Часть 2. Глава 6 (1) (1/1)

* * *Гавана встретила их затяжным холодным дождем. Глядя через окно портовой таверны на раскисшую, немощеную улицу, Пабло досадливо хмурился, ожидая, пока сонный прислужник вернётся с напитками для него и Мигеле. Ему совсем не нравилась мысль, что все время стоянки у кубинского берега придётся провести в порту или на судне. К тому же они обещали показать Фелипе город, который помнили солнечным и оживлённым. Сейчас дождь и грязь делали экскурсию малопривлекательной. Но только для него с братом. Заметно ожившая к концу путешествия, Фелипа в последние дни перед прибытием на Кубу переместила свой наблюдательный пункт с юта ближе к носу бригантины. Она все ещё мрачно вздыхала, бросая взгляды на небо и волны позади корабля. Но все чаще и чаще Пабло замечал, что глаза её жадно впивались в горизонт прямо по курсу, на щеках вспыхивал возбуждённый румянец, а на губах застывала улыбка предвкушения. Ожидания чего-то нового и непонятного и, вместе с тем, родного. Всплывавшего из детских снов и грёз. Чего-то, что казалось ей до сих пор недосягаемым. Это ещё не Калифорния, но теперь она к ней гораздо ближе.И хотя вид грязно-лиловых рваных туч и заляпанных буроватой жижей домов подпортил девушке настроение, она категорически отказалась прятаться от непогоды в таверне и нетерпеливо тянула братьев на улицу. В конце концов, согревшись ромом и запасшись сигарами, Пабло и Мигеле позволили Фелипе увлечь их в прохладное чрево осенней Гаваны, наполненное сыростью, ветром и запахами моря, табака и вяленого мяса.Обходя или перепрыгивая самые большие лужи, прижимаясь к стенам домов, когда по улице прогромыхивала телега или пролетал кабриолет, они вскоре добрались до площади, утыканной палатками и лотками, оживленно торгующими всякой снедью, невзирая на дождь. Укрывшись от непогоды в галерее одного из домов, плотно окруживших площадь, они некоторое время наблюдали за шумной и оживленной рыночной сутолокой. Хотя больше наблюдала Фелипа. Мигеле, облокотившись на толстую опору галереи и покуривая сигару, обменивался улыбчивыми взглядами с моложавой смуглой торговкой маисовых лепешек, чье роскошное тело едва умещалось на крохотной табуреточке у каменной жаровни. А Пабло, как и почти все время на корабле, не сводил пристального взгляда с Фелипы, которая, прижав ко рту сложенные ладони, словно скрывая все время вспархивающую на уста улыбку, блестящими, широко открытыми глазами следила то за одной рыночной сценой, то за другой. Людей здесь было – не протолкнуться. Званий и внешности самых разных, но больше всего чернокожих, в простой одежде, нисколько не спасающей от дождя. Впрочем, по оттенкам кожи гаванцев можно было составить отдельный альбом, настолько часто здесь смешивалась кровь белых, индейцев и негров. И речь – вроде бы испанская, но странно искаженная, возбуждала слух, заставляя прислушиваться к самым ничтожным разговорам, перекрываемым крикливой похвальбой торговцев и громким откликом покупателей. Внезапно рыночный шум обрел новую форму, резко взлетев до женского визга и непонятного грохота в дальнем от братьев и Фелипы углу площади. Толпа всколыхнулась, разбегаясь от чего-то, еще невидимого, но быстро приближавшегося. Черным, взъерошенным и мокрым щенком пронесся мимо троицы мальчишка, скрывшись в щели между домами позади них. А через мгновение, взрезав толпу, перед ними резко осадил лошадь не менее темнокожий всадник в военной форме. – Где он? – без околичностей воскликнул незнакомец, зло сверкая белками глаз и оглядываясь в поисках ускользнувшей добычи. Ближайшие торговцы пожимали плечами, а прохожие и покупатели, особенно черные, поспешили скрыться от его пронизывающего взгляда. Мигеле даже не пошевелился у столба, медленно выпуская дым отличной сигары, словно и не заметил всадника. Пабло едва сдержал колкую улыбку и покачал головой, показывая, что никого не видел. Всадник сердито и презрительно фыркнул, двинул пятками коня и свернул с площади в переулок рядом с щелью, где укрылся мальчишка. – Кто это? – поинтересовался Мигеле у торговки, с которой до того перемигивался. – Большой человек, сеньо, – низким приятным голосом отозвалась та. – Дурной человек, – добавила она негромко. – Кайман, охотник на беглых рабов. – Чем же он дурен, раз занят таким благородным делом? – насмешливо поддразнил ее Пабло. – Злой, как Апонте, – вот чем. Поймает да так отходит, что кусок мяса уже, а не человек. Даже хозяину потом не нужен такой раб. Братья переглянулись, одинаково чуть нахмурив брови. – А кто такой этот злой Апонте? – явно чтобы только продолжить разговор с красоткой, спросил Мигеле.Торговка с испугом перекрестилась и кивнула в сторону дома на углу площади: – Черный. Свободный был, но бунтарь. Черных поднял и даже некоторых белых сговорил. Да только попусту все. Поймали их. Вон, теперь стены украшают. Только сейчас Пабло разглядел, на что указывала торговка. Там в металлической клетке, укрепленной на стене дома, едва виден был череп, бывший не так давно чьей-то бунтарской головой. Пабло резко втянул носом воздух, представив, какое впечатление должно было все это произвести на Фелипу, и посмотрел на нее. Точнее, на место, где она еще недавно стояла. Девушка исчезла. * * *Отдых лошадям дали уже на закате. Молчаливый проводник из отряда Ротанеро оставил их ненадолго в лесистом ущелье, где они расположились на ночлег. Вскоре он вернулся вместе с нервно-подвижным, заросшим, сухощавым человеком, вооруженным мушкетом, саблей и не меньше, чем полудюжиной ножей, заткнутых за отвороты сапог и за ремень, которым была перехвачена изношенная и рваная куртка. – От Мерино, – лаконично представил проводник, решив, что этого с него достаточно, и направился к слабо разгоравшемуся костру. Герильера звали Андроньо Салинас. Он должен был сменить их проводника и довести до Бургоса, минуя стоянки французских войск и партизанские засады отряда Херонимо Мерино, Эль Кура* – бывшего священника, одного из многих служителей церкви, взявших в руки оружие, насмотревшись на бесчинства наполеоновских солдат. В окрестностях Бургоса имя Мерино гремело, вызывая у французов страх и ненависть, не меньше, чем прозвища Эмпесинадо или Маркесито. ---------El Cura – церковник, священник (исп.)---------Несмотря на некоторую нервозность в повадках, Андроньо оказался живым и проворным мужчиной, любителем позлословить над лягушатниками и порассказывать героические партизанские байки, которых знал огромное количество. В своего свирепого и отважного командира он был влюблен безмерно и беспрестанно его восхвалял. Впрочем, делал он это весьма разнообразно, скорее, веселя новых приятелей, чем занудствуя. Андроньо загасил полуживой костер и посоветовал им перенести ночлег левее, где за стеной густого кустарника обнаружилась небольшая сухая пещера. Позаботившись о лошадях, партизаны наконец устроились у жарко разгоревшегося костра, перемежая долгожданный ужин с байками о подвигах Мерино, Ротанеро и Эспинозы. Насытившись и закурив, мужчины отставили в сторону веселье и принялись обсуждать детали плана по проникновению в Бургос и спасению английского разведчика. Изначально они хотели сориентироваться на месте и пробраться в город тайно, с помощью кого-то из местных жителей. Но необходимость не только спасения, но и розыска англичанина заставила их отказаться от этой идеи. Сейчас они засыпали Андроньо вопросами о ситуации в городе и окрестностях, выяснив, что Херонимо Мерино так запугал французов, появляясь, словно из ниоткуда и мгновенно исчезая, похищая и уничтожая не только одиноких солдат, но и небольшие группы, что захватчики в Бургосе были постоянно настороже. Это сильно осложняло задачу. Андроньо предположил, что соотечественник Линси, скорее всего, в плену. Он слышал о захваченном во время осады Веллингтона отряде англичан. И даже если разведчик не был в том отряде, а притворялся испанцем, вряд ли французы позволят молодому мужчине, потенциальному партизану просто так разгуливать по городу. Хотя исключения бывали. Офранцуженных хватало во всех испанских городах. А в наполеоновском войске были группы из перешедших на сторону врага испанцев. Когда речь зашла о предателях, Бернардо и Виктор помрачнели, Диего задумался, недоверчиво качая головой, а Линси хладнокровно пожал плечами, не желая отвлекаться от главной задачи. Внезапно Андроньо, сидевший ближе других к выходу, странно дернул головой и через мгновение выскочил в черноту ночи. Мужчины насторожились, схватившись за оружие. Через минуту или другую у входа послышалась какая-то возня и почти что змеиное шипение, а затем появился пятящийся задом герильер, который тащил за собой кого-то, сильно упиравшегося. Увидев, кого приволок Андроньо, Бернардо возмущенно вскочил, Диего откинулся на стену, остолбенело приоткрыв рот, а Виктор и Линси расхохотались. В крепких руках герильера извивалась, гневно шипя, Марсела. * * *– Я не шпионка… – Марсела повторила это уже раз десять с тех пор, как Андроньо схомутал ей руки и ноги и усадил на плоский камень в стороне от костра. – Все так говорят, – передернул плечами герильер, перестав наконец разглядывать свою добычу, на которую у него поначалу были обширные планы: от доставки командиру до присвоения ее себе. Диего и Виктору с трудом удалось отговорить его от их исполнения, объяснив, что по дороге к Бургосу пленница будет только мешать, а отвезти ее к Мерино некому. Сошлись на том, что проводник, который привел их сюда и утром отправится обратно к Ротанеро, захватит с собой и Марселу. Андроньо очень не хотелось лишиться пойманной пташки, но все же он согласился, что это будет самым разумным решением. Джеймс Линси участия в разговоре не принимал, сочтя, что все это его мало касается. А Бернардо вышел из пещеры, едва узнал Марселу. Он не понимал, от чего больше страдает – от сердечной муки или уязвленной гордости, но видеть итальянку было почти невыносимо. Подставив колкому ночному холоду разгоряченное лицо, он облокотился на скалу в паре шагов от пещеры и закрыл глаза. Старался отвлечься от звонкого голоса Марселы, долетавшего из пещеры, и от саднящей боли, словно злой сорняк, расползающейся по груди, оплетающей ребра и плечи и вонзающейся в затылок. Вспомнил о Фелипе и застонал, скрипнув зубами. Фелипа, Марсела – потери, потери. Почему так? – Я могу помочь вам, – Марсела явно не собиралась сдаваться и возвращаться к Ротанеро.– Бойкая курочка, – одобрительно усмехнулся Андроньо, подмигнув Виктору, который, похоже, находил происшествие более забавным, чем все остальные. – Приготовить завтрак и постирать подштанники? – поддел лейтенант Марселу, присаживаясь рядом с ней и лукаво улыбаясь. – Вам нужно попасть в Бургос. Я знаю.– Откуда? – слегка нахмурился Виктор, все еще усмехаясь. – Подслушала! – с вызовом воскликнула Марсела. – Как он, – она кивнула на Линси, – звал Бернардо и как вы все тоже с ними ехать сговорились. Диего до сих пор молча и мрачно разглядывал Марселу, все еще не простив ей удара, нанесенного Бернардо. Но тут он невольно улыбнулся, вспомнив, как Линси засомневался, отпустит ли с ними полковник одного из лучших своих офицеров – лейтенанта Виктора де ла Круса. ?Если я расскажу ему, как обыграл полковника Руиса в экарте, он будет рад от меня избавиться. Ха-ха-ха!? – расхохотался тогда Виктор, заставив рассмеяться и остальных. – Ладно. Ты знаешь. Ну так что ж? Чем ты можешь нам помочь? Вместо Веллингтона возьмешь Бургос приступом? – Виктору явно доставляло удовольствие поддевать Марселу, да и просто разговаривать с ней. – Я была там. До того, как…– Хочешь сказать, ты была там с французами? – холодно произнес Бернардо, неслышно вернувшийся в пещеру. Андроньо сразу насторожился, недобро глянув на пленницу. – Да, тогда я еще была с французами, – твердо ответила Марсела, пристально глядя в непроницаемое лицо Бернардо. – Но сейчас я не с ними. Сейчас я здесь, – Она помолчала. – Я помню кое-кого из солдат и офицеров. Уверена, они не знают, что я перешла на вашу сторону. Думают, что я пропала или погибла. Я могу вам помочь, – настойчиво повторила она. Друзья молча переглянулись. Виктор достал нож и разрезал веревки, освободив Марселу.