от него, но и, порой кажется, от всего мира. Ему так спокойнее. А Ви не лезет не в свое дело, но замечает многое. Например то, что этим летом происходит почти каждую ночь. Они втроем живут в двушке, отчего комнат на всех не хватает. Сокджин, как хозяин, живет в гостиной (только из-за единственного в квартире кондиционера, вот же смешно) и занимает тот самый шикарный диван, о котором можно только мечтать, а Ви спит на полу, ибо спать вместе не то чтобы нельзя, а нежелательно по понятным причинам. Юнги же они отвели отдельную комнату, так как он больше всех нуждается в периодическом уединении. Но ночью, благодаря крайне чуткому сну, Ви слышит, как он приходит к ним. Вернее, к Сокджину. Юнги объясняет это тем, что ему ?тоже хочется прохлады, эй? и нагло ложится старшему под бок. Сокджин никогда не возражает, потому что Юнги можно и не такое. Почему они до сих пор не вместе, Ви понять так и не может.Сложно что-либо четко осознавать, когда тебе неполных двадцать два, из дома ты сбежал и у тебя ни черта в этом мире нет. Кроме этой веселой шведской семьи.***СейчасКривой палкой по железным прутьям ограды и ножом по нервам, словно он только что сбежал из песочницы, ему семь и он отчаянно хочет насолить вредным соседям и строгим родителям заодно. За оградой грязная улица и холодное серое небо, с которого грозится вот-вот хлынуть противный осенний дождь. Середина как никогда унылого октября. Но даже он не такой мрачный, как сейчас Ви. Всё пошло по наклонной и с диким звоном рухнуло в один момент.Хорошие дни?— навеки в прошлом.В жизни всегда происходит то, чего не ожидаешь. То, чего больше всего боишься. Сокджину оставалось доучиться полгода, когда отец обо всем узнал. Бескомпромиссный человек старых нравов, господин Ким даже предположить не мог, что его сын может оказаться геем и жить вместе с двумя другими парнями. Он не стал разбираться и не хотел ничего слышать, а Сокджин, в свою очередь, не собирался оправдываться. Это его жизнь, только его. И она пошла глубокими трещинами. Он не получил ненавистный, но нужный сейчас как никогда диплом, и лишился квартиры. Домой он не мог вернуться тоже, потому что отец не хотел его знать. Теперь у него больше ничего нет. Лишь скудные подачки милостивой матери, которая больше ничего не может сделать и каждый день льет горькие, полные безнадежности слёзы. Старший брат полностью последовал примеру отца, лишь бы не потерять его доверие?— судьбу младшего он и в страшном сне не хотел бы повторить. Сокджин мог бы отказаться от своего ?темного настоящего?, упасть отцу в ноги и попытаться вымолить прощение, но он не сделал это не только из гордости.Денег едва хватает, чтобы сводить концы с концами. Они втроем отныне не живут, а выживают. Нет больше ?вместе?: Сокджин бывает с ними всё реже, так как из кожи вон лезет, чтобы хоть как-то стабилизировать положение, Юнги вкалывает день и ночь, получая гроши, и тайком режет себя, но получается так, что только Сокджин этого не видит, а у Ви по-прежнему ничего нет, он никто и звать его никак. Даже это имя на самом деле не его, потому что свое настоящее он хотел бы навсегда забыть. Ему жаль как Сокджина, так и Юнги, но себя самого?— нисколько.Старое обшарпанное здание, блок квартир, будто общежитие для самых несчастных. Плохой, опасный район, жилье в котором могут позволить себе последние бедняки. Теперь здесь обосновались и они. Ви бесцельно бродит по этажам, ждет, пока окончательно не замерзнет. Пальцы постепенно теряют чувствительность. Он снова во всём черном, но для сегодняшней погоды одет слишком легко?— как ни натягивай капюшон и ни прячь озябшие руки в длинных рукавах, ветер продувает толстовку за долю секунды, снова и снова, раз за разом. Ви кажется, что это высшие силы наказывают его за то, что он трусливо не хочет возвращаться домой, хотя уже вечереет. Дело в том, что Сокджина снова нет рядом, когда он так нужен, а на Юнги просто невозможно смотреть. Он наверняка снова причиняет себе боль, а Ви никак не может его остановить, потому что старший отказывается его слышать. Неужели они в этой жизни настолько много нагрешили, чтобы дойти до такого?Ощущение, словно от него прежнего осталась лишь оболочка. От них всех. И виноваты в этом только они сами.Нужно вернуться, неизбежно понимает Ви. Нужно быть дома и рядом, потому что он боится за Юнги. Очень боится. Подгоняемый непонятным, но отчего-то пугающим чувством, он разворачивается в сторону их двери, но запоздало вспоминает, что он сейчас на другом этаже. Преодолев расстояние до лестницы почти что бегом, он резко останавливается, потому что слышит крики. Мужские, женские, а потом снова мужские. Он не хочет вспоминать, на что это похоже, не хочет видеть больше никогда, но сделать вид, что ничего не слышал, тоже не может. Потому что это чревато последствиями, воспоминания о которых будут преследовать до последней минуты жизни. Он находит нужную дверь, идя на звук, и она оказывается незапертой. Ви без зазрения совести заглядывает в широкую щель, и ему в нос тут же бьет сильный, густой запах алкоголя. Внутри чужой квартиры, в маленькой серой комнате, крупный мужчина резко хватает миниатюрную женщину за плечи и грубо трясет, крича ругательства ей прямо в лицо, а она лишь плачет безутешно и даже не пытается вырываться. Он бьет её по лицу, и она падает на пол безвольной тряпичной куклой.Знакомо до впившихся в ладонь ногтей. Ви не осознает, как в один шаг минует порог, а после уже стоит впритык и ошалело заглядывает в черные глаза монстра. Лишь бешеная сила и никаких остатков рассудка, когда он бьет в челюсть, на жалкие секунды сбивая пьяное, прожорливое чудовище с толку, ведь тот явно не ожидал и слишком медленно соображает. Зато у Ви в голове тысяча с лишним комбинация, тысяча воспоминаний и эмоций. Перед глазами словно мелькает полжизни и вся ненависть концентрируется в один большой черный комок, затмевающий остальные мысли.Вокруг так много бутылок, что он хватает одну из них даже не глядя. Секунда, и вот в его руках розочка. Женщина не успевает закричать, а мужчина не успевает увернуться, когда в его плоть глубоко входит острое стекло. Чудовище из его кошмаров оседает на землю, смотрит ему в лицо растерянным взглядом, еще не осознавая свой конец, и, истекая кровью, умирает. Глаза его становятся стеклянными, и лишь тогда Ви понимает, что они не были черными.Отчаянный, переполненный ужаса вопль оглушает. Он только что убил человека.Будто в один миг лишившись всех сил, Ви падает на колени, но не чувствует боли. Окровавленная бутылка крепко зажата в руке, но даже этого он не чувствует. В его холодных руках расцвел пугающий алый цветок, страшнее которого на свете не сыскать. Он выпустил на волю смерть, позволив ей выбросить свой пышный бутон.Всё произошло слишком быстро.Момент, который перерезал всю жизнь на ?до? и ?после?. Время превратилось в пыль и воду, потому что он даже не знает, сколько проходит, когда чувствует на запястье прикосновение женщины и поднимает на неё глаза. Её одежда и руки перепачканы в крови. Видимо, она пыталась что-то сделать, но спасти уже было невозможно. Она вырывает бутылку из его руки, оттирает горлышко краем своего потрепанного зеленого свитера и сжимает в кольце своих тонких пальцев. Ви смотрит на неё огромными глазами, не понимая, но из его горла вырывается лишь невнятный хрип.—?Жизнь с ним была мукой, но без него?— мне не жить вовсе.В этом сумасшедшем мире, в этом страшном месте?— она его почему-то не винит.Полиция приезжает со звуком сирен, и красно-синий свет заполняет собой опустившуюся на мрачный район темноту. В тесной грязной квартире они находят уродливый труп, отчаявшуюся женщину и забившегося в угол тощего паренька, который спрятал лицо в коленях, но не плачет, потому что и дышать может едва. Мужчине и женщине на вид не меньше сорока, ему, сейчас такому крохотному и напуганному, наверняка не больше восемнадцати. Но внешность бывает обманчива. Как и абсолютно всё в этой жизни.Он?— не их несчастный ребенок. Он чужой, как здесь, так и везде, и родителей у него нет.—?Боюсь, вам придется поехать с нами. Вы арестованы до выяснения обстоятельств.Ви кажется, что в этот день небеса упали на землю, и его просто расплющило под их неизмеримой тяжестью.По сравнению с этим проклятым местом полицейская машина кажется сказкой, как бы парадоксально это ни звучало. Воздух внутри гораздо теплее, чем на улице, но он замерз настолько, что кажется, будто стучащими зубами вот-вот откусит себе язык. Он сомневается, станет ли от этого хуже. В голове мысли одна размытей другой, и вот они вовсе исчезают. На руках наручники, из зеркала заднего вида то и дело смотрят строгие глаза, и хочется просто исчезнуть, испариться и распасться на атомы, словно его никогда не существовало.Но реальность более чем ощутима. Сырость камеры?— тоже. У него взяли отпечатки для экспертизы и сказали ждать, потому что первой на допрос отправили женщину. А ведь он так и не знает её имени. Как и того человека, которого убил. Окажись он в другом месте или там же, но в другое время, ничего бы не случилось. Все были бы живы, а сам Ви?— гораздо целее. Во всех смыслах.Время ожидания истекает быстрее, чем он думал. Дежурный отводит его в комнату для допросов, которая оказывается просторной (значительно больше камеры), но душной. Свет нарочно приглушен, а серые стены ощутимо давят на психику. Заслуженно, если ты убийца. Его кисти вновь в наручниках, а прямо в стол встроена металлическая перекладина, которая фиксирует и без того скованные руки. Возможность бегства приравнивается к нулю.—?Меня зовут детектив Чон, я должен задать вам несколько вопросов. Скажите, как вы оказались в квартире номер 115?Хмурый мужчина, очевидно уставший после длинного рабочего дня, но вынужденный оставаться здесь до глубокой ночи. В свете слабой лампы его лицо кажется неестественно бледным, глаза будто без зрачков, а голос звучит поразительно ровно. Он делал свою работу сотни раз.—?Я живу в этом доме,?— хрипло начинает Ви и не может узнать свой голос. —?Я вышел на балкон, чтобы подышать воздухом, а потом услышал крики из чужой квартиры. Я подумал, что, может быть, у них что-то случилось, что-то не в порядке. Дверь была открытой.Детектив смотрит на него непрерывно, сканируя взглядом все жесты и мимику. Ви с трудом пытается дышать спокойно.—?Опишите в подробностях всё, что произошло дальше.—?Я увидел, как тот мужчина издевался над женщиной, и зашел внутрь. Я не приемлю никакого насилия над женщиной, поэтому не смог сдержать себя и ударил мужчину в лицо, но даже не смог сбить его с ног. Он был очень пьян и замешкался на несколько секунд. Этого хватило, чтобы женщина схватила одну из бутылок и… сделала то, что сделала. Всё было молниеносно, я ничего не успел сделать. Я не успел!В его голосе неподдельная истерика, но он изо всех сил старается не дать ей захлестнуть с головой. Он врет, но во многом говорит правду. Он просто хочет жить, пусть и осознает это желание только сейчас. Лишь тогда, когда столкнулся с угрозой лицом к лицу.Снова как в забытье. Обратно в камеру, но ненадолго, какое-то время?— и его приводят к столу детектива, снимают наручники и позволяют сесть на кожаный стул. Будто он не более, чем обычный гражданин, пришедший подать на кого-то заявление. Или нет. Ви прежде никогда лично не видел детективов и не знает полностью, что входит в их полномочия. Не самый приятный опыт.Мужчина бегло читает печатные строки на одной из множества бумаг, лежащих на его столе, и называет вслух его настоящее имя. Ви незаметно морщится, но не смеет ничего сказать. В чужих руках его дело и, похоже, судьба.—?Вы свободны. За неимением улик мы снимаем с вас все подозрения и приносим извинения.Она взяла вину на себя. Стерла его отпечатки, оставив лишь свои, и призналась. У Ви в уголках глаз скапливаются слёзы.Детектив вновь смотрит на него своим пронзительным взглядом, но немного мягче, чем во время допроса. Ви запомнил его и сейчас может получше рассмотреть. Короткие черные волосы, продолговатое лицо и плотно сжатые бескровные губы. На вид ему не больше тридцати, а между бровей уже залегла глубокая складка. Но самое примечательное в нём это глаза?— потухшие и переполненные непонятной тоской, причины которой обычно скрывают за семью печатями. Ви как никому другому знаком этот взгляд.—?Вы можете идти домой,?— вежливо напоминает детектив, немного не понимая, в чем дело.Со свистом выдохнув, Ви понимает, что не может туда вернуться. Куда угодно, но только не снова в ту преисподнюю. Он сломлен и растерян, забыл обо всём, что там держит. Он сам не знает, зачем говорит:—?У меня нет дома. Некуда идти.Мужчина что-то говорит, возвращая его же слова из допроса, но Ви лишь загнанно качает головой, вновь становясь напуганным до слёз ребенком, и отчаянно борется с желанием закрыть уши руками, будто это может спасти его от всех свалившихся на голову проблем. Его хрупкие плечи рискуют сломаться под этим неподъемным грузом.—?Я не могу туда вернуться, не могу, не могу…Детектив Чон?— он неожиданно вспоминает его фамилию?— выглядит растерянным, и его лицо хоть на это короткое время теряет строгость.—?Родители?Тысячей игл по коже.—?Я сирота.Он не должен этого говорить. Он не говорил этого никому и никогда. Однако за этот вечер произошли вещи и похуже. Гораздо хуже. Теперь есть то, что он не в силах когда-либо исправить.Детектив упирается взглядом в одну точку, где-то посередине стола, а потом воровато оглядывается по сторонам, и это выглядит странно. В отделении они остались практически одни, лишь несколько работников всё ещё сидят по разным углам. То, что он говорит, причем тихо, почти что шепотом, оказывается еще более странным:—?Я, наверное, покажусь сумасшедшим, но вы могли бы остаться до утра в моем доме. Если, конечно, вам правда больше некуда идти.Нет, детектив Чон, вы разве что кажетесь необычайно добрым. То, что полностью идет в разрез с первым впечатлением и внешностью. То, что никак не сочетается с этим местом.—?Спасибо вам большое.Идти действительно больше некуда и всё равно, в каком направлении, лишь бы не в прошлое. Улица встречает холодом еще более промозглым, нежели когда его сюда только привезли. Ви сиротливо обнимает себя за плечи и крупно дрожит. От пережитого потрясения он едва может передвигать ногами.Крупная дрожь немного стихает, когда на его плечи неожиданно опускается большая тяжелая куртка. Удивлению нет границ.—?Похоже, вам нужнее,?— непринужденно объясняет детектив, ловя на себе ошарашенный взгляд. Вне стен участка он кажется совершенно другим человеком. Рядом с ним становится спокойно.—?Спасибо вам, правда,?— не знает, что и сказать, по-прежнему взволнованный Ви.—?Не за что,?— скромно отвечает тот, подводя его к своей машине. —?Чон Хосок.—?А я Ви. Не люблю свое имя. И, пожалуйста, обращайтесь ко мне на ?ты?. Потому что вы определенно старше.Хосок хмыкает, садясь в машину, и они трогаются с места.