Дневник (1/1)
Пару дней спустя.— Слушай, Кирк, а у меня не было никакого дневника, или чего-то подобного, типа блокнота для мыслей... откуда я могу узнать больше о себе? — весьма интересный вопрос задал Клифф, когда они сидели за столом.— Знаешь, да... Был такой! — выдал Кирк, чуть подумав. И правда, как же он сам не догадался до этой элементарной мысли? Клифф ведь обожал вести всякие дневники. — И он, скорее всего, в твоей комнате, в каком-то ящике, наверное. Ты не показывал мне его, говорил, что это секрет... — Хэмметт склонил голову и улыбнулся сам себе, так как догадывался, что за этим ?секретом? вероятно скрывается вся история их любви и много добрых слов о нём самом. Он улыбнулся шире, когда осознал, что если Бёртон сейчас откроет этот дневник, то...— Спасибо за завтрак, — интеллегентно поблагодарил Клифф, вставая из-за стола и вымывая свою тарелку.Он удалился наверх, очевидно, загоревшись идеей найти информацию из ?первых рук?, написанную им же самим о себе.Оказавшись в спальне, он принялся шерстить по ящикам и шкафам, пользуясь наводкой Кирка, и спустя несколько минут всё же нашёл скрытый от глаз выдвижной ящик. Открыв его, Клифф увидел склад исписанных листов, — ?Наработки для песен, наверное?, — заключил для себя, — и под ними лежали два блокнота примерно одинакового размера: один из них был тёмно-синим, а второй — песочного цвета, с нарисованными и наклееными на обложке цветочками и знаками мира. Второй, по закону человеческих рефлексов, привлёк внимание первым из-за своей пёстрости, не оставив второму шанса быть замеченным. — Так, посмотрим... — Бёртон взял предполагаемый дневник, сразу видя в нём что-то родное и ?своё?, догадываясь о правильности выбора. Он открыл блокнот на первой странице, где корявым, но явно старательным детским почерком было выведено следующее: ?18.09.1971. С этого дня я принял решение вести личный дневник. У нас в классе все так делают, и мне тоже захотелось, это так интересно! Можно будет прочитать это, когда я вырасту. Наверное, смешно будет! Неделю назад нас фотографировали. Фото приложу ниже. А ещё недавно был субботник, там тоже фотографировали, но у меня нет снимков. Думаю, на этом можно закончить запись, а то и так много выходит...? Далее было вклеено на оставшиеся полстраницы фото, с которого на Клиффа смотрел маленький мальчик, улыбчивый, с яркими веснушками и почти рыжими короткими волосами и большими, задумчивыми глазами, не соответствовашими общему впечатлению: они были будто чужие на этом улыбчивом лице, или же мышцы чересчур напрягались, выжимая эту улыбку. Края фотографии слегка погнулись и порвались, — то ли от времени, то ли от частых касаний, то ли от всего сразу... — и стали из острых почти что округлыми, а сама картинка пожелтела и выцвела. Клифф разглядывал мальчика ещё около минуты, безотрывно водя шершавыми подушечками пальцев по глянцевому покрытию. — Выходит, это я! Только маленький... — произнёс он, делая вывод. — Ладно, теперь посмотрим, что дальше... Он перелистнул сразу до половины блокнота, осознав, что ничего на данный момент интересного в ближайших датах найти не получится. Следующая открытая им запись гласила: ?Сегодня я видел в школе девочку, она учится в параллельном классе и её вроде как зовут Линда. У неё такие красивые волосы... Надеюсь познакомиться.? Бёртон задумчиво хмыкнул, листая дальше уже медленно и с бо?льшим интересом. Он совершенно не помнил школьные годы, но что-то в этом имени показалось знакомым, как будто пробудило зелёные ростки воспоминаний на рыхлой, готовой к преображениям, почве подсознания. Спустя ещё пять страниц, каждая из которых была разбавлена хоть одной строчкой восхищения этой девочкой, он нашёл ещё одно вклееное фото: ?Мне удалось раздобыть снимок с ней! Точнее, она сама подарила его мне на мой День Рождения. Вот это радость! Снимок ниже. Мне кажется, что я влюблён... и планирую предложить ей быть вместе, когда она станет на год старше, как и я сегодня, то есть через несколько дней... Страшно-то как...? И ниже, на фотографии, Клифф увидел то, от чего выпучил глаза и не смог оторвать их в течение минуты. Блондинистые локоны чуть ниже плеч, неаккуратно, но от этого не менее привлекательно, обрезанная наискось чёлка по обе стороны от высокого лба; ореховые глаза, вдумчиво смотревшие в объектив, обромлённые средней частоты чёрными ресницами и еле заметными тёмно-коричневыми тенями; изящная полуулыбка полных розовых и блестящих от помады губ, вмеру налитые румяные щёки... Эта девушка будто сошла с обложки журнала про каких-нибудь очаровательных скромниц. Ничуть не вычурная, но от этого ещё более привлекательная, словно... — Особенная... — прошептал парень себе под нос, не отрывая глаз от полюбившихся черт и разглаживая этот картонный прямоугольник так же, как и предыдущий. Его вдруг передёрнуло, когда по нервным окончаниям всех видов чувств прокатилась информация, тут же направленная в мозг запутанным клубком туманных воспоминаний. Прогулки в парке, первый поцелуй... Он посмотрел на дату: 10.02.1977. — Линда... Линда! — громко провозгласил он её имя, откладывая дневник и спускаясь на кухню, к Кирку. — Что ?Линда??.. — не понял тот, опасливо оборачиваясь, отвлекшись от мытья посуды, и смутно припоминая некую Линду. — Что ж ты не сказал, что у меня есть девушка?! — на радостях продолжал Клифф, будто бы не замечая взволнованного и даже побледневшего лица Кирка. Последний, разумеется, понял, о ком речь. Эта дама, укравшая его сердце в старших классах, и державшая его при себе ровно до его встречи с Металликой и вынужденного переезда, просто обязана была засесть глубоко в памяти Бёртона, ведь тот так сильно её любил, что даже обещал жениться... Но обстоятельства сложились иначе, и им пришлось расстаться. А потом он встретил Хэмметта. И сейчас, снова слыша больно резанувшее слух имя, фигурировавшее в тысяче и одном рассказе басиста, кудрявого будто прошибло разрядом тока, такого больного, неприятного, холодящего кончики пальцев и рушащего все надежды. — Д-да... Была такая. Но она сейчас, наверное, далеко отсюда... — довольно тихо проговорил он, возвращаясь к прерванному страшной новостью делу, чтобы Клифф не заметил чрезмерной бледности лица, широко раскрытых, готовых наполниться слезами глаз и не расслышал дрожь в тихом голосе. Одна мысль выделялась гулким ударом: ?Он взял не тот дневник...?— Плевать. Я хочу её найти. Я люблю её! — уверенно провозгласил Бёртон, чуть ли не кладя руку на сердце — настолько правдиво прозвучали необдуманные слова. И именно они стали последним ударом по израненному переживаниями сердцу. Будь Кирк сейчас в любой другой обстановке или времени, он бы заплакал. Но нужно держаться. Клифф не должен знать. Если эта женщина станет его счастьем, Кирк препятствовать не будет. — Я могу с этим помочь... Только нужно дождаться, когда твоя нога окончательно выздоравеет.